Глава 9

Мне следовало быть благодарным им за заботу, за то, что так быстро откликнулись на мою просьбу поговорить. Но, с другой стороны, я был уже взрослым, самостоятельным человеком, и проблемы в своей семье следовало улаживать самостоятельно. Не перекладывая на других, тем более, родителей.

Но они уже были тут. Я встретил их, приглашая в дом, и мама тотчас начала суетиться на кухне. Выложила из сумки пакет с пирогами. Моими любимыми. Я засунул один в рот почти целиком и обнял мать.

– Ммм, еще теплый. Спасибо, мам.

– Ты – как ребенок! – заворчала она. – Все так же хватаешь и глотаешь, не жуя. И снова набил полный рот. Это же не красиво, Денис! Как только Катя терпит тебя?

Аппетит тут же пропал, и сочный пирожок внезапно показался мне сухим и невкусным. Вот только нотаций мне не хватало. А она не хочет спросить, как я терплю Катю?

– Что у вас случилось? – серьезно спросил отец, усаживаясь рядом.

Я почувствовал себя провинившимся ребенком. Мальчишкой, который разбил окно в школе или сделал что-то еще, достойное порицание. Беспомощный и готовый обороняться, сел напротив родителей, рассматривая их.

Они хорошо смотрелись вдвоем. Отец почти полностью поседел, но при этом не утратил статности, а очки в тонкой темной оправе делали его похожим на какого-то видного ученого. Мама, несмотря на свой возраст, выглядела очень элегантно. Я улыбнулся.

– Какие вы у меня красивые!

– Льстец, – покачала головой мать. – Только не думай, что своими комплиментами тебе удастся отлечь нас от того, что случилось.

Мне стало смешно и неловко одновременно. Даже если бы я попытался уйти от темы, строгая учительница Елизавета Степановна Багирова мне бы точно это не позволила.

– Да я и не собирался.

– Вот и хорошо, – мама удовлетворенно кивнула. – А теперь рассказывай.

Я начал говорить, внезапно ощущая потребность поделиться тем, что было внутри. Почему-то казалось, что родители смогут меня понять. Ведь отец не случайно сказал по телефону, что проблемы бывают в любой семье. Да я и сам хорошо помнил о том, свидетелем чего бывал в детстве.

Родители часто ссорились, хлопали дверями и иногда слишком громко кричали. Так громко, что я прятался в своей комнате и был готов залезть куда угодно, лишь бы не слышать их криков. Но хуже всего было тогда, когда они неделями не разговаривали друг с другом. Просто обходили один другого, полностью игнорируя любое общение и делая вид, что партнера вообще нет рядом.

Я боялся такого молчания намного больше, чем их ругани, потому что сложно было представить, как реагировать на это и что может произойти дальше.

И все же это были мои родители. Я был готов прислушаться к их советам, тем более что в последние годы что-то поменялось в их жизни. Когда я смотрел на них, мне казалось, что к ним вернулась любовь, и не только любовь, но даже желание друг ко другу.

Это не могло не радовать. Хоть у кого-то должно же быть все хорошо!

– Сколько это все продолжается, Денис? – отец в упор посмотрел на меня.

Я задумался.

– Сложно сказать. То есть мы и раньше ссорились иногда, но теперь Катя постоянно чем-то недовольна. Мне кажется, ее раздражает одно только мое присутствие.

– Может быть, ты чем-то расстроил ее? – мать подалась вперед, словно боялась, что я не расслышу ее слов. – Она ведь такая умница. И ничего не может быть без причины.

Я нахмурился.

– Конечно, она умница. Только ей нет никакого дела до того, что я спасаю чужие жизни. Если я не убрал в комнате или забыл зайти в магазин – это повод для скандала.

– Но ведь она действительно нуждается в своей помощи. Семья для того и нужна, чтобы один человек поддерживал другого.

– То есть ты на ее стороне, мама? – я почему-то разозлился. Совсем не такой реакции ждал от собственной матери.

– Не в этом дело, Денис. Катюша устает на работе, а потом ей еще нужно переделать целую кучу дел по дому. Если ты не будешь ей помогать…

– Просто отлично, – я развел руками. – Оказывается, это я во всем виноват? Ты мне именно это хочешь внушить? Не надо. У меня есть жена, которая каждый день выносит мозг, не хочу этого еще и с вашей стороны.

Взгляд упал на свечу, которую Катя оставила на подоконнике. Это ее дурацкое увлечение, попытка превратить дом в какую-то лавку благовоний. Мне вдруг стало смешно. Прямо парадокс получается: я трачу свою жизнь и свои силы, чтобы тушить пожары и спасать из огня людей, а моя собственная жена зажигает этот огонь в нашем доме. Специально, чтобы спровоцировать меня?

– Все было бы намного проще, если бы она меня уважала, – сообщил я родителям.

Мать покачала головой.

– Сыночек, но она действительно устает на работе…

– А я – нет! – воскликнул я, не замечая, что почти сорвался на крик. Да что такое вообще происходит?! Мне только нотаций не хватало!

– Ты попробуй представить себя на ее месте, – осторожно предложила мать.

– Но я не на ее месте! Я на своем. И я хочу, чтобы на моем месте меня уважали и ценили, если уж нет никаких других чувств. Неужели это так сложно понять?

– Давай-ка пройдемся, сын, – отец поднялся, первым выходя во двор, и мне ничего не оставалось, как пойти следом. – Ты не слишком-то любезен с собственной матерью, – укоризненно сказал он, когда мы отошли от дома. – Мне это совсем не нравится.

– Она продолжает меня учить. Как будто я маленький неразумный ребенок.

– Ты всегда будешь для нас ребенком, – подтвердил отец, – и потом, неразумным тебя никто не считает. Но сейчас ты явно перегнул палку. Если ты также ведешь себя с Катей, неудивительно, что вы ссоритесь.

– То есть ты тоже решил меня перевоспитывать? – печально уточнил я, жалея, что вообще поделился с ними своей проблемой.

– Даже не думал, – покачал головой отец. – Но я хочу, чтобы ты был счастлив. Вы были счастливы.

– Мы? – переспросил я. – Мне кажется, что нас-то как раз уже и нет.

– Не спеши с выводами. Лучше скажи мне, ты не думал обратиться к специалисту?

Я вспомнил предложение Сани и усмехнулся. Неужели отец тоже всерьез верит, что какой-то там мозгокопатель способен помочь решить мои проблемы с женой?

– Нет, не думал. Я не верю, что посторонний человек может что-то сделать. Да и нет никакого желания с кем-то делиться всем этим. Мне и вам-то не следовало рассказывать.

– Напрасно ты так думаешь, – возразил отец. – У меня есть очень хороший специалист. Настоящий профессионал в своем деле. Хочешь, дам тебе телефон?

– Не хочу, – честно признался я. – Прости, пап, но я действительно не вижу в этом смысла. Ты же знаешь, спасти можно только того, кто жив… А если это уже труп… – я подал плечами. – Тут ничего не поделать.

Глава 10

День выдался очень напряженным и нервным. Впрочем, чего было еще ждать после такого-то утра? Я понимала, что совсем не так должна встречать жена мужа с ночной смены, но ничего не могла поделать с собой.

Еще из окна увидела его, уставшего, какого-то совершенно изможденного, и поняла, что хочу сбежать. Не готова сейчас к встрече и каким бы то ни было разговорам. Даже кофе не допила. Схватила сумочку, куртку – и бросилась к выходу, почти сталкиваясь в дверях с Денисом. Мне стало страшно, что он сейчас остановит меня, снова скажет какую-то грубость или придерется к чему-то. Подобные отношения уже давно стали нормой нашей жизни, но привыкнуть к такой норме у меня никак не получалось.

Всякий раз, когда он возвращался домой, я ждала, что одновременно вернется наше прошлое. Счастливое прошлое, где мы были молоды и влюблены. Когда мне казалось, что мы понимаем друг друга с полуслова. Но время шло, дни текли один за другим, – и ничего менялось. Вернее, менялось, только в худшую сторону.

Вот и сейчас: я настолько боялась очередной ссоры, что предпочла исчезнуть еще до того, как она случится. Пусть лучше Денис обижается, что я даже не поговорила с ним, чем снова станет обижать меня.

Но как же тяжело делать вещи, о которых ты знаешь заранее, что они неправильные! Сбежать-то я сбежала, да вот только от собственных мыслей и чувства вины скрыться никуда не удалось. Наверно, поэтому и настроение было отвратительным.

Я что-то буркнула медсестре на ее пожелание доброго утра и распорядилась поскорее пригласить первого пациента. Знала, что работа поможет отвлечься.

Действительно помогла, но лишь на время. К концу смены, чем ближе было возвращение домой, тем хуже мне становилось. Чем он занимается сейчас? Сидит перед телевизором, оставив в раковине гору грязной посуды? Я не просила мыть, но хотя в посудомойку можно было сложить ее? Или опять уехал куда-то с друзьями, как нередко делал после дежурства?

Я не знала, чего мне хочется больше: чтобы он оказался дома, или, наоборот, чтобы не возвращался до глубокой ночи, когда я уже лягу. Сколько раз уже было так: Денис возвращался, тихонько пробирался в спальню и ложился рядом, даже не притрагиваясь ко мне. А я лежала, вглядываясь в темноту, изнемогая от боли, разрывающей меня изнутри. От тоски по прошлому. От того, как сильно я скучала по мужчине, которым мой муж был когда-то. Нежному, страстному и влюбленному в меня.

Посуда, как ни странно, оказалась вымытой. А машина Дениса стояла во дворе, значит, не уехал никуда. Я вымыла руки и прошла на кухню, останавливаясь перед холодильником и соображая, что можно быстро приготовить на ужин. За спиной хлопнула дверь спальни.

– Привет.

– Привет, – взглянула на него через плечо и тут же снова отвернулась, чувствуя, как стало жарко щекам. Он снова был в одних шортах, и это опять стало для меня испытанием. Сейчас в доме не было никого постороннего, и мое сознание тотчас напомнило другие вечера и другие мгновенья, когда после его и моей работы мы встречали друг друга совсем иначе. И воображение разыгралось, так некстати подкидывая мысли о том, чем можно было бы заменить сегодняшний ужин.

А в следующее мгновенье сильные мужские руки сомкнулись на моей талии и горячее дыхание обожгло шею.

– Может быть, поужинаем позже?

Я закрыла глаза, отдаваясь ощущениям. Это было так неуместно – но так сильно хотелось. Потому, когда Денис надавил на плечи, понуждая меня опуститься на стол, я не воспротивилась. Расстегнул застежку и заставил джинсы сползти по ногам, повиснуть ниже коленей, а потом и вовсе оказаться на полу. Его пальцы опустились на мою поясницу. Погладили, легонько касаясь края кружевных трусиков. Я знала, что он смотрит на меня. И знала, КАК смотрит. Даже не видя, представляла жадность, с которой его взгляд исследует мое тело.

Муж был изумлен, если не сказать больше, потому что я раньше не надевала такого белья. Изящное переплетение кружев мало что скрывало. Исходящее от Дэна желание стало физически ощутимым. Я слышала его потяжелевшее дыхание, чувствовала, как он смотрит на меня. Смотрит туда, где кружевная тонкая полоска витиеватой змейкой уходила между ягодиц, оставляя их почти полностью обнаженными.

– И давно ты носишь такое белье?

Его пальцы царапнули кожу, задевая тонкую ткань, а потом он зацепил ее и потянул, заставляя кружево впиться мне между бедер.

Я застонала и закусила губу, машинально раздвигая ноги. Он потянул сильнее. Нажал на поясницу, вынуждая меня прогнуться, цепляясь руками за край стола.

– Тебе не нравится?