Глава 4

Дом наполняли если не крики, то голоса, разговаривавшие на повышенных тонах. Ссорились мужчина и женщина. Их вопли проникали в самые отдалённые уголки деревянного дома, в каждую комнату, в каждый предмет, в каждую душу. Но лишь одна такая душа пыталась укрыться от этих криков. В небольшой комнате на полу, прислонившись к стене спиной, прижав колени к груди и обхватив голову руками, сидел мальчишка. Он сдавливал виски пальцами, запустив их в рыжие пряди волос. Глаза были зажмурены, парня трясло.

– Хорош охотник будет, нечего сказать! – раздался мужской крик. – Я не соглашался на такое, ясно тебе?

– Думаешь, мне в радость его воспитывать? – отозвался женский голос. – Этого сумасшедшего.

– Так давно бы сдала его в сумасшедший дом!

– Это болезнь, вообще-то.

– Плевать мне на то, болезнь это или нет, лечить этого оборванца из своего кармана я не намерен!

Мальчишка поднялся, всё ещё жмурясь, сделал несколько шагов вперёд, наткнулся на полку, отшатнулся и упал, скрючившись на полу, снова схватившись за голову. После он отполз под кровать.

– Его отец был такой же странный.

– Что ж ты за такого вышла?

– Мне лет-то сколько было? Пора было, выдали!

– К чёрту его, я не потерплю больше этого умалишённого в своём доме! Малолетний убийца – ещё и псих!

– И уже завтра всё поселение только и будет говорить о том, что ты выгнал пасынка. Докажешь, что он действительно сумасшедший!

– Может, ты его ещё защищать будешь? Вспомни, что он наплёл при всех!

Парень вслушался в голос матери, но перестал припадочно дрожать, когда раздался ответ:

– И не собиралась. Пусть идёт на все четыре стороны. Только не наделай шума.

Раздались шаги, дверь в комнату распахнулась. Из-под кровати было видно лишь ноги приближавшегося мужчины, но парень так и держал глаза закрытыми.

– А ну вылезай, мерзавец!

Под кровать проникла мощная рука и ухватила мальчишку за плечо, вытащив и встряхнув.

– Доигрался? Доигрался?! Смотри мне в глаза!

И лишь теперь парень разомкнул веки. И его отчим резко отшатнулся, оттолкнув от себя мальчишку, как нечто ядовитое. Глаза того были словно слепые, от них шло неясное свечение.

– В тебя… ещё и вселились! – выдохнул мужчина, пятясь. – Не смей приближаться! Принеси мне ружьё!

Последнее он явно крикнул супруге. Мальчишка сам попятился к двери, но натолкнулся на мать. Мужчина быстро подошёл к ней и выхватил у неё ружьё, нацелив его на пасынка.

– Убирайся.

Мальчишка покачал головой, снова пятясь, но на этот раз – к входной двери. Женщина начала начитывать что-то, и её сын понял, что это был заговор от нечисти. Он быстро обернулся и выбежал за дверь, споткнувшись на крыльце и упав на землю. Обернувшись, он увидел стоявших в дверном проёме отчима и мать. Взгляд мальчишки слегка погас, стала видна каряя радужка. Он поднялся.

– Я был прав, – его голос, казалось, уже ломался – столь рано. – У тебя нет сердца. Так же, как нет твоего женского органа.

– Я пристрелю тебя! – отчим вскинул ружьё, женщина стиснула зубы, шагнув вперёд.

– А знаешь, из-за кого?! Из-за тебя! Из-за того, что я дала жизнь такому чудовищу, как ты! Чтоб ты сгинул!

– А ты… умрёшь через несколько месяцев. Потому что открылась старая рана.

Ружьё, которое держал мужчина, невольно опустилось, но после раздался выстрел. Пуля пролетела в паре сантиметров от мальчишки. Он стиснул зубы и бросился бежать прочь.

Он видел страшную картину. От этого можно было сойти с ума. И ему требовались все силы, чтобы держаться в сознании и просто жить.

Помимо всех окружавших его предметов – он видел странное свечение, исходившее от них. Он видел сквозь стены. Сквозь предметы. Сквозь людей. И это было самым страшным. Видел, какие части их организмов поражены. Видел, какой слой тепла окутывает сердце, и по нему судил – добр ли человек. Раньше это было лишь периодически. Но теперь, когда его довели едва ли не до истерики – это свечение никак не уходило. Парень не мог найти успокоение, даже закрыв глаза – он видел сквозь веки. Он даже не мог уснуть. Он начинал лишаться рассудка.

Была ночь, но ему не нужен был свет. Он видел дорогу. Поэтому, едва не задохнувшись от беспамятного бега, он бросился к какому-то открытому амбару. Забившись там за загоны для овец, мальчишка рухнул на землю и попытался отдышаться. Взглянув на свои руки, он увидел, как зудят кости – накануне его били по рукам за то, что он наговорил лишнего во время службы. Он просто сказал то, что видел. Сказал правду о местном священнике. О его скрытой развратности, о которой никто не знал. Конечно, ему не поверили, его посчитали сумасшедшим. А после начали высмеивать его отчима и мать. Отдышавшись, мальчишка уткнулся лбом в землю, его плечи задрожали, лопатки выпирали на фоне рубахи, в которой он выбежал. Он глухо разрыдался.

«Я должен себя убить. Пока я не сошёл с ума. Пока не убил кого-то невинного»

Случай со священником был не первым. Как-то он в буквальном смысле до смерти напугал одного очень старого, вредного преподавателя в школе – тот наказывал его, называя последними словами, оскорбляя его родного отца, уже ушедшего, и когда от гнева взгляд мальчишки вспыхнул и стал нацелен на учителя – тот в ужасе отшатнулся и рухнул на пол. После он так же сильно пугал сверстников, и слухи о том, что он сам не человек, всё больше распространялись и укреплялись.

Ему было безумно тяжело жить. Это проклятье накатывало в минуты самых тяжёлых душевных переживаний. Когда он был совсем ребёнком, это случилось в первый раз – в день смерти его отца. Он его не помнил, но это яркое, вспыхнувшее пятно смерти перед ним ещё долго преследовало ночным кошмаром детские сновидения. Он был вынужден чуждаться остальных. Чтобы случайно не увидеть лишнего. Но с годами этот страх перешёл в злость. На себя, на жизнь, на мать, которая предала отца, которая готова была его самого бросить и отдавала на растерзания отчима. На отчима, который издевался над ним, использовал телесные наказания, унижал за его «странность» и «отчуждённость». Казалось, не хватало капли, чтобы чаша горечи перелилась через край и дала бы волю проклятью.

И этой каплей стали эти крики. Оскорбления. Предательство матери. «И не собиралась. Пусть идёт на все четыре стороны. Только не наделай шума» Не наделай шума… Они все заботились лишь об этом. Чтобы все думали, что их жизнь идеальна, в то время как в стенах дома царит тирания.

Что-то звучно прошелестело в воздухе, парень быстро сел, успев коротким движением утереть слёзы. Он вновь видел нечёткую картинку, словно бы у него было ужасное зрение, на которое наложили неправильные линзы, отделявшие границы, очертания предметов от самих предметов. Мальчишка прислушался. После увидел, как на одну из овец что-то набросилось, и по очертаниям он угадал, что это человек. Но после мгновенного блеяния ужаса пойманного животного всё затихло. Мальчишка затаил дыхание, но после выдохнул, сам не зная, зачем:

– Кто здесь?

Ответа не последовало. Тогда парень опустил взгляд, нащупал в кармане перочинный ножик и кое-как достал нужное ему лезвие. Не обороняться. Он торопился…

– Без резких движений.

Мальчишка вздрогнул, вскинув взгляд, и увидел неясные очертания стоявшего напротив него человека. Судя по голосу, это был мужчина. На запястье мальчишки отпустились чьи-то пальцы, ножик упал на землю.

– Вы кто?

– Да неважно. Почему ты играешь с холодным оружием?

– А вы не видите… – мальчишка стиснул зубы. – Не видите?!

Из глаз вновь хлынул свет, он захлопнул лицо руками, согнувшись, его снова начало колотить. Вместо блаженной темноты он видел, как по ладоням распространяется кровь.

На его голову опустилась ладонь, после его лицо поднял к себе незнакомец.

– С рождения такой?

– Откуда мне знать?

– Мне нравится твой характер, мы подружимся. Если ты никому не скажешь, что я ворую овец.

Мальчишка пригляделся. В очертаниях человека, в его ауре, было что-то звериное. Поэтому эта фраза не показалась ему странной. Но и сказать он ничего не успел – его вдруг подхватили на руки.

– Что вы делаете?!

– Вытаскиваю тебя из сумасшествия, наверное.

Мальчишка ощутил, что его куда-то несут, а после на него вдруг с силой надавило – будто существо, его державшее, развило огромную скорость за несколько секунд. Живот «подхватило», а свечения границ предметов куда-то уплыли. Через несколько минут парень ощутил, что его поставили на ноги.

– Смотри. Что видишь?

Мальчишка устремил взгляд вперёд. И все очертания вдруг исчезли. Словно их размыло.

– Ничего.

– Отлично. Присмотрись.

Тьма слегка посветлела. А после приобрела отчётливые очертания. Светлый, нежный цвет вшивался в дребезжавшую поверхность тёмно-синей, почти чёрной массы. И через несколько секунд стало ясно – это озеро. Вода. А в ней отражался лунный свет. Мальчишка несколько раз удивлённо моргнул и поднял взгляд – по ту сторону озера был лес.

– А теперь посмотри на меня.

Мальчишка поднял взгляд. Рядом с ним стоял юноша, почти мужчина, низ его скуластого лица был подёрнут щетиной, под затылком была крошечная коса. Он спокойно смотрел на своего внезапного спутника.

– Что вы сделали?

– Я как-то встретился с подобным проклятием. В этой же деревне. Странно. Ну, слышал, что рассказывали… Вода, говорят, – единственная непроницаемая материя. Сквозь неё это сквозное зрение не видит. Толща воды не прощупывается, даже проклятием. Тебя как зовут?

– Карл.

– Ты местный?

– Да. А вы?

– А я залётный. Слушай, парень. Я так понял, тебя выгнали, и ты хотел наложить на себя руки?

Карл не отозвался.

– Вас зовут Логан.

Мужчина пожал плечами.

– А сильное у тебя зрение. Видишь имя души. Редкий дар. Редкой мощи.

– Так что?

– У тебя были какие-то планы на будущее?

– Я хотел стать охотником.

– Предлагаю объединить усилия. И присоединиться к моей банде.

– Вас много?

– Будет двое, если согласишься.

Карл опустил взгляд.

– Почему?

– У меня каждую луну кризис, мне нужен кто-то, кто будет меня контролировать. Не очень хочется убивать людей. Да и с твоим зрением из тебя будет прекрасный ночной страж. Идёт?

– У вас есть дом?

– Вообще-то, нет. А ты думал, у настоящих охотников есть дом?

– Нет.

– Ну вот ты и ответил на свой вопрос.

– Вы оборотень?

– Искусственный.

– Как это?

– Становясь охотником – вколол себе слишком большую долю зверина в кровь. Но я вполне адекватен. Если не разозлюсь.

– И вы хотите, чтобы я шёл с вами.

– Не хочешь – я отведу тебя обратно в твою деревню.

– У меня нет пути назад.

– Какое совпадение, у меня тоже. Правда, я хотел вернуться за овцой…

– Вы едите овец?

– Мне нужно сырое мясо. Зрелище трапезы не из приятных, согласен. Но не буду тебя этим угнетать.

Карл ещё какое-то время думал. А что он терял? Он не лгал – пути назад у него не было. Он ненавидел мать. На отчима ему было всё равно. А больше у него не было никого.

– Я согласен.

Логан кивнул. И начал разбивать лагерь прямо на берегу озера.

– Но ты не переживай, я в примерно твоём возрасте тоже из дома сбежал. Дар твой можно контролировать, просто научишься управлять своими эмоциями – и всё. И, к тому же, думаю, беспризорники мы ненадолго. Мне нужно наработать стаж в ещё несколько лет – и меня примут в академию охотников. Что, никогда не слышал? Ах да, это же не западное поселение, а больше нигде никто про это не знает…

И Логан начал рассказывать про академию. Карл слушал и молчал. До утра он не проронил ни слова. Но когда начало светать, Логан обратил внимание на то, что мальчишка, положив голову на его тканевый рюкзак, уснул. Вздохнув, мужчина укрыл его своим плащом. Если бы он только знал, что Карл не спал уже три дня – из-за этих чудовищных видений.

Так они встретись. Так им суждено было прийти в академию вместе. Но одному – преподавать, другому – учиться. И обоим – пытаться жить, оставив прошлое позади.

* * *

Рафаэль что-то сопел в подушку, когда его нос защекотало. Он фыркнул, не желая просыпаться, полагая, что это всего лишь пёрышко. Но когда щекотливое ощущение повторилось, мальчишка приоткрыл сонные глаза. И тут же вскрикнул, резко отдёрнувшись и улетев с кровати – напротив него застыли два огромных чёрных глаза. На соседней кровати резко сел Карл.

– В чём дело?

Рафаэль быстро отдышался и встал, взглянув на свою кровать. И после замер, удивлённо вскинув брови. У его подушки сидел зверёк. Мальчишка включил свет на прикроватном столике и выдохнул:

– Белка?.. Откуда здесь белка?

– Вот серый чёрт… – Карл откинул простыню, мрачно вздохнув. – Всё же, он до меня добрался.

– А?..

– Есть место за территорией, куда я зачастую хожу, там у этого приятеля дупло. Я имел неосторожность однажды поделиться с ним орехами.

– Почему ты решил, что это именно та белка?

– У него крест на холке. Я такой окраски нигде не видел.

– Так он тебя нашёл, последовал за тобой? Как это трогательно.

– Ничего трогательного, теперь у нас ещё один рот кормить.

Рафаэль улыбнулся и сел на край кровати, желая погладить белку, но та быстро перебралась на прикроватный столик, после – перепрыгнула на соседний и оказалась на коленях Карла. Тот вновь безрадостно её оглядел.

– Кажется, она не собирается уходить.

– Это самец. Ладно, пусть ночует здесь.

– Завтра отнесёшь его обратно?

– Если бы. Он не первый раз сюда проникает.

– Оставим его?

– Сам уйдёт.

– Почему?

– Ему здесь будет скучно.

– Может быть, его надо как-нибудь назвать?

Карл мрачно взглянул на Рафаэля.

– Белку?

– Ну… как домашнего зверька.

– Чтобы он здесь прописался?

– Зови его Гектор.

– Почему?

– Не знаю… первое, что пришло на ум.

Карл повёл глазами, после лёг обратно, укрывшись простынёй. Белка нагло улеглась на его грудной клетке. Пасмурно оглядев зверька, юноша закрыл глаза.

– Спокойного досыпания.

– Тебе тоже… И, Карл… ты беспокойно спал, что-то приснилось?

– Бывает. Кошмары.

– Мне будить тебя, если будешь метаться во сне?

Карл задумался на несколько секунд, но после коротко ответил:

– Нет.

* * *

Идина потеряла Эмму из вида после того, как ей пришлось уйти с четвёртой пары позже обычного. Да и после того короткого инцидента в госпитале между ними был холодок, который очень смущал обеих. Как ни странно, но ситуацию спасала Нима, которая сдружилась с каждой из соседок. Девушка была рассудительна и немного насмешлива, но Идина уже успела привыкнуть к её шуткам. А учитывая то, что та поделилась с ней уникальным кремом для рук – девушка вообще начала её просто обожать. Сейчас же Идина направлялась в домашний корпус, чуть торопясь, поскольку на улице было прохладно, а она не взяла плащ, поскольку утром светило солнце. Погоду здесь она терпеть не могла.

Порыв ветра сорвал с её шеи лёгкий платочек, девушка резко обернулась, попытавшись его ухватить, но едва не споткнулась на шпильках, про себя ругнувшись. Её платочек поймала компашка парней первого курса, с которыми учился Рафаэль. Не самая дружелюбная.

– Спасибо, что поймали, – сказал Идина, подходя. – Я думала, ему конец.

Она протянула руку, чтобы забрать свой аксессуар, но парень поднял платок над головой.

– Пожалуйста. А дашь поносить?

Он нацепил платок себе на голову, изобразив типично, как ему казалось, девичье выражение лица, похлопав ресницами и вытянув губы трубочкой. Идина нахмурилась.

– Отдай платок.

– А «пожалуйста»?

– Отдай платок, пожалуйста, – девушка впилась ногтями в ладонь. Парень обернулся к приятелям.

– Отдавать? Я тоже думаю, что нет. Погуляешь со мной сегодня ночью? Я знаю, где не пойдёт патруль.

Идина немного зло улыбнулась.

– А годиков тебе достаточно, чтобы так гулять?

– Ой, а ты что, уже старуха? Ну да, иначе бы столько макияжа не накладывала.

Девушка вспыхнула.

– Отдай мой платок!

– А если нет? – он ухватил Идину за запястье, когда та попыталась подпрыгнуть и достать до платка. – Что думаешь, если я младше тебя на год-два, то не смогу хорошенько…

– Руки убрал.

Парень обернулся, вскинув брови.

– Я неясно что-то сказала? Руки. Убрал.

Идина высунулась из-за обидчика, уже чувствуя, как в уголках глаз застыли слёзы обиды, и взглянула на спасительницу.

– Нима?..

– Ещё одна пришла. Не переживай, с тобой никто не захочет гулять, мадам-штаны, – усмехнулся обидчик.

– Не смей обижать мою подругу.

– А то что?

– Ты с девушкой как разговариваешь, малолетнее быдло? Рот закрыл, отдал платок, иначе вломлю так, что будешь у Клауса на койке о пощаде просить, – парень немного «обалдел», слыша подобные высказывания от девушки. Нима, даже не взглянув на остальных из компашки, подошла к зачинщику и вдруг с размаху въехала ему кулаком по челюсти. Парень не удержался на ногах, ухватившись за челюсть. Нима перехватила ещё в воздухе платочек и протянула его Идине. Та ошеломлённо смотрела на неё.

– С-спасибо…

– Что здесь происходит?

Идина увидела, как едва ли не посерела Нима от звука голоса, раздавшегося из-за её спины. Она небыстро обернулась, её брови сдвинулись.

– Нарушаете дисциплину, Нима?

– Нет, господин Логан, скорее регулируем её, – сквозь зубы процедила девушка.

– Неужели? Пройдёмте со мной. Остальные – завтра вечером пятой парой на арену за потасовку. Идина, вы не в счёт. Свободны.

Парни подхватили своего главаря под руки и скрылись в неизвестном направлении, Идина же даже сказать ничего не успела. Нима, сжав кулаки, проследовала за мужчиной.

Они зашли на арену, после – в служебное помещение Логана.

– Что ты себе позволяешь?

– Если на моих глазах обижают мою подругу – я не буду стоять в стороне.

Логан усмехнулся, скрестив на груди руки и окинув девушку взглядом с ног до головы. Нима нахмурилась сильней. Она знала наизусть эти хищные взгляды голодного пса.

– Вы привели меня сюда, чтобы сделать мне выговор, или чтобы пялиться на меня?

– Мы оба знаем ответ.

Девушка стиснула зубы и резко отвернулась, шагнув к двери. И каково было её удивление, когда та оказалась заперта.

– Где ключ?

– Не знаю. Наверное, она рассохлась, и мы заперты.

Нима нервно сдула прядь, падавшую на лицо, и обернулась к Логану.

– Что ты себе позволяешь? – повторила она фразу мужчины.