Глава четвертая

Птахи сопровождали темные сердца всю жизнь: с момента проявления дара до самой смерти. Энергетически нестабильные чародеи нуждались в пернатом приятеле: птицы сглаживали колебания силы и вместе с каменными амулетами помогали удерживать магический потенциал на низком уровне. Без них управлять собой было бы гораздо сложнее. Так и жили парами: темное сердце и пташка. Жили душа в душу, между магом и его крылатым спутником зачастую была почти телепатическая связь. Зыбкая, не всегда ясная, но вполне себе настоящая.

Несмотря на тесную дружбу, изучали крылатых мало: то ли боялись потерять нечто сакральное, то ли просто не хотели портить отношения. Но со временем начали выяснять любопытные подробности, и именно этими наработками и собиралась воспользоваться Лара. Сомнений в успехе не было, профессор Нуини не зря считалась лучшей птичницей четырех академий. Не хватало только одного – свободы. Требовалось для начала избавиться от адастрового браслета.

Тартис, однако, помочь с браслетом не спешил, даже после того как Лара пристроила цветы в вазу и положила платок на диван, он не предложил снять амулет. Вместо этого он подошел к клетке, стянул с нее Ларин халат и, схватившись за прутья, обратился к заклинанию. Темное сердце прищурилась. Никак не могла понять, какую именно магию использует дознаватель. Слова тараторил, как все обыкновенные маги: вполголоса, быстро и четко. Но вот результат этих слов Лара предсказать не бралась, заклинание оказалось запутанным и очень длинным. Редкий маг мог так долго нагнетать энергию.

Заволновался Кики. Лара мысленно погладила его по крыльям. Надо потерпеть, все равно сейчас до Тартиса не достучаться. Разве что жахнуть по голове чем-то тяжелым, чтобы он потерял связь с заклинанием. Дознаватель будто мысли прочитал, поднял на Лару пустые глаза. Она тяжело сглотнула: занятый чародейством маг выглядел жутковато. Губы шептали что-то непонятное, волосы будто превратились в беспорядочную копну, между бровями четко обозначились две глубокие морщины, а над губой выступили капельки пота. Все-таки что он там творит? Да еще и с такими неимоверными усилиями…

Взгляд Тартиса обезумел, губы застыли в неестественном изгибе и ладони сжались в кулаки. Лара усмехнулась. Похоже, силы дознавателя подошли к концу, а ничего дельного не вышло. Все маги в такие моменты выглядели одинаково. Они еще пытались сохранить эффект заклинания, но волшебство утекало, оставалась только болезненная пустота. Мужчина прикусил губу, вздернул руки и, похоже, отпустил заклинание. Вздохнул и слабо улыбнулся.

– Прочесть память предметов не удалось, – заключил он с легкой грустью и, запустив обе ладони в шевелюру, попытался пригладить прическу. – Придется снимать браслет.

– Вы умеете считывать память предметов? – удивилась Лара. Слышала о такой магии, но никогда не встречала чародеев, владеющих ею. – Редкий дар.

– И ненадежный, – отрезал Тартис.

Лара смутилась. Отчего-то захотелось утешить его. В конце концов, со всеми случались моменты, когда магия отказывалась подчиняться, и никто бы не взялся объяснить, в чем там дело.

– Признаться, думала, вы не владеете даром вовсе, – пожала плечами, – раз вы созвучный.

– Я редкий экземпляр, – Тартис отошел от клетки и приблизился к Ларе, а та покорно протянула ему руку.– Среди хранителей договора, полно уникальных. У меня и созвучие довольно тонкое. Иногда даже удается различить, кому именно принадлежит магический шлейф,– посмотрел Ларе в глаза: – Только без глупостей. Я умею привести в чувство и с помощью браслета с цавором.

Темное сердце кивнула. Если Тартис не блефует, для хранителей он просто находка. Дознаватель прошептал несколько слов, и браслет из белого камня щелкнул и распался на две половины. Маг бережно соединил их и положил в карман брюк.

– Действуйте!

Лара неловко улыбнулась. Легко сказать «действуйте», для начала надо прийти в себя. Вдохнула, привычно призывая к порядку всколыхнувшуюся где-то глубоко магию, и прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Чтобы вновь стать хозяйкой своих сил после долгого перерыва, требовалось найти с ними гармонию. Свести воедино биение сердца и колебание энергии.

Созвучного рядом почувствовала, как только магия кровью разбежалась по жилам. Казалось, здесь не просто надежный и желанный мужчина, но и человек способный, будто птаха, сгладить все сложности с силой. Открыла глаза и внимательно посмотрела на Тартиса. Отчего-то вспомнила, что его кожа пахнет грейпфрутом с легкой перцовой ноткой, а у поцелуев приятный сладковатый вкус. Облизнула губы. Стоит как-нибудь повторить утренний опыт.

– Не отвлекайтесь! – вернул в реальность дознаватель. – Может, преступник еще здесь и мы успеем его поймать.

Лара смутилась: отчего-то показалось, что Тартис превосходно знает ее мысли. Дернула головой, отгоняя все лишнее, и потянулась к разуму Кики.

Птичий разум не походил на человеческий, птахи не запоминали все подряд. В их мыслях хранились скорее обрывки, будто сделанные магом-фотографом изображения, маленькие куски прошлого. Лара сосредоточилась и попросила Кики показать, что было до ее прихода. Птица нервно чирикнула, будто возмущаясь даже такому дружескому вторжению, но поспешила поделиться всем, что знает.

Их было двое, крупный мужчина и долговязый спутник неопределенного пола. Они залезли через открытое окно, и оттого Кики успел разглядеть их. Явно подготовились к визиту: лица спрятаны черными повязками, удобная неприметная одежда. Долговязый порыскал взглядом, но не увидел спрятавшийся за штору платок, вынул из рукава свой и накрыл им птицу. Дальше сознание Кики погрузилось во тьму. Лара тряхнула головой, разрывая связь, и тут же поспешила подкинуть птахе сушеных розовых лепестков. Открыла клетку и осторожно погладила друга по пернатой голове.

– Молодец, красавчик, – проворковала она. – Спасибо!

– Что там? – поинтересовался Тартис.

– Мужчина и, кажется, женщина, – пояснила Лара. Она старалась не смотреть на созвучного. Отчего-то сейчас стало стыдно за желание поцеловать его. Не животное же она, чтобы поддаваться обычному созданному магией влечению. Вздохнула и нашла в себе силы продолжить: – Лица скрыты платками, фигуры никого не напоминают. В комнату попали через окно.

– А ушли, если верить магическим шлейфам, с помощью заклинания, магии перемещений, – подытожил Тартис. – Негусто.

– Зато мы знаем, что один из них либо безбраслетное темное сердце, либо маг перемещений, – бодро подытожила Лара. – И тех и других не так много. Прошерстить досье каждого, и мы найдем зацепку.

– И, так или иначе, этот кто-то не признает договор, – задумчиво протянул Тартис, и темное сердце с готовностью закивала, давая понять, что тоже помнит о запрете на магию перемещений. Дознаватель вздохнул и полез в карман за браслетом. – Я заберу у вас платок, попытаюсь счесть что-нибудь с его памяти. А вы крепко подумайте над тайнами вашего любовника. Скорее всего, разгадать их – ваш единственный шанс сохранить жизнь.

Ларе стало не по себе. За первый день на свободе она как-то позабыла, насколько высоки ставки. Снова навалились усталость и страх. Почувствовала себя жалкой, загнанной в угол зверюшкой. Вот-вот кто-то большой схватит ее и отправит в пасть. Тартис, похоже, понял ее состояние. Он шумно выдохнул, приблизился и привлек темное сердце к себе. Осторожно погладил по голове. Лара прикрыла глаза. Кроме созвучия, их ничего не связывало, но как же спокойно было в его объятьях! Будто Тартис мог оградить от всех бед!

– Связь с вами будет стоить мне места, – проговорил собеседник, будто заранее объясняя, почему откажет.

Ларе было плевать, что он там бормочет. Сейчас не хотелось продолжения, хотелось просто утопать в тепле его тела и вдыхать грейпфрутовый с легкой перчинкой аромат. Долго-долго… Целую вечность…

Тартис тоже никуда не спешил. Обнимал, поглаживал по спине и время от времени чмокал в макушку.

– Уже поздно, – нехотя констатировала она, когда стоять, утыкаясь в его плечо, стало просто неприлично. – У вас работа, у меня лекции. Пора спать.

– Да, – он кивнул, отстранился, приподнял ее подбородок и настойчиво и нежно захватил ее губы своими.

Ларе показалось, все внутри перевернулось. Поцелуй был не просто сладким, он отнимал разум. Заставлял забыть обо всем на свете. Одновременно будоражил кровь и дарил уверенность, наполнял все существо безмятежностью и радостью. Побуждал магию вибрировать в такт биения сердца этого мужчины, усмиряя вечно неспокойную энергию.

Тартис оторвался от ее губ и, скользнув пальцами по женским рукам, щелкнул на ее запястье адастровым браслетом. Ларе захотелось стонать от досады. Нет, тепло мужчины еще будило страсть, но магическая составляющая ушла мгновенно, а вместе с ней и несвойственная Ларе бесшабашность.

– Простите, – прошептал дознаватель и бегло коснулся ее губ. – Когда вы без браслета, я схожу с ума. Чувствую себя зеленым мальчишкой.

Лара улыбнулась. Хорошо, что Тартис не знает, что чувствует она! Отстранилась и прикусила уголок губы. Сложила руки на груди и напустила на себя серьезный вид. Как на занятиях перед студентами.

– У нас с вами два выхода: или стараться не видеться, или, наоборот, сблизиться и попытаться друг другу надоесть. У некоторых получается.

– Пока нас спасет адастровый браслет, – отрезал дознаватель. – А потом посмотрим.

– А будет это потом? – Лара почувствовала, как у нее застыло сердце, будто от ответа собеседника действительно что-то зависело.

– Если вы не виноваты, то будет, – спокойно ответил Тартис. Вздохнул и усмехнулся: – а если виноваты, то нет.

Ларе снова захотелось разреветься. Дознаватель осторожно погладил ее по щеке и привычно мягко улыбнулся.

– Разберемся, – прошептал он, и в который раз бегло поцеловал ее в губы. – А сейчас ложитесь спать. Завтра будет новый день.

Лара кивнула, совсем как ребенок строгому, но мудрому родителю. Проводила гостя до двери, заперла замок, разделась и улеглась в постель. Магические огни, как обычно, погасли сами собой.

Сон не шел. Мучили воспоминания о поцелуе с Тартисом и о Панту. Тот самом первом ее женихе, который так некстати встретил свою созвучную. Ларе было совестно. Она постоянно упрекала его в неискренности, говорила, что он врет о любви, а получалось, была неправа. Если судить по перепавшему с Тартисом, в этой связи было сказочно хорошо. И если Панту сумел, пусть и не сразу, ради нее отказаться от созвучной, значит, и вправду не лгал. Впрочем, сейчас уже точно все равно, он давно мертв, а ее не ждет ничего хорошего.

***

Разбудило задорное чириканье. Кики проснулся и решил не грустить в одиночестве. Лара открыла глаза и довольно потянулась. Не помнила, когда очутилась в стране снов, но это и не имело значения. Чувствовала себя превосходно. Пусть адастровый браслет отнял у нее удовольствия от медитации и телепатической связи с птахой, но обычное утреннее пение приятеля у нее еще осталось. Все-таки хорошо быть дома! Сейчас она приведет себя в порядок, наскоро перекусит в трапезной и пойдет в аудиторию ожидать студента с птенцом. Будут разбираться со связью пернатого и бесперого красавчиков втроем. Только он, Лара и птичка.

Темное сердце усмехнулась и снова обозвала себя «старушкой». Покачала головой. Родители юноши повыдергивают ей рыжие лохмы, если узнают о ее мыслях насчет сына. Мальчишке девятнадцать, не больше, и связь со взрослой теткой в его планы наверняка не входит. Махнула рукой. Плевать! Пока надо заняться птицей, а с остальным будет видно. Подкинула корма Кики и принялась собираться на лекцию.

Занятия Лары всегда проходили в одной и той же аудитории на первом этаже. Она прилегала к старой храмовой части особняка – там уже ощущались, но еще не давили силы древнего грифоньего дома, на остатках которого построили академию. Неизвестно, отчего птахи любили это место. Ближе к центру бывшего грифоньего храма на пернатых нападал страх, а сразу за его пределами охватывало радостное предвкушение, и именно в этом состоянии они лучше всего шли на контакт.

Лара заметила красавчика-студента еще на лестнице. После завтрака на всякий случай поднималась к себе проверить, заперла ли дверь на ключ. И вот сейчас наблюдала, как Мадригаль Пурлей гордо вышагивал вниз по ступенькам, осторожно удерживая на вытянутой руке огромную, с хороший сундук, клетку с серым птенцом. Усмехнулась, оценив питомца. Птичка дорогая, чистопородная, но не самая полезная. Кики был птахой попроще, серой с четвертинкой желтой масти, но выдерживал просто невероятные перепады силы. А этот птенец дай Нориаль потянет в лучшем случае половину.

Тут же одернула себя, напоминая, что она, Билар Нуини, темное сердце, одаренное большим магическим потенциалом, а что там со студентом с севера, пока неясно. Вдруг ему и желтого птаха хватит, а родители зря потратились на бесполезный подарок. Впрочем, может, не такой и бесполезный. Похвастать перед однокурсниками сойдет.

Не стала окликать, спокойно пошла чуть позади. Понаблюдает за этим совершенством со стороны. Неясно, какой у юноши характер, но внешность была загляденье. На первом этаже он повернул в нужный коридор, а вот на следующей развилке замешкался, и Лара поспешила догнать студента. Около храмовой части не путались только старожилы или безбраслетные темные сердца, всех остальных вводила в заблуждение древняя магия.

– Вам туда! – поспешила указать нужный поворот Лара, обгоняя студента. Жадно втягивая носом легкий шлейф смеси сандала и гвоздики. Пах юноша тоже превосходно.

Он поклонился, предупредительно пропустил ее вперед, и профессор Нуини вошла в одну из аудиторий в самом конце коридора. Тут же привычно зажглись магические огни. Лара с наслаждением вдохнула запах сушеных лепестков и прикрыла глаза. Даже если ее потом казнят, последние месяцы вне тюрьмы дорого стоят.

– Ставьте клетку на кафедру, – скомандовала она, – и приготовьтесь слушать. Не меня. Птицу.

Поймала взгляд студента и прищурилась.

– Заклинание помните?

– Да, – Мадригаль лучезарно улыбнулся и тут же покрылся румянцем, как стеснительный первокурсник.

– Я попробую помочь птице дойти до нужного эмоционального состояния, – привычно затянула Лара, – а вы ищите с ней гармонию. Так же, как с обычной птахой. Будет сложнее, но надо пробовать. Как только сблизитесь, начинайте читать заклинание. У вас четыре кристалла, не пять?

Прищурилась и оглянулась на шейные амулеты студента. Да. Все как у всех, четыре кристалла для балансировки силы.

– Вперед! Если прозеваете, я махну вам.

Мадригаль кивнул, а она приблизилась к клетке, просунула палец сквозь прутья, позволяя птенцу цапнуть, и принялась насвистывать старую всем известную довольно фривольную песенку. Этот прием нашла в записях своего предшественника, профессора Куда. Он списал его как неэффективный, но в устах Лары свист работал превосходно.

Птенец повертел головой, внимательно рассматривая странную рыжую чародейку, и ответил ей, один в один копируя звуки. Профессор Нуини мысленно усмехнулась. Птица легко включалась в игру, дальше требовалось только умение довести дело до конца. Чуть сменила скорость и тональность, и птенец послушно последовал за ней. Лара прикрыла глаза и представила залитое солнцем насыщенно-синее небо, запах трав и теплый ветер. Замедлила свист, стараясь передать птенцу охватившее чувство, и тот превосходно понял ее. Оставил знакомую мелодию и защебетал что-то свое, доселе и ему самому неведомое. Темное сердце подала знак студенту действовать, и тут же услышала знакомые слова заклинания. Кажется, красавчикам удастся подружиться!

Оглянулась посмотреть на студента. Улыбнулась, заметив, как сверкнули кристаллы на шее Мадригаля, и прекратила свист. Птицу заклинание отпускало раньше, чем человека. Но шейные кристаллы не обманывали. Скорее всего, связь уже создалась. Открыла клетку и погладила птенца пальцем по пернатой голове. Достала из кармана сушеные розовые лепестки и предложила птахе. Та с радостью занялась лакомством.

– Получилось! – довольно заключил пришедший в себя Мадригаль, и Лара отошла от клетки.

– Отнесите ее в свою комнату, пусть отдохнет.

– Хорошо, – согласился студент. Захлопнул дверцу и подхватил клетку.

Лара уселась на свое преподавательское место и проводила юношу взглядом. Дошла глазами до двери и мысленно вздрогнула. У выхода стоял Тартис и строго смотрел в ее сторону. В руках у него был длинный конверт с печатью хранителей договора. Темное сердце нахмурилась. Вот только новых неприятных вестей ей и не хватало!