А мне мужчины кажутся не намного умнее женщин, – театрально закатывает глаза. – Мы в равной степени сходим с ума от накаченных попок и комплекта кружевного белья.
Ох, я бы предпочел родиться заново, в другое время и в другом месте. Там, где нет лжи, предательства, а в моде верные друзья, есть уважение и человеческое отношение к людям (не важно болен ли человек или нет), там, где нет зависти, а есть доброта и всепоглощающая, всеобъемлющая, искренняя, пусть даже по-детски наивная любовь…
Как свободный и независимый человек, я имею право не объяснять всем, кто я или что я считаю правильным. Моя работа – мое дело! И я не буду рассказывать людям, какие цели я мог или хотел этим добиться. Я не собирался убивать ни в чем не повинных людей и не позволил бы себе этого.
Я принимал душ в конце рабочего дня и смывал с себя, так мне тогда казалось, всю эту грязь и черствость. Но в душе я чувствовал, что должен постоянно просить прощения.
Признайся наконец, – продолжала Натали, – ты филантроп? В этом все дело? Тогда Вы – непогрешимое совершенство, и все мои попытки стать Вам равной тщетны.
Ты изменила прическу? – поинтересовался я. – Тебе идут локоны.
– Прекрасная погода заставляет меня улыбаться, а волосы – виться, – она улыбалась мне той самой улыбкой солнечного зайчика.
Ты рисуешь? – тихонько пробормотала я, стоя за его широкой спиной.
– Да, немного. Иногда. Когда… – он явно подбирал слова. – Психолог мне советовал рисовать. Так я, по его мнению, успокаиваюсь и концентрируюсь.