Глава 7. Тройки и девятки

В Стражериуме слуги подхватывали лошадей приехавших под уздцы, быстро уводили в конюшни и трусили к воротам. Бера, глядя в землю, миновала выложенные камнями дорожки и вошла в оружейную своего подразделения.

Оружейными стражей назывались оцепленные крытыми галереями площадки, где в ячейках лежали восемнадцать серых сфер трёхметрового диаметра и две корзины для чародеев.

Соседняя тройка и девятки уже облачились в лёгкую броню и на краю галереи слушали инструкции белобрысого посланника в зелёном костюме с чёрными нашивками на рукавах.

Бера забежала в комнату для переодеваний.

– Здравствуй, – не слишком стройно раздались мужские голоса.

– Здравствуйте. – Среди восьми голов ни рыжей кудрявой шевелюры, ни чёрных стриженных до плеч волос Амизи не наблюдалось, и Бера выдохнула с облегчением. Ёфур стоял к ней топорщившейся костяными чешуйками и полусферами накопителей спиной. Он протирал шлем.

Бера пришла последней из девяти стражей, кивнула затягивающему ремень Ластрэфу и подскочила к ящику со своей формой.

Как всегда при спешке чешуйки из костей драконов покалывали руки. Бера натянула чешуйчатые штаны и куртку, подтянула шнуровки и застегнула пояс. Забрала с полки шлем. Вышла тоже последней. Белобрысый посланник недовольно уставился на худенькую чародейку Вирану. Её волосы тёмно-бардового цвета дёргал ветер, набрасывал на лицо, и та, краснея, пыталась натянуть шлем.

Вторая группа уже улетела.

– Начнём без чародеев, – мрачно решил белобрысый. – Патрульные засекли волну кошмаров на северо-востоке пустоши. Размер кошмаров от пятого до девятого уровня, количество – сотни две. Они движутся к Гатарху, по расчётам им осталось четыре часа до цели. – Он уставился на завязывающую шлем Вирану. – Ваш ориентир – пятитактовый маяк. – Белобрысый снова обратился к стражам. – Место сбора в воздухе. Атака «Стена» по красной команде. Всё ясно?

– Да, – хором ответили стражи.

– Готовьтесь, – буркнул белобрысый и отступил под крышу галереи.

«Интересно, он пришёл на смену старику Лару или временно нас инструктирует?» – но спрашивать Бере было некогда, она метнулась к Виране.

Та уже стояла за спиной Ластрэфа и, касаясь полусфер наполнителей пальцами, шептала заклинание. В тёмных камнях вспыхивали оранжевые искры, разгорались, и пламя наполняло серые костяные чешуйки вокруг, они окрашивались в золотой цвет.

Бера подошла вплотную к Виране и прошептала:

– Можешь стать моей наполняющей?

Вирана сбилась с заклинания. Нахмурилась. Её тонкие пальчики скользили по полусферам чародейских камней. Бера ждала с замиранием сердца. Вирана приложила ладони к поясу Ластрэфа, но не спешила читать последнюю формулу. Наконец сделала это и перешла к спине лысого Улона.

– Но тогда мне пришлось бы отказаться от кого-то из моих подопечных, – тихо напомнила Вирана.

Улон дёрнул головой.

– Пожалуйста. – Бера молитвенно сложила руки. – Очень прошу.

Глядя на крестец Улона, Вирана пробормотала:

– Прости, не могу. Мы распределяем подопечных по нашим возможностям, и мне…

Она закусила губу. А Бера вспомнила признание Кнэфа, что на неё ему требуется больше сил.

Бера отступила. В глубине души она надеялась, что чародей солгал, но иначе зачем Виране отказываться так категорично? Ей наверняка рассказали о вчерашней ссоре, и ясно, что Ёфур перейдёт от неё к Амизи…

– Это естественное равновесие, – заговорила Вирана и натянуто ей улыбнулась, – что стража-девушку подпитывает чародей.

«Интересно, кто такой деликатный решил не просвещать меня о том, что я ущербный страж?» – сердито подумала Бера. Поток мысленных ругательств прервал возглас белобрысого:

– Явились!

Все принялись оглядывать входы – их было четыре – и уставились на заходивших с запада Кнэфа с Амизи. Он выглядел помятым. Амизи на ходу сбрасывала расшитый бисером плащ, открывая украшенную тиснением и медными вставками кожаную броню.

«Почему они пришли вдвоём?» – Бера невольно покосилась на Ёфура: тот даже не глянул на южанку, навис над Вираной и глухо велел:

– Моя очередь.

Он развернулся спиной к подходящим чародеям. Белобрысый же, наоборот, подошёл к ним. Новый посланник явно млел от Амизи и журил за опознание с лёгкой улыбкой. Разочарованная Бера отвернулась.

Ёфур смотрел перед собой.

«Что между ними произошло?» – Бера растерянно оглянулась на Амизи, проникновенно в чём-то уверявшую белобрысого, и в сердце её закралась радость: не впрок пошла Ёфуру его подлость.

Бера улыбнулась. Но тут увидела идущего к раздевалке Кнэфа и нахмурилась. Чародей на это её недовольство только головой покачал.

Амизи к своим подопечный шла под руку с сиявшим белобрысым. Она решительно не упускала шансов заручиться поддержкой в верхах.

Из проёма под свод галереи выскочил Кнэф, медные чешуйки нагрудника блеснули на солнце. Он торопливо завязывал кудри в хвост, пристёгнутый к поясу напротив хопеша шлем цокал о пластинки на бедре.

Бера отвернулась. По бокам от неё встали седовласый Ясо и бледный почти рыжий Ругар. Первый молился своим богам, второй надушенным платком тёр густую короткую бороду – он считал это хорошей приметой, и практика показывала, что так оно и было.

С почти неудовольствием Бера отметила, что Кнэф начал подготовку не с неё, а со вставшего левее Ясо, как бы подчёркивая, что ночь вместе ничего не изменила в их отношениях. Бера опасалась, что Кнэф станет выделять её, заявит на неё свои права, готовилась требовать этого не делать, а он вдруг нарушил её планы.

Заставил задуматься: может, для него это тоже было ничего не значащим развлечением?

Кнэф осторожно коснулся полусфер камней на спине её брони. Давление его пальцев было почти невесомым, но у Беры поползли мурашки. Броня согревалась от наполнявших её чар, костяные пластинки превращались в золотые, сливались, становясь второй кожей. Бера ждала, что Кнэф что-нибудь скажет ей, прошепчет, коснётся сверх необходимого, но тот привычно быстро закончил подготовку и перешёл к Ругару.

Лишь теперь, застёгивая шлем, Бера огляделась: почти все стражи подошли к сферам. Амизи любила потрепаться и строить глазки, но дело своё знала, и её третий подопечный – Норк, высоченный короткостриженный уроженец западных островов – надел шлем и направился к сфере.

Амизи кокетливо улыбнулась белобрысому и вошла в корзину для тройки чародеев. Вирана уже пристегнулась к сидению. Кнэф, закончив с Ругаром, присоединился к чародейкам.

– Начали, – скомандовал белобрысый.

Бера шагнула в серое вещество сферы, та наполнилась огненным светом, алые щупальца потянулись к золотой коже-броне. Слияние длилось бесконечно быстро и бесконечно долго, Бера словно выпала из мира во всепоглощающее звёздное небо, а когда ощущения вернулись, она, как и другие стражи её девятки, возвышалась над крытой галереей, обозревая цепочку оружейных вдоль внешней стены Стражериума.

С соседних площадок, расправив золотые крылья, взмывали стражи с корзинами чародеев. Сейчас воины были четырёхметрового роста, как статуи легендарных стражей, только те из мерцающего камня, и крылья их навечно скрыты надкрыльниками, а живые расправляли тонкие, будто слюдяные, пластинки, постепенно обретавшие плотность и золотой, как броня, цвет.

Ясо, Алавар и Ластрэф подхватили корзинку с чародеями и первыми поднялись в небо. Оставшиеся шесть стражей команды взмыли следом, рассредоточились вокруг чародеев, поддерживающих работу доспехов своей силой.

В Гатархе и в частных беседах стражи могли поносить чародеев за то, что они прятались за их спинами, высмеивать их и называть семенем проклятого Повелителя кошмаров, но на Пустоши каждый чародей становился драгоценностью, тем незаменимым человеком, без которого стражи не могли вернуться домой.

Притихший Гатарх раскинулся внизу паутиной улиц и выпуклостями домов. Бера привычно глянула на свой дом: гости во дворе, запрокинув головы, следили за отлётами стражей. Сердце Беры замерло, она высматривала родителей, но не успела их увидеть – унеслась следом за соратниками.

Ветер хлестал её крылья, бил в грудь, а впереди простиралась серая из-за отравившей её крови Повелителя кошмаров Пустошь. Волны ещё не было видно, Бера не слышала зова чародейских маяков и не слышала направляющих Ясо, Алавара и Ластрэфа команд, но место движения кошмаров можно было определить по вспышкам золотой брони в небе.

Беру захватил трепетный азарт, рука тянулась к висевшему вдоль бедра мечу – она жаждала боя!

На сером горизонте чёрной линией появилась волна кошмаров. Над ней золотой чертой выстраивались стражи. Броня сливалась со стражами так, что казалась им собственным, пусть и менее чувствительным, телом, но крылья, которых у людей быть не могло, они ощущали едва-едва, поэтому в воздухе останавливались на приличном расстоянии друг от друга, чтобы случайно не сбить.

Группа Беры свернула на левый фланг. Остановившись среди других зависших в воздухе стражей, она оглянулась: Гатарха не видно, с его стороны в небе мерцает лишь одно скопление золотых точек.

Когда она повернулась, Ясо принимал корзину чародеек их парной группы.

Кошмары приближались, среди чёрной, слившейся шлейфами массы уже различалось с полсотни гигантов от семи до девяти метров высотой. Тощие четырёхрукие существа, покрытые дымным покровом, казались хрупкими, но только до того момента, как ввяжешься с ними в бой. Бера надеялась, что разведчики не ошиблись и самые крупные именно девятиметровые. Даже маленькие из этой волны, пятиметровые, были выше стражей. А с гигантами часто боролись парами.

Привычной парой Беры был Ёфур.

«Не время для глупых обид», – Бера стиснула зубы. Как бы противно ни было, но этот бой придётся пройти вместе, а лишь потом просить Ластрэфа отказаться от его…

Золотой воин с узкими крыльями подлетел к Бере. Броня скрывала лица безликими масками и во многом была одинаковой, но Бера безошибочно узнавала друзей. Ластрэф приложил ладонь к груди, затем указал на Беру и кивнул. Указал на своего напарника Ругара и на зависшего спиной к ним Ёфура.

Бера торопливо кивнула и приложила ладонь к груди. Броня защищала стражей от оглушительных криков кошмаров, но и мешала говорить друг с другом. Ластрэф отлетел к Ругару предупредить о перестановках в их девятке. Конечно, не факт, что им придётся работать в связке, но…

Волна кошмаров стремительно приближалась. Теперь среди больших фигур просматривались мелкие и очень мелкие. Бера выругалась: полуметровые чёрные кляксы с тонкими щупальцами висли на ногах, мешая сражаться на земле, а для постоянного поддержания крыльев чародейкам не хватало сил. По золотым рядам стражей будто пробежала рябь – остальные тоже заметили мелочь. Бера представила, как бы ругался на слепых разведчиков Алавар, будь они без брони.

Вспышка зелёного света призвала всех к построению.

Подлетев в строй, Бера извлекла прямой меч и выставила руку. Мысленный приказ вырастил на предплечье каплевидный щит. Зависший слева от Беры Гален снял с пояса топоры, на кромке их лезвий разгоралось пламя. Справа Ластрэф приготовил изогнутый меч и круглый щит. Бера лишь краем сознания подумала о Ёфуре, но в следующий миг стражей озарило красным светом.

Они рухнули вниз. Серая земля взлетела хлопьями. Несущие чародеек стражи, приземлившиеся позади основной линии обороны, склонились, прикрывая собой корзины, укутались крыльями, тут же превратившимися в панцирь. Чародеек приходилось держать вблизи позиций – на расстоянии они плохо поддерживали доспехи.

Волна кошмаров катилась трепещущей единой массой. Маревом колыхалась над ними чернота, вспыхивали алые угольки глаз. Воздух задрожал от оглушительного воя тварей.

Когда до передней кромки волны оставалась сотня метров, стражи выставили вперёд разномастное оружие, с лезвий и пик грянул почти стройный залп ало-золотыми сгустками магии. Это было максимальное расстояние, с которого можно зацепить кошмаров. Их жгло, мелких ломало. Меткий удар по ногам нескольких крупных опрокинул их, нарушил строй. Но кошмары поднимались и бежали, ползли к людям.

Стражи держали оружие нацеленным, второй удар, более мощный, испепелил два десятка пятиметровых существ, и они расплескались чёрной жижей по мёртвой земле.

Третий залп делали впритирку, перед самым столкновением. Стражи целились в морды гигантам. Полыхнула магия. Ослеплённые девятиметровые чудища с воем закружились.

Все как один стражи замахнулись и схлестнулись с чёрной волной. Золотая стена с чёрной. Магия вспыхивала на клинках, на щитах и доспехах, рубя и поглощая удары.

«Раз, два, три…», – прикрывая голову, Бера подрубала тощие лапы кошмаров. На счёт пятьдесят прицелилась в гиганта. С лезвия её меча, как и у других стражей, слетел магический заряд. Трясший головой кошмар столкнулся с более мелким, шатнулся, и сгусток ушёл в молоко.

«Проклятье… раз, два, три», – Бера продолжала рубить и считать. Чёрная жижа хлестала по её руке, ногам, капала брызгами на безликую маску доспехов и стекала по сверкающей броне. Изогнутый меч Ластрэфа взлетал и опускался, взлетал и опускался, разрубая, рассыпая искры.

Над головой Беры полетела лапа огромного кошмара, врезалась в сложенное лишь наполовину крыло. Беру провернуло, она едва успела наискось полоснуть сражавшегося с ней пятиметрового кошмара. Заметила кинувшегося к ней семиметрового, метнувшуюся в ноги мелочь.

Бера села, давя коленями мелких кошмаров, накрылась щитом, увеличивая его, сливая с крыльями в единую броню. Удар большого кошмара сотряс до звона в ушах, Беру вдавило в сухую землю.