С началом Первой мировой на землях Галиции, находившихся под властью Австро-Венгрии, были сформированы части Украинских сечевых стрельцов, а проавстрийски настроенные польские политики во главе с Юзефом Пилсудским объявили набор в польские легионы. Поляки и венгры прибегали к массовым арестам и казням местных крестьян в целях профилактики прорусских заговоров в тылу. Затем, с оккупацией земель Восточной Галиции войсками Российской империи здесь начался новый этап репрессий: царский сановник гр. А. Г. Бобринский запретил использование украинского языка, закрыл учреждения культуры и просвещения, подверг гонениям греко-католиков (митрополит Андрей Шептицкий был арестован и выслан) и насаждал силой православие. Как могли украинцы после всех этих мытарств относиться ко всем так называемым «великим» державам, в том числе к России? Как минимум – враждебно и с недоверием.

Беспрецедентный случай обрести независимость представился Украине в 1917 г. Во всяком случае ее новые, отнюдь не бесталанные вожди сделали все, чтобы это произошло. Не получилось не потому, что эти вожди или сам народ оказались «не в состоянии» принять бразды правления в свои руки, как это многим хотелось бы представить сегодня. А потому что те же старые «друзья» и «покровители» – нехитрый набор из Польши, России и Германии в очередной раз не дали ей этого сделать. И когда власть в России захватили большевики, они заговорили с Украиной на старом добром языке ультиматумов: с «правом наций на самоопределение» они соглашались только при условии, что самоопределение это будет происходить исключительно по образу и подобию советской государственной модели. Ответ Генерального секретариата Украины, подписанный главой правительства Украины Владимиром Винниченко и генеральным секретарем по военным делам Симоном Петлюрой, на ультиматум Совнаркома от 4 (17) декабря 1917 г. с очевидностью это подтверждает:

«Украинская демократия в лице украинских советов солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, организованных в законодательном органе – Центральной раде и в правительстве… вполне удовлетворена как составом этих органов, так и проведением в жизнь ее волеизъявления. Центральной радой не удовлетворены великорусские элементы черносотенного, кадетского и большевистского направления… но генеральный секретариат предоставляет полную возможность указанным элементам выехать из территории Украины в Великороссию, где их национальное чувство будет удовлетворено»^[19].

Не правда ли, как это похоже на сформированное в 2014 г. после бегства экс-президента Виктора Януковича пожелание всем, кого не удовлетворяла новая власть в Киеве: «Чемодан – вокзал – Россия»?

…Украина, будучи меньшим по территории и количеству народонаселения образованием, чем окружавшие ее «великие» страны, была во все времена и инструментом, и игрушкой в руках этих более мощных держав: им было выгодно держать ее в своем составе, пользоваться ее богатыми ресурсами, подавляя любые попытки обретения независимости. И Украине, конечно, в целях самосохранения приходилось, с одной стороны, лавировать в потоках хищнических интересов других государств. С другой стороны, именно вследствие длительного подавления устремлений Украины и украинцев к независимости на ее территории не могло не созреть и не выйти наружу с оружием в руках мощное национально-освободительное движение. Как именно это произошло? В своем ответе на этот вопрос современный украинский историк Даниил Яневский развенчивает множество мифов, возникших вокруг истории украинского сопротивления. «Термины “украинская революция” и “украинское национально-освободительное движение” были легализованы и введены в обращение после провозглашения государственной независимости Украины, – пишет Яневский. – В течение 20 лет исследователи пытались обосновать тезис о концепции украинской национальной революции, которая включает в себя: 1) украинское национальное возрождение и внедрение украинской государственности и 2) социальные преобразования на пользу украинской народности. Этот тезис, по нашему мнению, является, по меньшей мере, публицистическим преувеличением, которое мало согласуется с реальными, давно и хорошо известными фактами, которые, по правде сказать, все еще пытаются игнорировать»^[20]. В рамках своего исследования Яневский акцентирует внимание на главных официозных установках, которые, по его мнению, в концентрированном виде содержат едва ли не все основные мифы, навязываемые обществу: «Миф первый: “Потерянная украинским народом государственность в конце XVIII века никогда не исчезала из его духовной жизни… Венцом волны мощного национально-освободительного движения, центром, который моделировал возрождение украинского государства, был орган с официальным названием Украинская Центральная Рада”. Миф второй: “Автономию и самостоятельность не следует противопоставлять, ибо они определяют не форму государственности, а этапы ее становления, полноту, уровень суверенности…”^[21] и т. д.

Яневский очевидно не считает эти установки соответствующими действительности, однако опровергая одни мифы, он сам тут же вводит в исторический оборот другие, в том числе склоняя читателя к старой, как мир, версии о мировой закулисе как первопричине событий. Так, в характеристике своего труда о Скоропадском, Яневский, в частности, сообщает: «Видное место в исследовании уделено деятельности российских и украинских “свободных каменщиков”, в частности двух антагонистов – Михаила Грушевского и Александра Керенского»^[22]. Помимо сомнительного отсыла к масонству как движущей силе происходящего, Яневский здесь походя приписывает взаимоотношениям между председателем Центральной рады и главой Временного правительства вряд ли существовавший на деле высокий накал: авторитетный ученый Грушевский возглавил украинский парламент гораздо ранее, нежели случайно, в середине 1917 г., оказавшийся у руля государства адвокат Керенский, который получил затруднения во взаимоотношениях с Украиной лишь по наследству от кн. Львова и в целом – от Февральской революции.

Далее Яневский и вовсе переходит на личности, обвиняя в предательстве украинского государства Владимира Винниченко – на тот случай, если глава генерального секретариата кому-то по простоте душевной до сих пор казался, наоборот, их поборником: «Не обошли вниманием деятельность агента иностранного влияния и государственного предателя Владимира Винниченко и его борьбу против Грушевского. Показали и влияние обоих этих конфликтов (но не только их) на трансформационные процессы в Российском государстве в 1917 г.»^[23]. В другой своей книге, посвященной периоду Директории, Яневский продолжает разгром тех, кто ранее считал Винниченко героем: «Подав разодетую, напомаженную версию биографии вождя УСДРП, выдержанную в лучших традициях “Житий святых” или такого шедевра, как “Л. И. Брежнев. Краткий биографический очерк”, Юрий Тищенко формулирует исторической важности вывод, который пережил своего автора почти на века: “…никто не смеет сказать, что В. Винниченко буржуй. Вся его прежняя жизнь есть непрерывная упорная борьба за народную волю, за счастье рабочего народа, за идеалы социализма. На протяжении всей жизни далеки были ему личные интересы: в свободе украинского рабочего народа он видел свою свободу, в его счастье видел и видит свое счастье”»^[24]. И то правда: Винниченко увидел в пришествии большевиков не зло, а благо для украинского народа, Украина именно в составе Советов, по его убеждению, обрела настоящую государственность, и именно поэтому официальными советскими летописцами Винниченко и почитался за столпа этой самой украинской будто бы государственности. Но, думается, в этом нет настоящего предательства интересов украинского народа, как это представляется Яневскому: Винниченко с самого начала был настроен, что называется, на социалистический лад – на ликвидацию частной собственности на землю, был искренен, не скрывал своих устремлений и потому упорствовал в них. Другой вопрос – стали ли на самом деле благом для украинского народа реализованные на практике социалистические устремления Винниченко. Кажется, на него уже убедительно ответила История.

Однако и на персоналии Винниченко критика Яневским позиций официальной советской истории Украины не оканчивается. Наоборот: дальше – больше. Яневский демонстрирует большую личную смелость, когда обрушивает критику даже на такого выдающегося авторитета в истории Украины и поборника ее государственности, как Михаил Грушевский: «Употребление терминов “Украина” и “украинский народ” в отношении территорий и населения, которые в XI–XVIII вв. входили в состав Киевской Руси, Галицко-Волынского княжества, РП/ВКЛ [Польши/Литвы. – А. А-О], а в конце XVIII века были разделены между тремя империями, антинаучное. Существенный, а возможно, решающий вклад в формулирование этих антинаучных постулатов сделал М. Грушевский»^[25].

Но, наверное, пан Яневский располагает правом на подобные суждения, поскольку, конечно, ни один из трудов, созданных человеком, не лишен субъективности (включая и этот). Пользы от его обширных исследований энциклопедического характера гораздо больше. Тем более, что действительно бытующим в обществе многочисленным мифам историк Яневский противопоставляет выводы, основанные на строгом анализе документальных свидетельств и архивных материалов. Поступим и мы также.

…В сегодняшней России Украине в очередной раз презрительно отказывают в праве на государственную независимость и выборе своего пути развития. И это отнюдь не случайность: такое отношение, как мы это уже показали, складывалось в течение многих поколений, задолго до падения монархии и пришествия большевиков. В советскую эпоху традиции презрительного отношения к малым народам последовательно укреплялись. «Коллективный разум советских историков под руководством ленинского центрального комитета ВКП(б) – КПСС и почившего в Бозе академика И. И. Минца за полвека создал железобетонную дефиницию “Великий Октябрь и гражданская война на Украине”, малейшее отклонение от которой каралось партийно-советским аутодафе»^[26], – пишет Яневский. Современные исследователи отмечают также, что «политическая и идеологическая борьба группировок среди большевистской элиты и победа в этой борьбе Сталина и его группировки отразилась и на изучении российско-украинских отношений 1917–1922 гг.», «методология исследования российско-украинских отношений 1917–1920 гг. превратилась в софистику: доказывалась выдающаяся роль Сталина… Реализация советской модели российско-украинских отношений стала напрямую связываться с умом, волей, организаторскими способностями тов. Сталина, который беспощадно боролся как с внешними врагами, так и с внутренними»^[27]. Насколько же это похоже на то, как реализуется сегодня, целых сто лет спустя, новая путинская «модель» российско-украинских отношений!

Реализация советской модели российско-украинских отношений стала напрямую связываться с умом, волей, организаторскими способностями тов. Сталина, который беспощадно боролся как с внешними врагами, так и с внутренними.

Но нам представляется важным разобраться с тем, что происходило между Россией и Украиной в течение последней, как минимум, сотни лет, – чтобы не ошибиться с тем, что происходит сейчас. Неспроста ведь именно сегодня московский Кремль пугает весь мир восставшим из гроба образом Бандеры, с помощью которого будто бы оплачиваемые из-за рубежа новые украинские националисты совершили революцию 2013–2014 гг.

Но тогда и начать разбирательство в том, что происходит сегодня во взаимоотношениях России и Украины, нужно со Степана Бандеры – раз уж Москве этого так хочется. Был ли Бандера таким, каким его представляли во времена СССР и продолжают представлять в современной России? И действительно ли Майдан 2013–2014 гг. оплачен из-за рубежа, или он стал проявлением народного гнева?

Был ли Бандера таким, каким его представляли во времена СССР и продолжают представлять в современной России? И действительно ли Майдан 2013–2014 гг. оплачен из-за рубежа, или он стал проявлением народного гнева?

Профессор Андрей Зубов считает, что «бандеровцы – это пример большой лжи советской системы», и что в СССР «технология создания мифов была развита в высшей степени. Огромные исторические этапы и важнейшие факты либо замалчивались, либо искажались. Мы практически не знали настоящей истории. Причем в разные времена по-разному: в 20-е годы искажались одни факты, в 40-е – другие. У нас нет привычки к бесценности исторического факта. До сих пор отношение к истории в России – не как к науке, которую нужно изучать и которая только при этом условии приносит пользу, а как к идеологии, которую нужно создавать… В Советском Союзе, чтобы что-то заклеймить, особенно после Второй мировой войны, надо было просто назвать фашизмом. Так “бандеровцев” назвали фашистами, хотя, конечно, это не соответствовало действительности»^[28].

«Это была типичная националистическая организация военного периода со своей армией, со своим террористическим крылом. Тогда таким образом действовали многие. Конечно, некоторые лидеры украинского национального движения увлекались идеей корпоративизма Муссолини. Но своим лучшим учеником Муссолини все-таки называл Иосифа Сталина. Я думаю, что Сталин был большим фашистом, чем Бандера и даже Муссолини».

Андрей Зубов, д-р ист. наук, профессор,

http://life.pravda.com.ua/person/2014/07/22/175554/

Это не новые украинские националисты в ходе революции 2013–2014 гг. восстановили в международном масштабе образ Степана Бандеры (хотя действительно активно использовали его). Этот образ подняли из гроба специалисты по пропаганде с Лубянской, Старой площадей и из Кремля – специально, чтобы отвлечь внимание от собственных творимых беззаконий. Не удалось: уже сейчас представляется очевидным, что деяния, совершенные Путиным внутри страны и за ее пределами, необходимо квалифицировать как масштабное преступление, повлекшее тяжелые последствия для отдельных граждан и целых народов. Путин – преступник. В не меньшей степени, чем те, кто сфальсифицировали обвинения Михаилу Ходорковскому, имитировали и продолжают имитировать «выборы» всех уровней в России, убивают журналистов и правозащитников, грабят предпринимателей, унижают ученых и деятелей культуры, отдают приказы на захват территорий сопредельных государств. Путин – вдохновитель всех этих преступлений, поэтому он несет за них ответственность большую, нежели те исполнители, которых он к этому склонил. И не важно, что он скорее всего не будет судим, как на самом деле того заслуживает, уголовным судом на родине или в международном трибунале в Гааге. Он будет судим Историей. И суд этот уже начался – здесь и сейчас.