– Вадим! – Страшный, горловой крик Ирины наотмашь хлестнул по барабанным перепонкам, заставив их болезненно завибрировать.
Лена непроизвольно схватилась за уши, от вибрации голова буквально раскалывалась на части, а мозг категорически отказался работать, отдавая команды телу.
И Лена могла только наблюдать за происходящим. А происходящее, вдохновленное наличием зрительской аудитории, стало расходящим, то есть разошлось вовсю.
Вовся, несмотря на забавное название, выглядела отвратительно. Вадим то появлялся на поверхности воды, то снова исчезал, течение с упорством маньяка волокло его на камни, но Плужников пока сопротивлялся. Видно было, что надолго его не хватит, ледяная вода, вступив с течением в сговор, стремилась удержать добычу. Видимо, столь крупная жертва реке давно не приносилась.
А на берегу бестолково суетились товарищи жертвы. Борис сосредоточил свои усилия на сдерживании Ирины, рвавшейся туда, в реку, на помощь мужу. Путырчик метался вдоль берега, выкрикивая бессвязные команды. В воду зайти Венечка не решался. Нелли, сосредоточенно сопя, пыталась сломать молодую березку, на свое несчастье росшую неподалеку. Березка, сосредоточенно сопя, сопротивлялась, отбиваясь ветками.
А губы Вадима синели все больше, взмахи рук становились все слабее. Река радостно вихрилась водоворотами, предвкушая победу.
И в этот момент Лена разъяренной кошкой метнулась к Марченко и пнула того в голень. Борис взвыл, отпустил Ирину, освободив руки для баюканья обиженной ноги.
– Сдурела?!
Его возмущенный вопль Лена оставила без внимания, сосредоточив его, внимание, на Ирине. Хотя та и была покрупнее Осеневой, но гибкость и тренированность Лены не оставили рослой блондинке ни единого шанса. Она, направленная мощным толчком, улетела в прибрежные кусты.
А следующий волшебный пендель достался Венечке, лишив Путырчика выбора. Оказавшись в реке, выпрыгивать оттуда с поросячьим визгом было бы совсем по-свински. Хотя очень хотелось. Но вконец рассвирепевшая кошара на берегу, запинывавшая сейчас в воду обалдевшего Марченко, внушала Венечке мистический ужас.
Свои действия Лена подкрепляла отнюдь не девичьим лексиконом, в бригаде портовых грузчиков она бы не затерялась.
Суть ее высказываний сводилась к следующему:
«Милостивые государи, а вам не кажется, что ваше отнюдь не джентльменское поведение грозит большими неприятностями нашему общему другу? И если вы, сэры и недосэрки, немедленно не займетесь спасением оного, ваша мужественность подвергнется чудовищному надругательству, после чего вы легко пройдете кастинг в группу теноров областной филармонии Йошкар-Олы. Да, кстати, вот вам веревка, и потрудитесь вытащить Вадима на тот берег, с которого мы ушли».
Помощь подоспела вовремя, Вадима подняли почти со дна реки. Веня и Борис справились с поставленной (впрочем, грубо засаженной будет вернее) задачей довольно успешно, и вскоре все трое распластались на нужном берегу реки.
К этому моменту женская часть коллектива смогла снова преодолеть пакостливо ухмылявшийся мост и приступить к реанимации синих от холода мужчин.
Для начала их заставили раздеться. Марченко и Путырчик справились с этим самостоятельно, Вадиму помогла жена. Она же растерла мужа водкой, предусмотрительно захваченной из лагеря. Конечно, захватанная водка рассчитывала на иное завершение жизненного пути, но так даже достойнее. Она, водка, спасала здоровье, а не гробила его, как обычно!
Бориса с удовольствием растерла Нелли, Венечке пришлось справляться самостоятельно. Попросить все еще искрящую злостью Осеневу он не рискнул. Путырчик бросал, конечно, на Лену жалобные взгляды, но, окосев от холода, все время промазывал, и взгляды рикошетили о деревья.
Осенева, наблюдая за постепенно меняющими цвет с синего на красный мужчинами, вовремя определила момент, когда внутреннее употребление средства для растирания стало предпочтительнее наружного.
Она вытащила из своего рюкзака плоскую фляжку с коньяком и подняла ее вверх:
– Ну, мальчата, кто из вас в состоянии самостоятельно подойти к тете Лене и угоститься армянским пятизвездочным?
– А тетя Лена больно драться больше не будет? – опасливо поинтересовался Венечка, с вожделением глядя на сосуд с драгоценной влагой.
– А надо? – усмехнулась тетя. – Понравилось? И Борюсе тоже?
– Да иди ты! – огрызнулся Борюся, злобно глядя на обидчицу. – Совсем рехнулась баба. Что, по-хорошему нельзя было?
– Это как?
– Ну, подойти, сказать…
– Книксен с реверансом изобразить, да? – снова начала свирепеть Осенева. – А Вадька тем временем успешно утонул бы. Как вам не стыдно вообще?! Зайцы трусливые!
– Но-но, ты поосторожнее словами-то разбрасывайся! – окрысился Борис.
– Лена, ты чего на них наезжаешь? – Нелли решила вступиться за свою симпатию. – Боря Ирочку не пускал в воду, а то и ее пришлось бы спасать.
– Во-первых, не факт, Ирка классно плавает. Во-вторых, можно было сделать как я. А в– третьих, ты-то зачем над березкой измывалась?
– Я… – Нелли покраснела. – Я хотела Вадиму ее протянуть, чтобы он ухватился.
– Сильно, – кивнула Лена. – Впечатляет.
– А как ты – это значит зашвырнуть в кусты? – хихикнул Венечка. – Вот уж не думал, Осенева, что ты такая здоровая. Тонкая вроде, гибкая, а пнула меня, как орловский жеребец.
– Тогда уж орловская кобыла, – Борис криво улыбнулся.
– А кстати, – озадачилась Нелли, – почему ты велела Вадьку именно на этот берег вытаскивать?
– Потому. – Лена встряхнула фляжку, проверяя наполненность. Изнутри сыто плеснулось – полная. – Как ты себе представляешь обратную переправу через мост вымокших и замерзших мужиков? А тем более – дальнейший поход к шаману?
– Слушай, – в карих глазах Нелли промелькнуло восхищение, – как же ты быстро соображаешь в критической ситуации! И пусть теперь только кто-нибудь из мужчин что-то крякнет насчет куриц безмозглых!
– Все, хорош базарить! – Вадим поднялся, его слегка качнуло, но жена успела поддержать. – Спасибо всем. Как бы там ни было, но вы меня спасли. Лен, предложение насчет коньяка в силе?
– Еще в какой! На, хлебни хорошенечко, – и заветная фляжка, жеманно хихикнув, перебралась в сильные мужские руки.
– Эй-эй! – всполошился Путырчик, глядя на блаженно зажмурившегося Вадима. – Все не выхлебай, спасателям хоть немного оставь.
– Держи, спасатель.
Небольшая была фляжечка, прямо скажем. В данной ситуации гораздо уместнее была бы фляга с молокозавода, но не с молоком, а с бражкой. Это ведь не тусовка сомелье, а три вымокших, замерзших, перенервничавших мужика.
Солнце, сжалившись над незадачливыми исследователями непознанного, решило подкинуть кусочек южного лета и включило горелки на полную мощность. Одежда, развешанная на кустах, высохла меньше чем за час, народ это время употребил с чувством, с толком, с расстановкой. Поели хорошенечко, облегчив обратный путь к лагерю. Впрочем, облегчили они рюкзаки, набив при этом животы. Путь в лагерь, обидевшись на такое неспортивное поведение, вытянулся и выгнулся, в общем, стал длиннее и сложнее.
Во всяком случае, так показалось измотанным туристам. Желание еще раз посетить истоки речушки Сейдъяврйок почему-то больше никого не посещало. А если и появлялось поблизости, с робкой надеждой глядя на возможного носителя, то подвергалось жесточайшей обструкции. После чего у желания в перспективе было только общение с ежиками. А зачем ежикам речка? Не говоря уже о шамане.
Падение Вадима с моста и последующая суета заставили Лену забыть о своих недавних ощущениях. Но по мере приближения к лагерю ощущения рискнули напомнить о себе, и непонятная тревога с радостью вернулась в облюбованное местечко – душу Осеневой.
И занимала там все больше места, выталкивая, словно кукушонок, остальных обитателей гнезда. И заставляя хозяйку ускорять шаг.
– Ты куда так несешься, Осенева? – пропыхтел Венечка, давно уже сбивший дыхание в кучу. – Неужели так соскучилась?
– По кому это? – Раздувшаяся тревога покусилась и на способность Лены вовремя реагировать на выпады в свой адрес.
– Не по Динке, конечно, – Борис, пакостно ухмыльнувшись, подмигнул своей недавней обидчице. – Там же сладенький Тони остался!
– А ты что, его облизывал? – заинтересовалась Лена. – И в каких местах Тарский особенно сладкий?
– Вот же змеюка! – Борис демонстративно обнял Симонян. – Если бы не Нелечка, совсем плохо пришлось бы. Именно такой, как она, и должна быть настоящая женщина – мягкой, нежной, податливой…
– Ты свиную отбивную сейчас описывал или Нелли? – хихикнула змеюка. – Какие-то эпитеты у тебя гастрономические.
Словесная пикировка с Марченко немного отвлекла Лену, на душе было уже не так муторно.
Наконец впереди забликовала вода Сейдозера. Солнце по-прежнему играло в южное лето, поэтому и поверхность озера вообразила себя морской. И на мгновение Осеневой показалось, что она не на Кольском, а на Крымском полуострове. В памяти, не забыв по пути хорошенечко пнуть тревогу, веселыми мячиками запрыгали стихи Анны Лощининой:
Солнечный ливень над морем,
Шоу дельфинов вдали,
Запах лаванды в Мисхоре
Там, на краю Земли.
Дальше – вода и ветер,
Небо пьет глубину,
Белым и синим цветом
Гладит свою вину.
Горы ревнуют море,
Горы крадут облака,
Чтобы пушистым не был
Шепот издалека.
Лена с большой симпатией относилась к творчеству Анны. И пусть ее первый сборник стихов поначалу вызывал интерес только благодаря личности мужа Лощининой, Алексея Майорова, живой легенды российского шоу-бизнеса, но потом на первый план вышли сами стихи, да там, на первом плане, и остались.
И сборник стал бестселлером.
Задумавшись, Лена не заметила, что они уже подошли вплотную к месту стоянки, которое встретило компанию тишиной и распахнутой настежь дверью избушки.
– Дина, Антон, вы где? – сложив ладони рупором, завопил Путырчик. – Мы уже вернулись, быстренько прекращайте делать то, что вы делаете, застегивайтесь и выходите!
– Фу, какой ты циничный, Венечка, – хихикнула Нелли, не выпуская приватизированную руку Бориса.
– Это не я такой, это жизнь такая, – Веня зашел в избушку и через минуту вышел оттуда, растерянно оглядываясь: – А их там нет! Эй, вы где?! Не дурите, выходите!
Тишина. Даже эхо молчало.
Нелли растерянно оглянулась на Осеневу:
– Лена, мне почему-то стало страшно. Помнишь, мы когда утром уходили, ты все время оглядывалась? Ты что-то чувствовала, да? Что-то плохое?
– Да ерунда это все! – Вадим сбросил свой основательно отощавший захребетник. – Подумаешь, нет их! Прогуляться пошли или за ягодами решили отправиться, да мало ли еще занятий для парочки? Тем более что солнце еще не зашло.
– Действительно, народ, что вы паникуете раньше времени? – Борис ухмыльнулся. – У Квятковской, может, сейчас мечта сбывается.
– Фу, пошляк, – скривилась Ирина, направляясь к избушке. – У тебя одно на уме. Нелька, прими меры, пусть Марченко угомонится.
– А я тут при чем? – Нелли густо покраснела, отпустила наконец руку своего обоже и с независимым видом пошла вслед за Плужниковой.
Независимый вид чувствовал себя некомфортно, упирался и верещал: «Пусти! Не умеешь носить – не хватай!»
Потом все переодевались, умывались, делились впечатлениями, солнце тем временем нехотя сползало к линии горизонта.
А на смену ему наползала тревога. Поначалу робко касаясь кончиками щупальцев, она постепенно набирала силу, чувствовала себя все увереннее, и касания превратились в удушающие захваты.
– Да где же они, в самом-то деле! – Первой не выдержала самая эмоциональная из присутствующих (куда денешься, горячая кавказская кровь обязывает!), Нелли Симонян. – Скоро стемнеет! Боренька, я боюсь!
– Действительно! – Вероятно, мало кто раньше видел в плотненьком, украшенном пивным пузцом, в школе на уроках физкультуры стоявшем в самом конце шеренги Борисе Марченко надежную опору и защиту. Рыхловатое лицо с крупным бесформенным носом, белесые ресницы, блекло-голубые глаза – внешность вовсе не героическая. Зауряднейшая, прямо скажем, внешность. Впрочем, женским вниманием Марченко обделен не был, все-таки собственный бизнес у мужика, но никто еще не смотрел на Бориса так, как Нелли. И хотелось оправдывать возложенные надежды, тем более что груз был приятным. – Мужики, пора отправляться на поиски.
– Кого искать будем? – Этот голос не спутаешь ни с одним другим.
– Ура, нашлись! – взвизгнула Нелли и бросилась к вошедшим.
– А мы и не терялись, – Дина прижалась к плечу Тарского. – Мы с Антошенькой тоже решили на экскурсию отправиться. Мы на остров Колдун ездили, вот!
– Куда?! – всполошился Венечка.
– На остров Колдун, – самодовольно ухмыльнулся Тарский. – Не знаю, почему мы туда еще не добрались, там так прикольно.
– Ой, а красиво как, вы бы видели! – Дина возбужденно затараторила, не забывая, впрочем, виснуть на своем спутнике. – А грибов сколько, а ягод! Я таких вкусных и крупных никогда еще не ела. И Антошеньке понравилось, да, милый?
– Милый? – хмыкнул Борис. – Вижу, тебя можно поздравить?
– Ты о чем? – немедленно покраснела Квятковская.
– Да все о том же.
– А ягоды и на самом деле классные, – Антон с хрустом потянулся. – Мы и вам привезли, мы не жадные. Правда, там кретин какой-то к нам привязался, мешал сбору припасов. Мычал, пытался вырвать корзину из рук. Даже с колом наперевес на меня пошел, представляете? Ну, я не зря на ушу столько денег потратил, врезал ему пару раз хорошенечко, он и прилег отдохнуть.
– Да! – Дина восторженно хлопнула в ладоши. – Вы бы видели Тошеньку в этот момент – прямо как герой боевика! Бамс, бамс – и тот страшный тип отключился! А ведь здоровый такой дядька, волосатый, как набросится на нас на берегу, когда мы уже в лодку садились! Рычит, мычит, пытается грибы с ягодами отобрать, жадина! Но ничего у него не получилось, потому что со мной был Тошенька!
– Что?!! – Путырчик побледнел. – Вы… Вы привезли с Колдуна ягоды?!!
– А еще и грибы, – Дина с обожанием посмотрела на стоявшего рядом самца. – Это он, Тошенька, о вас побеспокоился. Я, если честно, об этом даже не вспомнила бы, потому что…
– Можешь не продолжать, у тебя на лице написано – почему, – отмахнулся Веня. – Ну ладно Динка, с ней все ясно, добилась своего, но ты-то, Антон, ты! Никогда не поверю, что ты забыл обо всем на свете после банального траха!
– Веня! – Осенева запустила в рыжего луковицей. Луковица звонко щелкнула по лохматому затылку. – За языком следи!
– Да при чем тут язык?! – Архивариус совершенно не обратил внимания на звон в затылке. – Вы что, не втыкаете совсем?! Они же вывезли с Колдуна добычу!
– Ну и что? – пожал плечами Вадим.
– Как это что?! Забыл, о чем я рассказывал?!
– Да ладно, – Ирина довершила разруху на Венечкиной голове, растрепав рыжие лохмы. – Подумаешь, вывезли! Но есть-то мы их здесь не будем.
– Что происходит? – Тарский стряхнул с плеча налипшую Дину и недовольно нахмурился. – Вы чего раскудахтались-то? Почему вы обратили внимание только на вывоз ягод и грибов и совершенно не заметили упоминания о странном аборигене!
– Ой! – Квятковская побледнела до синевы и прижала ладошку ко рту. – Я совсем забыла! Что же теперь будет? Тошенька, прости!
– Черт, а ведь Тарский и на самом деле ничего не знал, мы при нем об этом не говорили! – Лена обняла расплакавшуюся Динь.
– Мне кто-нибудь объяснит наконец, что происходит? – Видно было, что Антон разозлился всерьез.
– Пойдем-ка на свежий воздух, – Плужников взял сигареты и зажигалку. – А дамы без нас разберутся. Не волнуйся, малыш, – он чмокнул жену в щеку, – я все улажу.
Мужчины вышли из душной избенки и устроились на бревне, сменившем профессию и ставшим скамейкой для туристов.
– Ну, – Антон выпустил через нос внушительный фонтан сигаретного дыма и повернулся к Плужникову, – чего я не знаю? Почему истерит Венька?
– Понимаешь, у местных существует поверье, что с острова Колдун ничего вывозить нельзя. Там можешь собирать все что угодно и есть, сколько влезет, но любая попытка прихватить что-либо с собой заканчивается плачевно. Наверное, поэтому мужик с острова и пытался отобрать у вас добычу, а ты избил беднягу.
– В смысле плачевно? Все рыдают, что ли? – хмыкнул Тарский.
– Не придуривайся, – Вадим поморщился, – ты же не такой кретин, каким кажешься.
– Вот спасибо!
– Вот пожалуйста. Короче, все, рискнувшие попользоваться вывезенным с острова, умирают. Причем смерть некоторых бывает, мягко говоря, нелегкой.
– Да иди ты! – Антон попытался лихо отщелкнуть окурок, но пальцы почему-то отказались подчиняться хозяину, и окурок, гнусно хихикая, совершил мягкую посадку на обтянутое джинсами колено. Джинсы немедленно потемнели от гнева. – Ч-ч-черт, вот же гадство! Джинсы подпалил!
– Во-о-от, начинается! – Плужников попытался сконструировать испуганную физиономию, но улыбка, ерзая в уголках глаз, испортила все дело.
– Ага, за попытку обокрасть остров Колдун мне грозит смерть на костре инквизиции, – разозлился Антон, рассматривая темное пятнышко на джинсах. – Вы что, всерьез верите в эти бредни? Взрослые вроде люди, а ведете себя порой хуже младенцев.
– Это в смысле – писаемся?
– Это в смысле – в сказки верите, – Тарский сбегал к озеру и через пару минут вернулся с ведром, до краев наполненным отборными грибами.
Белые, подберезовики, подосиновики гордо поигрывали мускулами, среди парней не было ни одного старенького и гнилого. Кокетливые лисички смущенно хихикали под кружевными янтарными шляпками. В целом уроженцы острова Колдун могли смело позировать для портфолио.
– Ты посмотри, красавцы какие! Представляешь, какую вкуснятину из них девчонки приготовят! – Антон мечтательно зажмурился. – Мням! Их даже перебирать не надо, все суперские! А в лодке еще корзина с ягодами, те вообще заставят язык проглотить!
– Извини, но все это великолепие придется выбросить, – Плужников поднялся с бревна и направился к двери. – Все равно никто есть не будет.
– А спорим, Динка будет?
– Это вряд ли, она себе не враг. Зачем рисковать? Место это загадочное…
– Слушай, мы здесь уже сколько толчемся, обшарили все окрестности, заглянули под каждый камень – и что? Хоть что-то таинственное или мистическое произошло? – Антон снисходительно похлопал Плужникова по плечу. – Пора, други мои, признать, что приперлись мы в эту дыру совершенно напрасно, и попытаться хоть немного компенсировать моральные потери материальными благами. Рыбки наловить и насушить под московское пивко, грибов, ягод наесться от пуза. Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы! – пафосно провыл он.
О проекте
О подписке