ГЛАВА 3

Обычно Юля с завистью смотрела на стадо машин, в относительном порядке разлегшихся вокруг здания телецентра. Девушке так хотелось, чтобы и ее ждал уютный маленький автомобильчик, «Киа Рио», к примеру. Ярко-алый, игриво поблескивающий лаковыми боками. Вот популярнейшая ведущая Юлия Носова распахивает стеклянную дверь телецентра, устало улыбаясь, раздает автографы столпившимся поклонниками, привычно собирает в небрежную охапку роскошные букеты цветов и идет к своему малышу. Автомобиль радостно отзывается на нажатие кнопки брелока короткой трелью и подмигивает фарами. Юля сгружает на заднее сиденье букеты, садится за руль и через минуту ведьмой на алом помеле уносится вдаль.

Вот как-то так.

Иногда ярко-алый «Рио» превращался в серебристый кабриолет или компактный джипик, но в целом картинка будущего не изменялась.

Но сегодня девушка даже рада была своей «безлошадности». Потому что временной цейтнот и автомобильные пробки в центре города – понятия взаимоисключающие. Метро в данном случае гораздо предпочтительнее.

Но по-прежнему не комфортнее. В конце мая в Москве резко потеплело, народ радостно разделся, и в очередной раз обнаружился явный перевес в количестве «натуралов» по сравнению с «нормалами». Да такой, что порой глаза слезились от обилия «натуралов» в вагоне метро или в автобусе.

«Натуралами» Юля называла людей, по идеологическим или еще каким соображениям игнорирующих средства личной гигиены. Потому что это все проклятая химия, вон на НТВ какие страсти про шампуни с дезодорантами рассказывали! Ничего, наши деды с бабками обходились без этой гадости, и мы обойдемся, здоровее будем. И вообще – до сантиметра не грязь, а потом сама отвалится.

Особенно противно было в часы пик, когда шпроты в банке – бессовестные сибариты по сравнению с плотно упакованными в транспортном средстве пассажирами. И Юле с ее маленьким ростом частенько приходилось утыкаться носом в капающий потом подмышечный куст «натурала».

В такие минуты девушка особенно страстно мечтала о личном автомобиле, пусть даже не «Рио», а раздолбанные «Жигули», но отдельные, свои!

Что касается «нормалов», то тут все понятно – нормальные, адекватные люди, принимающие душ и пользующиеся антиперспирантами. Но Юле они по закону мирового свинства в транспорте попадались очень редко.

Закон сработал и на этот раз. А начиналось все очень даже позитивненько – в дневное время толпы в метро нет, вагоны полупустые. Никто не топчется, не пинает в спину, не наступает на ноги. Часа через два-три снова начнется, а пока – лепота и благолепие.

Судя по умиротворенным лицам попутчиков Юли, они ощущали нечто похожее. Еще пару остановок – и можно плюхаться в нирвану.

Плюхнулись. Только не в нирвану.

На следующей остановке в вагон ворвалась взмокшая тетка с объемом талии… Собственно, талии как таковой в нагромождении слоев жира не наблюдалось. А вот слоев было много, очень много. И они все колыхались! Юля с ужасом представила, что произойдет, если где-нибудь в тоннеле колыхание жира войдет в резонанс с вибрацией вагона.

Но дорисовать картину возможной катастрофы не удалось, на обонятельные рецепторы обрушилась волна вони. Судя по позеленевшему лицу сидевшего рядом парня, концентрация удушающего вещества достигла десяти тысяч смраддов (Юля обожала книги Станислава Лема).

Тетка плюхнулась на ближайшее свободное место, и через мгновение свободной оказалась вся лавка, две девчушки и мужчина средних лет, с трудом сдерживая рвотные позывы, бросились в самую дальнюю от вновь прибывшей часть вагона.

А бабища, абсолютно не обратив внимания на реакцию попутчиков, поколыхалась на сиденье, устраиваясь поудобнее, а потом ловко, отработанным движением, стащила с помощью пальцев ног парусиновые баретки и блаженно пропыхтела:

– Уф, хоть ноги проветрю, а то они от беготни по этой вашей гребаной Москве совсем упрели.

Входившие на следующей станции пассажиры были несколько озадачены массовым исходом людей из этого вагона.

Юле очень хотелось посидеть на лавочке в метро, пропуская поезда, чтобы хоть немного очухаться после газовой атаки, угомонить разбушевавшуюся обратную перистальтику, но время, время! Ведь неизвестно, сколько понадобится на то, чтобы отыскать в архиве интересующее ее дело, а у нее всего около двух часов.

Поэтому пришлось сесть на следующий поезд и продолжить путь.

Зато каким свежим и вкусным показался Юле загазованный московский воздух! Она не могла надышаться, нарадоваться и впервые обратила внимание на свечки цветущих каштанов. Елки-палки, май уже, весна заканчивается, а она и не заметила…

Потому что не с кем было замечать. Мужчины, рядом с которым сложно забыть про весну, у Юли не было. В студенческие годы она встречалась с парнями, но влюбленности как таковой не испытывала. Все девчонки имели бойфрендов, и Юля имела. Или наоборот?

В общем, неважно, кто кого имел, но было дело, было. А последний парень, Володька Свидригайло, даже замуж звал. Влюбленного из себя изображал, каждый день цветы таскал и у двери оставлял, чтобы Юля утром их нашла. Все ее привычки изучил, все вкусы и предпочтения. Девушке иногда казалось, что Володька знает ее лучше, чем она сама. С ним рядом было так спокойно, так надежно, но…

Замуж Юля так рано выходить не собиралась. Семья, дети сопливые, борщи, пеленки – какая, к черту, карьера?

Вот если бы Володька был, во-первых, москвичом, а во-вторых, перспективным сыном папы со связями, тогда – да, другое дело. Можно замуж, можно ребенка родить и сразу сдать его няньке, а свекор похлопотал бы за невестку, тряхнул связями.

Но Владимир Свидригайло (еще и фамилия дурацкая!) приехал в Москву из славного украинского города Хмельницкий, отслужив в ВДВ Украины. Он хотел пойти на службу в милицию, но гражданство не позволило. И Володя устроился охранником в гипермаркет. Где и познакомился с Юлей.

Высокий крепкий парень с первого взгляда девушке не понравился. И со второго тоже. Самая заурядная внешность, большеротый, курносый, скуластый. Да еще и бритый наголо! Правда, глаза хороши – большие, серо-голубые, опушенные длинными черными ресницами. И брови густющие да черные. Ну ладно, все равно сейчас никого нет под рукой, сойдет и этот.

А этот сошел почти на весь пятый курс. И маме он понравился, все зудела: «Выходи за Володю, выходи за Володю!» Сговорились у Юли за спиной, Володька родителей из Хмельницкого притащил, знакомиться и о свадьбе договариваться.

Юля тогда так разозлилась, что наговорила лишнего. В том числе и обвинила парня, что он просто хочет жениться на москвичке, чтобы получить постоянную регистрацию, а в перспективе – гражданство. В общем, понаехали тут!

Девушка на всю жизнь запомнила, как страшно побледнел тогда Володька. На скулах вспухли желваки, руки так стиснули вилку, что Юле послышался придушенный вяк.

В общем, Владимир Свидригайло исчез из ее жизни. Навсегда.

Первые пару месяцев Юля даже скучала по нему, а потом работа окончательно экспроприировала все мысли и чувства девушки, и она забыла и о Володьке, и о личной жизни вообще.

А теперь вот вспомнила. И так вдруг захотелось набрать мгновенно всплывший в памяти телефонный номер, услышать чуть хрипловатый ласковый голос, заглянуть в нежные глаза…

Оказалось, что она уже вытащила из сумки мобильник и набрала половину цифрового ряда!

От злости на саму себя Юля даже ногой притопнула! Вот же самка бестолковая, ты о чем думаешь? Какой, на фиг, Володька? Во-первых, он скорее всего уже нашел себе другую москвичку и быстренько на ней женился, а во-вторых, ты не забыла, куда шла?

Зашвырнув ни в чем не повинный аппаратик на дно торбы (ничего, он отомстит, когда тебе позвонят, будешь полчаса копаться, чертыхаясь сквозь зубы), Юля уже не пошла, а побежала к зданию архива.

Федор Евграфович полностью соответствовал своему имени: седенький сухонький гриб. Сморчок. Нет, строчок – морщины странным образом расположились вдоль лица. И одет он был в гражданское, хотя Юле всегда казалось, что здесь должны сидеть люди в форме. Впрочем, кто его знает!

– Ну наконец-то, барышня! – недовольно пробурчал Федор Евграфович. – Сколько можно ждать!

Да она за двадцать минут добралась, личный рекорд! Но огрызаться сейчас – не самое мудрое решение.

– Извините. – Юля сделала бровки домиком и нацепила на лицо виноватую улыбку. – Так получилось.

– Получилось у нее! – Старикан, несмотря на майскую жару одетый в криво связанную жилетку поверх фланелевой рубахи, взял со стола несколько листков и протянул девушке. – До чего же современная молодежь несобранная пошла! Вот в мое время…

– А что это вы мне даете? – нахмурилась Юля. – Мне Светлана Михайловна велела папку с делом забрать.

– Не знаю, что там себе вообразила Светка, – сухо процедил дед, возмущенный столь беспардонным выдергиванием из сладостного облака воспоминаний, – но архивные дела на руки не выдаются. Я ей предлагал приехать, посидеть здесь, поработать, найти интересующие ее материалы, я сделал бы ксерокопию, и все довольны! Но у нее, видите ли, времени нет! Вот я сам и выбрал, что считал нужным.

– У Светланы Михайловны действительно совсем нет времени. – Для достоверности Юля старательно похлопала ресничками. – Но она согласилась с вашей точкой зрения и прислала меня, чтобы материалы для нашей следующей программы подобрала я.

– Какой еще следующей программы? – насторожился архивариус. – Мне об этом ничего не известно.

– Так ведь только сегодня утром выяснилось, что именно нам понадобится. Причем очень и очень срочно.

– Ну, утром, ну и что? Позвонить нельзя, что ли?

– Не знаю, – растерянно пролепетала Юля. – Мне сказали, что вы в курсе.

– Ничего не знаю!

– Х-хорошо, – так, побольше дрожи в голосе и дрожащие губы, неплохо бы еще слезу выгнать, но этой методике только в театральном учат. – Как скажете. Я приеду еще раз, когда вы созвонитесь.

– Ну чего ты будешь мотаться туда-сюда, – ворчливо пробухтел Федор Евграфович. – Я сейчас сам Светке позвоню и все узнаю.

«Ага, звони».

– Вот засранка, телефон отключила, что ли? – Дедок снова и снова набирал номер Светланы Вежновец, выслушивал сообщение о том, что абонент временно недоступен, и распалялся все сильнее.

Пока не достиг степени «можно ковать».

– Федор Евграфович, миленький, – приступила к «ковке» Юля, – да не нервничайте вы так! Вам же плохо станет! Вон лицо какое красное, вдруг давление? Я еще раз приеду сегодня, попозже. Вот сейчас вернусь, передам Светлане Михайловне бумаги и попрошу ее вам перезвонить. А потом – снова сюда.

– Вот еще! – дал петуха старик. – Если эта бестолочь не в состоянии следить за своим телефоном, это ее проблемы. К тому же я тебе верю, деточка. Так что там надо для новой программы?