Уэллс посмотрел в хмурое осеннее небо. На дворе уже стояло начало сентября. И хотя было довольно тепло, но листья уже начали желтеть. И очень активно. Осень в Долине Гроз часто сопровождалась мощными ливнями и штормами, что надувало с Атлантического Океана. Пара таких штормов, как правило, быстро срывала все листья, с деревьев превращая леса в мрачные и жутковатые местечки, наполненные призраками и тенями.

– Забираем тело и выезжаем назад, – приказал шериф. – Попробуем там разобраться, что к чему. Дома. На месте.

***

Гудевроу-сити был крошечным городом. Фактически его называли "Городок о трёх домах" поскольку в нём было три огромных каменных строения – для Америки, где вплоть до начала 1900 года почти все здания строились из дерева, Ратуша, Церковь и Форт выглядели невероятно странно.

Три Старых Дома Гудевроу-сити были невероятно старыми – они были построены чуть ли не за сто лет до Войны за Независимость – в 1665 году – именно в этот год, если верить высеченным на стенах Ратуши скрижалям, и был основан Гудевроу-сити.

Архитектурное мастерство этих строений толсто намекало на то, что к их созданию приложили руки европейские масоны – огромные гранитные блоки были сложены во внушительные здания с арками и шпилями, что выдерживали даже океанские ураганы.

Церковь могла вместить в себя почти три сотни человек, а в Ратуше совершенно спокойно собирался весь город.

Форт был весьма примечательным сооружением – его стены не смогли бы разбить даже современные артиллерийские орудия.

Все Три Старых Дома были окутаны странной тайной, непонятной даже по сей день – в 1700 году все сведенья о этом поселении – а оно было основано жителями Нового Амстердама, неожиданно пропадают из хроник и записей местных поселений. Три Старых Дома неожиданно обезлюдели.

В 1740 году жители Нью-Йорка, обнаружили Три Старых Дома – три огромных каменных строения – заброшенных и опустелых. И руины городка Гудевроу-сити. Никаких следов старых строителей города так и не нашли.

Вокруг Трех Старых Домов возвели новый город – точнее поселение, дома в котором, словно в насмешку над мастерством старых зодчих, были из дерева, причём очень плохого качества.

Так появился небольшой городок – Гудевроу-сити…

"Загадки США. Автора Антона Кригера". (данная книга была, по непонятным причинам изъята из печати и находится в секретных архивах ФБР. Примечание автора).

Когда шериф и Шэрон подъехали к Ратуше, то на автостоянке около нее уже притулились несколько автомобилей – в том числе роскошный "Буйвол-Небраска" (Модель машины выдуманная автором), с длинным капотом и громадными ветровыми стёклами.

– Вот черт… Похоже, главный инженер "Телеграф-стрит" уже тут и подсуетился… – проворчал шериф, вылезая из машины. – Ван-Роджер, что ни говори, везде успевает пролезть…

Шэрон выбралась следом и потянулась, разминая затекшие от долгого сидения в машине мышцы спины.

Шериф же о чем-то думал, мрачно дергая себя за усы.

Затем он достал сигарету и, закурив ее, закрыл глаза… Шэрон, успевшая изучить своего начальника, поняла – тот явно что-то задумал.

– Мне надо сделать звонок в Нью-Йорк… – проговорил, наконец, шериф, выпустив кольцо дыма и почесав усы. – Что-то мне подсказывает, что это будет нелишним.... Прости, малышка, но, похоже счас мы с тобой влипли в дело которое просто так не решить при помощи нашего глупого Закона и Порядка. Тут надо действовать через голову своего начальства.

– Думаешь?

– Как говорят русские – "сверху капать – это вам не снизу брызгать", – Уэллс выплюнул сигарету, что выкурил в три затяжки и посмотрел на окна Ратуши. – Если Вильф уже в курсе того что произошло, то он явно придумает кучу "лисьих доводов" что бы вытащить своих работяг из-под удара… Тут надо действовать хитрее. Чтобы он не смог вмешаться.

– Хорошо шериф… Что планируете делать? Кому звонить?

– Есть у меня один хороший друг. Поговорю с ним. Может он, что сумеет решить…

В ветровое стекло ударил кусок ветки.

– О, какие люди… – к Шэрон и Уэллсу подошла невысокая девушка-метис в куртке и кожаных штанах индейского образца. – Очень рада вас видеть. Вот прям, разревусь от счастья…

Девушка сняла очки и близоруко уставилась на Уэллса. Под ее правым глазом наливался синевой огромный синяк.

– Мать убитой девочки просто потеряла голову от гнева… Видал, милок, какой бланш она мне на морде нарисовала? Мы её с Вороном – это знаток наших обычаев и истории, еле-еле успокоили…Но как видишь – в глаз я от неё получила, – девушка ткнула себя в синяк. – Ну и вот скажи – что я ей, по итогу отвечу на то, что ее дочь убил какой-то неадекватный урод?

– Мы с этим разберёмся, Франсуаза. Если ты нам помощь окажешь.

– Ага… От меня то, милок, ты любую помощь можешь ждать… Да будет ли толк от этого? Я хоть и городская студентка, но хорошо понимаю, что здешнюю девочку убил один из "эффективных создателей будущего"… – Франсуаза потерла синяк под глазом и повертела в руках очки. – Девочка была дочерью Скользящей Во Тьме. Одна из дочерей здешнего хранителя истории – Ворона. Ей было всего десять лет… Она была немного не в себе – судя по всему у нее было какое-то психическое заболевание… Она часто пропадала, бродила по лесу, разговаривала с ветром и деревьями… Сами понимаете – для таких выродков как тот, кто ее убил – очень легкая жертва…

Шэрон пошарилась в машине и вытащила из неё флакон духов, что возила с собой на всякий случай. Попрыскав на кусок тряпки духами, она протянула тряпку Франсуазе и та приложила ее к синяку.

– Так что вот… Что будешь делать, шериф?

– Поступлю так, как велит закон, – мрачно отрезал Уэллс.

– Закон… – Франсуаза нехорошо ощерила зубы и ткнула пальцем в машину Вильфа. – Вон ваш закон стоит…

Сама Франсуаза, невысокая хрупкая брюнетка, с немного смуглой кожей, была наполовину индианкой. Только она была родом с Дикого Запада, а в Нью-Йорке состояла в обществе "Таммани" и в Долину Гроз была отправлена как раз как агент этого общества. (Общество Таммани – благотворительное общество, основанное в 1789 г. и названное по имени индейца, у которого основатель Пенсильвании Вильям Пенн купил землю. (1670). В XIX в. Общество Таммани в Нью-Йорке стало центром демократической партии, главари которого заправляли делами города вплоть до Первой Мировой Войны. Примечание автора). Обычно она проводила много времени с индейцами Долины Гроз, хотя, что уж греха таить, по настоящему "своей" для них так и не стала. Но через нее индейцы поддерживали, какую никакую связь с Гудевроу-сити.

В самом Гудевроу-сити к Франсуазе относились как к не немного чокнутой. Но, в конце концов, привыкли и особо не придирались – в каждом городе должен быть свой чудак – без этого ни один порядочный город не может обойтись. А поскольку Франсуаза за снятием скальпов со всех кто ей «пятачком не вышел», замечена не была, то и особо внимания на неё никто не обращал.

Смотря, что понимать под «не обращал внимания» – один раз Шэрон пришлось, как следует отлупить дубинкой двух пьяных работяг «Телеграф-Стрит». Что пытались тишком зажать Франсуазу за углом одного из местных питейных заваедений.

Шэрон не сразу поняла, что именно имеет в виду Франсуаза, пока не присмотрелась к машине Вильфа…

Рисунок протектора колес полностью совпадал с рисунком протектора, что был обнаружен на месте преступления. Кроме того машина была очень чисто вымыта – разве что языками не вылизана…

– Ну и что вы будете делать? – развеселилась Франсуаза глядя на лица Шэрон и Уэллса. – Что? А?

– Сделаем что сможем. Ты то и того что мы делаем не сумеешь… – парировала Шэрон.

Франсуаза широко ухмыльнулась, и показала язык Уэллсу, а Шэрон – игриво помахала пальчиками. Девушка, хоть и была наполовину индейцем, училась в Нью-Йорке, и успела там нахвататься «молодёжных привычек». Таких как заигрывание с девушками и женщинами.

… Ратуша изнутри производила впечатление – сводчатый потолок там был на высоте пять метров. Стены всего здания были из крупных гранитных блоков, а колонны – вытесаны из целых кусков камня.

Само здание имело цокольный этаж, и даже подвал с тремя подвальными этажами (!!!).

Причём использовался только один из трёх подвальных этажей. Остальные два были заперты на громадные и успевшие порядком проржаветь замки. Судя по виду замков, их повесили ещё до Гражданской Войны и так ни разу и не открывали – разве что раз в год смазывали маслом.

Абсолютно вся архитектура впечатляла и, как говорил один из друзей Шэрон: "таки давит мацой ваше воображение и разум, милочка".

Мэр города сделал своей обителью громадный кабинет на третьем этаже – под самой крышей. Тут были огромные окна, из которых открывался вид на город. Кабинет был заставлен шкафами с документами и книгами, но даже со всем этим в нем оставалось много места – достаточно, что бы поместилось почти сотня людей.

Но сейчас в кабинете мэра Теодора Тюдора было только три человека. Сам мэр, его секретарь и Вильф – секретарь главного инженера проекта «Башня Тесла».

По правде говоря, Вильфа звали Норман Кук. Однако так к нему обращался только один человек во всем городе – секретарь мэра Конрад Молох. Остальные звали его Вильфом. И честно говоря, он очень напоминал этого Вильфа – смуглый мужчина с вытянутым лицом и напомаженными волосами. Даже усики под его носом были точно такие же, как у Вильфа – тонкие и тщательно подкрученные. (Вильф – искажённое от "вольф" – вольф. Персонаж из мультипликационных фильмов, выпускавшихся до Второй Мировой – волк-ловелас, что ухаживал за героинями противоположного пола. Был списан с сутенёров Нью-Йорка. Примечание автора).

Одет Вильф был как всегда – с иголочки, черный мужской пиджак и брюки в тонкую почти невидимую полоску, белоснежная рубашка и до блеска наполированные ботинки. Причём ботинки были подкованы в носках и каблуке подковами, явно ручного производства. На правой ноге подковка на носке была сбита гораздо сильнее.

Обычно Шэрон не обращала на это внимание – но сейчас, после обнаружения трупа несчастной девочки, она как-то внимательнее относилась к таким мелочам.

– Ох… Привет, красотка, – Вильф, при виде Шэрон, засиял как солнце и даже немного покраснел. И только слепой не заметил бы, что он с гигантскими усилиями старается не улыбаться во весь рот. – Помощник шерифа, рад вас видеть!

– Зато я – не очень… – буркнула Шэрон, отправив в Вильфа настолько холодный взгляд, что им можно было бы заморозить вагон свежевыловленной камбалы.

– Вильф… Мы знаем, что один из твоих работников надругался и убил девятилетнюю девочку, – сходу взял "быка за рога" шериф. – Я могу надеяться, что ты счас нам не станешь ломать комедию, а выдашь преступника?

– О чем это вы говорите? – удивился, вскинув свои тонкие напомаженные лучшей мужской помадой для волос, Вильф. – Господин мэр… Я правильно понимаю, что шериф и его очаровательная, помощница пытаются инкриминировать моим людям – жестокое убийство? Хочу сразу сказать – их подозрения вполне уместны, но они не имеют под собой ни грамма реальности.

– Да какая реальность, сучий ты потрох… – скрипнул зубами шериф. – Твой урод там ногами наследил по всей поляне… Ты там был сам… Сам помогали его оттаскивать! Скажешь не так?

– Даже близко не представляю, о чём вы говорите, шериф… – Вильф усмехнулся.

– Попрошу вас ответить на вопросы шерифа Уэллса… – проговорил мэр, неторопливо наливая себе в стакан дистиллированную воду. – В конце концов, он спрашивает неспроста…

– Кто из твоих людей убил эту девчонку?

– Мои люди к этому непричастны… – Вильф сложил руки под подбородком. – Прошу вас поверить мне… Знай, я о том кто совершил такое зверство – то я бы ни мига не колеблясь, отдал его в руки закона. Таков наш долг перед обществом… Разве я неправ?

– Ну, так отдавай его… Зачем дело-то стало.

– Кого?! Я же вам объяснил – мои люди отношения к этому зверскому убийству не имеют! – Вильф улыбнулся. – Покажите мне убийцу, и я тут же передам его в ваши руки. Клянусь.

– Это мы установим без труда, – пообещал Уэллс. – Думаешь, твои люди такие уж умники и умеют скрывать свои следы? Это ты зря так думаешь, господин…

– Я вот что хочу спросить… – подал голос мэр. – Стоит ли поднимать шум из-за какой-то девчонки, да еще и индианки? Не будет ли лучше все оставить как есть? Шериф – нам ни к чему шум в городе. Особенно в преддверии запуска «Башен Тесла2

– Прощу прощения – вы, что действительно хотите, что бы этому убийце все сошло с рук? – удивилась Шэрон.

– Нет. Я такое не желаю. Но считаю, что мы должны быть готовы к разным ситуациям. Лично я считаю, что нам пока нет нужды ссориться с компанией, занятой настолько полезной деятельностью… Я правильно говорю господин Вильф? Надеюсь что "Телеграф-стрит" тоже приложит определённые усилия, чтобы такие преступления, не повторялись?

– Господин мэр… Наши задачи – вести для вас и вашего города новейшие линии связи. Мы не подряжались выполнять работу правоохранительных органов!

Вильф даже встал и стукнул кулаком по столу, но сделал это так наигранно, что даже издали, было видно....

– Ну, ты и… – шериф скрипнул зубами.

– Уэллс… – мэр подошёл к окну и, встав у него, посмотрел вниз, на крыши домов. – Я могу попросить вас, господин Вильф, покинуть мой кабинет?

– Да никаких проблем, уважаемый. Уже вытряхиваюсь.

Вильф встал и, откланявшись, вышел прочь. Уэллс проводил его взглядом и посмотрел на мэра.

Теодор Тюдо смотрел в окно и постукивал костяшками пальцев по стеклу. Шэрон подошла к нему и выглянула в окно.

Из окна открывался не очень красивый вид – куча каркасных домов (дома оббитые досками – обычный тип частных домов в США. Примечание автора), длинная дорога, вымощенная плитами из гранита и торчащие там и сям водонапорные башни.

Так же хорошо было видно Долину Гроз – огромный лес что буквально "затопил" всю долину своими кронами. Этот лес служил пристанищем духов и привидений – как считали многие. А так же в нём жили индейцы.

А вот дальше был виден Нью-Йорк. Этот огромный город рос не по дням, а по часам. Прабабка Шэрон рассказывала, что в годы ее молодости огни Города-На-Острове были видны только в самые тёмные и безлунные ночи – и то с крыши ратуши или Форта.

А вот сейчас этот город было видно даже днём. Клубы дыма, огромные здания – это можно было увидеть, даже не напрягая зрения…

Ночью же Нью-Йорк было видно с любой крыши дома или водонапорной башни Гудевроу-сити… Озеро сияющего всеми цветами радуги света…

– В конце концов, она была всего-навсего грязной и полоумной дикаркой, – проговорил Теодор, после небольшого молчания. – Я не имею права ставить под удар благополучие всего нашего города. Прокладка линий связи даст нам огромное преимущество. И это только начало. "Телеграф-стрит" Не просто ведёт линию связи через наши леса и долины. Они готовят кое-что важное… Не могу вам сказать что. Но поверь – это будет то, что позволит нашему городу получить и использовать второй шанс.

– Какой второй шанс?

– Наш город был построен с одной целью – стать вторым Новым Амстердамом. Те, кто строил эти дома – они верили в то, что их новый город превзойдёт старый… Они ошиблись. – Теодор посмотрел Уэллсу в глаза. – Я не ошибусь, вот увидите. Нам дан шанс стать чем-то большим, чем заброшенная в глуши деревня. И я не упущу этот шанс.

– То есть ты приказываешь нам… Закрыть глаза на это… убийство? – Шериф скрипнул зубами и стиснул кулаки.

– Да. Я не могу позволить тебе наломать дров и уничтожить наш единственный шанс… Скандал с арестом одного из работников "Телеграф-стрит" может полностью отменить все наши разработки. Все наши планы… – Теодор посмотрел на Уэллса. – Я надеюсь, ты меня поймёшь. Это всё.

– А что будет со следующим трупом? – проговорила Шэрон. – Господин мэр… Вы понимаете, что этот убийца – он не остановится? Такие как он не останавливаются. Никогда. Если он убедится, что ему все сошло с рук, то он продолжит убивать. Два или три таких случая – и о нашем городе заговорит вся Америка. И тогда вам точно придётся ставить могильный крест на своих планах…

Теодор посмотрел на Шэрон и криво улыбнулся.

– Все будет в порядке. Поверьте мне…

Затем он повернулся и посмотрел на большую театральную афишу, на которой была изображена невероятно красивая и привлекательная женщина в чёрном, очень сильно декольтированном платье – весьма необычным тем, что рукава у этого платья были соединены с подолом длинными, широкими лентами. Женщина – её лицо Шэрон изучила очень давно, стояла на крыше самолёта, раскинув руки. Её огненно-рыжие волосы украшала красивая изящная корона.

Внизу, на афише, было написано – старинными, почти стёртыми от времени буквами – «Небесная Птица» – Великая певица Беатриса Де Тортилья, даёт выступление на Бродвее. Спешите увидеть первую в мире женщину, чьи песни подобны полётам! Только у нас – в Нью-Йорке…».

И стояла дата – 1901 год.

Этот плакат, как болтали кумушки Гудевроу-сити, мэр повесил сразу же, как его избрали в 1930 году. До этого этот плакат висел у него дома – ещё до мировой Войны, Сухого Закона и Великой Депрессии… Поговаривали, что в годы своей молодости Тюдор был знаком с этой певицей – Беатрисой До Тортильей, и даже имел с ней роман. Причём такой, что когда Беатриса и Тюдор расстались, то будущий мэр так и не сумел изгнать рыжеволосую красавицу из глубин своей души и сердца…

…Даже на первом этаже подвала было очень холодно – в прошлом тут хранили продукты и напитки для Ратуши – и ни разу не было случая, чтобы что то протухло или скисло даже в дикую летнюю жару.

Когда до Гудевроу-сити добрались электричество и холодильные установки, то продукты и напитки переехали в другие помещения – на улице. А подвалы отдали (по совершенно непонятной логике) на нужды шерифа. А именно – для хранения трупов и разного рода вещдоков.

Шэрон никак не могла понять логику Отцов Города, что разрешили это – администрация Гудевроу-сити располагалась над городским моргом, и никто не видел в этом ничего странного…

Тело убитой уже доставили в морг, и над ним работал сам Уилбер, который даже не переоделся.

Для старого врача, который славился своей педантичностью и скрупулёзностью, это было столь же дико, как если бы он работал голым.

Только сейчас до Шэрон дошло, насколько коронер был потрясен этим ужасным случаем.

– Так-так… Похоже, мы имеем дело с типичным чудовищем… Русские таких зовут – изуверы. Жуткие следы насилия – этот ублюдок забил жертву кулаками и даже ногами. Судя по всему, он просто не мог остановиться, изливая свою ярость. Так же интересно то, что он срезал у убитой две косички.

– Одну из них мы нашли с вами в лесу. У трупа, – вспомнила Шэрон. – А вторая?

– Я подозреваю, что он собирает их как трофеи… Жуткие и страшные трофеи для своей ужасной охоты… – Уилбер поднял лежащую на столе для вскрытия палочку-чесалку и тщательно почесал ей свой затылок. – Ты же изучала убийства совершаемые изуверами. Помнишь? Они всегда собирают трофеи – в память о своей жуткой охоте.

Шэрон поежилась, вспоминая, как она ходила на лекции для полицейских – в Нью-Йорке. Там им, помимо всего прочего, рассказывали о разных преступниках – не только мошенниках и бандитах, но и о тех странных типах которых называли "потрошителями" в честь английского Джека-Потрошителя. Сам лектор называл их людьми с маниакальными склонностями – или просто "маньяками" И как раз рассказывал о Питере Кюртене, "Дюссельдорфском вампире" и его американском тезке – Карле Панцраме, что успел оставить некрасивый кровавый след в США.

Лектор объяснял, что такие изуверы страдают от внутренних повреждений рассудка и, фактически не могут себя контролировать постоянно. На каком-то моменте своей жизни они срываются и начинают убивать. Причем в детстве проходят немалую практику на домашних животных.