Глава 1. Лицей им. академика Катурина

Пятнадцать лет спустя

– Еще не поздно повернуть назад, – сказала мама как ни в чем не бывало. Она смотрела на дорогу и пыталась сохранить на лице нейтральное выражение, словно все было нормально. Она очень любила так делать. А я ненавидела. Зачем поднимать вопрос, который уже давно решен?

Я промолчала. Не хотела снова скандалить. Я вообще не понимала, как возможность продолжать обучение в крутом лицее имени Катурина могла вызвать такую негативную реакцию у всей семьи? Я получила нереальный шанс получить блестящее образование, прошла кучу тестов и олимпиад, а родные вместо того, чтобы порадоваться за меня, пытались отговорить. Сначала даже в категоричной форме.

Подумаешь, перееду из дома в шестнадцать лет! Так ведь недалеко, каких-то тридцать километров! Стоило ли делать из этого проблему? Я же не в ПТУ на швею поступила, чтобы плакать по загубленному будущему отличницы. Только в последние две недели дома возникло подобие хрупкого мира. Мама даже согласилась отвезти меня на машине.

Лицей имени Катурина располагался в тридцати километрах за городом, в старинной усадьбе, и предполагал только проживание на полном пансионе. Полагаю, именно это послужило основным поводом для недовольства родителей. Они не хотели отпускать меня в самостоятельное плавание так рано. А вот я, наоборот, хотела в полной мере ощутить свободу и студенческую жизнь.

Если бы я знала, что мама снова начнет старую песню, пожалуй, поехала бы на лицейском автобусе. Нам предлагали и такой вариант, но стало лень переть чемоданы. Все же на машине, в сопровождении мамы, которая подскажет, если что, было как-то спокойнее.

Чтобы не спорить с ней, я уткнулась в телефон. Наташка – лучшая подружка – интересовалась, как обстоят дела с симпатичными мальчиками. Ей я отписалась кратко, пообещав рассказать все вечером. Когда этих самых мальчиков увижу. Вернувшаяся с юга Светка звала на традиционный девичник в субботу – пришлось ответить отказом. Насколько я знала, первые полгода из лицея практически не отпускают домой. Остальные сообщения были от моего парня – Данила. Его оставлять было тяжелее всего, но я верила, что настоящая любовь способна выдержать любые расстояния.

Данил белозубо улыбался мне с авки и признавался в любви. На глаза навернулись слезы – я не доехала до места, а уже скучала. А мысль о том, что мы можем не увидеться до Нового года, заставляла сжиматься сердце. Я залезла в его альбомы и выбрала лучшую, на мой взгляд, фотографию, чтобы поставить ее на рабочий стол. Данил, обнаженный по пояс, сидел на борту небольшого катера и улыбался. На этом снимке особенно ярко выделялись его пронзительно-голубые глаза, а светлые, выгоревшие летом волосы теребил ветер. Мне было грустно, но я понимала: это расставание неизбежно. Я слишком хотела учиться именно здесь. А Данил в этом году поступил на первый курс университета в Питере. Возможно, когда он сдаст на права, то будет приезжать ко мне сам.

Доехать без приключений до Голицына, расположенного совсем недалеко от Питера, не вышло. Пробки никто не отменял, но за инет-общением время пролетело незаметно. Ненавязчивая музыка в наушниках и приятный собеседник в Сети вернули мне хорошее настроение. В душе осталась только легкая тоска, постепенно сменяющаяся предвкушением новой жизни. Впрочем, настоящие неприятности нас ждали, когда до лицея осталось совсем немного – километров десять. Я первой заметила, что машину как-то подозрительно тянет вбок. Пришлось останавливаться и производить осмотр.

– Вот же! – сокрушалась мама. – Кажется, мы прокололи колесо. Ну вот как так?! На ровной дороге!

– И что будем делать? – запаниковала я.

– Даже не знаю, – вздохнула мама. – Вызывать кого-нибудь на помощь. Только вот папа быстро не приедет, у него сегодня важное совещание. Может, сразу звонить в сервисный центр?

– Они будут ехать до обеда! – возмутилась я и выскочила на проезжую часть, отчаянно голосуя.

Как ни странно, черная хищная иномарка затормозила рядом с нами очень быстро, и из нее вылез парень. Высокий, с черными непослушными волосами и загорело-бронзовой кожей. Красивый, словно сошедший с постера на стене у меня в комнате. Мы с подружками купили в прошлом году три одинаковых и повесили каждая у себя. Потом придумали «глянцевым мальчикам» историю и имена. Моего звали «Валерыч», и я иногда делилась с ним своими секретами. Жалела, что не могу взять с собой в лицей.

Увидев его живую копию, я на минуту стушевалась.

– Помочь? – голос хриплый, низкий и немного насмешливый.

Я посмотрела вверх и встретилась взглядом с незнакомцем. Он с интересом наблюдал за мной. Таких черных пронзительных глаз мне встречать не доводилось.

При ближайшем рассмотрении парень оказался совсем не похож на плакатного «Валерыча». Моложе. С правильными чертами лица, длинноватым подбородком, небольшим ртом с красивыми тонкими губами, сережкой-змейкой в ухе и портящим идеальный образ шрамом на левой брови. Он рассекал ее, словно молния. Из-за этой легкой асимметрии казалось, что парень насмехается.

В горле пересохло. Я смогла только сдержанно кивнуть в ответ на предложение помощи, мысленно обругав себя за мягкотелость.

«Ну, подумаешь, симпатичный парень встретился! Как будто он один такой! Данил даже симпатичнее будет».

При воспоминании о Даниле щеки вспыхнули, и я поспешила отвернуться. Мы начали встречаться в середине прошлого лета. Пока учились вместе девять лет, не обращали друг на друга внимания. Точнее, он на меня не обращал. А потом совершенно случайно столкнулись на речке, и закрутилось.

– Ой, да! Если вам не сложно! – кинулась к незнакомцу мама, пока я растерянно хлопала глазами.

Она обрисовала ему ситуацию, показала на колесо и рассказала, где лежит запаска.

Парень справился довольно быстро. А пока менял колесо, рассказал, что тоже учится в лицее. В подробности он вдаваться не стал, а я постеснялась спросить. Вместо этого сбегала в салон за влажными салфетками и протянула их парню.

– Как тебя зовут? – белозубо улыбнулся он.

– Алина. – Из-за комка в горле свое имя я прошептала.

– А я – Влад! – представился парень, вытирая руки предложенными влажными салфетками. – Будем знакомы. И аккуратней на дорогах. Ты ведь первокурсница?

Мама ушла в машину, а я замерла снаружи, все еще блаженно пялясь на парня. Даже вопрос расслышала не сразу, только кивнула, как китайский болванчик.

– А ты? – не удержалась от вопроса я.

– Неужели я похож на первака? – хмыкнул парень и от его взрослой, такой понимающей усмешки подогнулись ноги.

– Не похож… – послушно пробормотала я, а он подмигнул мне, уселся в машину и сорвался с места.

– Алин, ты где? – крикнула мама.

Красавчик из дорогой иномарки не шел у меня из головы. Он был нереально клевый и крутой. Могу же я это признать абстрактно? Да, у меня есть парень, но что теперь, на других даже посмотреть нельзя?

– Уже иду, – ответила я и нырнула в машину, пристегивая ремень безопасности.

– Симпатичный мальчик, – нейтрально заметила мама.

Я отвернулась к окну, чтобы скрыть вспыхнувшие щеки, и безразлично заметила:

– Да? Может быть. Не обратила внимания.

– Ну да, ну да, – хмыкнула родительница, но развивать тему в кои-то веки не стала.

До лицея мы добрались ближе к десяти утра и с трудом нашли место на парковке перед воротами.

Нам предстояло учиться в странном месте. Оно было совсем не похоже на элитный лицей. Скорее уж на старинную усадьбу, куда школьников и студентов водят на экскурсии.

Документы мы с мамой подавали в питерском филиале. Там же проходили собеседования и экзамены. Родителей сюда пускали неохотно даже во время обучения. Здесь был свой, особый мир.

Я бы решила, что попала в девятнадцатый век, если бы не заметила обширный автопарк на площадке перед центральной лестницей. Дорогие иномарки были припаркованы практически у самых ступеней. А что, так было можно? Или тут оставляют свои дорогие тачки лишь избранные? Мне-то пришлось тащить чемодан от самых ворот.

Я увлеченно разглядывала группу старшекурсников, обступивших ярко-красную, маленькую и, судя по всему, дорогую машинку. Рядом с ней я заметила парня, который помог нам на дороге.

– Алин, – одернула меня мама. – Ты что застыла?

– Думаю, куда идти, – соврала я, стараясь ничем себя не выдать. Конечно, мама вряд ли отругает меня за то, что я пялюсь на парня, но потом будет постоянно вспоминать про Данила и подкалывать. Оно мне надо?

– А что думать? – удивилась она. – Нужно узнать. Подожди, я позвоню и уточню. У меня есть телефон администрации.

Мама отошла, а я продолжила наблюдать. Похоже, машинка, которая привлекла мое внимание, приехала только что. Из нее вылезла эффектная черноволосая девушка, этакая инста-модель с белоснежной улыбкой и прямыми блестящими волосами до пояса.

– Я скучала, котик! – призналась она и повисла на шее у Влада.

Мне стало грустно. Хотя чего я хотела? Не может же такой красавчик быть одиноким? Понятно, от девчонок у него нет отбоя. И неудивительно, что он выбрал себе самую эффектную из имеющихся. И раскрепощенную, судя по тому, как она повисла у него на шее, прижимаясь всем телом и без стеснения целуя.

Наверное, подсматривать за поцелуем было неправильно, но я не смогла отвести взгляд. Эти двое удивительно хорошо смотрелись вместе. Оба высокие, красивые и смелые.

– Пошли! – крикнула мама, и я поспешила за ней, надеясь, что мое пристальное внимание к парочке осталось незамеченным.

По лестнице от главного входа навстречу шла высокая статная дама с рыжими волосами и в строгом деловом костюме. На вид ей было лет тридцать с небольшим.

– Добрый день! – поздоровалась она. – Меня зовут Елена Владленовна. Алина? – Проигнорировав маму, женщина посмотрела прямо на меня. – Сейчас я покажу, где ты будешь жить. Поспешим, там ждет еще одна студентка.

Мама порывалась и дальше идти со мной, но Елена Владленовна посмотрела на нее строго, словно на одну из своих учениц, и сказала:

– Нет. У нас правило. Мы не пускаем родителей в жилые корпуса. Документы мы с вами подписали, все обсудили, а разложить вещи, думаю, ваша девочка сможет сама. Если нет, то, вероятно, ей не место у нас. Мы воспитываем самостоятельных личностей.

Нам пришлось поспешно прощаться под ее неприветливым, холодным взглядом. Стало немного жаль и грустно. Я рассчитывала, что мы с мамой попрощаемся нормально, но стоило торопиться.

– Следуй за мной, – скупо улыбнулась Елена Владленовна и махнула рукой, указывая направление.

Она говорила и вела себя, словно королева. Прямая спина, царственная осанка и презрительный взгляд. Рядом с ней я чувствовала себя общипанным воробьем подле лебедя.

Мы прошли в холл и, не успела я оглядеться по сторонам, свернули в темный коридор, в конце которого находилась стойка, где выдавали ключи. Там же я заметила невысокую хрупкую брюнетку, которая увлеченно смотрела в экран телефона.

Она заметила нас и тут же засунула телефон в задний карман джинсов.

– Будете жить вместе, – сказала Елена Владленовна и кивнула пожилому мужичку за стойкой. – Александр Евгеньевич, выдай девушкам ключи. И проводи до комнаты, а то ведь заблудятся.

– Как скажете, Елена Владленовна, – кивнул он и обратился к нам: – Ну что, готовы, красавицы?

Мы нерешительно ответили «да» и, грохоча по полу колесиками чемоданов, отправились следом за вахтером.

– О, перваков завезли! – услышала я за спиной и дернулась от пренебрежительного тона.

Моя будущая соседка по комнате только хмыкнула и, повернувшись, показала кричащим неприличный жест.

– А девчонки ничего! – тут же донеслось оттуда.

– Придурки, – пробормотала девушка и, обратившись ко мне, добавила: – Привет! Я Ксюша. А то не представилась, как-то даже неловко. А нам еще жить вместе.

– Алина, – ответила я.

– Вот и замечательно. Интересно, кто третий?

– В смысле?

– Ну, насколько я знаю, в комнатах живут по трое.

Ксюша оказалась приятной девчонкой. На первый взгляд – без каких-то серьезных тараканов в голове. Если сложится, мы даже сможем подружиться. Я боялась, что найти новых знакомых будет непросто. Я, конечно, общительная, но кто знает? Это все же новое место, новые люди и новые правила. В лицее имени Катурина училось много мажоров, а я самая обычная девчонка без денег и связей.

Нас поселили в левом крыле, в комнате с рыжеволосой бледной девушкой. Она сидела за столом у окна, когда мы с Ксюшей, смеясь, притащили свои необъятные чемоданы из коридора.

– Меня зовут Маша, – отозвалась наша соседка, даже не подняв глаз от ноутбука. – Добро пожаловать. Моя кровать у окна, остальные две не заняты. Располагайтесь.

– Привет! Ты с какого курса? Тоже с первого? – жизнерадостно отозвалась Ксюха и со всего размаха упала на приглянувшуюся кровать. Я отправилась к последней, оставшейся свободной.

– Нет, я уже учусь год, – лаконично ответила Маша.

В ее голосе не было агрессии, но и особенно дружелюбной девушку назвать было сложно. Она занималась своими делами и не планировала отвлекаться на нас. Я не стала настаивать. Одна хорошая соседка, другая необщительная – не самый плохой вариант.

Рядом с кроватью располагались тумба, небольшой столик и шкаф. На потемневших от времени деревянных дверцах были вырезаны змеи. Они сплетались в причудливый рисунок – герб лицея. Когда мы с мамой приезжали в питерский офис несколько недель назад, картина с изображением этого символа висела над столом в кабинете. Директор пояснил, что герб лицея выбран не случайно – змея символ мудрости, знания. По мне, змея символ хладнокровия и мерзости, но свои мысли я оставила при себе.

– Алин, ты распаковалась? – спустя полчаса поинтересовалась Ксюша, которая успела переодеться в форму, выданную нам на входе.

– Почти, – отозвалась я, пытаясь распределить вещи по полкам. – А чего ты хочешь?

– Найти столовую. Нас же должны здесь кормить? А потом, мне просто интересно осмотреться. Тут так здорово!

– Кормить будут через час, – поделилась информацией Маша. – Если хотите, я вам покажу дорогу.

Эта мысль пришлась нам с Ксюшей по душе, и в ожидании обеда мы решили заняться своими делами. Я собралась, как и обещала, подробнее отписаться Наташке о симпатичных мальчиках. Точнее, об одном симпатичном мальчике. А Ксюша улеглась на кровать, воткнув в уши наушники.