Цитаты из книг автора «Анна Платунова»

И не представляешь, как легко настроить против тебя девочек и Димера, когда ты старший брат. Теперь я знаю: ты была всего лишь ребенком. Маленьким испуганным ребенком. Правда, я не сразу это осознал… Первые дни в Академии ты раздражала меня одним своим видом. Теперь, когда ты находилась у всех на виду, не получалось притвориться, будто мы обычная семья. Вот он, наш позор, ходит рядом. Поэтому, когда однажды Терран Аквидус вызвал меня и попросил помочь в одном деле, я согласился не задумываясь. Догадываешься, в каком? – Нет, – честно ответила я. Фрост вздохнул. – Проклятие, как же тяжело признаваться! Он сказал, что твою магию можно попробовать разбудить, но для этого тебе нужно пережить сильнейшее потрясение. А так как я – старший брат, то доверить такое ответственное дело можно только мне. Я все еще не понимала. – Но… Разве печати с теплицы сорвал не сам директор? – Я не про теплицу говорю, Кора. – Фрост потер ладонями лицо. – Я про гору Воздушников… – Что? – крикнула я, вскочив на ноги. Невозможно, немыслимо. Родной брат! – Но… Как? Ты едва не убил Рана! Ты с ума сошел? Нет, я не могла поверить. Меня затрясло от воспоминаний. – На тот момент я лежал в отключке, – сказал Фрост. – Помнишь, Ран вырубил одного? Это был я. А Синтес, мой однокурсник, просто увлекся… Вошел в раж. Пламя, что разгорается внутри, иногда очень сложно унять. И это он скинул тебя. Но я не снимаю с себя ответственности: я был тем, кто все организовал, и план таким был с самого начала. Подкараулить и сбросить. Директору удалось убедить меня, что магия проснется. Или, о чем даже подумать страшно, я настолько ненавидел тебя, что готов был на это, даже не будучи уверенным до конца. Кора, я прозрел утром на следующий день. Ты могла погибнуть. Не могу передать, как я себя винил. Думаю, ты очень злилась, когда я запретил тебе писать курсовую с Раном, а я просто не мог еще раз тобой рисковать. Наверное, выглядел при этом как настоящая сволочь. Но после стольких лет ненависти это стало ушатом ледяной воды. А потом я увидел, как самоотверженно ты борешься за свою мечту, как идешь к цели, несмотря ни на что. Я понял, что капризной Корявки больше нет, а есть маленькая Искорка, которая не сдается. Думаю, бабушка с самого начала разглядела в тебе это… Прости меня, Кора. Обещаю, с этого дня все изменится. Я подняла голову и встретилась с ним глазами. Зеленые глаза Фроста, которые в минуты ненависти сверкали, как драгоценные камни, сейчас были цвета летней травы. Он не обманывал меня. – Я прощаю, – сказала я тихо. – Конечно, прощаю, Фро. Ты ведь мой брат. Фрост потянулся ко мне и обнял, наверное, впервые в жизни. А я поняла, что больше его не боюсь. И даже, кажется, немножко люблю. – Так ты поэтому весь день бродил вокруг да около,

– Ну? Его руки коснулись моей шеи там, где застегнута была первая пуговка. Одна… – Кора… Его большой палец нежно-нежно погладил впадинку у ключицы. – Не знаю, что сегодня со мной творится. Никогда не чувствовал ничего подобного, – тихо сказал он за моей спиной. Ран пытался говорить своим обычным спокойным голосом, ведь он всегда – сама выдержка и ответственность. Мастер «Абсолютная уверенность в себе». Он пытался, да. Но получалось у него плохо. Таким голосом, как сейчас, обычно спрашивают: «Что со мной? Я заболел?» Мне страшно было обернуться и посмотреть ему в глаза. Страшно было отвечать. Вместо ответа я собрала волосы и подняла их вверх, освобождая шею, чтобы ему сподручнее было расстегивать. – Ты ведь смотришь? – догадалась вдруг я. – Ты не закрыл глаза. – Да, – хрипло подтвердил Ран. Вторая пуговка. Третья. Четвертая. У него так просто получилось их застегнуть, а вот расстегнуть не выходило так легко, словно пуговицы норовили выскользнуть из рук. Он провел ладонью по моей спине, обнаженной почти до лопаток. А потом наклонился и прикоснулся губами к полоске кожи там, где она обычно была скрыта волосами. Меня словно током ударило от этого поцелуя. – Мне кажется, я с ума схожу, – растерянно сказал Ран. Отпустил мои плечи, отошел на шаг, но я не двинулась с места, чувствуя, как платье, уже наполовину расстегнутое, сползает с плеч. – О, Корюшка, – простонал он. Схватил меня, обнял, прижал к себе, зарывшись в мои волосы, вдыхая запах. – Мы не должны… Но это выше моих сил… Он развернул меня к себе и покрыл поцелуями лицо. Я не отворачивалась, не пыталась вырваться и только, когда он нашел губами мои губы, невольно вздрогнула. Я так давно мечтала об этом, что сейчас происходящее казалось сном. Мне только очень нужно было узнать, нужно было спросить, пока не поздно: «Ран, ты любишь меня?» Но я не могла разорвать объятий даже на секунду. Его поцелуй словно глоток воды в летний зной, я вот только не думала, что вода может еще сильнее распалить пламя. – Кора, я весь горю, – прошептал он. И вновь это был голос человека, который не знал, что существует огонь и он может обжечь. Словно все это время он жил без огня… Пятая пуговка. Шестая. Седьмая. Платье с тихим шелестом скользнуло на пол, а Ран подхватил меня на руки. Я прижалась к нему, спрятала лицо. Но когда мы оказались вместе на постели, когда Ран

Немыслимый. Должно быть, на самом деле он меня не любил. Или не любил так, как я. Любовь обязательно перевесила бы чашу весов в мою сторону. Ведь невозможно представить, что так легко отпустишь человека, без которого не можешь дышать… Но если ты не любил меня, то зачем же тогда? Зачем?.. – Когда-нибудь позже, когда все успокоится, мы ведь сможем остаться друзьями? Ты мой лучший друг, Кора… Я поднялась на ноги, думая только о том, чтобы не вцепиться в него сейчас, умоляя, уговаривая остаться со мной. Что, если пообещать взамен свою жизнь? Все, что угодно. Не женись на мне, не надо. Просто будь рядом. Хочешь, я тебе снова отдамся? Я не знаю, что я могу еще предложить… Как мне жить без тебя, Ран? – Да, когда-нибудь… – ответила я. – Мне надо идти. – Я провожу тебя! – Нет, нет, не нужно… А когда свадьба?

Теперь я точно знаю, если не сдаваться и продолжать идти вперед хотя бы крошечными шагами, то рано или поздно все наладится.

Думаю, один человек больше достоин чести разжечь первый костер, – произнесла я, проглотив горький комок, застрявший в горле. – Это мой брат Димер. Спасибо тебе, где бы ты ни был! И в ту же секунду в наш круг шагнула фигура, сотканная из пламени. Я услышала, как ахнула мама, а отец заморгал, удерживая слезы. Рыжеволосый парень улыбнулся такой знакомой ухмылкой, кивнул всем. Он был совсем как живой. Я очень старалась, создавая его. За спиной иллюзии выросли крылья, и Димер, словно дурачась, ведь он никогда не оставался серьезным дольше пяти минут, выдернул огненное перо и уронил его на дрова. Сухое дерево тут же занялось, а Димер поклонился, улыбнулся уже спокойной, открытой улыбкой. Огромные крылья распахнулись, оторвали его от земли и подняли в небо.

– Знаешь, мы с мелкой никогда особо не дружили, но даже мне, хоть кожа у меня толстовата, было больно на нее смотреть. Она во всем этом мире только тебе одному верила. А тут такая подстава… В ней словно что-то перегорело после того дня. Ну а сколько, ты думаешь, способен человек вынести? Не железная ведь она. А тут еще магия, танатосы, магистры вокруг нее хороводы водят. Ты подожди. Может, потом…

Магистр, пока писал, пробурчал под нос, думая, что не слышу: «А кровь-то не скроешь. Такая же упрямая, как все Флогисы». Это была, пожалуй, лучшая похвала.

Из пустоты, где нет меня,Сквозь боль жестокого огня,За страхом ледяной воды,За ужасом земной рудыПройдя, предательство простив,С врагом сойдясь, любовь забыв,Я заклинаю смерть и страх:Замри! Смирись в моих руках![1]

Шорох, шуршание, шепот и шелест.Ветер и вечер в вереск оделись.Плачи в полночных озерах и плеск,Стоны и звоны, топот и треск.

Выступает директор перед попечительским советом Академии и говорит: «Студенты наши с утра до ночи на мечах тренируются, и ничего, не ропщут. А еще лекции, да на дом задания – с пониманием относятся. Сессию и Турнир скоро на них обрушим – молчат, терпят». Тут голос с задних рядов: «А вы ядом не пробовали?