– Ты должна была уехать еще вчера. Но к твоей совести взывать бесполезно, так ведь? Хотя бы раз меня послушалась без этой своей истерики. А теперь… Боюсь, теперь уже поздно.

Маг бросил последний взгляд на кабинет и прошел мимо девушки, ни на мгновение не задержавшись.

– Я остаюсь здесь! – отчаянно крикнула Терри вслед. Маг большими стремительными шагами удалялся прочь.

– Ну хотя бы объясни, что случилось, отец? Для чего поздно? – даже самой Терри просьба показалась жалкой и растерянной. Она не привыкла так просто сдаваться, а Терран в любое другое время не преминул бы преподать ей урок этикета, попутно укорив в том, что девушка ее положения обязана держать себя с царственным достоинством в любой ситуации, и столь неподобающе вульгарному выражению чувств пора положить конец. На что Терри ехидно бы заметила…

Но в этот раз вопрос, увы, повис в пустоте. Звуки шагов отца и те растворились в тишине.

Когда через полтора часа Терри садилась в коляску, королевский маг Терран Ангир провожал ее хмурым взглядом, стоя на высоком крыльце с ажурными перилами, сложив руки на груди и молча поигрывая желваками на скулах. Девушка нарочито громко фыркнула, так, чтобы это было заметно отцу, и отвернулась, взметнув облако рыжих волос, до которых так и не смогла добраться горничная Мини. Усевшись на мягкое сидение, задрав нос и расправив плечи, Терри, всем своим видом являя оскорбленное достоинство, откинулась назад, когда коляска резко сдвинулась с места. Сидевшая напротив Эвани украдкой бросила укоризненный взгляд, но никакое увещевание не смогло бы сейчас пробить твердолобое упрямство девицы, решившей посоревноваться в этом деле со своим знаменитым отцом.

Лошадиные копыта бодро зацокали по брусчатке, мрачный Терран скрылся из виду за поворотом, а с Терри произошли разительные перемены. Она мгновенно перестала дуться, сощурилась и сложила губы трубочкой в раздумьях, выражение ее подвижного задорного лица удивительно напомнило лисью мордочку. Раздумий оказалось немного. Стоило только коляске повернуть за угол, как Терри бодро окликнула кучера. Сидевший в этот день на козлах Кубир тут же остановил лошадей и испуганно оглянулся.

– Постоим немного, отдохнем, – заговорщически сообщила Терри, на что Кубир громко вздохнул, но возражать не посмел.

Зато у Эвани выдержки было куда меньше.

– Госпожа Терранита, – начала она, выпрямляясь и жестко сцепляя на коленях руки в замок, будто готовясь к долгой и кровавой схватке, – Ваш батюшка велел…

Что велел батюшка, Терри и сама знала, а потому дослушивать не стала.

– Чтобы отвезти письмо, даже самое драгоценное, мне компаньонка не нужна. Так что пошевели мозгами! Нас выпроводили, но зачем?

Она бодро выскочила из коляски и помчалась назад, кляня на чем свет стоит новую моду на довольно узкие юбки и с трудом удерживаясь, чтобы не задрать подол повыше. Редкие, однако исключительно респектабельные прохожие провожали девушку недоуменно-осуждающими взглядами.

Терри добежала до угла, остановилась, перевела дыхание и заглянула… Да так и замерла, с трудом подавив рвущийся наружу стон.

У роскошного парадного крыльца ее дома стоял казенный полосатый фургон черно-зеленых тонов, из которого как тараканы выскакивали королевские солдаты, за ним – открытая коляска. Пустая, ибо ее пассажиры в этот момент споро взбегали по ступенькам крыльца, попутно отдавая команды следующим за ними солдатам.

Терри резко отвернулась и прижалась спиной к стене дома, за углом которого изволила прятаться. Она знала тех двоих, что командовали королевскими вояками. Это были королевские маги Агиус Базаль и Саво Вителен, маги, которые не раз захаживали в дом Ангира и ели его хлеб. Терри еще не знала, что произошло, однако не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: дело дрянь. Солдат не натравливают на законопослушных добропорядочных граждан, а если это все же случается, то либо граждане не добропорядочны, либо некто отдает неправильные приказы. В первое верилось с трудом – уж кто-кто, а Терран Ангир был законопослушен до тошноты. Оставалось второе. Терри непременно должна была узнать правду.

Простояв в нелегких раздумьях несколько минут, девушка опять выглянула из-за угла, в этот раз куда более осторожно и даже боязливо – она, признаться, боялась увидеть худшее, то, что отца выводят под конвоем из дому.

И в этот раз Агиус и Саво стояли на крыльце. И в этот раз их окружали королевские солдаты. Но отца с ними не было.

Дом Террана Ангира был не только магически укрепленным, в нем было множество самых обычных примитивных и не очень тайников и секретов, в том числе и тайный ход, ведущий в соседний сад, о чем соседи, надо сказать, даже не догадывались. Да, отец наверняка ушел через черный ход, отчаянно хотела верить Терри. Если отец воспользовался тайным проходом, ждать здесь больше нечего. А что, собственно, произошло?

В последний момент краем глаза девушка заметила движение. Из узкого переулка, идущего вдоль высокой ограды вокруг имения Ангира, неторопливо вышел человек. Нескладно высокий, худой, безупречно одетый, он чинно нес большой потертый саквояж, нимало не смущаясь соседством толкущихся рядом королевских солдат. Один из них подскочил было к неизвестному, но Саво Вителен удрученно махнул рукой: «не он». Человек высокомерно хмыкнул, подправил шляпу и прошествовал далее, все так же невозмутимо и спокойно. Терри тоже хмыкнула и прислонилась спиной к стене, спрятавшись за выступом. А когда человек поравнялся к ней, ехидно спросила:

– И куда это мы направляемся, милейший Стерс?

Дворецкий вздрогнул, слегка сбился с шага, но быстро пришел в себя и неожиданно заторопился, отчего Терри пришлось почти бежать, чтобы двигаться вровень с ним.

– А, госпожа Терранита, – невозмутимо произнес Стерс, меряя мостовую непомерно длинными ногами, – Разве вы не уехали? Вам не стоит здесь находиться.

– Рассказывай, – угрожающе затребовала девушка, – Все рассказывай, можно коротко.

– Госпожа, боюсь, мне не разрешено…

– Правильно, бойся, – перебила Терри, – отец далеко, а вот я – близко. Стоит мне только громко крикнуть – и те ищейки, что толкутся сейчас у наших дверей, мигом будут здесь. Ты ведь не хочешь, чтобы они тебя обыскали?

Стерс опять слегка сбился с шага, покрепче сжал ручку саквояжа, выразительно откашлялся и сказал:

– Вы же не станете действовать во вред собственному отцу, госпожа Терранита.

– А откуда мне знать, что во вред, а что для пользы? Я же не ясновидящая! – бодро заключила Терри.

Стерс сдался, но девушка так и не поняла почему: то ли от ее убедительности, то ли из-за того, что дворецкому требовалось свернуть под арку в подворотню, как раз напротив которой она остановилась и решительно загородила проход. В двух шагах от них стояла коляска со скучающим Кубиром и нервничающей Эвани. Стерс бросил быстрый взгляд на коляску, но воспользоваться ею не спешил.

– Вашего отца… э-э-э… обвинили в краже и покушении на убийство, – дворецкий незаметно оглянулся по сторонам.

– Убийство кого? – Терри понизила голос почти до шепота.

– Короля.

– К-короля? – от удивления девушка застыла статуей и не шелохнулась, даже когда Стерс проскользнул мимо нее в подворотню, – Но…

– Но он этого не делал.

– Хорошо, хоть отец успел сбежать, – ошеломленно пробормотала Терри в спину уходящему мужчине.

– Не уверен, – обернувшись, с сожалением бросил напоследок дворецкий и прибавил шагу.

– Как не уверен? – ахнула девушка, всплеснув руками. Но Стерс, неожиданно шустро отмеряв длинными ногами расстояние под аркой, скрылся за поворотом.

* * *

Терри осторожно присела на краешек сидения: спина прямая, руки безвольно лежат на гладком жаккарде обивки, брови разлетелись растерянными птицами. На скамейке напротив тихо плакала Эвани – она слышала разговор со Стерсом, проходивший прямо у кареты. Вжавши голову в плечи, согнувшись и неловко привалившись к стенке коляски, экономка теребила крохотный белый платочек и обильно смачивала его слезами. Молча и горько.

Терри тяжко вздохнула.

– Кубир, давай-ка назад.

– Куда назад, госпожа? – испуганно подпрыгнул возчик.

– К дому, – мрачно объявила девушка.

– Э-э-э, нам тут не развернуться, – слуга кончиком хлыста рассеянно почесал себе за ухом, отчего его треугольная шляпа словно качели заерзала на вихрастой светловолосой макушке.

– Тогда давай вперед, объедем квартал по Остролистовой улице, мимо особняка Мандоров и выедем переулком к площади Господина Попрошайки.

– А, ну это можно…

Едва только лошади невозмутимо зацокали по брусчатке, Эвани оторвалась от платочка и подняла на Терри заплаканные глаза:

– Госпожа Терранита, – помимо скорби, непоколебимой непрезентабельным шморганьем носом, в голосе экономки появились твердость и упрямство, – Ваш батюшка неспроста пытался отправить вас подальше от дома. Он хотел вас защитить. А вы его не слушаетесь. И не думаете о том, сколько беспокойства ему доставляете. Он так много для вас делает, но вы даже не замечаете, какой он замечательный, чудесный человек…

Эвани бубнила и бубнила, и впервые в жизни Терри не хотелось вспылить или возразить, она лишь хмуро смотрела на фасады домов, мимо которых проезжала коляска, и мрачно вздыхала.

За поворотом открылся вид на площадь Господина Попрошайки. На самом деле площадь официально звалась Бернойской в честь одного очень редкостного и недолговременного периода в истории взаимоотношений двух соседних государств, Арнаха и Берноя, когда на их правителей снизошла блажь помириться. Сей неестественный эпизод в жизни соседей длился не очень долго и отношения через годик-другой перешли в нормальную стадию вялотекущей если не войны, то привычной огрызательности. Слово «берноец» среди арнахцев обычно (как раньше, так и сейчас) значило то же, что и «отродье», «ублюдок», «голодранец» и прочие схожие по выразительности эпитеты. Площадь же, которой по необъяснимой причине дали имя Бернойской, после окончания перемирия переназвать забыли, а более раннее ее название – «Садовая» – само собой забылось еще раньше, когда лилиенская знать застроила верхние сады своими роскошными особняками.

Посему название сему месту сложилось без участия – или даже вопреки ему – властей. «Господин Попрошайка», конечно же, звучало ничуть не лучше «Бернойской», но оно прижилось и объяснение тому следовало искать в статуе в центре площади: на высоком постаменте в человеческий рост стоял некий суровый бронзовый с прозеленью старец в длинном плаще, с капюшоном, натянутым на нос, и с внушительным посохом, слегка приподнятом не то в указании жизненного пути, по которому надлежит идти, не то для отпугивания собак. Вторая рука у него была приподнята ладонью вверх в жесте, давшем название сему милому месту… Старец выглядел весьма представительно и сурово, отчего даже самые легкомысленные шалопаи не смели звать его просто попрошайкой, а вот «господин Попрошайка» разом решало проблемы и почтения, и здравого смысла. Впрочем, кто это был и куда шел, никого особо не интересовало. Под статуей добропорядочные горожане посадили цветочки, которые буяли, несмотря ни на засуху, ни на настойчивую забывчивость дворников, высокий, по колено, каменный бордюр сиял чистотой, ежедневно вытираемый юбками и брюками присаживающихся отдохнуть граждан, поэтому редко кому взбредало в голову пробраться промеж мохнатой цветущей зелени к постаменту и попытаться прочесть заросшие зеленоватым мхом буквы. А надпись между прочим гласила, что сей памятник воздвигнут в честь Каджина Неутомимого, известного путешественника, книгами которого зачитывалось не одно поколение мечтателей о дальних странах и приключениях. Только кто об этом помнил?

Терри, вздохнув, равнодушно скользнула взглядом по зелено-медному страннику и… Ее взгляд мгновенно заледенел. Со ступенек крыльца своего роскошного особняка под конвоем королевских солдат спускался Терран Ангир. В первый момент его даже трудно было заметить – невысокий и щуплый, несмотря на гордо расправленные плечи и с вызовом запрокинутую аккуратную голову, он терялся среди рослых краснощеких молодцев-гвардейцев, выглядя ощипанным куренком среди откормленных пестрых индюшек. Впрочем, гордое презрение, явственно написанное на лице Ангира, предназначалось вовсе не его тугодумному исполнительному конвою, а парочке торжествующе подмигивающих друг другу типов, топчущихся рядом с казенным фургоном. Агиус и Саво были несказанно рады поимке государственного преступника, странным образом оказавшимся их вчерашним завистно удачливым коллегой, и не скрывали это.

Коляска, в которой сидела Терри, обогнула Господина Попрошайку, на полукруге прокатилась по площади и опасно приблизилась к парадным воротам у величественного дома Ангира. С каждым шагом лошади шли все медленнее и медленнее, чувствуя непонятную свободу в действиях, ибо поводья выпали из рук ошеломленно-испуганного Кубира и нынче просто болтались, рискуя запутаться. В конце концов легкая изящная коляска просто остановилась, точнехонько поравнявшись с полосатым казенным фургоном. Сидевшие в карете люди были не единственными зрителями знаменательного, из ряда вон выходящего события; на публичную поимку преступника с ужасом и восторгом взирали соседи и их многочисленные слуги, высыпавшие из окрестных домов, как тыквенные семечки из дырявого мешка. Пара карет столкнулась на той стороне площади, визгливые голоса возчиков, не обращая ни на что иное внимание выяснявших, кто прав, кто виноват, перекрывали даже рявканье капитана конвоя. Терран Ангир, презрительно полуприкрыв глаза веками и гордо выпрямившись, надменно сбросил со своего плеча руку, помогавшую войти в фургон, поставил ногу на подножку… и тут на лице его отразился ужас: маг увидел свою дочь.

Терран неожиданно нагнулся, отводя выразительный, полный гнева и отчаяния взгляд от дочери, и сделал то, чего от преступника, казавшегося вполне респектабельным господином, никак не ожидали: прытко рванул назад, из распахнутых дверей фургона и сильно наподдал по голени стоявшего рядом гвардейца высоким каблуком своих безупречных начищенных туфель. Юноша взвыл, схватился за голень руками и запрыгал на одной ноге, помогая себе громкой руладой из воплей и всхлипов. На Террана, успевшего на три шага отскочить от казенной кареты, навалились сразу трое гвардейцев, задавив маленького мага весом и яростью, а Терри между тем уже колотила по стенке коляски, заставляя Кубира опомниться и подхватить поводья. Коляска рванула вперед, быстро оставляя позади шум свалки, но девушка даже не оглянулась. Ее тонкое личико под шапкой рыжих волос сильно побледнело, глаза уставились в некую точку на бархате обивки, а руки сжались в кулаки. Прошло несколько минут, прежде чем она откинулась на спинку сидения, глубоко вздохнула и огляделась по сторонам.

Кубир правил одному ему известным путем, а потому не стоило строить догадок о том, куда ехала коляска. Терри это не особенно взволновало, как раз наоборот – передышка была ей необходима. Кое о чем вспомнив, она вытащила несколько смятое письмо, переданное ей отцом, и решительно вскрыла его под горестный, хотя и тщательно приглушенный вопль Эвани.

– Хорошо еще не успел магическим заклятьем запечатать, – пробормотала девушка, безжалостно игнорируя обвинительные причитания экономки и скользя глазами по изыскано написанным строчкам текста, – Частный пансионат? Я так и знала. «За ту небольшую услугу, которую я имел честь Вам оказать»… Хм-м… Интересно, это какую? …Да не кипятись, Эвани, я ведь не сказала, что она любовная. Хотя… «Оказать покровительство, поскольку, подозреваю, в ближайшее время жизнь будет очень сурова к ней». Какой слог! А какая наглость! Он решил, что я спрячусь и покорно буду ждать, пока его таскают по тюрьмам? Ну уж нет!

Маленькая ручка, затянутая в перчатку, в ярости впечаталась в стенку коляски, Кубир нервно оглянулся и непроизвольно натянул поводья, останавливая лошадей.

– Куда это мы едем, Кубир? – обманчиво мягко спросила хозяйка, глядя на кучера и улыбаясь так, что голова у слуги испуганно спряталась в плечах.

– В Бадлинот, госпожа. Двадцать миль от южной заставы Лилиена, – пробормотал Кубир, не глядя на девушку, – Как хозяин велел.

И набравшись смелости, неуверенно добавил:

– А я всегда выполняю приказания хозяина. И доставлю вас в пансионат госпожи Ловелии Траблот, чего бы мне это не стоило.

– Ах так! – Терри мстительно ухмыльнулась, но тут запал ее гнева неожиданно иссяк и она откинулась на подушки, в задумчивости покусывая губы. Кубир еще раз опасливо оглянулся и потихоньку тронул поводья…

– Госпожа Терранита, – завела свою любимую нудную шарманку Эвани, – Разве вы не понимаете, что ваш батюшка бесконечно обеспокоен тем, что с вами будет, когда имя его смешают с грязью? А это будет, поверьте! Пока он не может себя защищать, вы тоже не сможете остаться в стороне от скандала и сплетен, общество станет обсуждать вас и, смею заверить, это весьма гадко! И ваше присутствие в обществе только подстегнет ненужные разговоры, а кроме вашего отца у вас нет достойных покровителей в свете, и вы это хорошо знаете. Господин Терран поступил очень, очень мудро, отправляя вас в закрытый частный пансионат, где вы сможете не замечать злого обсуждения общества… О, общество может быть таким жестоким, таким злым!

Терри подняла голову и удивленно уставилась на Эвани, но отнюдь не доводы поступать благоразумно и послушно, как требуется от хорошей дочери, заставили ее нахмуриться, а искренняя боль в голосе и рваная нервность жестов экономки. Сдержанность молодой женщины была заметно поколеблена и в любое другое время Терри не упустила бы возможности разговорить Эвани, выяснить, чем же так досадило белокурой красавице великосветское общество, …но сейчас ее голова была занята другим.

– У меня нет причин бежать от общества, – задумчиво сказала она, – Скандала я не боюсь. Но в одном ты права – я не могу появиться в свете сама по себе. Мне нужен покровитель… Нет, нет, я не собираюсь идти на содержание к мужчине, – весело рассмеялась девушка, заметив неподдельный ужас на лице Эвани, – Но у меня же есть тетя! Вряд ли она поможет мне вытащить отца из темницы, ведь что можно ожидать от тридцатилетней вдовы с таким идиотским именем как Фредебокина, но разве не могу я остановиться у нее хотя бы на время? Неужели она не захочет помочь бедной несчастной родственнице?