© Плеханова А., 2017

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2017

Глава 1

Я опаздывала, как никогда. И надо же – это случилось именно сегодня, когда бесценна каждая минута. Так можно и карьеру загубить, что в мои планы абсолютно не входило. Выбежав из квартиры, я как ненормальная помчалась по лестницам, не дожидаясь лифта. Эхо от высоких каблуков звонко разносилось по подъезду. На ходу запихивая документы в сумку, я пару раз чуть не упала, но чудом удержалась на ногах, ухватившись за перила. Выскочила на улицу и попала под мелкий колючий дождь неласкового питерского утра. Пришлось распрощаться с безвозвратно утерянными часами, потраченными на укладку и макияж. Бросившись к своей машине, стоявшей на противоположной стороне двора, я лихо распахнула дверцу и победно плюхнулась на водительское место. Наскоро подтерев потекшую тушь и взбив промокшую чёлку, я приготовилась ринуться в бой с невезухой. Вставила ключ в замок зажигания и почти поверила, что успею на эту чёртову презентацию солнечных очков. Будь они неладны! Сорвавшись с места, понеслась по улицам города навстречу триумфу, в ярких красках расписанному в моей голове. Но далеко я не уехала: дороги, забитые автомобилями, вынудили меня остановиться. Пробка потрясала внушительными размерами. Нетерпеливые водители высовывались под дождь и яростно выкрикивали всё, что они думают друг о друге. Шум и нервные гудки жутко раздражали; казалось, это будет длиться вечно. И где была моя голова, когда я садилась за руль? Нет чтобы сразу бежать к метро. Может, ещё не поздно? Но что в таком случае делать с машиной? Бросить её на проезжей части? А что, блестящая мысль, если хочу приличный штраф схлопотать или попрощаться с ней навсегда. Я откинулась на спинку сиденья и устало прикрыла глаза. Опоздание на работу становилось вполне реальным, и такая перспектива совсем не радовала. Вдруг внутри меня будто бы что-то щелкнуло, и здравый смысл уступил место порыву. Схватив сумку, я выскочила из машины и бросилась напрямик через проезжую часть. Какая-то неодолимая сила влекла меня вперёд, не позволяя раздумывать о последствиях. Оказавшись на противоположной стороне дороги, я побежала в сторону метро. Увы, заветной цели достичь не удалось.

Время внезапно словно остановилось, позволяя воспринимать окружающий мир, как при замедленной съёмке.

Глухой хрустящий звук ломающихся подо мной каблуков, сначала тихий, едва уловимый, постепенно нарастал, становился всё отчётливее и, наконец, оглушил меня. Ноги взметнулись и будто застыли в таком положении. Раскинув в стороны руки, я медленно и плавно летела вниз, в пустоту. Земля быстро приближалась, и неизбежность падения стала очевидной. Я не испытывала страха, лишь удивление. Неожиданность случившегося казалась издёвкой судьбы, вдруг решившей подшутить надо мной. Что ж, это вполне в её вкусе. Рассуждать здраво больше не получалось. Я упала на мокрый асфальт и ощутила резкую отчаянную боль. Она вгрызлась в меня, проникла во все клеточки тела, пронзила, лишила зрения, слуха. Жуткая, всепоглощающая, мучительная боль стала со мною единым целым. Поселилась внутри навсегда. Парализуя сознание, бросила в пугающую тишину и безжалостно в ней растворила. Клочок пасмурного неба возник в мозгу сначала в виде маленькой точки. Разросся до небольшого пятна и превратился в тёмные хмурые тучи. Звуки жизни вернулись шумом дождя и криками людей, бегущих ко мне.

– Ваша Милость! – мальчик лет пятнадцати наклонился надо мной, тревожно заглядывая мне в лицо.

Светловолосый, он походил скорее на пастуха. Простая холщовая рубаха полностью промокла, но он не обращал на это внимания. Вскоре к нему присоединились ещё двое мужчин. Их длинные бороды и угрюмый вид сильно озадачили меня. Оттеснив парня в сторону, они попытались помочь мне встать, но, застонав от боли, я вновь отключилась. Сознание вернулось, когда один из мужчин бережно перекинул меня через спину лошади. Усевшись рядом, он тронул поводья, и земля понеслась мимо меня. Это вызвало тошноту и рвоту. Перед глазами поплыли красные круги, и вскоре я опять провалилась в черноту.

– Боже, пожалей нас, – шептал кто-то надо мной. – За что нам такая кара? Прояви милость, спаси дочь мою, Господи.

Подле меня молилась женщина лет тридцати, не больше. Лицом вниз, глаза закрыты. Странный белый плат на голове скрывал волосы и шею. Я попыталась оглядеться, но резкая боль в голове заставила меня застонать. Женщина прекратила молиться и подсела ближе. Её взгляд, полный доброты и сочувствия, словно обогрел меня. Надежда, светящаяся в нём, и мягкая улыбка успокоили, позволили немного забыть о боли. Я вновь прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Всё, что происходило в данный момент, казалось сном, нереальным видением. Комната, в которой я пребывала, мало походила на больничную палату. Помимо огромной кровати под балдахином, на которой я и лежала, в помещении был камин, возле которого приютился небольшой сундук. Глиняные полы, выстланные соломой, узкое решетчатое окно – вот, в общем-то, и весь интерьер. Мне вспомнились происшествия минувшего утра: дождь… спешка… падение… Возможно, я находилась без сознания, и всё, что меня окружало, являлось лишь бредом воспалённого мозга? Это, по крайней мере, объясняло бы происходящее. Я не испытывала страха, скорее недоумение, что ли. Дверь в комнату отворилась, и вошли люди.

– Как она? – спросил мужской голос.

– Очень плохо, – ответила женщина, сидящая рядом. Много ушибов, пробита голова. Иногда она приходит в себя, но ненадолго. Я уповаю лишь на Господа нашего. Только в его власти исцелить её. Женщина всхлипнула и замолчала.

– Правильно, дочь моя, – назидательно проговорил другой голос. – Всё в руках Всевышнего, поэтому молись усерднее, и тогда Господь сжалится над вами. Я принёс кое-что для твоей дочери. Это амулет, дающий силу выздоровления. Положи его Матильде под подушку. Зажги две восковые свечи. Если всё это не поможет, придется прибегнуть к кровопусканию.

– Спасибо, святой отец, за ваши бесценные советы и помощь. Да хранит вас Бог, – проговорила женщина.

Присутствующие говорили по-английски, но их язык отличался от современного. Удивляло другое: как легко понимала я каждое слово, произнесённое посетителями. Это озадачивало не на шутку – откуда взялись знания, которыми я раньше не владела? Дверь закрылась, и запах горящего воска стал сильнее. Страшно болела голова, но усилием воли я разлепила глаза и вновь заметила женщину в белом покрывале. Похоже, она задремала, опустив голову на руки. Вечерние сумерки окрасили комнату в серый цвет. Лёгкий ветерок из открытого окна колыхал пламя свечей, и тени плясали на стенах. Причудливые, таинственные и непонятные, как мир, окружающий меня после падения. Незаметно для себя я вновь провалилась в забытьё. Сколько это длилось, не знаю, но вскоре сквозь сон послышались неясные женские голоса.

– Иди отдохни, Маргарет. Я подменю тебя.

– Ах, няня, мне так страшно. Что будет с моей бедной девочкой?

– Всё в руках Господа, дорогая. Если случится непоправимое, нам останется лишь смириться.

Они обсуждали мою вероятную смерть, однако я сдаваться не торопилась. Хотя я и была до предела изнеможена, но твёрдо решила выкарабкаться из болезненного состояния во что бы то ни стало. Комната едва освещалась почти потухшими свечами, но я смогла разглядеть посетительницу. Полнотелая, в длинном платье с узкими рукавами, расширяющимися книзу. Такое же белое покрывало на голове, как у той, что считала себя моей матерью. Я не пыталась объяснить видения, посещавшие меня. Старалась воспринимать всё просто как сон. Только он почему-то и не думал ни заканчиваться, ни хотя бы меняться.

– Одно плохо, – опять зашептала няня, вынуждая меня прислушиваться, – барон Вильям Берингтон прослышал о нашем несчастье. Как бы он не отменил помолвку сына.

– Это будет очень некстати. Мой муж возлагал на свадьбу Матильды большие надежды.

– Будем молиться и уповать на милость Господа нашего. А теперь иди отдохни, Маргарет, а я побуду здесь до утра.

– Спасибо, няня.

Вот те раз! Недурненько всё складывается! Сначала я не попала на презентацию солнечных очков, что, конечно, плачевно. Моя карьера рухнула, можно сказать, в самый неподходящий момент. Но этого, как видно, мало. Я нахожусь среди призраков, считающих меня родственницей. Они искренне мне сочувствуют и переживают из-за моей будущей свадьбы. Разве не замечательно? Более того, молятся за моё здоровье, снабжают спасительными амулетами и жгут свечи. Лечат, что называется, не жалея средств и душевных сил. С другой стороны, если это сон, я бы, возможно, участвовала в событиях, но не более того. А я тут слишком уж много размышляю и пытаюсь найти объяснения случившемуся. Вряд ли это из-за ушиба головы. Хотя кто его знает? Упала я ведь действительно не слабо. Все мозги себе перетряхнула, вот и результат. Рядом вдруг раздался раскатистый храп, и я вздрогнула от неожиданности. Няня, сменившая Маргарет, и не думала молиться Господу о моём выздоровлении. Вот это да! Не все призраки, оказывается, так набожны, как я думала. Ну да ладно, пускай поспит, мне что, жалко! Храп няни становился всё громче, наполняя комнату свистом и трубными звуками. Вот-вот, её только к больным посылать! А что, хорошее средство для выздоровления. Хочешь не хочешь, а поднимешься и из комнаты сбежишь. Если честно, меня это уже порядком начало раздражать. Попробовала привстать, опираясь на локоть, но почувствовала резкое головокружение и вновь упала на подушку. К моей великой радости, я отключилась и больше не слышала и не видела ничего. Дня через три я окрепла настолько, что начала садиться в постели, а ещё через пару встала на ноги. С трудом передвигаясь вдоль стен, делала первые шаги после падения. Мои псевдо-родственники светились от счастья. Отец, крупный мужчина с аккуратно постриженными усами и бородой, улыбался и всё время твердил о предстоящей свадьбе. Уж не знаю, чему он радовался больше: воплощению своих планов или моему выздоровлению. В глазах матери сверкали слезы. Она поддерживала меня за правую руку и одновременно с этим шептала молитвы, восхваляющие Господа. Как выяснилось, у меня есть три сестры – десяти, шести и семи лет. Милые темноволосые девочки. Они следили за моими робкими передвижениями по комнате и испуганно вскрикивали каждый раз, когда я теряла равновесие. Но Маргарет крепко держала меня и не давала упасть. На стене у кровати я обнаружила небольшое прямоугольное зеркало, раньше скрытое от меня балдахином. Что ж, появилась возможность взглянуть на себя со стороны. И понять, наконец, почему эти люди считают, что я принадлежу к их роду. Медленными шажками с помощью Маргарет я направилась к зеркалу, чтобы получить ответ на так долго мучивший меня вопрос. Я несмело взглянула на своё отражение и обомлела: на меня смотрела невысокая девочка лет тринадцати с распущенными каштановыми волосами и повязкой на голове. На её осунувшемся бледном лице застыло удивление, а в больших карих глазах затаился страх. На моём месте любой бы перепугался. Мало того, что несколько дней мне пришлось терпеть присутствие странных людей, так, вдобавок ко всему, я и сама оказалась ребёнком. Не перебор ли? Хотя, с другой стороны, тело девочки, а ум и опыт взрослой женщины могут сыграть мне только на руку в чужом неизвестном мире. Скорее всего, в нынешнем моём положении намного больше плюсов, чем кажется. Наверное, стоит о них подумать.

– Вот что, Маргарет, – перебил мои размышления отец. – Матильда пошла на поправку, и это замечательно. Через два дня мы пригласим в гости барона Вильяма с сыном. Пусть они сами убедятся, что все несчастья нас миновали и не стоит откладывать свадьбу в долгий ящик.

– Но наша дочь еще очень слаба, Генри, – возразила Маргарет, и я мысленно поблагодарила её за заботу.

– Через два дня она достаточно окрепнет, чтобы сидеть за столом и мило улыбаться гостям.

– А вдруг это навредит её здоровью?

– Хватит, – сурово прикрикнул Генри, и Маргарет тут же потупила взгляд и притихла. – Я не могу жертвовать нашими землями в угоду необоснованным женским страхам и капризам. Если Вильям отменит помолвку и объединится с нашими врагами, мы потеряем всё, что имеем. Тебе это известно не хуже меня.

С этими словами Генри вышел из комнаты, даже не взглянув на домочадцев. Маргарет молча подвела меня к кровати и вновь уложила в постель. Забрав дочек, тихо прикрыла дверь, оставив меня наедине с моими мыслями. А подумать и правда было о чём. Если в этом мире мне лет тринадцать, то о какой свадьбе они вообще тут талдычат? Просто дурдом какой-то. И Генри тоже хорош. Абсолютно не переживает за дочь. Так и норовит меня сбагрить. От волнения я вновь почувствовала тошноту и головную боль. Прикрыв глаза, постаралась расслабиться, но это давалось нелегко. Приходилось мириться с новой действительностью и учиться жить в странном, непонятном для меня месте. Через два дня мне, действительно, стало лучше, я могла уже передвигаться без посторонней помощи. Как оказалось, спальня, в которой я провела столько времени, находилась в замке, построенном из серого мрачного камня. Выглянув в окно, я определила, что здание стоит на горе, вокруг которой вырыт глубокий ров. Через него перекидывался подъёмный мост с мощными железными цепями. Мне захотелось выйти из комнаты и обследовать нынешнее жилище, но для этого нужна была одежда.

Разумеется, белая рубаха из тонкого полотна, доходящая мне до щиколоток, в расчёт не шла. Так, где бы разжиться платьем – вот в чём вопрос. Шкафа в комнате не наблюдалось, но зато прямо у кровати находился большой деревянный сундук. Откинув крышку, я удовлетворённо хмыкнула и вытащила свёрнутую в рулон одежду. Расправив её, осталась вполне довольна: ведь нашла именно то, что я искала. Правда, фасон платья слегка озадачивал: уж больно старомодный! Но было не до капризов. Тем более что здесь все женщины ходили в похожей одежде. Кое-как застегнув платье по бокам, я подошла к зеркалу. Из него на меня смотрела всё та же тринадцатилетняя девочка, правда, удивительно преобразившаяся и уже не такая бледная.

Верх платья чересчур стягивал грудь, но на уровне бёдер оно становилось просторным и красивыми складками ниспадало вниз. Рукава от плеч до локтя казались слишком узкими, но затем расширялись и свисали чуть ли не до пола. Зелёный цвет платья освежал меня и неплохо гармонировал с каштановыми волосами. Вновь порывшись в сундуке, я вытащила пару мягких остроконечных туфель, украшенных вышивкой. Они оказались мне впору.