Я не знаю, что с ним; если ему больно, я понятия не имею, что делать. Хардин без футболки, завернутый в толстое одеяло, мечется по кровати. У него жар, сильный жар.
Ложусь и натягиваю одеяло до груди, упираюсь взглядом в потолок и вновь переживаю весь день. С мыслями о зеленых глазах и черных футболках я медленно проваливаюсь в сон.
Я понял, что между вами что-то произошло, когда вы устроили баталию посреди лекции по литературе, и потом, когда ты оставалась здесь в прошлые выходные, когда он вернулся и стал со мной драться. Значит, вот в чем дело. Правда, я думал, ты расскажешь мне, но я понимаю, почему ты молчала.
Очень приятно, когда кто-то настолько красивый, ладно, настолько сексуальный, как Хардин, так на тебя реагирует. Я знаю, что меня считают симпатичной, но я совсем не из тех девчонок, с которыми он обычно имеет дело. У меня нет татуировок и пирсинга, и одеваюсь я консервативно.
Я все больше и больше привыкаю к его грубым шуточкам, хотя меня по-прежнему шокирует непринужденность, с которой он их произносит. И больше всего меня удивляет то, как при этом покалывает мою кожу.
Ноги мои немеют, и я без конца повторяю его имя, приближаясь к финалу. Я смотрю и не вижу, безумно вращая глазами. Хардин держит меня и двигается все быстрее. Я убираю одну руку с его головы и закрываю себе рот, кусая тыльную сторону ладони, чтобы не закричать. Через несколько секунд моя голова падает на подушку, а грудь тяжело вздымается и опускается. Все тело покалывает от эйфории.
Я медленно убираю руку, но Хардин вцепляется в мои пальцы и косится на меня. Надеюсь, никто не замечает безумия, бушующего внутри меня. Наверное, первый раз в жизни прикосновение рук вызывает во мне ощущение, которого не было ни разу, когда я встречалась с Ноем.
Когда я вхожу, Лэндон сидит на диване с учебником литературы на коленях. При виде меня он сияет, закрывает книгу, и я присаживаюсь рядом. Не знаю, куда делся Хардин, но рано или поздно он появится.