Исчезновение проклятого духа и принцессы Ингрем воспринял достаточно спокойно. Совсем скоро порошок начнет действовать, за это время Змиулан не успеет причинить ей вреда. Оставалось только ждать, но минуты складывались в вечность пробуждая беспокойство. Неужели он просчитался? Нет, невозможно. Такого просто не может быть!

Лес содрогнулся в немой конвульсии и музыка резко смолкла. Победоносно улыбнувшись, некромант поднялся из-за стола и расправил сотканные из Тьмы могучие крылья.

Настало время действовать.

Глава 3

Я бежала, спотыкалась, вставала и снова бежала. Массивные корни и ветви, растущие внутри дворца, будто взбесились, тянулись ко мне, цеплялись, замедляя движение. Что-то дернуло за подол, и я едва удержала равновесие. Искривленный корень вытянулся, обвивая мою щиколотку, а ветви мертвой хваткой вцепились в волосы. Сердце испуганно колотилось где-то в районе пяток, в голове прочно засела паника, а перед глазами все еще корчился от боли проклятый дух.

Голову обожгло болью, перед глазами засверкали разноцветные вспышки. Казалось, ветви вознамерились вырвать все мои волосы, пытаясь отомстить за своего господина. Лодыжку пронзила острая боль, и я истошно закричала. Лесные Духи, как же больно! И страшно…

Неожиданно взбесившиеся ветви и корни стали отползать, освобождая меня из плена. Не понимая, что происходит, я огляделась. Ингрем стоял в дверном проеме. Его балахон трепал невесть откуда взявшийся ветер, а от поднятой ладони исходило яркое свечение.

Теперь я ощутила холод. Необычный холод – могильный. Ингрем прибег к черной магии, наконец, показав свою истинную суть. На лице мужчины проступили черные жгуты вен, кожа приобрела мертвенно-бледный оттенок. Сейчас некромант сам не особо отличался от нежити, что подчинялась его воле.

Меня передернуло. По спине от нарастающего ужаса прокатился озноб, а волосы на голове в буквальном смысле зашевелились. Я словно оказалась меж двух огней, не зная, чье пламя менее губительно. Взглянув на чары некроманта через магическое зрение, различила десятки, нет – сотни разношерстных духов, призванных усмирить разбушевавшиеся растения. Потусторонние сущности действовали синхронно, будто один сплошной механизм, беспрекословно подчиняясь тонким нитям, протянувшимся от пальцев мужчины.

– Иди сюда! – приказал некромант, протянув ко мне руку. – Я не смогу их удерживать вечно!

Но я застыла не способная пошевелиться, да что там, я даже вымолвить ничего не могла. Тело одеревенело, в горле встал липкий ком. Мне было страшно, по-настоящему страшно. Я ощущала себя крохотной песчинкой, мелкой молекулой среди сошедшихся в схватке двух грозных стихий.

Тем временем Змиулан выпрямился и, пошатываясь, пошел в сторону некроманта. От былого обаяния Хозяина леса не осталось и следа. Всклокоченные волосы хаотично разметались по плечам, с уголка рта стекала тонкая струйка крови, в глазах полопались капилляры, отчего лицо, все еще хранившее следы недавней судороги, приобрело зловещие выражение.

– Она не уйдет! – отчеканил Змиулан. Ветви и корни зашевелились с удвоенной силой – еще немного и они вырвутся из цепких рук духов, развеют их в пыль и тогда уже ничего не спасет от возмездия Хозяина леса. – Она останется здесь, некромант. Тебе не выстоять против воли Вечного.

Откуда-то сзади донесся тяжелый вздох, – дальний отголосок – словно там поднялись и рухнули пласты земной плоти. Я невольно обернулась, пытаясь рассмотреть, что же стало виной тревожного звука, но меня тут же ослепила холодная яркая вспышка. Там, где совсем недавно лесной народ устраивал песни и пляски, – там над чащей , над острыми вершинами елей и сосен в небо поднимался столб бледного пламени, прозрачного и дрожащего, точно как северное сияние. Все вокруг озарилось мертвенный бледным светом. Серые лучи, будто гибкие плети, охватывали стволы и проникали повсюду, полностью блокируя тени. В разлившемся в округе свете исчезла, и моя тень и на миг подумалось, что я стала такой же нечистью, как и живущие в Великом лесу создания. Не нужно быть великим магом, чтобы понять, что происходит.

Нет! Худшей участи и не придумаешь! Вставай! Вставай же, Саира, и делай хоть что-то, иначе потеряешь саму себя. Иначе все окажется напрасным.

Я попыталась взять себя в руки, отогнать страх, унять дрожь в коленях. Как-никак я высокородная принцесса и негоже мне смиренно дожидаться своей участи. Сейчас, когда два могущественных чародея заняты друг другом, пришло время сплести собственное заклинание. И может тогда, чем тьма не шутит, мне таки удастся вырваться на свободу?

Древние эльфийское заклинание с легкостью слетело с губ и чары, пущенные в ход, стремительно набирали силу. Еще немного и здесь начнется настоящее светопреставление.

И снова магическое зрение не подвело. Тонкие нити, тянущиеся от рук Ингрема и Змиулана, пульсировали разными цветами, и сложно было бы ошибиться, где и чья волшба. И ударить прямо по сплетенным нитям не составило труда.

Над моей головой что-то ярко блеснуло, воздушная змея врезалась во враждебные нити, и растеклась по ним тягучими разводами, словно пролитая сметана. Свет охватил меня частой сетью, влился в вены горячим ядом, кружил и дурманил голову, и начинало казаться, что что-то поднимает меня высоко в воздух. Нет-нет! Нельзя поддаваться. Любыми средствами нужно оставаться в реальности, не переходить невидимую грань, иначе собственная волшба обернется для меня катастрофой. Станет фатальной, а глупее смерти, наверное, и не придумаешь…

Огромным усилием воли я все-таки освободилась от собственных чар и наваждение, наконец, схлынуло.

Вырвавшееся на волю заклинание еще гремело медным звоном в груди, еще ходили отзвуки освобожденной силы. Сейчас я чувствовала все острее, чем обычно. Это пугало, но назад не повернуть.

Выпущенная на свободу мощь вихрем неслась по чертогам лесного дворца. Ошарашено я наблюдала, как воздушные порывы ломают ветви, как выворачивают из земли корни и как развевают вызванных некромантом потусторонних существ. Я и сама не ожидала, что у меня получится ТАКОЕ. Заклинание сплетено на славу, его теперь какое-то время не сможет остановить ни Хозяин леса, ни Ингрем…

Вихрь разрушит все, до чего сумеет дотянуться и горе тем, кто подвернется под его смертоносное движение. С трудом, но я встала. Теперь все позади. Теперь все будет хорошо, а мне надо уходить отсюда подальше и побыстрее, потому что мое заклинание, сколь сильным бы не было, на долго не удержит продавшего душу Тьме мага и навечно проклятого духа.

***

– И как нам туда войти? Здесь же стоит непробиваемый барьер!

Нафир ненавидящим взглядом окинул Великий лес, сплюнул на землю и обернулся к сопровождающим. Злость прямо-таки бурлила в нем и рвалась наружу. Да толку-то? Сорвать ее было особо не на ком. Его личные телохранители, после обряда причастия[1] больше напоминали мертвецов, чем живых людей и были такими же бесчувственными, как камни на той же дороге. Эльф же по большинству молчал, и умело обходил все острые углы, но на этот раз у него такой фокус не прокатит!

– Эй, ты! Чего молчишь, будто тебе язык оторвали? Ты же как-никак лесной житель. Придумай же что-нибудь и открой нам, наконец, проход! Иначе, клянусь, до рассвета ты не доживешь. Я шутить не собираюсь.

– Было бы это настолько легко, я бы ни минуты не колебался, – тихо ответил Виар, внимательно разглядывая барьер.

– А может ты просто нас дуришь? Водишь как котят за нос и ведешь собственную игру? – Нафир выхватил из ножен меч и приставил острие к горлу эльфа. – Нет, не выйдет. Я вижу тебя насквозь!

Но угроза не подействовала. Неуловимым движением Виар уклонился от нацеленного клинка.

– Смысла в этом нет. Я, так же как и вы, ваше величество, хочу найти принцессу. И совсем не потому, что боюсь ваших угроз.

Голос эльфа не дрогнул, во взгляде царила уверенность. Нафир ошибся или длинноухий пытается бросить ему вызов? Ему? Постигшему первый уровень магии? Храбрится? Показывает зубы? Ну что ж, пусть – никто не запрещает. До поры, до времени.

Неожиданно захотелось рассмеяться в лицо наглой выскочки, но, к сожалению, место не располагало к веселью. Напротив, вспомнилось, что без Виара он вряд ли отыщет принцессу, даже если прибегнет для поиска к своей силе. А перворожденный как ищейка идет по следу и в его способностях император пока не усомнился.

Перворожденные. Да, были времена, когда эльфы считали себя высшей расой и просто-таки сквозили высокомерием. Теперь те времена ушли, люди быстро плодились и не успели долгожители обернуться, как оказались в подавляющем меньшинстве. Такой поворот событий может и не сделал остроухих менее гордыми, но люди больше не преклонялись им, не считали их полубожественными сущностями. Напротив, стали относиться к ним с презрением и недоверием. Эльфы изгои старались не появляться в людских селениях без крайней необходимости – велика вероятность быть забитыми камнями. В городах же эльфы все-таки встречались, но единицы, да и те старались держаться подальше от простого люда. Мало ли что.

Так, ладно, сейчас кровопролитие ни к чему. Подождем – и время настанет.

– Ты точно уверен, что Саира была здесь?

– Точно, ваше величество.

– Думаешь, вор нашел здесь убежище?

Хороший вопрос. Вот только нутро подсказывало Нафиру, что похитителем вполне мог оказаться и сам проклятый дух. И не беда, что тот на самом деле вечный пленник леса – это как раз решаемо. Разве мало тех, кто готов исполнить волю проклятого? Да и сокровищ у него достаточно – мог заплатить за такую услугу и глазом не моргнуть. Вот только как он спелся с некромантом, а судя по тем следам магии, что оставил вор в покоях принцессы, никто иной похитителем быть не мог.

Но некроманты такая редкость, что их днем с огнем не сыщешь. Несколько столетий назад их объявили вне закона, и теперь долг каждого – доносить на любое проявление темной магии. А тех, кого уличат в пособничестве, ждал костер. Правда, закон мало способствовал раскрытию темных тварей и чаще всего волокли за стенки невиновных, в большинстве своем законопослушных людей, которые чем-то не угодили соседям, а те возьми и донеси. А вдруг и, правда, темный? Тогда и от неугодного соседа избавишься, и награду, какую-никакую да получишь. Как ни посмотри – все выгода.

Некроманты затаились. Император не был дураком и прекрасно понимал, что полностью перевести эту заразу не удастся. Вот тебе и последствия.

Нафир скривил презрительно губы. Братец-то его тоже был некромантом. Жутким и опасным. Темная сила проявилась в нем еще до инициации, и уже тогда можно было понять, что со временем она будет просто чудовищной, а дохлые мухи описывающие круги вокруг Ингрема даже не цветочками, а так – каплей в море от его будущих возможностей. А чего стоил потревоженный дух прабабки, императрицы Елейжи? И хорошо, что Ингрем вызвал ее душу неосознанно и не закрепил заклинание, иначе его выходка могла кончиться весьма плачевно. Знать, прознав о наследнике-некроманте могла попытаться сместить всю династию, да и простой народ не остался бы в стороне – бунты и восстания еще не укрепляли ни одну державу. Пришлось действовать быстро и радикально. Нельзя сказать, что Нафир остался с чистой совестью, но она редко беспокоила, а своя шкурка была все-таки дороже жизни брата. Решающим аргументом стал трон. Нафир никогда бы не добрался до власти, ведь Ингрем родился первым. И хоть всего-то на несколько минут, но это все решало. Таковы законы и ничего тут не исправишь. Отец любил Ингрема и не поверил бы в горькую истину, а скорее всего, обвинил бы Нафира в жажде власти. Да и как поверить, что твой любимый сын и наследник – порождение Тьмы. Так и пришлось самому «марать руки». И хоть брата Нафир не убивал, но именно он заманил его в ту злосчастную лодку, настояв на выход в море, а дальше вступил в дело Аршасс. Вызванная буря унесла тело Ингрема и Нафир в одночасье стал единственным наследником. Все закончилось хорошо: он приблизился к трону, а народ избавился от потенциально темного правителя.

Нафир не жалел о содеянном. Мало ли как все могло обернуться. Некроманты известны кровавыми ритуалами и не все из них состоят только из замученных кошек. Человеческие жертвоприношения им тоже не чужды, хотя нет – как раз более предпочтительны.

Аршасс выставил смерть Ингрема как несчастный случай и скрыл все следы преступления. Жаль придворного мага… вместе они бы справились с появившимся некромантом на раз-два, а так придется изрядно попотеть. Нафир не допускал и мысли, что порождение Тьмы окажется сильнее императора, достигшего первой ступени в магической иерархии. И пусть он не часто демонстрировал свою силу, но это не значило, что он слаб и ни на что не способен. Бред. Просто, чем меньше знает о твоих способностях противник, тем больше у тебя шансов на победу. А чтобы практиковать магию и ненароком не забыть все, что император знал, вполне хватало подземных катакомб.

– Не знаю, – задумчивое выражение на лице эльфа начинало бесить и император едва сдержался, чтобы не спалить того живьем.

Нафир брезгливо поморщился и вскинул руку. Пора бы уже и проявить себя, показав все, на что он способен. Ну а если пробить выставленный проклятым духом барьер не получится (все-таки Нафир был не так уж самонадеян, чтобы считать себя сильнее бессмертной сущности), то его попытки, хоть как привлекут внимание Хозяина леса и тот не замедлит появиться. Этого пока будет достаточно, а там посмотрим. Но никто не запрещает надеяться на лучшее. Быть может, Нафир найдет с ним общий язык? Конечно, только в том случае, если проклятый дух не причастен к исчезновению Саиры, иначе…

Иначе быть войне. И Великий лес вспыхнет синим пламенем, потому что император не привык отступать. Не отступит он и на этот раз.

Мощный выброс энергии и барьер содрогнулся. Может и не достойно императора действовать столь грубо, но сейчас все средства хороши. А тратить время на ювелирную работу – нет уж, увольте. Его и так нет.

По барьеру весело пробежали искорки и всполохи, знаменуя о том, что удар императора не пропал зря. А мы его вот так, еще разок!

Сила вырвалась из распростертой ладони и ударила подобно тарану. Еще один удар и…

– Путь закрыт.

Слова упали и разбились в наступившей тишине. Стоящий за границей леса мужчина выглядел молодо и потрепанно, будто неведомая сила долго и упорно волокла его сквозь ветви, притом успевая хорошенько приложить и о кочки. Можно было бы посмеяться над нелепым видом незнакомца, но что-то Нафира удержало. В холодном прищуре русоволосого мужчины отчетливо сквозило желание убивать. Нафира непроизвольно передернуло от липкого холода, коснувшегося спины, будто глазами пришедшего на него взглянула сама Смерть.