Цитаты из книги «Обреченные пылать»

Он хоть богаче тебя? – продолжала улыбаться я. Почувствовав аромат его одеколона, я сделала глубокий вдох, чтобы насладиться приятным вкусом. – Нет, – широко заулыбался Дариан, продолжая держать меня за талию, словно совершенно не опасаясь того, что кто-нибудь может нас застукать. – Я намного богаче всех собравшихся здесь…

Только не говори, что ты меня уволил и Ирма сейчас организовывает вечеринку в честь своего освобождения от моей компании на лепке глиной, – не вытаскивая рук из карманов шорт, безразличным тоном прошелестела своими догадками я, после чего взглянула на остановившегося справа от меня Дариана. – Я не могу тебя уволить. Ты ведь знаешь, что являешься для меня незаменимым работником, – широко улыбнулся он

Хорошо, я согласна. Хочешь это повторять? Давай. В постели ты хорош, так что я не против. Только у меня одно условие – кроме секса между нами ничего не будет. Окей? Никаких отношений, мыслей об отношениях, разговоров об отношениях и намёков на отношения. Только постель. – У меня тоже условие, – твёрдо и совершенно неожиданно выпалил Дариан

Может уже хватит? – невозмутимо приподняла правую бровь я. – Вдруг ты передумала?.. – Не передумала

ухожу… – начала я, но вовремя поняла, что в кабинете никого нет. – Хм… – выдохнула я, продолжая переминаться с ноги на ногу на пороге. Когда же мой взгляд

О том, что моя душа исполосована шрамами, знали многие и мог догадаться каждый, но о том, что эти шрамы не заживают, ежедневно пульсируя внутри меня струями горячей крови, обливающей моё изрубцованное сердце, не догадывался никто. Я не позволяла догадываться. Это бы меня убило. Ещё один раз. Поделиться с кем-то тайной о том, что уже целое десятилетие как я больше не существую, всё равно что признаться в том, что я не справилась. А я предпочитаю думать, что справилась.

Что? – почему-то не расслышал мою, казалось бы, достаточно громкую просьбу он. – Не отпускай! Держи крепче! Дариан ещё крепче сжал меня, после чего пришпорил Дакара ещё сильнее, и мы перешли на бег, из-за которого моё тело неконтролируемо подскакивало вверх. – Дариан, ты её уронишь! – задорно выкрикнула из противоположного конца загона Ирма, и от этих слов незримый холодок пробежал по моему подсознанию. – Не у-ро-ню, – специально для меня по слогам произнёс Дариан.

Я заплакала. Как только попала в коридор, который стал для меня темнее ночи. Я плакала бесконечно долго, слишком много, нереально мучительно. Слёзы текли реками из моих глаз, обжигали моё нутро, заливали моё утопающее в их бурлящем кипятке сердце. Я рыдала вслух, очень громко и очень протяжно, пока мой голос не начал срываться, превращаясь в хрип, а потом и вовсе в скулёж. Я не знала, что так долго можно плакать, что так сильно может болеть, что может быть настолько страшно. Я выплакала все свои слёзы. Все.

Ну-ка, сфотографируй меня, – как-то странно попросил он, словно оценивал моё шаткое положение на жердях, нежели просил о кадре. – Тебе тоже шлем не обрезать? – ухмыльнулась я

Я перевела взгляд с надгробной плиты на бархатцы. Жаль, что они вызывали у меня презрение, но я ничего не могла с собой поделать. Я похоронила не только маму и Джереми. Энтони тоже был мной похоронен. И рядом с ними, бесповоротно ушедшими из моей жизни людьми, где-то там, глубоко под тяжёлым слоем земли и пепла, лежала и я. Самая мёртвая из них всех, самая неспасённая и самая забытая. Жаль, что мама и Джереми не принимают меня, но вечно отвергать мою смерть они тоже не смогут. Ничто под солнцем не вечно. Когда-нибудь им придётся смириться с тем, что мы находимся на одной стороне, под одним слоем земли, в одной на троих могиле. А пока я буду здесь, стоять над могильными плитами, отвергнутая матерью и братом, забытая отцом и сестрой, существующая в параллельной для живых и мёртвых реальности. Буду стоять и ждать, когда кто-нибудь наконец заметит, что меня здесь нет. Уже давно.