Глава № 6.

«Мы не выбирали тех, кого любить»

Роды длились более двух суток, точнее пока что схватки, и мне казалось, что я вот-вот умру.

– Вытащите его из меня, он меня убивает, – я орала срывая голос. Да сколько будет длиться эта боль?

– Держись, душа моя, держись, – говорил на ушко Алоэй, держа крепко за руку.

– Дитя вытягивает из неё жизнь, она скорее всего не выдержит, – с горечью и истерикой в голосе проговорила Гера.

– Что я могу сделать? – спросил Алоэй сдавленным голосом и сумасшествием в красных глазах.

– Мы ей ничем не сможем помочь, – вмешалась в разговор Алала, она принесла таз с ледяной водой.

– А кто сможет? – прорычал ей Алоэй.

– Нужен адский огонь.

Она спокойно всучила ему таз и стала меня обтирать, но толку от этого не было.

– Да, он её заморозит, иначе она сгорит изнутри, только магический противовес сможет ей помочь, – поддержала её Гера.

Мне было уже плевать, что они сделают, главное, чтобы они уже закончили этот ад. Я сходила с ума, меня без меня женили.

Почему я должна страдать? Но ныть нужно прекращать, нужно сжать зубы и идти до конца.

– Ну, кто вызывать цербера будет на службу? И кто будет за это платить? – подлила Алала ложку дёгтя в бочку мёда.

– Я заплачу любую цену, – простонала я от приступа новой боли.

– Нет! – резко отрезал Алоэй. – Заплачу я, ты нам всем слишком дорога, ты дорога мне.

От его слов моё сердце забилось ещё быстрее.

– Ты идиот? Тебе нравится в рабах сидеть? Мазохист несчастный.

– Может вы уже определитесь? Мне нужно знать, на кого открывать портал, а то так ничего не решим, – встряла Гера, потирая руки.

– На меня, – вместе ответили я, Алоэй и вбежавшая Аглая.

– Эй, потише, потише, ему столько не надо.

– Хватит споров, я возьму на себя ответственность, – и посмотрела на всех тяжёлым взглядом, ставя точку в споре.

И меня снова скрутила схватка…А-а-а… У Алалы засветились руки, сколько раз видела такие спецэффекты, а привыкнуть не могу.

Она подошла ко мне, взяла нож и начертила пентаграмму, странную четырёхконечную звезду. Она была больше похожа на розу ветров. Боль в руке была ничем по сравнению с той, что заживо сжигала меня и ломала кости.

Алала стала говорить непонятные вещи, но на понятном языке:

– В тёмной комнате пустой,

Заблудится душа твоя,

Но ты там будешь не одна,

Ведь тёмное хранит секреты.

Там тоже нет ни начала, ни конца,

Но если ты захочешь,

Там появится и перекрёсток,

И указатель на последний шанс.

Готова ли его ты обрести?

Ведь если обретёшь, себя ты потеряешь,

В этом вечном лабиринте жизни

Всегда за всё нужно заплатить,

Твоя душа будет молиться,

И не будет этому ни начала, ни конца.

И только он решит,

Свергнет цербер пустоту или тебя.

– А теперь, молись Амирана, моли о помощи, – прокричала Гера, что помогала удерживать Алале силовой круг.

И я молилась, рисовала в голове и перекрёсток, и указатель к шансу, к моему последнему шансу на жизнь. Мой путь к свободному вдоху без боли. Миг, и я оказалась в той самой тёмной и пустой комнате своей души.

Но сколько бы я ни ждала, никто не пришёл, не сработало, я всё-таки не смогла. Значит хреново молилась, а может я того, ну это, умерла? Ну, нет!

Мне сейчас хотелось и расплакаться, и разозлиться, да, как так могло получиться?

– Эй ты, цербер, да что ты вообще о себе возомнил. Откуда тебе знать, насколько сильно я хочу жить, зажравшаяся шишка. Вот и сиди в своём заду.

– Прошу прощения, аду… – меня перебил мужской, грудной, грозный бас.

– Нет, ты в жопе… – да, мой язык мне в жопу, как я могла так облажаться?

Но в мужском смехе, последовавшем после моей шоковой речи, точнее словонедержания, в этом смехе было снисхождение и, вроде как, умиление.

Мне кранты, а буду молить помочь мне, только зря потеряю время. Он не помог мне, да ладно если так, а то ещё может решить в порошок меня стереть. Или съесть, хотя подавится.

Он молчит, и я молчу, а что тут сказать? И с кем говорить? Он прячется в темноте, словно кошка.

– Привет, меня зовут Амирана, для друзей Мирра, – решила я начать всё-таки разговор.

Я почувствовала словно мне улыбнулись в ответ.

– Здравствуй, разреши представиться, юная душа, моё имя Давид и я к твоим услугам.

– Так вы мне всё-таки поможете?

Что-то мне это не нравится, где-то тут будет поворот, который меня может нагнуть. Любимая игра судьбы.

– Смотря какую цену ты готова заплатить.

Ну вот, я же знала, что так будет.

– Смотря, что вас интересует, всегда есть цена, которую мы не готовы заплатить.

Нужно сразу ставить рамки и всегда читать мелкий шрифт.

– Ой, в этом я могу с тобой поспорить, я долго наблюдаю за людскими душами. Они слишком жестоки и очень-очень жадные, не ценят того, что имеют и так из раза в раз. Особенно если им даётся это почти даром или если даже в дар. Такие смешные, хотят всё и сразу, вызывают меня, дёргают без действительной необходимости. А я, между прочим, последний шанс и цена моя соизмерима с запретом.

Подумав, я поняла, что ничего не могу отдать взамен жизни малыша, про свою я вообще молчу. Так что помимо того, что я ему в сердцах сказала пойти в жопу, так ещё сейчас скажу, что вызвала, а дальше оскорбила, чувствую себя идиоткой, как же стыдно.

– Прошу прощения, но только сейчас я осознала, что мне нечего вам предложить. Если только душу, но толку от неё?

– Ох, не права ты, не права, Ами-ра-на, Принцесса Ионии.

Я даже не обратила на это обращение внимания.

– Так что же вы хотите взамен жизни ребёнка, про свою я уже молчу. Давид – попробовала я его имя на вкус, и это оказалось очень даже вкусно, – красивое имя. Мне очень приятно с вами познакомиться.

– Странно, но это не лесть, а действительно вежливость с твоей стороны.

Давид Разиэль

Сижу я в своём дворце, никого не трогаю, пью горячий шоколад, и тут мне приходит молитва. Очень интересная душа зовёт меня, столько всего в ней намешано, мне аж съесть её захотелось. Редко встретишь того, в ком скрыты и огонь, и лёд.

Я слышал, что там на верхушке, что-то грандиозное творят, но мне было начхать, осталось ещё в интриги богов влезть. Мне и без них есть чем заняться, и по-любому сейчас меня вызывает их «чудо».

Сначала мне не улыбалось идти на этот зов, решил забить, но моя «должность» в этом мире не позволяла это сделать. От сопротивления зову меня скрутило, так что я упал на колени, и чуть внутренности не выплеснул на пол. Думал, убью, выпотрошу, даже такую вкусняшку, и пойду обратно упиваться своим одиночеством, но не тут-то было. Я пришёл весь такой злой и страшный, а меня обласкали на все лады. Да, такое со мной впервые.

У неё душа истинной демоницы, это то, что я ждал десятки тысяч лет и это только в этом мире, и в этом перерождении. И почему именно здесь?

Этот мир прогнил до основания, редкость светлые и разноцветные души. В скольких мирах бывал, а такого порабощения, черноты и серости ещё не видел. Особенно по отношению к детям, к своей же крови.

Отец решает жить ребёнку или умереть, просто по желанию. Я не представляю, как это – убить своё дитя. Ох, а если это девочка, то смерть в лучшем случае, либо же в жёны, любовницы или рабыни, это решают с рождения. Мрази.

Дети остаются лишь с отцами, у которых нет ни капли любви к этим «щенкам», как они выражаются.

Женщины лишь детей способны рожать да прислуживать, они глупы плюсом ко всему, они не хотят это менять. Их всё устраивает, иначе бы давно сменили порядки. Я им даже пару раз пытался помочь, но как видите, всё безрезультатно.

Рабство здесь испокон веков, столько слёз, ненависти, несправедливости, безвыходности, осознания, что не может быть иначе. Эти чувства топят весь этот мир.

И сильных здесь слишком мало, и они становятся либо безумцами, либо сластолюбцами, они заботятся лишь о себе. В общем, находиться в этой дыре то ещё наслаждение.

Мне вот до безумия интересно, как в эту грязь затянуло эту молодую, но огранённую душу? Но я счастлив, моя душенька сама пришла в мои руки, ой, не испугать бы её. Хотя, её-то испугаешь, она больше испереживалась за то, что «облажалась» (интересное слово), а не то, что я пришёл на встречу.

Ох ты, да я ещё и джекпот сорвал, у меня уже есть маленький, но такой сильный демонёнок. Если честно, мне ещё никогда так не везло, даже не верится.

– Так какова цена? – задала она вопрос, что заставлял её нервничать. Её глаза заблестели, она готова ко всему, чувствую это всеми фибрами души.

– Мне нужна невеста, – огорошил её, пошёл ва-банк, как говорится.

– Что?

А я думал глаза Мирры и так больше некуда, ошибался, они могут быть ещё больше.

– Успокойся, мне нужна твоя душа, а не тело. Но и от этого я бы не отказался.

Её мысли мне нравились, она такая кровожадная, ой всё, я влюбился. Мне останется только скинуть с себя поводок, это хреновое перерождение нравится мне всё больше и больше.

– Я согласна, – да-да-да, теперь она в моих мягких и любящих лапках.

Но тут же в её голове пронеслось, что она не Амирана, а Оксана, так что всё это недействительно. А вот и нет, а вот и не угадала. Нет, девочка, теперь ты моя. Да, придётся подняться на поверхность и стать беспомощным, по божественным меркам, но что не сделаешь ради любимой и обретённой семьи.

Амирана (Мирра).

После моего согласия чудо-юдо рыба-кит стал творить трахтибидох, ну или абракадабру, не разберёшь. Тьма словно уплотнилась и обняла меня со всех сторон, словно родную, и во тьме загорелись два ярко-голубых глаза, очень красивых и словно неземных.

В реальность меня вынесло резко, если это можно так назвать. Боли больше не было, рядом была Гера и смотрела на меня ошарашенным взглядом.

– Мирра пошла в роды, её нужно поставить на ноги, а я приму ребёнка.

Меня подняли с родильного стула, а серая ночнушка из жёсткой ткани царапала кожу, постоянно доставляя дискомфорт. Ну почему нельзя для беременных придумать нормальную одежду?

Нервы на пределе, но большая часть боли ушла, от чего я снова начала дышать.

Не пойму откуда, но ко мне пришёл прилив поддержки, и я откуда-то знала, что мне её послали магическим путём. Огляделась и стала искать в комнате те самые чистые, голубые глаза, и за деревянной ширмой, что служила стеной, я увидела силуэт в чёрном балахоне. Ну, силуэт человека это уже что-то.

–Да, умничка, головка пошла, умничка, ещё вдох, выдох и тужься, – кричала Гера под моей юбкой.

Алала и Алоэй держали меня на руках. Аглаи не было, значит что-то случилось, как же ей тяжело одной.

– Да, а-а-а, вашу ж мать, как же это больно.

– Ещё один толчок и всё закончится, ты выдержишь, давай, – спустя ещё пару минут дикой боли мы все выдохнули.

– Ты это сделала, – со слезами на глазах проговорил Алоэй и поцеловал меня.

Стоп! Что? Какого? Он так хорошо целуется…

Но и умеет он выбрать момент, твою дивизию.

– Убью… – выдохнула ему в губы и мутными глазами посмотрела на него.

От всего вокруг меня я ощутила злость, а точно, тут же жених.

Меня перенесли на кровать в родильной комнате, моё тело залило свинцом от усталости. Гера поднесла мне и передала на руки страшненького, сморщенного, маленького человечка.

А я думала все рождаются ангельски красивыми, а то какая ещё причина подписываться на эти адские муки. Мне было странно держать его на руках, и нихрена не чувствовала к малышу. Всё та же пустота внутри, но знаю, что это нормальная реакция адекватного человека. Не все чувствуют этот материнский инстинкт, о котором все говорят, или же я его просто напросто ещё не почувствовала. В любом случае для этого нужно время, только оно поможет в этой сложной ситуации.