Связь с историей

Среди исследователей итальянской жизни и характера по сей день крайне распространенными являются рассуждения об отсутствии какого-либо права современных итальянцев считать себя наследниками античной, а иногда даже и средневековой культуры. Сам факт их проживания на древней земле называли и продолжают называть случайностью и недоразумением. Известный художественный критик и поклонник итальянского искусства П. П. Муратов считал, что Венецианский карнавал «только пир чужих людей на покинутом хозяевами месте». Русский путешественник середины XIX века утверждал, что важнейшей особенностью Италии является ее «народонаселение, которое живет на местах древних римлян, не имея ни малейшего права назвать их своими предками, точно как в забытом дворце управитель помещается в самых комнатах владельца…». Да и сами итальянцы V веком заканчивают «Историю Рима», а «Историю итальянского народа» начинают не раньше XI века. «Темные» пять веков являются достаточной преградой, по мнению многих, на пути преемственности традиций и культуры.

Возможно, все это по-своему верно и справедливо. Может быть, современные итальянцы и не являются прямыми потомками древних римлян. Но, вне всякого сомнения, они их прямые наследники. Историческая преемственность и связь с прошлым здесь очевидны. Современные итальянцы не просто живут на древней земле, что само по себе оказывает бесспорное влияние на характер народа, но и впитали вместе с воздухом, водой и солнцем дух ушедших эпох. Современные итальянские города в большинстве своем находятся на месте древнеримских или еще более древних поселений, жители страны до сих пор пользуются дорогами, проложенными еще в древности, бережно сохраняя их названия: Аппиева, Кассиева и другие. В прошлое уходят корнями и многие особенности и методы ведения хозяйства.

Да и так уж ли совсем ничего общего нет у древних римлян и современных итальянцев? Взять те же дороги. Хорошо известна древнеримская любовь к прокладке дорог. Достаточно посмотреть на дороги на карте, скажем, Англии: все они извилистые и вьющиеся, даже автострады. И вдруг отрезок прямой и совершенно ровный, как начерченный по линейке. Читаем – «римская дорога», то есть проложенная завоевателями римлянами много веков назад. С другой стороны, дороги современной Италии тоже поражают воображение. Они пересекают страну вдоль и поперек, причем в Италии 70 % регионов – горные, а дороги спрямлены, где только возможно.

Вот, например, долина Аосты. Сколько шумихи вокруг выходящего в нее одиннадцатикилометрового тоннеля под Монбланом, сколько блеска и мишуры! Но потом много километров, в общей сложности гораздо больше чем знаменитые 11 километров, идут сплошные тоннели, делающие эту дорогу в горах почти прямой. Причем какие тоннели! Не дыры в горе, слабоосвещенные и с необработанными стенами, как, например, иногда в Норвегии (которой, впрочем, справедливости ради отметим, тоже есть чем гордиться в этом вопросе, но это уже другая тема). Итальянские же тоннели ярко освещены, покрыты светлыми плитами, везде яркая четкая разметка и всякие приспособления для безопасности, вроде огнетушителей и аварийных телефонов.

А знаменитое римское «хлеба и зрелищ»? Разве сегодня не обвиняют итальянцев, что их интересуют только развлечения, футбол и еда? А театрализованные представления, в которых и римляне, и итальянцы большие мастера? Да и в удовольствии, простом, житейском, римляне явно знали толк. Достаточно только посмотреть, какое количество бань они понастроили по всей Европе, уж, наверное, не для того, чтобы там работать. Так почему же всегда говорят о трудолюбии римлян и лености итальянцев? Последние тоже для своего удовольствия сил не жалеют. Можно, в конце концов, вспомнить римские водопроводы и современную, знаменитую на весь мир итальянскую сантехнику.

А разветвленная римская бюрократическая система? Не в ней ли корни современной ситуации в Италии, печально знаменитой на весь мир своими чиновниками. В известном французском комиксе, по которому были сняты замечательные мультфильмы, герои – галл Астерикс со своим другом Обеликсом – ходят по бесконечным коридорам и этажам какого-то загадочного древнеримского учреждения, пытаясь выбить себе бессмысленную справку 33-бис с печатью. Все это, конечно, срисовано с современного итальянского министерства или ведомства. А почему бы и нет? Кто сказал, что все римляне были красивы и совершенны, как античные статуи? Может, они только хотели, чтобы так о них думали потомки? Итальянцы тоже большие мастера пускать пыль в глаза.

Не так уж много народов из тех, кто считает себя прямыми потомками древнейших племен, могут похвастаться подобным сходством. Да и где они, эти чистые расы, кроме как в речах отдельных политиков и трудах отдельных философов? Европейские народы давно уже представляют каждый свою особую смесь, некий генетический коктейль, состоящий из самых разных составных частей. Даже те, кто, подобно исландцам, много веков живут на удаленном острове достаточно замкнутой жизнью, подвержены разного рода этническим влияниям. Жизнь и смешанные браки очень трудно остановить даже жесткими государственными мерами. Что же говорить об итальянцах, исторически находившихся на пути всех европейских завоеваний и туристических маршрутов!

Характерно, что на земле Италии издревле отсутствовало стремление к расовому снобизму или чистоте крови. Согласно легенде, начало римской цивилизации было положено троянцем Энеем, бежавшим со своими спутниками из побежденной Трои и мечтавшим о возрождении былого величия своего родного города на новом месте, на земле Италии. Странствия, злоключения и подвиги Энея были записаны в I веке до н. э. римлянином Вергилием в его знаменитой «Энеиде», видимо, на основании дошедших до его времени легенд и сказаний. Сегодня, правда, немногие могут похвастать, подобно «малообразованному» Онегину, тем, что помнят, «хоть не без греха, из Энеиды два стиха». Несмотря на это, «Энеида» остается величайшим произведением античной литературы, и не случайно великий итальянец Данте взял себе в проводники по царству мертвых именно прозорливого Вергилия.

Так вот, согласно легендам, в результате странствий и скитаний Эней достигает долгожданного и обещанного ему богами берега Италии, который к этому времени уже заселен живущими бок о бок различными племенами – этрусками, латинами, сабинянами, вольсками, умбрами и многими другими. После неизбежных военных столкновений между пришельцами, которых поддерживает часть племен, и остальными местными жителями войска Энея одерживают победу, наступает мир, а троянец Эней женится на дочери царя латинов Лавинии.

Таким образом, согласно легенде, основание новому государству положил пришелец извне, что, впрочем, нередко встречается в легендах об основании государств. Достаточно вспомнить нашего Рюрика, которого, правда, славянские племена сами добровольно призвали. Эней же, в силу особенностей римского государства, должен был в бою доказать свое право на столь почетное место в истории, в прямом смысле – завоевать его. Строительство же новой жизни, приведшее к основанию великого Рима, с самого начала становится возможным только при взаимодействии различных племен и народов.

Еще характернее с этой «многонациональной» точки зрения легенда о непосредственном основании Рима. Ромул и Рем, близнецы, потомки законного правителя, похищенные во младенчестве и спасенные вскормившей их волчицей, выросли и сначала возглавили местных разбойников, а потом стали основателями города на холмах. Принято считать, что произошло это в 753 году до н. э. Борьба за главенство, за власть привела к братоубийству: победитель Ромул дал свое имя новому городу, которому предстояло стать «вечным». Это та часть легенды, которая хорошо известна и вполне вписывается в распространенные в истории сказания об основаниях великих городов. На семи холмах и «на крови» возникает Константинополь, и «третий Рим» – Москва насчитала много позже свои семь холмов и даже отыскала кровь невинной жертвы – князя Даниила, якобы убитого боярами Кучковичами.

Новый город на Тибре, история которого началась с братоубийства, получил имя, царя, холмы. Надо было собирать население. И тогда Ромул призвал в город всех, кто по каким-то причинам не мог или не хотел жить в своих родных краях. Это привело к тому, что в Рим стали стекаться люди самого разного роду и племени, как в прямом, так и переносном смысле. Изгнанники, искатели приключений, разбойники и преступники, просто недовольные жизнью – таковы были первые жители великого города, если верить легенде.

Для продолжения римского рода и естественного роста населения всему этому сброду были нужны жены – из приличных и добропорядочных семейств. Ромул и здесь нашел простой и «легендарный выход». Устроил пир на весь мир и пригласил на него соседнее племя сабинян, которые до этого воротили нос от столь недостойных соседей, но на бесплатное угощение согласились. Во время пира произошло знаменитое похищение сабинянок, давшее новому городу матрон и потомство, а многим поколениям художников сюжет для картин.

Не столь важно, что в этих легендах правда, а что вымысел, главное то, что именно так римляне хотели видеть начало своего города и государства. Мужественных, бесстрашных основателей: явных чужеземцев, как Эней, или с сомнительной биографией, как Ромул и Рем. Кровопролитное сражение с врагами, даже если это и подлое братоубийство – для высокой цели все средства хороши. Честных плодовитых жен, даже полученных путем обмана. Наконец, жителей, принадлежащих к самым разным племенам и народностям, самым разным социальным группам, самого разного происхождения, даже если они и не отмечены слишком большими достоинствами и высокими моральными качествами. Зато они легко переплавлялись в единую массу, ставшую новым, римским народом.

Подлинная, документированная история также показала, что римский народ, прежде чем достиг своего исторического величия, впитал в себя множество племен и народов, населявших Италию или приходивших в нее как завоеватели. Не уничтожение чужаков, а ассимиляция, не сохранение чистоты породы, а разнообразие и многообразие кровей создали римский народ. Итальянцы в этом вопросе также продолжили древнеримскую традицию, нередко «поглощая» пришельцев, впитывая их в свою культуру.

Древнеримское наследие, благодаря своему блеску, пышности и величию, прежде всего связывается в нашем сознании с предысторией Италии. Но, как было сказано, были и другие, до Рима, жившие на этой древней земле, поглощенные римлянами, но оставившие свой след в истории страны и наложившие свой отпечаток на те регионы, где они проживали. Не зная их, трудно понять душу Италии и особенности итальянской жизни.

По отношению ко всем этим разнообразным народам лучше всего подходит эпитет «загадочный». Загадочно их происхождение, неизвестны особенности жизни и быта, таинственна история. Самые известные и лучше всего изученные среди них – загадочные же этруски. Откуда они пришли – неизвестно. Существует множество концепций на этот счет: одни, доверяя Геродоту, считают их выходцами из Лидии, покинувшими ее еще в период, предшествовавший падению Трои. Другие, вслед за Дионисием Геликарнасским, предполагают, что этруски – коренные жители полуострова и всегда жили на земле Италии. Третьи доказывают, что они пришли с севера и подтверждают это археологическими данными. У нас в стране в определенных кругах популярна концепция о связи древних этрусков со славянами, на что, прежде всего намекает созвучие «этруски» – «русски».

Язык этрусков, дошедший до нас в основном в виде надгробных надписей, не слишком помогает исследователям, так как не похож ни на один из известных. Впрочем расшифрован и понят он не до конца, так что здесь еще есть возможности для открытий и сенсаций. Так, один из наших отечественных исследователей прочитал надписи этрусков при помощи… зеркала (все надписи, действительно, написаны справа налево и похожи на зеркальные). Надо ли упоминать, что язык оказался древнерусским…

Достоверно известно, что на рубеже IX–VIII веков до н. э. этруски (греки называли их тиррены, сами они себя расены, кроме этого существовало имя туски или тоски – отсюда и название самой популярной среди туристов области Тосканы) жили на Апеннинском полуострове и имели уже довольно развитую цивилизацию. Занимали они обширную территорию в центре полуострова, охватывавшую современные Тоскану, Лацио, часть Умбрии. Они имели развитое сельское хозяйство, делали вино и оливковое масло, изменяли русла рек, торговали со всем Средиземноморьем.

Этруски были набожны, почитали предков, верили в гадания, но любили и повеселиться. Найденные скульптуры, терракоты, надгробные изваяния и фрески изображают как различных богов, так и многочисленные сцены застолий, судя по которым прием пищи в Этрурии сопровождался развлечениями, представлениями и музыкой.

Строили свои города этруски, как правило, на вершинах высоких холмов. Дошедшие до наших дней, они и сегодня удивляют своим величием: создается впечатление, что город в буквальном смысле вырастает из скалы, трудно отличить, где кончается творение природы, а где начинается дело рук человека. Сами скалы часто изрыты сложными катакомбами, в которых располагаются захоронения, возможно, раньше эти подземные лабиринты служили и еще каким-то целям.

Этрусская культура неразрывно сплелась с культурой римской, во многом стала ее основой. Боги, методы ведения хозяйства, обычаи, обряды и образ жизни – многое было заимствовано римлянами у этрусков. Долгое время, когда этруски были уже ассимилированы и стали частью великого Рима, римские патриции гордились своим этрусским происхождением. Еще в I веке до нашей эры поэт Вергилий с гордостью подчеркивал свое этрусское происхождение, так же как и его знаменитый покровитель Меценат.

Солнечная и радостная этрусская цивилизация передала свою любовь к свету и жизни своим наследникам римлянам, а те, в свою очередь, поделились ими со своими наследниками – итальянцами. А этрусские области – Тоскана и Лацио – так, кажется, и впитали радость и полноту жизни.

Города, основанные этрусками много веков назад, живут и здравствуют и поныне. Несмотря на активную средневековую градостроительную деятельность, их древний облик различим и сегодня. Прежде всего, благодаря своему расположению – на высоком холме. Кое-где сохранились остатки крепостных стен, а также многочисленные этрусские захоронения – главные сохранившиеся свидетельства этой когда-то полной любви к жизни цивилизации. Вольтера, Перуджа, Тарквиния, Кортона, Орвьето, Тоди и многие другие знаменитые города Италии были основаны этрусками.

Этрусский характер древнего города Орвьето лучше всего ощущается, когда смотришь на него со стороны. Столь же древняя, как и город, дорога, ведущая к озеру Больсено, поднимается на соседний холм, и весь город предстает, как на ладони, как будто парит в воздухе, вырастая из скалы, которая во многих местах оказывается рукотворной. Сегодня Орвьето – перевалочный пункт между Флоренцией и Римом, где туристы останавливаются переночевать или перекусить. Рим вышел победителем в споре цивилизаций, и Орвьето остается лишь скромной остановкой перед знакомством с великим городом.

Кьюзи, тихий сонный городок, как и другие этрусские города, лепится к высокой скале. Даже в разгар сезона здесь не встретишь обычного для Италии туристического безумия. Когда-то это был один из крупнейших центров Этрурии. Сегодня об этом напоминают лишь музей древностей на центральной площади, а также запутанные катакомбы, проходящие подо всем городом: предприимчивые итальянцы используют их под винные погреба. Если вы приглянетесь официантке в ресторане, она проведет вас по ним и покажет эти древние сооружения, заполненные сегодня запыленными и живописными (как будто сохранившимися с древнейших времен) бутылками с местным вином.

Этруски – самые известные из загадочных племен, населявших Италию до Рима. Но были и другие, неуловимым образом оставившие свой след в современной Италии. Племя умбров, жившее в лесах в предгорьях Апеннин, дало свое имя области Умбрии. И сегодня в маленьких городках, затерянных в лесистых холмах, живут грубоватые люди, кажется, все те же древние охотники в душе, даже если сегодня им и приходится охотиться только за туристами, а умбрийские мадонны, диковатые и раскосые, темны ликом. Через Апеннины от них жило племя пичены или печены (опять созвучие, теперь с нашими печенегами), неизвестно откуда взявшееся, побежденное и поглощенное в конце концов Римом. Их имя живет в названии города Асколи Пичено да в историческом музее в этом городе, где археологические находки сурово хранят тайны прошлого.

Древняя история нерасторжимо вплетена в жизнь современной Италии. При таких глубоких исторических корнях Средневековье уже кажется здесь современностью. Наследие великих предков – это и дар, и бремя одновременно. Итальянцы это наследие приняли и живут с ним, успешно сочетая чувство историзма с любовью к новизне. История здесь стала жизнью, она не просто фон, а и место действия. При этом у итальянцев нет того глубокого чувства любви к истории, которое отличает англичан, намеренно культивирующих традицию и старину. Нет, итальянцы любят современность и новизну, просто они для них неразрывно связаны с прошлым.

Итальянцев часто называют «очень молодой нацией, живущей на месте очень старой цивилизации». Если подходить к этому вопросу с формальной терминологической точностью, то это вполне справедливо: как единое государственное целое Италия возникает в 1860-х годах, и с этого момента начинается процесс формирования единой нации. Но итальянский народ существует гораздо дольше. Разобщенный территориальными границами и иностранными завоевателями, каждый из которых отвоевывал свой кусок этой прекрасной земли, он все-таки осознавал себя частью единого целого, во многом жил и развивался по общим законам и говорил на одном языке. Единство это не в последнюю очередь было обусловлено теми глубокими историческими корнями, которые этот народ пустил на итальянской почве. Преемственность – вещь всегда очень тонкая и сложная: христианство вытеснило язычество в некоторых странах уже много веков назад, а языческие обряды и по сей день живы, в том числе и в религиозных традициях: и блины мы жарим на масленицу, и яйца красим на пасху, и березовыми ветками украшаем храмы на троицу. Так и в современном, очень молодом итальянском народе есть очень глубокая и древняя основа: и этрусская, и умбрская, и римская, и греческая, и византийская, и норманнская, и многие другие. Может быть, именно в этом причина такого разнообразия порой противоположных черт в натуре итальянцев, такое обилие контрастов в повседневной жизни.