Глава 13. Мираж

Говорить больше в лавке мадам Дюбон Гром отказался, лишь качнул головой и больше ни слова не вымолвил про Лисовских. А вот та, видимо, за годы жизни среди оборотней научилась вовремя нарушать уединение, когда риск попасть под раздачу был минимален.

– Добро пожаловать, господин Волкодав. Желаете приодеть спутницу? – раздался вдруг ее неожиданно ровный и приветливый голос.

Гром обернулся и сразу же взял женщину в оборот, в то время как я продолжала стоять на месте и хлопать глазами, переваривая услышанное.

– Всё потом, – прошептал мне одними губами и продолжил окучивать портниху: – Нужно два готовых платья сейчас и несколько на пошив, смотрите…

Я глядела на мужчину с открытым ртом, все мои терзания временно улетучились под натиском потрясения и неимоверного любопытства, которое прожигало грудную клетку. А ведь и правда, я не знала фамилию черноволосого до этого момента, а все обращались к нему не иначе, как Гром. Прикусила губу, коря себя за недогадливость, ведь логично, что обычного оборотня не стали бы привечать в Золотом Квадрате, не обращались бы к нему так уважительно и с почтением.

– Прелестно, просто прелестно, – за раздумьями не заметила, в какой момент вокруг меня закружилась портниха, одобрительно цокая и закатывая глаза от удовольствия. – Госпожа Волчек, шить для вас будет большой честью для меня.

Глаза у женщины сверкнули блеском подсчета будущего дохода, а затем она утянула меня в примерочную, не дав осмотреться, наконец, и выбрать что-то самой. Время в лавке пролетело незаметно, так как все мои мысли были поглощены попеременно то Ранилем, то Громом, который оказался родственником… Самира?

– Мерки я сняла, вот это вам на первое время, а за пошив приступлю сегодня же, всё будет готово в течение трех дней, вы меня знаете, господин Волкодав, – произнесла мадам Дюбон, затем упаковала платья, нижнее белье и даже несколько пар туфель на невысоком, но изысканном каблучке.

Я сумела лишь кивнуть, а вот Гром распрощался более словоохотливо, позволяя мне витать в облаках.

– Ты какая-то сонная, персик. Я думал, девушки любят наряжаться, ожидал, что будешь штурмовать портниху, – усмехнулся он и подхватил пакеты в одну руку, второй придерживая меня за талию. – Хотя не мне жаловаться, всегда мечтал одевать такую куколку на свой вкус.

Я прикусила кончик языка, сдерживая готовые вырваться наружу вопросы, но вокруг нас было слишком много лишних глаз и ушей, так что пришлось набраться терпения.

– А что, так часто водишь сюда своих девиц, а ни разу не представилось возможности выбрать наряды самому? – не удержалась, подняла голову, встречаясь с его непроницаемыми глазами, и съязвила. – Вон, тебя даже портниха узнала, не говорю уже о россказнях Агуара. Или это вовсе не ложь, да?

Не знаю, откуда набралась такой смелости, но что-то внутри меня лопнуло и вырвалось наружу, принимая словесное обличье оскаленного зверя.

– Ревнуешь? – выдохнул Гром, но вопреки моим ожиданиям его губы растянулись в широкой улыбке. – Твои эмоции и чувство собственности дразнят моего волка, Айна, но не стоит. Мы с тобой знакомы всего сутки, даже меньше, так разве можно винить половозрелого самца за его мужские инстинкты? М? Как думаешь?

Стиснула челюсти и от злости вцепилась пальцами в его локоть сильнее, надеясь, что это причинит ему боль. Вот только моя сила с его порогом боли не могла сравниться, так что моя спонтанная выходка обернулась лишь мужским смехом.

– Кобель, – фыркнула и заозиралась по сторонам. Мы шли по коридору, где тут и там встречались разные лавки, но не было ни одного представителя человеческого рода, даже полукровок.

– Мадам Дюбон человек, но ей позволено держать в центре города лавку? – спросила с недоумением, надеясь утолить хотя бы толику любопытства, пока мы не оказались наедине, вот там я больше не дам его увиливать от ответов.

– Для некоторых людей делают исключения, – пояснил мне черноволосый, а я нахмурилась, имя мне показалось знакомым. – А она – жена советника Гудара, так что все самочки из высших семей почитают за честь одеваться именно у нее.

Точно. Тот самый советник, на встречу с которым так спешил Данай.

В висках стучало, а саму меня слегка штормило. Мы посетили уже несколько лавок, прикупили мне одежду, обувь и всякие женские штучки, как выразился Гром, так что на сегодня я посчитала наш выход в свет завершенным и выстраданным.

Торговый дом оставил у меня обрывочные и туманные воспоминания, перед глазами стояла лишь спина Раниля и раздосадованное лицо Грома в тот момент, когда была озвучена его настоящая фамилия.

– Слышала такое выражение, персик, любопытство кошку сгубило? – поддел меня черноволосый, словно испытывая удовольствие от самого процесса.

– К счастью, я не кошка, – усмехнулась, дергая уголками губ. Иногда его фразы поднимали настроение, хотела я того или нет. – В моих венах течет медвежье-волчья кровь.

Набралась смелости и сказала это вслух, признавая в себе звериное начало.

– Правильно, персик. Ты волчица, – наклонился и прошептал мне на ухо. – Моя волчица, сечешь?

Поперхнулась от игривости, прозвучавшей в его словах, и чуть не засмеялась, когда проходившая мимо взрослая самка застыла, в неодобрении глядя на нашу парочку.

– Идем быстрее, мне стыдно, – пробормотала, опуская глаза, и потянула его к выходу. – Хочешь, чтобы все знали, что мы переспали?

– Я владею этой самочкой, госпожа! – залихватски извернулся черноволосый и крикнул той женщине, которая продолжала возмущенно смотреть нам вслед.

В эту секунду он напоминал мне задорного мальчишку, дорвавшегося до веселья и удовольствия, и его настроение постепенно передавалось и мне. Но я каждый раз осаждала себя, ведь понимала, что он на самом деле – умелый манипулятор, умеющий тонко подмять чужое настроение под себя и свои цели.

– Ну всё! – прошипела, когда мы оказались на улице, недалеко от парковочного места, где сверкал чистотой его мобиль. – Хватит дурачиться! И не смей увиливать от моих вопросов!

– Я? Увиливать? – растянул губы и подернул шутливо бровями. – Да за кого ты меня принимаешь, персик?

– То есть, ответишь на все мои вопросы? – прищурилась и сделала шаг вперед, оказываясь напротив него на расстоянии вытянутой руки. Не знаю, какого эффекта я хотела, но такая близость лишь подчеркнула разницу наших габаритов, и мои гневные и требовательные слова могли бы показаться смешными, если бы не моя решимость.

– Всё для тебя сделаю, кошечка, – резко нагнулся и коснулся моих губ, выдыхая фразу мне в рот. – Только озвучь свои потаенные желания.

Внутри всё полыхало от чувственного мужского флирта, но разум ощерился, выпуская коготки. Его шутливость заставляла меня сильнее желать правды.

– Почему ты не сказал, что Волкодав?! Кем ты приходишься Самиру, Гром? – смогла потребовать ответа, но сама не ощущала под собой твердой почвы.

Посмотрела по сторонам, надеясь, что мое рявканье осталось только между нами, но никто на нас не смотрел. Снаружи в принципе было немноголюдно, и когда я было хотела снова наехать на всё еще молчавшего Грома, замерла. На секунду показалось, словно в конце улицы мелькнуло знакомое лицо Найды, но когда я снова обернулась, не увидела никого похожего. Видимо, тоска по родному городу дает о себе знать.

Повернула голову на черноволосого, но он на удивление смотрел в ту же сторону, что и я. Его глаза были прищурены, а ноздри раздувались, словно он вдыхал воздух, почувствовав знакомый аромат. Скулы заострились, а зрачки сузились, казалось, реагируя на что-то родное, но неожиданное.

– Увидел кого-то? – наклонила голову набок, с интересом отслеживая эмоции на его лице.

Он никак не отреагировал на мой вопрос, даже ни одна мышца не дернулась. Вот что значит выдержка. Хотя я более чем уверена, что его что-то насторожило, но делиться со мной мыслями он не спешил.

– Едем домой, вечереет уже, – кивнул в сторону мобиля и повел меня к нему, не останавливаясь ни на секунду и даже не давая и слова лишнего вставить. – Все вопросы за пределами центра. Здесь много лишних ушей.

Предупреждению я вняла, не открывая более рта, глупость была мне не свойственна.

Вот только если въехали внутрь Золотого Квадрата мы без проблем, то вот на выходе образовался затор из мобилей. Охрана проверяла каждый салон, открывала багажники и что-то выискивала-вынюхивала. Уровень адреналина возрос, вбрасывая гормон в большом количестве в кровь. В этом не было логики, ведь нам было нечего скрывать.

Когда настала наша очередь, проверяющие необычайно долго шерстили наш мобиль, светили фонариками, но особое внимание уделили мне.

– Новенькая? – спросил у Грома один из мужчин в форме.

– Моя жена, – спокойно и невозмутимо ответил черноволосый, встречая непроницаемый взгляд другого самца.

– На нее нет разрешения, – поджал губы в недовольстве молодой стражник. – Выйдите из мобиля!

– Считаешь, оно мне нужно? – вздернул бровь в недоумении Гром, чуть не рассмеялся мужчине в лицо. Тот свел брови на переносице и перехватил дубинку в руках, словно собираясь выбить из Волкодава дух.

– Хоги, иди дальше, я сам разберусь, – раздался чужой строгий голос, а после возле нас оказался мужчина постарше. – Прошу простить, господин Волкодав, это Хоги, он недавно работает, не всех еще знает в лицо, а цвет ваших волос…

Стражник замялся и не решился высказать свои мысли, от Грома ощутимо повеяло недовольством высшего самца.

– Плохо, что не знает. Очень плохо, – прищурился и произнес черноволосый необычайно ледяным тоном, от которого даже у меня покрылась холодными мурашками кожа. – Открывай шлагбаум, пока я не вышел из себя. С тобой я разберусь завтра.

Работник не стал спорить и дал знак другому стражнику пропустить наш мобиль, так что вскоре мы покинули пределы Золотого Квадрата в полном молчании. Я не решалась что-либо сказать, опасаясь подлить масла в огонь негодования Волкодава, спокойно дождалась, когда мужчина успокоится.

– Самир – мой брат, – произнес спустя долгую паузу Гром, но я не удивилась, ожидая нечто подобного. – Единокровный. У нас один отец.

– А… – кивнула на его черные волосы и прикусила губу, не решаясь произнести это вслух после недавней сцены. Мы с ним были мало знакомы, так что я еще не понимала, является ли это его больной темой. Чувство, словно ступаю по тонкому льду, морозило внутренности.

– Моя мать была обычной волчицей, не принадлежала к правящим. После первой жены отца, матери Самира, общество восприняло его брак, как мезальянс, оскорблявший высшее общество, – пожал плечами и повернул ко мне голову, не выказывая ни капли агрессии, скорее, демонстрируя глухую усмешку смирения со своим происхождением. – Отец у нас был любвеобильный, так что удивительно, что после смерти второй жены в родах старик не осчастливил нас дюжиной отпрысков.

Только сейчас обратила внимание, что при упоминании брата его лицо разглаживалось, а в голосе звучала гордость. Такое не подделать, не сыграть.

– Я думала, что рыжий цвет волос всегда наследуется, – нахмурилась, а затем из меня вырвался короткий смешок. Совсем забыла, что и моя мать была рыжеволосой, а вот мне достался пепельный оттенок вопреки всем законам волчьих устоев.

– Разочарование века, правда? – ухмыльнулся Гром. – Старик, конечно, посетовал, но в нашей семье потомство не бросают, так что фамилию он мне свою дал. И на том спасибо.

Несмотря на ворчливый тон, я слышала в его голосе неподдельную теплоту и любовь, которую он неудачно пытался скрыть. В груди разлилась тоска по собственному отцу, которого я больше никогда не смогу увидеть, ощутить его объятия и ласковые поглаживания по затылку. Прикрыла глаза и отвернулась к окну, надеясь выровнять дыхание и не расплакаться от боли, разрывающей грудную клетку. Всё еще резало внутри, болело до спазмов в животе.

– Расскажи мне про Лисовских, – попыталась скорее сменить тему, которая интересовала меня не менее сильно. За этой семьей чувствовалась тайна, которая может мне не понравиться.

– Влиятельная семья лис, что могу сказать, – пожал плечами Гром, но плечи его были напряжены. – Правда, у них другие порядки, далекие от волчьих. Своих женщин они берегут и в общество выводят редко, их воспитывают далеко за пределами града. К браку лисиц не принуждают, даже полукровок, всё только по обоюдному согласию.

В груди застучало, по спине прошелся холодок.

– И как же Ураилу удалось договориться о браке? – сглотнула, чувствуя, что ответ мне не понравится.

– Марун – любимая дочь главы клана Лисовских и, в отличие от других самок, в плане исключения воспитывалась рядом с отцом, в столичном граде, что, конечно, не очень поощрялось старейшинами рода, но прогнуть Торелла им не удалось, – с ехидной усмешкой сказал Гром и качнул головой.

– Единственная девочка из клана лис, – протянула без удивления. – Запретный плод сладок, особенно для волков.

Черноволосый не стал комментировать мой вывод, но я лишь убедилась, что так оно и было.

– Девчонка крутилась рядом с Агуаром, так что очень быстро познакомилась со всеми свободными самцами волков, – дернув губами, хмыкнул Гром. – По началу всем было смешно, что она таскается за Ранилем и угрожает стать его женой. Все списывали это на детскую блажь, которая быстро пройдет, но никто не заметил, как Марун без памяти влюбилась в Волкова.

– Безответно, – повторила слова Грома в торговом доме.

– Пигалицы нас никогда не интересовали, – кивнул он, и я с облегчением растеклась на сиденье. – Но старших никогда не волновали чужие чувства. Принадлежишь к правящим, будь добр соответствовать. Завидная невеста, еще и знакомая с порядками столичного града – хорошая партия даже для Волковых. Дунарион таким образом планирует убить двух зайцев – добиться их военной поддержки и исключить потомство Раниля из возможных претендентов на власть. Отличный был бы ход, если бы не одно “но”.

Во всем мне уже виделся подвох. И даже сейчас до меня дошло, что лис хоть и любил свою дочь, но, видимо, желал выгодно пристроить ее, выдав замуж за члена правящего клана. Что ему прекрасно удается, с горечью подумала, но вслух не произнесла.

– Но? – подтолкнула Грома продолжить, но он сомкнул губы, а после повернулся ко мне.

– Подробности Раниль расскажет тебе сам. Не могу же я лишить его этого удовольствия? – подмигнул мне черноволосый и остановил мобиль.

Оглянулась, только сейчас замечая, как быстро мы преодолели дорогу обратно. Вокруг снова нерушимой глыбой стоял лес, а напротив – внушительный дом Волкова. Мы распаковались, занося пакеты в дом, и больше эту тему не поднимали.

Гром неожиданно приступил к готовке, а я не могла найти себе места, прокручивая в голове события прошедшего дня. И к вечеру так накрутила себя, что с нетерпением и затаенным плохо скрываемым страхом ожидала прихода Раниля. Настало время ему объясниться.