Для человека функционирующая икарова железа ОПАСНА. У подростков вырабатываемый ею гормон вызывает вспышки агрессии, выбросы адреналина, немотивированную тягу к риску, аффективные и суицидальные настроения и различные психические расстройства. У взрослых мужчин: тягу к оружию, тягу к риску, тягу к бродяжничеству, наркотические зависимости, супружеские измены. У непрооперированных мужчин 35–40 лет нередко наблюдается специфический «кризис среднего возраста».

Факт № 4

Во многих странах – например, в странах ЕС – удаление икаровой железы является обязательной операцией для всех лиц мужского пола.

Факт № 5

В нашей стране операция является добровольной и проводится на основании заявления (несовершеннолетним требуется письменное согласие обоих родителей). Однако следует заметить, что для непрооперированных лиц мужского пола существуют существенные профессиональные ограничения. Человек с функционирующей икаровой железой никогда не сможет стать политиком, врачом, педагогом, сотрудником правоохранительных органов и т. д.

Факт № 6

Икарова железа удаляется у лиц мужского пола в возрасте от 10 до 60 лет.

Факт № 7

Операция никак не отражается на здоровье мужчины, его половой и детородной функции.

Факт № 8

Плановое удаление икаровой железы способствует сохранению брака, мирному урегулированию геополитических конфликтов и ядерному разоружению O

…и распространенные заблуждения (составлены по результатам мониторинга социофорумов).

Заблуждение № 1

«Без икаровой железы я стану ленивым, толстым, тупым и нелюбопытным, буду только есть и спать».

Таким можно стать и с железой – и тому есть масса примеров. Статистически доказано, что прооперированные мужчины не просто не теряют интерес к жизни, но являются более целеустремленными, последовательными, ориентированными на успех и карьерный рост, чем их зависимые от гормональных всплесков сограждане.

Заблуждение № 2

«Без икаровой железы я потеряю интерес к сексу».

См. факт № 2: половая функция никак не страдает. Здоровый мужчина испытывает и реализует потребность в регулярном супружеском сексе.

Заблуждение № 3

«Если удалить мужу икарову железу, он утратит способность любить и сразу меня разлюбит».

Ничего подобного. Супружеская любовь – своего рода рефлекс, она заложена в мозгу и операция никак на нее не влияет. Зато операция наверняка оградит вас от мужских измен и долгих командировок.

Заблуждение № 4

«После операции у мужа испортится характер. Он будет мне мстить за то, что я уговорила его удалить железу, станет агрессивным».

Мужчина не будет мстить вам за то, что вы сделали его жизнь спокойнее и проще. Характер прооперированных мужчин, как правило, не меняется, а если и меняется, то в лучшую сторону. Мужчина становится более домашним, ласковым, проявляет заботу о доме и детях, интересуется кулинарией, телевидением, интерактивными социопутешествиями и социоиграми.

Заблуждение № 5

«Удаление икаровой железы – это грех. Я слышал(а), что икарова железа – это все равно что душа. Если ее удалить, то после смерти человека его душа не сможет отправиться в рай».

Это антинаучные суеверия, распространяемые сектой икароборов. В действительности икарова железа не имеет никакого отношения к религиозным верованиям и загробной жизни. Не имеет она отношения и к «душе». Судите сами: неудаленная железа умирает вместе с телом и в нем остается, а не возносится к небесам (спросите патологоанатома).

Кроме того, наличие икаровой железы у многих кровожадных (шакал, волк, гиена), безжалостных (росомаха, стрекоза) и попросту неприятных (гусеница) существ однозначно опровергает нелепую икароборскую теорию «железы как искры Божией».

Заметим, что в развитых цивилизованных странах, таких как Британия и Франция, икароборы являются запрещенной сектой.

Заблуждение № 6

«После этой операции часто бывают осложнения».

Нет. Операция по удалению икаровой железы относится к категории простых и в 99,9 % случаев проходит без каких-либо осложнений.

Заблуждение № 7

«Я боюсь удалять железу, потому что мне будет больно».

Операция совершенно безболезненна. Более того, она не полостная и не инвазивная. В течение нескольких минут доктор облучает икарову железу специальным лучом (все, что вам нужно сделать, – это раздеться до пояса, чтобы обнажить область солнечного сплетения). Затем в течение трех (3) дней икарова железа отмирает сама. Процесс необратим. Прооперированный пациент в эти дни нуждается в специальном уходе (см. раздел «Постоперационный уход»).

Заблуждение № 8

«Моему соседу/брату/свату вырезали железу, а он все равно изменяет жене. Значит, железа вырастает повторно?!»

Не значит. Икарова железа НИКОГДА не восстанавливается. Крайне редко после операции в солнечном сплетении могут остаться «живые» фрагменты железы, которые приходится удалять повторно. Такое бывает только в случае низкой квалификации проводившего операцию врача. В нашей клинике подобное не случалось никогда.

Решилось просто. Грустно и просто. Через два дня он сорвался. Позвонил своей этой, не выдержал. Гуле сказал, что пойдет покурит на лестнице. Она не курила, но вышла через минуту за ним. Почувствовала.

Не стала мешать, убедилась, что он понял, что она поняла, и тихонько ретировалась обратно. Вернулся с побитым видом.

И сам сказал:

– Хорошо.

Зайцу решили сообщить уже после, по факту.

Клиника была чистенькая, опрятная, персонал весь улыбчивый. Ждали в коридоре, листали журналы, перед ними была одна молодая пара и подросток в сопровождении матери. Молодые все время перехихикивались и целовались с утробным чавканьем. Жених с невестой, наверное; перед свадьбой многие оперируются.

Подросток сидел ссутулившись и ковырялся в своем социоподе. Выражение у него на лице было из серии «мне все по фигу», но ноги, если приглядеться, дрожали. Мать листала журнал «Всё в дом».

Игорь был белый и молчал, руками вцепился в подлокотники кресла, как будто он в самолете, а самолет падал.

Наконец вызвали. Оказалось, сначала нужно к психологу. Зашли вдвоем. Психолог резиново улыбался и в глаза не глядел.

– Какие вопросы? – спросил он Гулину переносицу.

Вопросов у нее, в сущности, не было. Из вежливости и для порядка спросила, не отразится ли на здоровье, на трудоспособности.

– Ни в коем случае не отразится, – с воодушевлением ответил психолог, в зрачках его мерцали бусинки скуки. – Наоборот. Вот лично я после операции простужаться стал реже. И устаю меньше. Одним словом, на здоровье не жалуюсь!

Она взглянула в его кукольное лицо, довольное и здоровое, потом невежливо оглядела фигуру – крепенький, но не толстый. Не растолстел.

– Обмен веществ никак не страдает, – психолог перехватил ее взгляд. – А вы, Игорь, что же отмалчиваетесь?

– У меня нет вопросов. Я подпишу, что там надо, – сказал Игорь бесцветно.

– Э-э-э, да что ж это вы, – психолог весело погрозил пальцем. – Как будто завещание писать собрались! Давайте-ка… Гуля, да? Давайте-ка, Гуленька, вы пока выйдите, в коридорчике подождете, а мы тут с вашим супругом поговорим по-мужски.

Она испуганно поднялась – не дай бог все отменится, – но психолог был парень грамотный, незаметно так подмигнул – мол, не волнуйтесь, хуже не сделаю. Она ушла.

Психолог выдержал паузу, потом доверительно, уважительно даже спросил:

– Что, измена была?

Игорь кивнул.

– Жена настояла? На операции-то?

Снова кивнул. И добавил:

– У нас, понимаете, Заяц…

Психолог недоуменно напрягся.

– …ну, мы так называем ребенка.

– Понятно, – психолог неодобрительно покачал головой. – Не прооперируешься – не увидишь ребенка, так?

– Так.

– Стандартная манипуляция. Нехорошо.

Трепыхнулась надежда: неужели отсоветует удалять?..

– Ну, а та что, другая?

– Другая, – Игорь устало прикрыл глаза, – сказала: уйдешь ко мне, я тебе десять рожу… И под нож никогда не отправлю.

– «Под нож» – это что значит? – Психолог недоуменно наморщился и стал похож на ученую обезьянку.

– Она имела в виду операцию.

– Ах, вот оно… – Лицо его мгновенно разгладилось. – Ну, мы ножи не используем! Что за страшилки такие? У нас неинвазивная техника…

Он помолчал, с интересом глядя Игорю в лоб. Словно пытаясь найти следы от лоботомии.

– Манипуляция, – сказал он наконец. – И с одной, и с другой стороны – манипуляция. Вы не свободны. Вы, Игорь, человек несвободный. Зависите от женских истерик, от своей железы, от гормонов. Гормоны и женщины решают за вас. Не пора ли освободиться?

– Но разве… – Игорь встряхнул головой, чтобы согнать со лба назойливый взгляд. – Разве после этого я смогу выбирать?

– Вот только после этого вы и сможете выбирать. Решать, чего вы сами хотите, – он протянул клиенту бланк заявления. – Заполните в коридоре.

– Спасибо, до свидания. – Клиент суетливо, как курица, засеменил к двери.

«Марионетки, – подумал ему в спину психолог. – Ограниченные, несвободные люди. У них виски уже седые, а они только идут удалять».

До дома смог дойти сам и даже водички попил – обедом запретили кормить, – но потом сказал:

– Что-то… пойду прилягу.

Лег на спину и остался лежать.

Она знала, что будет так и бояться не стоит. Доктор дал ей подробные инструкции, все расписал на бумажке, и для верности она еще полазила в социо.

Три дня, пока отмирает железка, будет лежать на спине неподвижно. Это нормальная реакция организма на изменение гормонального фона. Глаза будут открыты. Моргать не сможет.

увлажнять слизистую глаз каплями «искусственная слеза» каждые 1,5–2 часа свет в комнате должен быть приглушен

Будет мерзнуть.

хорошо укрыть, к ногам приложить теплую грелку

Будет нуждаться в жидкости.

во избежание обезвоживания выпаивать кипяченой водой из шприца каждые 2–3 часа

Будет ходить под себя.

для опорожнения мочевого пузыря и кишечника использовать памперсы для взрослых; менять не реже 1–2 раз в день

Она все делала по инструкции, очень ответственно.

– Он что, умер?! – Заяц вернулся с занятий. – Папа умер? Мой папа умер?

Он включил свет, смотрел в распахнутые стеклянно-голубые глаза, и подбородок его мелко дрожал.

– Ну что ты, что ты… – она улыбнулась и щелкнула выключателем.

свет в комнате должен быть приглушен

– …У него просто была операция…

– Операция… та? – Заяц машинально заслонил руками живот. – Та, которую он не хотел?

– Мы решили, – строго сказала она, упирая на мы, – что так будет лучше. Операция безопасная…

Заяц пошел к себе, не дослушав.

Она все делала по инструкции, все три дня, а Заяц не помогал. Сидел в социо, жрал какие-то чипсы, выходил только в туалет и на нее не смотрел.

На третий день утром столкнулись в кухне. Она сказала:

– Заяц, ты бы хоть поздоровался…

Процедил «здрасти», сплюнул прямо в раковину с немытой посудой и ушел к себе в комнату.

На третий день днем он очнулся.

Застонал, попробовал встать, стошнило, упал обратно, закрыл глаза и заснул, она все убрала.

Через час встал с постели и куда-то побрел, глаза все в красных прожилках, не узнавал, молчал и шатался как пьяный. Вышел Заяц, наблюдал, прикусив губу, не дыша, потом шарахнулся в угол и тоненько заскулил. Хотела утешить – махнул рукой и пропищал «отойди».

Услышали звук – будто в ванной что-то упало, – побежали туда вместе с Зайцем, нашли его, спящего, на полу. Оттащили обратно в спальню. Уложили, укрыли. Заяц сказал спокойно:

– Что ты с ним сделала?

А в принципе все было вполне в рамках нормы, не хуже, чем у других. Вот и в социо…

mamakoli: отходняк бывает тяжелый у них. мой шатался, рвало, засыпал на ходу. ночью что творил – сказать не могу! зато с утра потом – как огурчик

schastlivaya_koza: сразу как просыпаются тяжко им. нужна забота, тепло. Любите своих мужчин! дарите нежность и уважение, вособенности на третию ночь. и все будет ок!

4moki: 3 ночь это жесть. не подпускать к окнам!!! и слидите как дышет.

Про третью ночь доктор тоже предупреждал. Типичный психоз – они хотят вниз. Как можно ниже. Инстинкт самосохранения не работает. То есть вот окна, балконы – все закрывать, загораживать, чтобы не выпрыгнул… А если частный дом – может пойти спать на земле, это тоже опасно: сейчас не май месяц, обморожение, почки, простата, ну, вы понимаете… Она понимала, но у них дом был не частный. И девятый этаж. Она загородила балкон табуретками, одна на другой, чтобы загремели, если попробует подойти. Все окна зашторила, а на шпингалеты подвесила колокольчики, даже в Зайцевой комнате.

Решила не спать. Но он вроде бы посапывал так хорошо, ритмично, уютно, и этот уют ее убаюкал…

…Проснулась от грохота, босая побежала в гостиную – так и есть, табуретки!

Он был на балконе. Не прыгал вроде бы, нет, но вниз смотрел, свесив голову.

– Ты что тут делаешь? – закричала она. – Игорек, Игорь, господи, ну ты что же тут делаешь?!

Как будто проснулся. Посмотрел на нее удивленно. Зашаркал послушно в спальню, улегся, мгновенно уснул.

Явился Заяц, шепотом то ли спросил, то ли объяснил:

– Он хотел покончить с собой.

Она разозлилась, зашипела, стараясь тихо, чтобы не разбудить:

– Что за бред ты несешь?! Я же говорила тебе, они хотят вниз. Такая реакция на операцию…

– Врешь.

– Ты… что это?.. Да ты как с матерью?…

Заяц ушел. Она с отвращением заметила, что говорила о себе в третьем лице. И в этой чудовищной старославянской манере, как ее собственная мать. Мать сыра земля. Матерь. Праматерь…

Снова – тяжко, будто сверху засыпа́ли землей, – начала погружаться в сон. С усилием выбралась, как из свежей могилы, и потом уже не спала. Вдруг снова к балкону пойдет. Или к окну. И потом, в эту третью ночь у них еще бывает апноэ. Остановка дыхания.

просто забывают дышать – ну, знаете, как младенцы

Она прислушивалась. Но дышал он мерно и ровно. И больше не вскакивал.

Утром начал узнавать, говорить. То есть молчал, но если спросишь его: «Игорек, ты меня узнаешь?», отвечал: «Конечно, ты Гуля».

– А это кто?

– Это Заяц.

Сразу стало спокойнее. Но Заяц почему-то заплакал.

Потом – много дней – было плохо.

Если не спал, то сидел часами уставившись в стену. Когда скажешь ему: вставай, пересядь, – вставал, пересаживался. Скажешь: ешь, – все съедал. Обними! – обнимал. Не скажешь – не шевельнется.

Телевизор включали – вроде смотрел. Но если выключить – продолжал смотреть в темный экран, как будто без разницы.

Заяц садился с ним рядом, брал за руку, потом перестал. Сказал однажды, грубо и зло:

– А че с ним сидеть? Ты его все равно что убила.

Она и сама понимала: что-то неправильно. Что-то пошло не так.

Полезла в социо: «муж изменился после удаления железы» – и вдруг пооткрывалось такое… Она не видела этого раньше. Не читала, не знала. Она ведь делала раньше другие запросы в искалке…

tatusik: прооперировались, теперь всей семьей жалеем. стал какой-то бессмысленный. спит все время и жрет.

vampiressa: помогите! сын не восстанавливается после плановой операции. Общая слабость, апатея и в полной депрессии. говорит ничего не хочу.

неизвестный пользователь: девочки, послушайте умный совет, не делайте никогда этого!! без железы муж стал злым, агрессивным. весь день орет на меня и детей. Ссыт мимо унитаза спецально.

Агрессивным он не стал, нет. Ни малейшей агрессии. Но апатия, безразличие – это да.

спит и жрет

ничего не хочу

Неужели так все и будет?!

Купила фильм – пронзительный, грустный, – любимого режиссера. Смотрел внимательно.

– Понравилось?

– Да.

– А что понравилось?

– Игра актеров. Сценарий.

Она опустилась перед ним на колени. Взяла в ладони лицо.

– Ты прости меня…

Будто не понял:

– За что?

– За то, что я с тобой сотворила.

– Да ничего. У меня уже не болит.

– А что, болела? – она потрогала его живот там, где была железа.

– Конечно, болела.

– У нас же есть кетанол, анальгин… Ты почему не сказал, что болит?

– Я говорил.

У нее вдруг сжалось выше пупка. Там, где солнечное сплетение. Где ее атрофированные, сросшиеся с нервными стволами остатки…

Она заплакала. Он чуть заметно поежился, как будто на сквозняке.

Так было стыдно, жалко, непоправимо, что готова была на все. Даже отдать. Вернуть той, гадине, если только это поможет. Ведь так бывает. Ведь пишут, пишут, что «после операции все равно изменял»… Еще читала, что все-таки иногда вырастает заново. А может быть – и очень даже вполне, – что там остались еще фрагменты. Живые фрагменты – и если дать ему шанс, он, может быть, еще оттает, еще отойдет…

Звонила врачу – сказал, не волнуйтесь, подождите, наладится.

Ждать не могла. Смотреть на него не могла – как он сидит, с журналом в руке, и час, и два, и не листает.

Взяла его телефон – разряженный, выключенный, как он сам, – зарядила, включила. Нашла ее номер. Морковь. Потому что любовь. Чтоб ты заживо сгнила, овощная культура…

Позвонила.

– Да?! – та ответила сразу; голос свежий и звонкий.

Не чувствуя губ, не чувствуя языка, представилась, сказала, Игорю плохо. Сказала – можешь прийти, увести, отпущу, если он только захочет.

– Когда зайти? – спросила Морковка, нахально, будто договаривалась с его секретаршей.

– Да хоть сегодня.

В тот же вечер пришла.

Такая юная – господи, да ей девятнадцать! – и так некстати нарядная. Как будто в театр. Глубокий вырез, черное что-то там, обтягивающее, блестящее, тонкое. Смешная мордочка, как у глазастого пушного зверька. И эта шея. Такая длинная шея.

Что было делать с ней – не понятно.

– Да вы входите…

Усадила за стол.

Сидели молча, как на поминках, все четверо. Была нарезка – ветчина, колбаса и сыр. Никто не ел, кроме Игоря. Ни на одну из них не смотрел.

Зато Морковка смотрела на него, – и было заметно, под этим обтягивающим, как колотится сердце.

– Хотите кофе? – пробасил Заяц.

Гуля вздрогнула. Она про него и забыла.

А Заяц, Заяц ее сидел, оказывается, весь красный, и поедал эту Морковку глазами. Цепочку с крестиком, ускользавшую в вырез. И шею. И твердые, обтянутые черным, сосочки.

– Спасибо, кофе было бы хорошо, – улыбнулась тварь.

Заяц вскочил и ломанулся на кухню. Гуля смотрела вслед.

Какая-то новая, незнакомая ревность толкнулась внутри, как ожидающий рождения младенец.

– Ну что, пойдешь с ней? – спросила мужа, пока Заяц возился на кухне.

– Куда?

Она съязвила:

– Что, адрес забыл?

– Пойдем со мной, да, Игорь, пойдем?.. – как песня сирены.