– Аня! – старшая горничная радуется, увидев меня. – Я думала, ты уже ушла.

– В люксе была куча работы. Требовательный клиент.

Я достаю из шкафчика сумку и начинаю переодеваться.

– Слушай, а на пару часов еще не останешься? В двенадцати номерах был поздний выезд, а завтра приезжает группа китайцев, человек тридцать! Девочки не справляются. Я тебе дополнительно ночные часы поставлю, побольше.

Замираю, так и не успев натянуть свитер. Очень хочется домой: я устала, растеряна, голова начинает болеть, а еще в ней прочно поселился этот Игорь Крестовский. Но дополнительные ночные часы – это дополнительные деньги. А усталость не такая уж и сильная, бывало и хуже.

– Пожалуйста! – просит старшая. – Завтра все равно выходной, отоспишься!

Наконец я вздыхаю:

– Ладно, давайте номера.

Снова натягиваю изрядно надоевшее платье и надеюсь, что работа отвлечет от неприятного и странного разговора.

* * *

Я выхожу за час до закрытия метро и несусь через гостиничный парк как сумасшедшая. Ехать мне минут сорок, а пробок в это время почти не бывает, но я все равно тороплюсь. Ночью в центре уютно и не страшно: иллюминация и круглосуточные заведения создают иллюзию безопасности, толпы. Там, где я и еще две девчонки снимаем комнаты, конечно, район жутковат.

От метро меня отделяет лишь четырехполосная магистраль. Сейчас на ней мало машин, а светофор почему-то не работает. Издеваясь, мигает противным желтым светом. Смотрю по сторонам и решаю пропустить черную иномарку, а потом совершить марш-бросок до станции.

За несколько метров до меня машина начинает тормозить. Редко такое случается в центре, обычно водители не спешат пропускать пешеходов. Я благодарно улыбаюсь и ступаю на зебру.

Я всецело поглощена целью и не замечаю, как дверь пассажирского сиденья открывается. Лишь уловив движение позади себя, оборачиваюсь. Но сделать уже ничего не успеваю. Мощный и огромный мужчина в черном костюме буквально сгребает меня в охапку и тащит к машине.

Несколько секунд я лишь бесшумно пытаюсь вдохнуть, охваченная паникой. Затем кричу, но совсем недолго. Мне закрывают рот. Несколько секунд – и я внутри, а щелчок возвещает о блокировке дверей. Амбал, запихнувший меня в нее, по-прежнему следит рядом. Очевидно, чтобы я не повредила его хозяину.

Которым оказывается не кто иной, как Игорь Крестовский.

А еще ему, по ходу, весело. Черт!

– Вам это с рук не сойдет!

Он невозмутимо кивает.

– Отпустите меня!

– Боюсь, это невозможно. Я хотел с тобой договориться, ты не шла на контакт. Я был вынужден применить силу.

– В полиции будете рассказывать. На что вы надеетесь? Запрете меня в подвале и заставите читать документы? Или что?

– Документы прочитаешь в машине. Потом мы приедем в мой дом, там ты будешь жить до двадцати пяти лет. Об остальном поговорим позже.

– Как у вас все просто. Вот так приеду, буду жить, и поболтаем. И как вам живется в волшебной стране, где исполняются все желания? Вы же понимаете, что удержать меня будет нереально. Я сбегу, пойду в полицию, буду орать и вырываться. Вы совершаете преступление!

– Всего лишь потенциально дорогое правонарушение. В моей среде нет преступлений, есть поступки, которые ты можешь оплатить и которые нет. Я могу оплатить любые.

Я в буквальном смысле лишаюсь дара речи от такой наглости и уверенности в собственной безнаказанности! А еще с ужасом понимаю, что, скорее всего, он прав. У таких хватает денег откупаться от всех обвинений в свой адрес, заставить его ответить по закону будет архисложно.

Но не невозможно же! Голова начинает лихорадочно соображать. Так, патрульные службы – не вариант. Наверняка такие машины и не останавливают вовсе. Обычные отделения полиции – уже вероятнее, не может же Крестовский дать взятки вообще всем. Хоть где-то найдется человек, который мне поможет!

Основная проблема лишь в том, чтобы выбраться из машины и сбежать. Амбал рядом не выглядит воинственным, но я чувствую и знаю, что он настороже. Пытаюсь понять, куда мы едем, но на самом деле не знаю даже примерно. Я передвигаюсь только на метро и от этого совершенно не ориентируюсь на местности.

Загорается свет. Мужчина копается в черном кожаном дипломате, а меня, глядя на смартфон, лежащий рядом на сиденье, осеняет: интернет! Крестовский может щедро раздавать взятки, не пускать меня в полицию, но рано или поздно мне представится шанс выйти в интернет. Такой случай наверняка вызовет резонанс, а от тысяч пользователей, следящих за ситуацией, откупиться не выйдет. Я не раз видела, как громкие преступления, в том числе и похищения, вызывали подобный ажиотаж.

– Вот, – он протягивает мне толстую папку с бумагой, – это полный текст завещания, в том числе и указания, касающиеся тебя. Ознакомься.

Я открываю документы. Мне на самом деле интересно: я не верю, что этот Игорь похитил меня с какой-то жуткой целью. Я не верю ни в сексуальное рабство, ни в продажу органов или что там еще крутят по любимым каналам Анзурат.

Завещание начинается скучно и непонятно. Куча фамилий, имен, каких-то активов и акций. Перечисление недвижимости, имущества вроде машин и даже (тут я непроизвольно открыла рот) самолета, вертолета и реанимобиля (зачем вообще он нужен?).

Основными наследниками покойного Крестовского О. А. значатся, как я понимаю, дети:

Крестовский Игорь Олегович, 1986 года рождения;

Крестовский Сергей Олегович, 1994 года рождения;

Крестовская Кристина Олеговна, 1998 года рождения;

Крестовский Александр Олегович, 2000 года рождения.

Целых три миллиона получает некая Тодорова Лиана Михайловна, 1978 года рождения, а…

Я тру глаза, чтобы удостовериться, что мне не привиделось, но буквы неизменно, пока я перечитываю их несколько раз, складываются в мое собственное имя: Калинина Анна Артемовна, 1998 года рождения, согласно завещанию, получает десять процентов от состояния при выполнении некоторых условий. О них написано отдельно.

Вплоть до двадцатипятилетия, чтобы получить наследство, я должна жить в доме Игоря Крестовского (с регистрацией) и получать образование. Относиться к обучению с ответственностью, не допускать оценок «неудовлетворительно» и как минимум получить диплом бакалавра. Специальность на мое усмотрение.

– Бред какой-то, – заключаю я, мельком просмотрев остальные страницы. – Я не знаю вашего отца, не знаю вас, я ничего не понимаю!

– Я понимаю не больше тебя. Однако для меня там есть условия: я обеспечиваю тебя, контролирую учебу и только в этом случае имею доступ к деньгам. Если я не выполняю обязательств, то основная часть наследства перейдет к Сергею, как и обязанности в отношении тебя.

– Бред! – Похоже, только это слово осталось в моем лексиконе. – Нельзя так просто заставить одного человека жить в доме другого! Даже с деньгами всего мира!

– Ты вообще понимаешь, что такое десять процентов? Представляешь, сколько получишь?

– Бесплатный сыр бывает в мышеловке.

– Все условия в завещании.

– Я не понимаю причин.

– Я тоже, именно для этого ты сделаешь ДНК-тест. Ставлю на то, что ты – внебрачная дочь отца. И под старость лет ему стало стыдно, вот и вписал тебя в завещание. Мне пришлось потратить кучу времени, чтобы тебя найти. Я дал тебе всю информацию, которой располагаю. Сама видишь, в какой я ситуации.

Его голос звучит так холодно, что у меня сомнений не остается: не лжет. Условия отца ему противны, я вызываю только досаду. Но он, в отличие от меня, отказаться не может.

А могу ли я?

– Не сказать, чтобы вам совсем ничего не досталось, – хмыкаю, снова перечитывая документы.

– Я хочу все.

– Не сомневаюсь.

Некоторое время мы снова молчим. Я перечитываю абзацы про себя несколько раз, но ни на йоту не приближаюсь к разгадке этой тайны. Совершенно точно, что фамилию Крестовских я никогда не слышала, но вот Олег Крестовский, очевидно, хорошо меня знал. Как минимум он знал отца, поэтому и оставил его данные для моего поиска.

Идея с родством? Бред. Я не похожа на папу, но лишь потому, что мамина копия. Когда мы жили с отцом, я видела ее фотографии. Лет в тридцать наверняка буду выглядеть так же.

А еще я видела их фото с мамой, и если кто-то попытается убедить меня, что мама изменяла отцу, я с уверенностью скажу – наглая ложь. Они были счастливы настолько, насколько вообще могут быть счастливы двое. Мамина рука чувствовалась в квартире даже спустя много лет после ее смерти.

Может, кто-то из бывших учеников? Или друг, давний однокурсник, достигший высот, узнал о сироте и решил помочь. Но почему с такими условиями? Почему после смерти?

– Как умер ваш отец? – спрашиваю я.

– Проблемы с сердцем. – Игорь пожимает плечами: – Ничего особенного. А что, появились гениальные идеи?

– Нет, – вздыхаю и отдаю папку амбалу. Тот, к моему удивлению, беспрекословно ее куда-то убирает. – Может, они вместе учились или работали. Или папа учил кого-то близкого вашему отцу.

– Ага, и в благодарность он оставил тебе десять процентов от состояния. Ты действительно ничего не знаешь о моем отце.

– Рада, что убедила вас в этом, – холодно парирую и отворачиваюсь к окну.

Мы едем долго, несмотря на поздний час. Выезжаем за город и катим по уютной двухполосной дороге, с обеих сторон окруженной пушистыми елками. Мне хочется вдохнуть запах хвои, но окно заблокировано. Мысленно закатываю глаза: неужели им в голову пришла мысль, что я попробую сбежать через окно? Большего бреда и вообразить нельзя.

Однако стоит признаться самой себе: сбежать вообще не выйдет, разве что пешком через лес тащиться. На протяжении всей дороги я не вижу ни одного автобуса. А когда из утреннего тумана начинают появляться очертания особняков, понимаю, что мы находимся в одном из коттеджных поселков в черте города. И да – рейсовых автобусов здесь нет, потому что каждый обитатель таких домов (наверное, даже домашние коты) имеет машину.

Мы сворачиваем у особенно высокого монолитного забора, водитель выходит из машины и лично набирает код открытия ворот. Медленно две тяжеленные пластины разъезжаются, пропуская нас на огромную территорию дома. Дома? Дворца! Я видела такие лишь в кино.

Поместье Крестовских (я назвала его именно так, ибо называть эту громадину домом не поворачивается язык) расположено в глубине сада. На первый взгляд сад можно принять за обычный лес, но ухоженные асфальтированные дорожки, незаметные фонари среди листвы и несколько садовников, подстригающих кусты, развенчивают это впечатление.

Амбал выходит первым и открывает дверь с моей стороны. Сидеть, надувшись, внутри глупо, и я выхожу. Случается долгожданное: я вдыхаю вожделенный запах хвои, от которого кружится голова. Хотя скорее кружится она от кислорода и чистого воздуха. В городе такого не почувствуешь.

– Пошли, у меня мало времени, – бросает Игорь.

Не оборачиваясь, он идет по направлению к дому, и мне ничего не остается, как последовать за ним.