Глава 3

Амелия торопливо шла по коридору, прижав к груди кошку, как щит, призванный заслонить ее колотившееся сердце. Скарсдейл с его глазами цвета виски и мягким голосом стал для нее неожиданной занозой, нарушившей ее тщательно выверенные планы на день. По какой-то необъяснимой причине он выбил ее из колеи. Если бы только вспомнить больше фактов из истории его сломанной жизни.

Она обошла угольное ведерко и уселась у камина, в углу гостиной. Это было ее любимое место, когда требовалось все хорошенько обдумать. Подобрав ноги под юбки, она облегченно вздохнула. Пандора, как всегда, свернулась у нее на коленях, и Амелия гладила бархатистый мех, пока сердце не успокоилось. Потом прислонилась головой к гладким камням камина и постаралась воскресить воспоминания.

В двенадцать лет ей почти не рассказывали светских новостей, но когда раненый Мэтью приехал в загородное поместье, чтобы оправиться от несчастья, ей удавалось уловить обрывки сведений, когда взрослые забывали, что она тоже сидит в комнате.

В памяти живо всплыл эпизод, когда брат встал на защиту Скарсдейла. Его рассказ был окрашен грустью. Тон был унылым, и было непонятно, что вызывает это уныние: то ли увечье, то ли обстоятельства. И она вспомнила выражение лиц родителей, сочувствующее, лишенное всякого гнева, несмотря на то, что их единственный сын получил пулю в ногу, защищая кого-то. Мэтью по сей день называл Скарсдейла другом.

Только сейчас, встретившись с этим неотразимым мужчиной, она задалась вопросом, что он сделал такого, чтобы настолько взбудоражить общество.

В детстве она думала только о благополучии Мэтью. Как часто она испытывала его терпение, вынуждая бесконечно играть в триктрак, пока брат был прикован к постели и у него не было возможности уклониться от ее постоянных проделок и непрерывной болтовни!

Ее губы изогнулись в улыбке. Он был для нее хорошим братом, справедливым, хотя временами чересчур заботливым: именно та смесь, которая требуется от любящего родственника.

На этот раз она громко вздохнула. Ничего не поделать, невозможно избежать того факта, что приходится серьезно подумать о замужестве. Отец болен. Но как найти того, кого она сможет выносить до конца жизни? Интересного, энергичного и одновременно добросердечного и любящего?

«Возможно, Скарсдейл вернулся в Лондон в поисках жены».

При этой смехотворной мысли рука девушки замерла в воздухе, и Пандора протестующе замяукала. Даже теперь, в уединении уютного уголка она, несомненно, оставалась под впечатлением от красивых скульптурных черт его лица и низкого баритона. Когда он заговорил, его голос проник в ее душу, и крошечные стрелки возбуждения пронзили кожу: необычное и приятное ощущение. То, которое она жаждала испытать снова.

Попытка узнать, с какой целью он появился в Лондоне, отвлечет Амелию от бесплодной борьбы с родными и их намерениями найти ей мужа – по крайней мере до тех пор, пока у нее больше не останется возможности игнорировать реальность.

Амелия улыбнулась и с нежностью прижалась щекой к меху Пандоры. Ей не терпелось дождаться утра, чтобы поделиться новостями с Шарлоттой.

Только к вечеру того же дня у Ландена появилась возможность просмотреть данный ему Мэтью список. Он вынул его из кармана лежавшего на кровати жилета и уселся в раскладное кресло с бархатной спинкой. Стоило развернуть бумажный листок, как в нос ударил аромат сирени. Ланден подивился легкомыслию женщин и их потребности надушить все, что под руку попадется. Но отбросив все молчаливые размышления, пробежал глазами первый пункт:

1. Честность.

Он фыркнул. Какая удача, что ему необязательно соответствовать требованиям к кандидатам! Он явно не соответствует даже первому. Скрытность и обман стали его ближайшими союзниками в холодную ночь смерти Дугласа.

Он закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. Ему никогда не следовало спорить с братом. Он был молод и глуп. Воплощение неуемных подростковых заблуждений вкупе с непомерным самомнением. Его уничтожающие реплики и голословные обвинения были типичными атрибутами мальчика, становившегося мужчиной. Но как он жалел, что теперь не может взять их обратно!

Ланден открыл глаза, покачал головой и вынудил себя читать дальше. Список леди Уиттингем включал следующие пункты:

2. Верность.

3. Любовь.

4. Страсть.

Очевидно, леди Уиттингем хотела внуков. Ланден попытался улыбнуться, но потерпел неудачу. Конечно, он знал, что такое любить по-настоящему: сначала родителей, потом брата, и был достаточно проницателен, чтобы понять: вся эта любовь бледнеет по сравнению с близостью между любовниками.

Но он понимал также, что любовь – чувство, выброшенное на ветер.

Его взгляд снова упал на сжатый в кулаке список:

5. Мужество.

Этого у него было в избытке. Он оставил позади легкую жизнь, приобрел привычки отшельника и призывал на помощь мужество каждое утро, когда открывал глаза и вспоминал о необходимости прожить еще день.

Время было безжалостным господином. Разве его поездка в Лондон не доказала, с какой скоростью прошли годы и как все изменилось за это время? Амелия уж точно изменилась. Возможно, будет не так сложно отплатить Мэтью добром.

Амелия была прелестна. Нет, это не то слово. Он был поражен и потрясен, когда она вошла в комнату. За эти годы она превратилась в настоящую королеву. Юная плутовка, которая причиняла множество неприятностей брату и его приятелям, выросла и стала неотразимой красавицей.

Что-то необычное шевельнулось в груди, но он отбросил непонятное чувство. Нужно выполнить свои обязательства, чтобы поскорее решить дела и избавиться от этого города. Лондон хранил слишком много воспоминаний и обладал слишком большой властью, и Ланден мог извлечь на свет божий все тайны, которые так старался похоронить навеки.

Ланден встал и вернул сложенную бумагу в карман. Она будет храниться там, как напоминание о том, что следует поторопиться с исполнением желаний Уиттингема.

Потом он подошел к буфету и налил на два пальца бренди, наслаждаясь разгоравшимся внутри огнем.

Подкрепившись, он вынул замшевый мешочек, откуда на его ладонь выскользнули часы брата. Золотая крышка, на которой когда-то красовались выгравированные инициалы Дугласа, потерялась во время несчастного случая, хотя хрусталь, поцарапанный и треснувший, все еще защищал циферблат. Он смотрел на остановившиеся часы, как делал прежде бесчисленное количество раз, и это зрелище ничуть не облегчало его боль. Стрелки показывали время смерти брата. Двадцать минут двенадцатого.

На следующее утро Амелия, как всегда в прекрасном настроении, встретилась с Шарлоттой. Обе направились обычным маршрутом. Амелия позволила подруге болтать, пока они не уселись на любимой скамейке. Оглядевшись, чтобы удостовериться, что компаньонки их не слышат, Амелия схватила Шарлотту за руку и сообщила о последних событиях.

– Скарсдейл? Ничего о нем не знаю, если не считать того, о чем ты сейчас упомянула. Мы были слишком молоды, когда разразился скандал, и конечно, никто меня в подробности не посвящал. Лорд Диринг со мной почти не разговаривает.

Улыбка Шарлотты потухла, и Амелия увидела, как отважно подруга старается не выдать, что несчастна, хотя это с каждым днем становилось все более очевидным.

Амелия продолжала упорствовать, хотя думала совершенно о другом.

– Я заговорила об этом лишь потому, что хотела бы знать, есть ли связь между Скарсдейлом и попытками брата выдать меня замуж.

– Откуда такие мысли? – удивилась Шарлотта, вытряхивая камешек из туфли. – Ты слышала, как брат обсуждал с ним твой брак?

– Нет, но Мэтью не говорит почти ни о чем другом, причем с каждым, кто готов его выслушать. Полагаю, Скарсдейл станет следующей жертвой погони за женихами, – выпалила Амелия с отвращением. – Но неважно. У меня блестящая идея. На следующей неделе я намерена поехать в Лейквью, навестить родителей. Думаю, тебе стоит попросить у лорда Диринга разрешения сопровождать меня. Как было бы прекрасно сбежать из города на несколько дней, и кроме того, мои родители будут счастливы тебя видеть.

Причиной приглашения было тайное желание Амелии на некоторое время увезти подругу. Но при этом она хотела навестить родителей, а те будут рады обществу Шарлотты. И она сможет излечить меланхолию лучшей подруги, не ограничиваясь получасовыми утренними прогулками.

– Сомневаюсь, что он согласится.

Шарлотта, казалось, смутилась, и такие перемены в настроении стали еще одним гвоздем в гроб Диринга.

– Можно хотя бы попытаться. Мы никогда не узнаем, пока не спросим. Неужели лорд Диринг так тебя запугал, что ты не можешь даже просто спросить?

Она не хотела быть резкой, но когда на глазах Шарлотты выступили слезы, пожалела о необдуманных словах:

– Прости, я не хотела расстроить тебя. Я все придумала. Путешествие будет веселым. Вспомни юность, когда ты еще не была замужем! Я скучаю по тому времени, когда мы были вместе.

Лицо Шарлотты смягчилось. Она несмело шмыгнула носом, и слезы исчезли.

– Знаю. Я тоже скучаю по тебе. Все стало так сложно, но я обещаю, что спрошу у лорда Диринга разрешения сопровождать тебя в Лейквью, если ты поговоришь с братом о его намерении выдать тебя замуж. Тебе нужно узнать его планы, чтобы мы понимали, собирается ли он выдать тебя за первого попавшегося холостяка или все же спросит твое мнение. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы ты избежала такого брака, как мой. Договорились?

Задача нелегкая. Но Шарлотта так убедительна!

Дрожь прошла по спине Амелии при мысли о браке с неверно выбранным джентльменом. Беда в том, что замужество неизбежно, хотя бы потому, что она обязана облегчить тревоги отца. Она всегда была хорошей дочерью и очень любила родителей. Но она должна, по крайней мере, понять, много ли от нее зависит в истории с замужеством.

– Договорились.

Они пожали друг другу руки в той же манере, как брат Амелии при заключении сделки. Она сама часто наблюдала подобные сцены.

Дорога домой показалась короче, а будущее – чуть светлее. Амелия поднялась наверх и вошла в кабинет Мэтью, не потрудившись постучать. Но его там не было.

У окна стоял Скарсдейл. Едва заметный ветерок шевелил его волосы цвета полуночи. Широкие плечи были расправлены. Его словно окутывала атмосфера тайны и усталости от этой жизни. Казалось, он обладает столь многими качествами, что они не помещаются внутри и выплескиваются через край и падают на пол, как смертный саван.

Он повернулся, прежде чем она смогла как следует рассмотреть его фигуру… «или хоть немного отдышаться».