Англичане же принесли в мир и другое явление – массовый туризм. Они породили образовательное Большое Турне, они же с ним и покончили. Окончание эпохи интеллектуальных путешествий в середине XIX в. чаще всего связывают с тремя событиями в мировой истории. Во-первых, это развитие средств транспорта, а следовательно и удешевление его, сделавшее Европу доступной для многих и лишившее Турне его грандиозности и сложности. Во-вторых, в 1836 году английский издатель Джон Мюррей выпустил свой первый путеводитель – по Голландии, за которым последовали многочисленные издания, и переиздания, открывавшие Европу массовому читателю. Вслед за ним издатель из Кобленца Карл Бедекер начал свою серию путеводителей по Европе, а потом и по миру, добавив в них немецкую четкость, основательность и размеренность. Одним из его изобретений были звездочки, отмечавшие степень культурной значимости того или иного места. Если раньше каждый открывал для себя «свою» Европу, не имея определенной конечной обязательной цели, то теперь весь маршрут был препарирован и подан «покупателю» подобно товару на рынке. Наконец, последней каплей явилось появление компании, основанной знаменитым Томасом Куком.

Кук, уроженец г. Мельбурна, обосновавшийся в Англии, начал свою активную деятельность в 1841 году, когда им был придуман, разработан и внедрен в жизнь первый массовый «пикник», на который выехало более 500 человек. Все – поезд, экскурсия, ланч и чай – было продумано до мелочей, отдыхающие не должны были беспокоиться ни о чем, за них думали, решали, организовывали. Прошло несколько лет, и опыт был применен к путешествию в Европу. Первый маршрут, который возглавлял лично Томас Кук, проходил по Франции, Бельгии, Германии. Успех был настолько велик, что путешествие это было повторено несчетное количество раз. Позже география путешествий расширилась, также как и виды услуг. Даже независимый путешественник мог теперь купить специальные купоны, позволявшие ему останавливаться в определенных гостиницах по льготным ценам. Путешествие становилось массовым. На смену Большому Турне пришел век туризма.

Многих это огорчало. Известный художественный критик Раскин писал, что «бедные современные рабы и простаки, которые позволяют протащить себя словно стадо скота… по странам, воображая при этом, что они их посещают, даже не представляют себе весь комплекс радостей и надежд, связанных с выбором и наймом простой почтовой кареты в старые времена». В прессе появлялись статьи, описывающие итальянские города, «наводненные стадами этих существ, которые никогда не расстаются, и вы видите их в количестве не менее сорока человек, льющихся по улицам в сопровождении руководителя, который кружит вокруг них подобно пастушьей собаке…». Однако, несмотря на отдельные критические высказывания и ностальгические воспоминания, массовый туризм прочно входил в жизнь англичан, являясь простым, легким, дешевым и комфортным способом «познания» мира.

Наконец, англичане не только теоретически изучали окружающий мир (это прежде всего относится к европейским странам), они еще и предприняли попытку овладеть им, создав величайшую в мире империю, столь огромную, что в ней, как известно из популярного высказывания, никогда не заходило солнце. Часто приходится читать о том, что империя наложила свой отпечаток на характер англичан, мне же представляется более логичным, что характер англичан породил империю.

Есть два важных момента, определяющие особенности английской империи и людей, ее создавших. Во-первых, это умение англичан выживать в любых условиях. Большие патриоты и любители всего своего родного, они не просто выжили, а обжили страны, совершенно чуждые им. Большую роль здесь, конечно, сыграло воспитание, о котором будет сказано в свое время. Не менее важным оказалось умение везде и всюду создавать свой, английский, мир в миниатюре. Характерное свидетельство о жизни англичан во второй половине XVIII века в России оставил их соотечественник. Он писал: «Постоянно живущие в Санкт-Петербурге англичане – преимущественно купцы, они получают и тратят много денег и живут точно так же, как их соотечественники на родине. Дома обосновавшихся здесь британцев дают полное представление об английском образе жизни. Обстановка, пища, хозяйство – все английское, вплоть до огня в очаге. Даже уголь англичанин привозит из дома – а ведь дров здесь предостаточно».

И так по всему миру, во всех уголках своей огромной империи они обустраивали свой мирок и жили в нем; они старались без необходимости не конфликтовать с местным населением, не навязывать ему своих привычек, а просто использовали его по мере необходимости. Притягательность же английского образа жизни была настолько велика, что многие народы сами начинали перенимать его и прививать на своей почве. Известно, что многие английские традиции сохранились в чистом виде именно вне острова: например, в семьях индийской знати до сих пор пьют чай с неукоснительным соблюдением всех правил английского чаепития. Не случайно также, что после распада империи для бывших покоренных и угнетенных народов не стало большего счастья, как эмиграция в бывшую метрополию-завоевательницу.

Второй важный момент – это отношение самих англичан к своей империи. Это не просто торжество победителя, хотя мысль о том, что маленький остров смог покорить огромные державы, не могла не вызывать чувство гордости; это не только экономические выгоды, которые очевидны на первый взгляд (а с другой стороны, содержание империи, как мы знаем не понаслышке, вещь крайне дорогостоящая); это еще и огромная ответственность, легшая на плечи завоевателей. Отнюдь не желая идеализировать британскую империю, реальность всегда расходится с теоретическими построениями, хотелось бы обратить внимание на часто забываемые сложности и трудности подобного бремени.

Служба в далеких странах всегда была почетной обязанностью англичанина. Это было своеобразным испытанием на прочность, на мужественность, на верность долгу. На человека, вернувшегося из колоний, смотрели с уважением, его заведомо считали человеком чести, храбрым и порядочным, родители гордились им, даже если не видели несколько десятков лет. Это XX век, увидевший распад этой империи, понавесил ярлыки, а вслед за американцами усвоил законы политкорректности, согласно которым нельзя негра назвать негром, как будто в этом слове есть что-то обидное. А раньше англичане верили, что на них, как на белых людях возложена миссия спасения человечества, помощи и воспитания народов, которые в этом нуждаются, причем не оружием, а мирными способами – образованием, верой, техническим прогрессом, государственными преобразованиями. Иногда кажется, что в глубине души англичане до сих пор считают это справедливым.

Хорошо эти мысли выразил знаменитый английский поэт Р. Киплинг, любимый всем миром за своего Маугли, но в свое время прославившийся именно воспеванием империи. Слава эта была отнюдь не простой, начало XX века было переломным и для всего мира, и для самой Англии. Викторианская эпоха, как мы могли бы ее назвать, эпоха «социального оптимизма» и веры англичан в английское величие, уходила в прошлое, и многие восприняли взгляды Киплинга как реакционные, отжившие свой век, националистические и агрессивные. Стихотворение с характерным названием «Бремя белого человека», отрывок из которого приводится ниже, вызвало больше всего нареканий, но оно, как ничто другое, выражает суть английского отношения к покоренным народам во всем его противоречии:

 
Неси это гордое Бремя —
Родных сыновей пошли
На службу тебе подвластным
Народам на край земли —
На каторгу ради угрюмых
Мятущихся дикарей,
Наполовину бесов,
Наполовину детей.
 
 
Неси это гордое Бремя —
Будь ровен и деловит,
Не поддавайся страхам
И не считай обид;
Простое ясное слово
В сотый раз повторяй —
Сей, чтобы твой подопечный
Щедрый снял урожай.
 
 
… Неси это гордое Бремя
Не как надменный король —
К тяжелой черной работе,
Как раб, себя приневоль…^[2]
 

Современная Англия не забыла свое имперского прошлого, хотя чувство ответственности за окружающий мир заметно ослабело, теперь англичанам важнее сохранить самих себя в целостности и неприкосновенности. Так что сейчас весь мир вокруг интересует англичан либо с точки зрения угрозы их независимости, либо как место отдыха. Франция, Италия, Испания любимы за теплый климат и вкусную еду, Германия – за возможность делать бизнес. Россия – своеобразный утешительный приз Европы: когда становиться грустно в своей стране, можно вспомнить о ней – там и климат хуже, и порядка меньше, и уровень благосостояния трудящихся ниже – словом, дома-то, оказывается, еще и не так плохо.

Совершенно особые отношения связывают Англию с Америкой. С одной стороны, все хорошо помнят, как все начиналось, так что внутренняя связь между этими двумя странами, безусловно, очень сильна. С другой – еще великий острослов Оскар Уайльд писал, что это две страны, разделенные общим языком. Сегодня действительно спор идет за первенство во многих областях, в том числе и языковой сфере. Забавный эпизод приводит один английский профессор: во время пребывания в США он разговорился в очереди с американцем, который поинтересовался, из какой страны его собеседник. «Из Англии,» – последовал ответ. «Вы хорошо говорите по-английски», – похвалил его новоиспеченный приятель. Возмущению английского профессора не было предела, но, пишет он, было очевидно, что объяснять что бы то ни было совершенно бесполезно. Американцы действительно считают английский своей собственностью. Американских студентов однажды попросили вспомнить все слова, подходящие для званого аристократического вечера. Студенты честно напряженно думали, а потом, обрадовавшись, сообщили: «У нас республиканское государство, поэтому в языке нет всех этих аристократических словечек».

Англичане крайне ревниво относятся к подобным попыткам «узурпировать» их язык и традиции. Так, в Англии в XIX веке существовала традиция в четвертое воскресенье поста отпускать служанок домой, к мамам. Перенесенный на американскую почву этот день получил название «День матери» и принял устрашающий коммерческий размах. В таком виде он вернулся на английскую почву: теперь за много дней до его наступления магазины начинают активно торговать разного рода глупостями, а рекламные плакаты дотошно выспрашивать, не забыли ли вы купить своей маме подарок или заказать столик в дорогом ресторане, чтобы отвести туда старушку. От английских рядовых граждан нередко приходится слышать жалобы, что «они там, в Америке, взяли, как обычно, нашу идею и сделали что-то свое, никому не нужное. А теперь еще и «день отца» придумали, совсем ерунда какая-то».

Но ревнивые отношения не случайно бывают именно между людьми, близко связанными друг с другом. Так и Англия с Америкой, как бы ни ссорились, ни делились, ни обижались, все равно тесно связаны, и английское общество в силу общности языка еще больше подвержено угрозе американизации, чем другие народы. Хотя и оказывает яростное сопротивление.