Самоварной Трубе шьют спальный мешок

Уже не первый вечер папа ходил вокруг берёзы и о чём-то думал. Не так-то легко сообразить, где же могут поселиться в горах сразу одиннадцать человек! Жить в гостинице – не по карману. Это папа знал твёрдо. Нужно иметь очень много денег, чтобы снять номер в гостинице на троих взрослых, восьмерых детей и одну Самоварную Трубу! Необходимо придумать что-то другое. Снять в горах домик было уже поздно. Пасхальные каникулы на носу.

Сначала бабушке казалось, что все над ней смеются. Но скоро она убедилась, что это совсем не так. Однажды дети пришли к ней в каморку и попросили рассказать про горы.

– Но ведь я видела горы только летом, – сказала бабушка.

– Вот и расскажи. Какие они? – спросила Милли.

– Ну, слушайте, – сказала бабушка. – Горы – это громадные скалы, долины, высокие вершины и снова долины. Горы громоздятся друг на друга; одни из них побольше, другие поменьше. Можно идти много-много дней, и всё равно не увидишь ничего, кроме горных вершин, горных долин и неба. Только в горах поймёшь, как хорош настоящий горный воздух…

В комнату вошла мама. Когда она была маленькой, она жила в горах вместе с бабушкой. Но это было так давно! Теперь маме не меньше, чем бабушке, захотелось снова поехать в горы.

Вернувшись с работы, папа застал всех у бабушки. Он сразу понял, о чём они беседуют, и у него на лице мелькнуло отчаяние. Ведь он и сегодня целый день думал, думал, но так ничего и не смог придумать. Весь обед он просидел молча, не поднимая глаз от тарелки.

– Кажется, я знаю, что надо сделать, – пробормотала бабушка себе под нос после обеда, ушла в свою каморку и закрыла дверь на крючок.

Там она села за стол и написала письмо своему прежнему хозяину, у которого она много лет работала коровницей. Она писала: «Я хочу спросить, не сдадите ли вы нам свою сыроварню на эту Пасху. Это для меня, ещё для двоих взрослых и восьмерых детей – они мои внуки. Они никогда в жизни не видели гор. Я живу хорошо, чего и вам желаю».

На другой день она попросила детей по пути в школу отправить письмо, но ничего не говорить про него ни папе, ни маме.

Прошло несколько дней. Бабушка с нетерпением ждала почту.

– Наверно, я так и не получу ответа, – вздохнула однажды бабушка, но в тот же день ей наконец пришло письмо.

Бабушка схватила его и убежала к себе в каморку. Потом она снова вернулась на кухню. Она так смеялась, что очки прыгали у неё на носу.

– Чего ты развеселилась? – спросила мама.

– Теперь я знаю, где нам жить в горах во время каникул, – радостно сообщила бабушка. – Но должна предупредить вас: это не совсем обычный дом.

– Это гостиница? – спросила Марен.

– Нет, таких денег у нас нету, – улыбнулась бабушка.

– Какой-нибудь горный домик? – спросила мама.

– Ну, не совсем домик.

– Неужели это твоя старая сыроварня, где ты так долго работала?! – воскликнула мама.

– Вроде того, – загадочно ответила бабушка, – хотя и не самая сыроварня. Она уже занята. В ней будут жить мои прежние хозяева и их гости. Но они предложили нам свой летний хлев. Коров в нём давно не держат. Он утеплён, там настелен пол и поставлена печь, на которой можно готовить. Ну как, вам нравится?

– Мы будем жить в хлеву? – обрадовалась Милли. – Тогда мы будем играть, будто мы – коровы, а бабушка – наша коровница!

– Мы поедем в горы и будем жить в хлеву! – запела Мина.

– Му-у! – замычал Мортен, стараясь мычать басом.

– Но где же мы будем спать? – забеспокоилась мама. – Ведь в хлеву есть только стойла.

– Даже не знаю, наверное, в стойлах, – сказала бабушка. – Они пишут, что уже два года не пользовались хлевом. Теперь они больше не гоняют коров в горы на всё лето, но я думаю, что хоть немного соломы там найдётся.

Мама взглянула сначала на детей, потом на бабушку и, наконец, на папу.

– Му-у-у! – грозно замычал папа.

– Совсем как наш страшный бык, – засмеялась бабушка.

Больше папа уже не мог сдерживаться. Он захохотал так, что чуть не упал на бабушку.

– Ай да бабушка, другой такой не сыщешь! – хохотал он. – Слушайте, дети, если ваша старая бабушка считает, что она может спать в стойле, так неужели и мы с вами не сможем?

– Я смогу, – твёрдо сказала Мона.

– Я тоже, – поддержал её папа. – У нас есть грузовик, мы захватим с собой много одеял, и никто не замёрзнет.

Он о чём-то пошептался с мамой, и мама кивнула ему в ответ.

Вечером она велела детям принести свои одеяла и поставила на стол старую швейную машину. Раз-два – и все одеяла превратились в большие мешки.

– Зачем это? – спросила Мона.

– В этих мешках мы будем спать, – ответила мама. – Слушай, отец, ты, кажется, собирался купить новый брезент для кузова?

– Я-то собирался, но боюсь, что, если мы поедем в горы, у нас не хватит денег на новый брезент.

– Не беспокойся: мы потратим денег не больше, чем дома, – успокоила его мама. – Есть нам всё равно надо, где бы мы ни жили. Поездка на грузовике стоит недорого, ну а хлев, как говорит бабушка, нам дают бесплатно. Ты купи новый брезент, а старый отдай мне.

Мама разрезала старый брезент на куски, обшила ими одеяла, и получились настоящие спальные мешки, а потом из разных лоскутков мама сшила ещё один узкий и длинный мешок. Это был спальный мешок для Самоварной Трубы. Самоварная Труба была такая любопытная, что сразу же влезла в него. И все увидели, что мешок ей как раз впору.

Все едут в горы

Папа не находил себе места от беспокойства. Он решил всё-таки съездить и посмотреть хлев, в котором им предстояло жить в горах. Он знал, что легко перенесёт любые неудобства, но ведь вместе с ним все эти неудобства придётся терпеть и маме, и бабушке, и детям. Нет, он должен был всё проверить и приготовить заранее.

А тут папу как раз попросили отвезти груз в посёлок, который оказался недалеко от того места, куда они собирались ехать на каникулы. Вместе с папой в горы поехал и Хенрик.

Папа вернулся домой сияющий.

– К нашему приезду всё готово! – объявил он.

– Мы поедем сразу, как только кончатся занятия в школе, да, папа? – спросила Марен.

– Конечно! Вам даже не придётся возвращаться домой. Мы с грузовиком будем ждать вас возле школы.

– А мы мне одолжишь свои старые лыжные штаны, отец? – робко спросила бабушка.

– Конечно, бери их, – засмеялся папа.

– Вот смешно будет посмотреть на бабушку в лыжных штанах! – закричали дети.

– Ничего тут нет смешного, – сказала бабушка, – и кроме того, я сверху надену юбку…

А сколько забот и хлопот было у всех перед отъездом! Нужно было уложить рюкзаки, связать лыжи, запастись провизией…

Мама, бабушка и дети упаковывали вещи, а папа что-то мастерил в сарае. Он взял пару старых широких лыж и приколотил к ним сверху большой длинный ящик. В ящике он сделал четыре сиденья.

– Зачем это? – спросила Мона.

– Вот приедем в горы, тогда узнаешь, – ответил папа.

В субботу старшие дети пошли в школу в спортивных костюмах. Папа, как обычно, уехал утром в город, но в этот день он отсутствовал недолго. В час дня он вернулся домой вместе с Хюльдой и Хенриком, которые должны были пожить в их доме.

Оставалось только уложить малышей в спальные мешки и погрузить в кузов. Грузовик был покрыт новым брезентом, так что в кузове было не очень холодно. Хенрик поехал вместе с ними до школы. А Хюльда стояла на крыльце домика и махала им вслед.

Когда грузовик остановился перед школой, возле него столпилось множество детей. Все спрашивали, куда они едут, и гордые путешественники отвечали так, словно это была для них самая обычная вещь:

– Мы едем в горы.

Хенрик слез с грузовика и взял четыре ранца, которые он должен был отнести домой. Два он повесил себе на грудь, два – на спину и зашагал к дому. А дети влезли в кузов, и грузовик тронулся в путь.

Дети махали на прощание и Хенрику, и своим школьным друзьям, но вскоре мама опустила брезент, чтобы не дуло. В кузове сразу стало темно, и в этой уютной темноте восемь детей ехали до самых гор, которые они не видели никогда в жизни.

Папа и мама уложили в кузове восемь матрасов, так что детям было мягко и удобно. Когда они устали сидеть, они забрались в свои спальные мешки и спокойно заснули. А грузовик всё ехал и ехал вперёд, подпрыгивая на ухабах. Каждый раз, когда кто-нибудь из детей просыпался, мама наливала ему из термоса горячего какао. И детям очень нравилось такое путешествие.

Путь был неблизкий. Сначала они долго ехали по долине, и только к самому вечеру грузовик свернул на дорогу, ведущую вверх, в горы. Бабушка сидела в кабине рядом с папой. Ей очень хотелось видеть все места, которые они проезжали. Вечером, правда, стало темно, но потом взошёл месяц, осветив сначала одну вершину, затем другую, и наконец засверкала вся окрестность. Бабушка смотрела во все глаза, она притихла и задумалась.

Она вспоминала летние месяцы, проведённые здесь, в горах. И когда папа неожиданно остановил грузовик, она даже вздрогнула.

– Разве мы уже доехали до сыроварни?

– Ну, до самой сыроварни на грузовике не доедешь, дороги нет. Мы оставим грузовик здесь и дальше пойдём на лыжах.

Гуськом поднялись они к сыроварне; окно сыроварни приветливо подмигивало в сумерках.

– Смотрите, они приехали сюда раньше нас! – воскликнула бабушка.

– Это хорошо. Они обещали протопить в хлеву к нашему приезду, так что мёрзнуть нам не придётся, – сказал папа.

– Как интересно! – радовалась Марта. – Скоро мы увидим наши стойла, Мадс!

Мадс молча кивнул ей; ему тоже не терпелось узнать, что значит спать в стойле.

– А ты приготовил керосиновую лампу? – забеспокоилась мама.

– Всё в порядке, – успокоил её папа. – Я войду первый и зажгу свет, а когда крикну – впустишь ко мне всё стадо.

Он скрылся в хлеву и через несколько минут громко позвал:

– Идите ко мне, бурёнушки, я вам дам соломушки!

Дети осторожно, один за другим, вошли в хлев. Внутри было светло, тепло и чисто. По проходу была проложена домотканая дорожка. По обе стороны от прохода были стойла, устланные досками, на которых лежало много-много соломы.

– Вот здесь мы и будем спать, – сказала Мона.

А когда дети присмотрелись получше, то увидели, что над каждым стойлом прибита дощечка с именами. «Марта и Марен» – было написано на одной дощечке, «Мартин и Мадс» – на другой, «Мона и Мортен» – на третьей, «Милли и Мина» – на четвёртой, «Бабушка и Самоварная Труба» – на пятой.

– Дети будут спать по двое в каждом стойле. Мама займёт одно целое стойло у печки и будет нашим главным истопником. А я лягу в стойле возле окна, – распорядился папа.

– Как раз это стойло занимал наш бык, – сказала бабушка.

Когда все улеглись, бабушка обошла детей и дала каждому по яблоку, которые она припрятала у себя в рюкзаке.

– Это бабушка играет, как будто мы коровы, – шепнула Мона Мортену, и Мортен громко замычал.

Вдруг страшное и грозное мычание раздалось в том стойле, где стоял бык:

– Тру-у-у-убка! Я забыл дома свою трубку!

– Не волнуйся, она у меня в мешке, – сказала бабушка и дала папе его трубку. В стойле стало тихо. – Как хорошо здесь пахнет хлевом! – вздохнула счастливая бабушка.

Потрескивая, горели дрова в маленькой печке. Все окна были закрыты.

– Ну а теперь – спать! – сказал папа, и в хлеву воцарилась полная тишина.

Все устали после долгого путешествия и быстро уснули.