пространство между нами аж потрескивает, до того оно заряжено сотнями вспыхнувших чувств и переживаний.
Я так психовал! Сильнее даже, чем Трусливый Лев из «Волшебника Изумрудного города». А уж более слабонервного существа я и не знаю.
Это для тебя. Сам сделал из бумаги и из блесток, – сказал я на тот случай, если она не поймет, какая это особенная открытка.
когда глаза привыкли к темноте, то разобрал выведенные на белом поле слова: Я тебя люблю. Джас взвизгнула, как будто это ей написали, а я приуныл, потому что не мне.
На одну секундочку мне подумалось, что, может быть, это мама к нам приехала. И я даже разозлился на свое сердце – чего это оно забилось быстрее?
Он уже больше не злился, просто был грустным-грустным. Грустнее даже, чем Человек-паук, когда у него дядя Бен умирает.