– Да так, муж и жена, ну вроде бы, что снимали тут у меня комнату, на двоих. Платили хорошо, как бы и жаловаться на них было грех.

– Никому не входить! – расшвыряв, иного слова не придумать, толпу, к Крокеру подбежал Кидд, и, остановившись, упёр руки в колени и хрипло перевёл дух. – Уф! Думал, сдохну! Что тут творится?

– Труп нашли, – кратко ответил Крокер и впустил начальство прямо в комнату.

Кидд, увидев то, что творилось в комнате, выпучил глаза так, что стал похож на жабу, за-лезшую в полицейскую форму. Затем он покачал головой и проворчал:

– Ну, Крокер, не ожидал от тебя!

– А его от меня-то?! – опешил Крокер. – Я что ли этот труп сделал?

– Не. Ты его – нашёл!

***

Феномен Всевидящего – странная история. Представьте себе человека, что пережил тяжелейшую черепную травму, но не только не помер от неё, но даже вполне поправился и приобрёл странный дар (как у супергероя из комиксов) – в общем Всевидящий – детектив Крокер, умел видеть через стены. Да-да, вот так – просто закрывал глаза и спокойно так проникал взглядом через стены, пол, потолок и пол – через любой материал, кроме свинца. Свинец его удивительное зрение не могло «пронзить»… Вот так. Так же Крокер хорошо видел, говорят ли ему правду, или лгут. Он способен был, просто глянув на человека (причём с закрытыми глазами) определить – врёт тот ему, говорит правду и вообще – что он о нём думает…

Странный тип был – в нашем городе его боялись – из-за его таинственного дара. А он этим пользовался – никого так наши бандитские рожи не боялись и не опасались как этого типа в широкополой шляпе, чёрном плаще и повязке на глазах.

И я так скажу вам, парни – Крокер был умным человеком. Он знал, что его боятся, и пользовался этим…»

Из архивов Биоинститута СССР. Раздел «Необычные люди».

Труп заволокли в морг и без преамбул плюхнули на стол, причём основная работа досталась именно Крокеру и Элдриджу. Василиса пыталась помочь, но её решительно пододвинули в сторону на том основании, что она женщина и вообще – не дело это, когда два здоровых мужика позволяют "корячиться" девушке.

Василиса смерила их презрительным взглядом и предложила, за компанию, и сам труп вскрыть, раз уж он оказался в компании "здоровых мужиков".

– Нет уж, – проворчал Крокер, утирая лоб. – Этак ты и замуж потянешь, оглянуться не успеем. Давай-ка лучше ты вместо нас.

Василиса фыркнула и принялась сноровисто раздевать тело. Крокер с любопытством следил за ней. Ни одного лишнего движения или неловкости. Было видно, что женщина привыкла стягивать одежду с мужчин, причём именно с неподвижных. Такие движения были ему хорошо знакомы – насмотрелся на Мировой Войне. В военных госпиталях и землянках медиков.

– Кем вы были, на Великой Войне?

– Что это тебя так интересует? Медсестрой была, в полевом госпитале.

– Это-ж сколько лет вам, было? – опешил Крокер, не ожидавший от Василисы такого признания.

– Двенадцать, – нехотя призналась та, стягивая с тела штаны и нижнее белье. – Мой батя казаком был, с реки Дон. У нас в семье это потомственное было – в армии служить и землю пахать. А я… ну, в общем, после одной нехорошей истории – дома мне места не было. Вот меня и взяли с собой. В Европу.

– Ребёнка, в армию? Да ещё и на Великую Войну? Это как-то слишком сильно. Не находите?

– Не нахожу, ваша правда…

Василиса скинула одежду покойного в корзину и задумчиво уставилась на тело. А посмотреть, было на что.

Труп принадлежал крепкому, мускулистому мужчине средних лет, но сейчас он выглядел так, словно провалялся на солнце с неделю. Причём очень сильно побледнел и усох. Мышцы выглядели словно вяленые, и вообще мертвец больше всего походил на засушенную солнцем тушу.

Крокер припомнил одну ферму во Франции, где в сарае для животных остались висеть туши свиней, брошенных хозяевами. Свиньи сильно высохли и выглядели точно так же как и труп на столе Василисы. Однако те тушки висели в амбаре как минимум месяц, а покойного видели живым ещё прошлым вечером…

– Говорите что хотите, но я подозреваю, что мы имеем дело с ядом, – Элдридж вытер лоб. – Только какая-то отравленная гадость могла сделать такое. Посмотрите на труп, он высох!

Василиса, что как раз снимала с шеи покойного ожерелье, только покачала головой.

– Это не яд. Его убил не яд. Готова станцевать для вас голой, если он отравлен. Это, какое то физическое воздействие.

– Тебе-то откуда знать отравлен он или нет?

– А вот знаю и все тут… – женщина лукаво усмехнулась. – Это моя особенность такая…

Василиса передала Крокеру ожерелье покойного – оно оказалось настолько тяжёлым, что Крокер, привыкший к дешёвым безделушкам, чуть не выронил его. Ожерелье оказалось из золота, правда настолько тусклого и, грязного, что больше всего оно напоминало медь. На большом кулоне сверкала россыпь разноцветных камней и были видны, какие-то буквы.

– Это итальянский язык, – тут же определил Крокер и стиснул кулон в кулаке. – Вот интересно, это кто же нам такой попался-то?

– Проведём вскрытие и узнаем.

– Что, думаете, он свой паспорт или водительские права проглотил? – усмехнулся Крокер. – Вообще я бы сказал так – у нас тут явно, какой то вор. Сами видите – этот гарнитур на нём, ну кроме перстня, он женский.

– Женский? – удивился Элдридж и повертел в руках ожерелье. – Да ну…

– Нет, Крокер прав, такое ожерелье только девушка и нацепит – очень уж оно безвкусное для мужчины, – Василиса стянула с левой руки мертвеца браслет и, подкинув его, покачала головой. – Этот браслет тоже женский.

– Да и судя по манере исполнения, из одного гарнитура, – Элдридж постучал по камням ногтем. – Хех! Ты глянь. Камушки-то настоящие.

Крокер повертел браслет в пальцах, и согласился с Элдриджем. Браслет был хоть и очень большой – явно создавался в расчёте на руку побольше, чем даже у самого Крокера, но это, вне всяких сомнений, был женский аксессуар. Причём очень грязный – бывший хозяин за ним явно не следил и даже толком не чистил.

Среди россыпи мелких камушков и грязи виднелась надпись на итальянском, которую детектив никак не мог разобрать – браслет надо было чистить – судя по его виду чисткой это украшение не баловали последние лет пятьдесят. Однако даже не очень профессионального взгляда Крокера было ясно, что браслет и кулон из одного ювелирного гарнитура.

– Да, непохоже всё это на… Что за чёрт! – Василиса потрясла рукой. – Ребята, этот перстень не снимается!

– В смысле?

– Ну не снимается и всё! Словно врос в кость! – Василиса подёргала перстень и удивлённо посмотрела на Крокера и Элдриджа. – Сами попробуйте!

Крокер с таким уже сталкивался – иногда некоторые типусы от жадности натягивали на свои толстые пальцы очень маленькие перстни, которые в прямом смысле слова врастали в пальцы, не позволяя снять себя. Иногда доходило до мрачных вещей, особенно при ограблении – например, отрезания искомых пальцев озверевшими уличными грабителями.

– Давай помогу, – Крокер отстранил Василису и взялся за перстень…

И вздрогнул – тело уже успело остыть, но вот перстень почему-то остался тёплым. Словно его подогревало что-то изнутри.

Прикрыв глаза, Крокер всмотрелся в перстень, но ничего необычного не увидел, разве что ему, на миг, показалось, что внутри перстня что-то шевельнулось, вперив в него мрачный взгляд.

Затем пришли проблемы побольше – перстень ни в какую не хотел сниматься. От слова «совсем». Он, полное впечатление, врос в палец – Крокер даже не мог его сдвинуть с места. Василиса и Элдридж, молча, смотрели за потугами Всевидящего, но когда детектив сдался, то Василиса решила действовать решительно.

– Так… погоди…– женщина загремела посудой в шкафу. – Ага, вот. Давай, как с этим перстнем по старинке попробуем.

Набор инструментов ювелира у судебных экспертов был вещью первой необходимости, поскольку в морг часто привозили трупы в совершенно непотребном состоянии – например, после ДТП. И у некоторых их украшения находились в совершенно диком виде, и их приходилось спиливать с тел.

Крокер придержал палец покойного, а Элдридж прижал к столу запястье. Василиса, грозно подув на пилу для пилки алмазов, приставила её к перстню и начала пилить. Причём скорость и сноровка, с которой она это делала, выдавала в ней очень хорошую практику.

– Это где ты такому научилась?

– А ты думаешь, Всевидящий, что в госпитале не нужно было выпиливать из тел раненных проволоку колючую или осколки? Однажды нам в госпиталь привезли парня, которого пробило насквозь куском водопроводной трубы – вот там пришлось помучаться, чтобы выдернуть её из него, – ответила Василиса. – Да что за чёрт! Не пилится!

– Да ладно! – Крокер присмотрелся к пальцу покойного и действительно увидел необычную вещь – пилка скользила по перстню, не оставляя на нём ни единой царапины. – Не, ну ты глянь сюда… Что б меня лягушки разодрали.

Василиса несколько секунд смотрела на пилу, а затем для пробы ширкнула ей по краю стола. На столе остался глубоченый прорез. Пилка была в порядке, но вот почему-то никак не желала пилить странный перстень.

– Ладно, давай по-простому, – проворчала Василиса, отбросив пилу и достав из шкафа мрачного вида кусачки.

– Эй, постой, что ты собираешься дел… – начал, было Элдридж, но глухое «хруп!» оборвало его слова.

– И нечего тут всякой фигнёй страдать, – Василиса подняла отрезанный палец и начала снимать с него перстень.

Однако и тут перстень так просто не сдался – он, словно врос в кость и плоть покойного, не позволяя себя снять. Только когда озверевшая Василиса, покраснев от натуги, рванула перстень и палец в разные стороны, перстень, с мерзким хрустом, наконец, расстался с пальцем.

– Вот ведь чёрт, – проворчал Элдридж, посмотрев на перстень.

– Мдя, эти европейцы умеют быть забавными… – согласился Крокер, глядя на упрямый перстень.

Причиной его столь упорного нежелания расставаться с пальцем покойного были длинные, кривые шипы, что торчали из внутренней поверхности. Они были настолько длинные, что фактически должны были впиться в кости умершего. Что, кстати так и было, как определила Василиса.

Сам перстень был очень лёгким и каким-то странным – очень похожим на кость, но никак не на металл, способный противостоять пиле, которой пилят алмазы. Огромный алмаз выглядел очень красиво и пускал сотни ярких искорок. Крокер повертел его, любуясь странной мистической красотой перстня – красивый снаружи и мрачный внутри.

– И вот что это такое? – потряс мрачным перстнем Крокер, а затем бросил его в миску со спиртом, поданную Василисой. – Ты что-нибудь слышала о таких перстнях или украшениях?

– Да нет, ни разу не слышала, – проворчала Василиса и потянулась ко второму браслету.

Тот отстегнулся безо всяких приключений, как и ещё один, на ноге.

– Хм… а вот что странно, – Элдридж посмотрел в банку с украшениями. – Этот перстень не похож на остальной гарнитур. Он какой-то чужой. Не находите?

– Это верно… – Крокер почесал в затылке и, прикрыв глаза, посмотрел на покойного.

Он бы не удивился, если бы покойный сел или заговорил с ним. Но, увы – на этот раз чуда не произошло. Труп лежал на столе, как и положено трупу.

– Проведёшь вскрытие этого Джона Доу? (Неопознанные трупы в США проходят под общим названием «мистер Доу» – если Мужчина – Джон Доу. Если женщина – Джейн Доу. Примечание автора).

– Проведу… Хотя знаете что, – Василиса провела пальцами по телу покойного. – Я вспомнила, где видела такое. У нас однажды, господа офицеры устроили велопробег. Ну, сели на велосипеды и катались наперегонки, прямо между воронок. И вот у некоторых ноги выглядели именно так. Да. Точно. Как этот труп. Правда, чего уж греха таить, спустя пару дней снова в норму пришли.

– Что-то я в его доме не заметил велосипеда.

– Да это явно яд какой-то, – проговорил Элдридж.

– Нет. Это не яд, – неожиданно проговорила Василиса. – Ну не яд это. Клянусь…

– Откуда тебе знать? – проворчал Крокер. – Ни исследований, ни анализов ещё не было.

– Да уж поверьте мне, знаю. Моя бабушка была родом из Османской Империи – дед её как трофей из Балканской Войны привёз. Она была так называемым «дегустатором» – пробовала еду и напитки – искала яд. От неё это умение моей матери перешло и мне. Если бы тут был яд, то я бы это почуяла.

– Чушь! – проворчал Элдридж, немного отодвигаясь от Василисы.

– То есть для тебя то, что я вижу, когда мне врут, и способен увидеть через стену – это норма?

***

«Что такое «шомполушка? Это просто кукурузная мука. Обычно, парень, мы замешивали её в котелках, дабы получалось густое тесто. Затем обмазывали это тесто вокруг шомполов и жарили над углями костров… И ели.

Нельзя считаться настоящим «дикси», если ты ни разу не ел «шомполушку»…».

Отрывок из письма оставшегося неназванным ветерана Гражданской Войны США.

«Шомполушка» нравилась Крокеру тем, что она не менялась на протяжении многих лет. Небольшая забегаловка, в первом этаже крупного жилого дома, основанная старым ветераном Гражданской Войны. Тихое, уютное место, с неплохой кухней и неизменным хозяином – Томасом Пеном-Младшим, более известным как «Культя».

Томас был одним из немногих солдат, что воевал в Гражданской Войне, причём на стороне Конфедерации. Так-то в этом ничего необычного не было – Сент-Шилдс всю Гражданскую Войну занимался тем, что снабжал оружием и провизией КША. Однако после войны многие жители города предпочитали не упоминать об этом и делали вид, что активно поддерживали таки США.

Однако Томас был предельно честен и откровенен. Он в открытую сообщал, на чьей стороне воевал в Гражданской Войне, и плевать хотел на мнение окружающих.

Это было далеко не так просто – не всем такое отношение к истории нравилось – Крокеру, поначалу, тоже. Но потом он пересилил в себе предрассудки, а когда познакомился с Томасом поближе, то и крепко подружился.

Сам Томас носил прозвище Культя – у него не было левой руки, потерянной незадолго до конца войны.

Василиса и Элдридж немного ошарашено озирались по сторонам, когда Крокер привёл их в «Шомполушку» – они словно перенеслись в прошлое США – лет так на пятьдесят.

– Удивляюсь, как тут всё ещё эти ребята из сих районов не разворовали.

– Попробовали бы… Здешний хозяин не понимает такого юмора. – Крокер посмотрел на Культю, что сидел за столом и неторопливо протирал стаканы и тарелки натянутой на руку салфеткой. – Привет Культя.

– Хо-хо! Всевидящий! Эт с каких же красот ты решил посетить наше скромное обиталище? Да ещё не один, а с какими-то типам?

Культя встал из-за стола и протянул Элдриджу свою культю.

Увидавши перед собой культю Томаса, Элдридж не слегка побледнел и отшатнулся, а вот Василиса, ловко оттерев его бедром, схватила Культю за руку и, прежде чем тот успел отобрать у неё свою конечность, проговорила:

– Господом Богом клянусь, что над вашей рукой поработал врач, который своё дело знал лучше, чем мой дядя – масти коней! Крокер, посмотри, как аккуратно тут всё зашито, санировано и подровнено! Вот это мастер был!

– Эй… – Культя сверкнул глазами, но, как и многие люди, оказался падок на лесть. Даже такую. – Ты руку то мне назад давай, а то вцепилась как лягушка, в малька… Эту руку мне сам Снарк-младший врачевал. Можешь себе представить – пацан сопливый, лет, наверное, десяти. А он в нашем госпитале такие операции проводил, что эта костлявая дура со своей косой, не солоно хлебавши уходила.

– Ого.

– Культя. Нам бы сначала чего перекусить. А заодно у тебя кое что спросить… Слышал о стрельбе в Доках? Там кто-то итальянцев положил целую кучу…

– А чё там знать то? Цверг. Его бандюганы там постарались, – проворчал Культя, садясь за стол и глядя на Элдриджа и Василису. – Ты чем таким был занят, Всевидящий, раз уж простых вещей не знаешь? У нас тут на Цверга начали бочку катить, с порохом. Эти итальянцы, вот, скажу тебе, борзые они стали здесь… совсем без берегов. Ихний Дон Пастух решил немного Цверга, как у нас говорили ранее – «попятить». Ребятки Дона хотели девок всех в порту прибрать к рукам, да и казино пару штук сделать. Но для этого, как ты знаешь, надобно Цверга убрать. Он тут свои дела мутит, и эти итальянцы стали его выгонять. Вот он Дона-Пастуха и предупредил.

– Непохоже на Цверга – тот бы сразу этого Дона-Пастуха грохнул бы и не мучался.

– Этого итальяшку целая армия охраняет. И все верны ему как псы. Цверг даже не пытался к нему подходы искать. Видимо решил, что проще будет лишить этого зарвавшегося Дона-Пастуха его источников дохода.

Официант, темнокожий старик, с белоснежными волосами, поднёс поднос к уставленный тарелками с картошкой, зелёным горошком. В середине ароматно парило блюдо с стейками.

– Неплохо, – Крокер потёр руки и посмотрел на Василису, которая достала из кармана небольшую баклажку и, плеснув на руки прозрачной жижей, растёрла её по рукам. В воздухе заблагоухало спиртом.

– Это я просто руки очищаю от грязи – простым спиртом медицинском, – объяснила она. – А то не дай Господь, холеру подцеплю. У нас в госпитале многие медсёстры болели холерой, когда больных трогали и рук не мыли.

– Ох ты-ж! – Культя, не без ободрения, посмотрел на Василису. – Вот с кого пример надо брать, Крокер! Девка явно боевая, знает толк в болезнях.

– Я ж в госпитале была. Во время Великой Войны за раненными ухаживала.

Взгляд Культи окончательно потеплел, а затем старый ветеран заулыбался во все тридцать два новеньких вставных зуба. Судя по всему, он окончательно решил, что Василиса – это «своя». Крокер, кстати, давно замечал, что отношение Культи к врачам (неважно какого профиля) было очень тёплым и добрым

Крокер отнял у Василисы флягу и растёр свои руки спиртом, и передал флягу Элдриджу, сопроводив свои действия таким мрачным взглядом, что тот без возражений начал чистить руки.

– Так что ты про эту перестрелку знаешь, в порту?

– Да только то, что это сделали люди Цверга.

– Знаю, там Бритый Джо постарался – его боевое «рубило», ни с чем не спутаешь. Как и трупы, что от него остаются. Однако почему груз такой странный?

– А что там было?

– Да простые Библии. Самые простые. И ради них такую бойню устроить?

– Ну, вообще то это логично… – начал Элдридж, что как раз накладывал себе горошек и стейки. – Эм… простите.

– Говори, – коротко приказал Крокер, разрезая ароматный стейк.

– Ну, если груз не очень важный, то и охраняли его не так как, допустим, что-то важное. Вот и весь сказ.

– Вот и весь сказ… – Крокер постучал себя по зубу ногтем. – А ведь точно. Убитые бандиты были не самого высокого полёта. Да и охраняли, какую то странную штуку. Кучу Библий. Вот зачем им Библии?

– Ну… У нас в армии был один тип, он приторговывал… контрабандой. Опиум моим ребятам поставлял. Понял? – Культя поморщился, явно вспоминая что-то некрасивое. – И вот он как делал – допустим, если заключал с нашими парнями сделку, то сначала им отправлял что-то такое глупое – типа молитвенников или картиночек из Библии. И если его охранники хватали с этим делом, то ему ничего не было – так, по шее пару раз врезали бы и выкинули. В если он не попадался, то во второй раз нашим парням опиум привозил. Мы долго не могли понять этот его фокус. Но уж когда поняли…

– Да уж… Понятно, – Крокер посмотрел на Элдриджа. – Ты мне понадобишься. Надо съездить к одному человеку. Машину водить умеешь?

– Да всё я умею. Мой батя мне говорил, что я упрямый, как бизон. Только может быть это…

– Что?

– Ну, поедим, для начала?

***