Цитаты из книг автора «Анна Никольская»

В конце концов мне всего пятнадцать, почему я должна становиться кем-то там лишь потому, что так хочется кому-то там?

– Вот знаешь, у меня довольно длинный

никогда не стал бы. А может, и стал – только совсем другим, ты улавливаешь? – Да, кажется. И что делать? – Вкладываться. С огоньком все делать, что тебе мир на блюдечке преподносит. И дальше двигаться по линии судьбы. Там у тебя еще столько всего интересного будет. Ну а пока – музыка. Не самый, кстати, худший вариант. Ты потом это сама поймешь, попозже.

период в жизни был, когда я думал, что я не на своем месте. Когда официантом в ресторане работал, дворником потом, электромонтером. Где я только не работал, что мне жизнь не подсовывала! А я ходил и думал: нет, опять не мое! Я же писателем хочу быть, с детства мечтаю! Вот стану, и тогда будет мне счастье. А потом я одного парня встретил – он мне резину менял в шиномонтажке. Ты понимаешь, он так ее менял, как будто, я не знаю, лилии сажал в королевском парке! Как будто ракету в космос запускал, ей-богу! С таким азартом, с такой энергетикой безумной, с улыбкой! Советы мне давал, какие-то истории рассказывал. В общем, всю душу он в эти шины вложил, понимаешь? И вот тогда я подумал: жизнь-то вон какая, оказывается, мудрая штука. Она нам столько всего дает с лихвой – бери не хочу, а мы нос воротим. Не мое! Все твое, все, что в жизни тебе подворачивается, – не просто так, а для чего-то. Если бы я сторожем в зоопарке год не проработал, то и писателем, возможно

«Да тут и прощать нечего, если любишь». Кажется, так сказала Елена Сергеевна в тот раз. Если любишь. Это ключевые слова.

Литературно-художественное издание Для среднего и старшего школьного возраста Серия «Линия души»

Анна Никольская Чемодановна. Моя ужасная бабушка Сказочная повесть

Анна Никольская Я уеду жить в «Свитер» Посвящается моим маме, папе и А. Б. Глава 1 Как кентавр Я сразу поняла, кто у нас в гостях: по запаху и по сабо на огромной деревянной платформе. Такие носит только он. Они стояли в прихожей рядом с моими домашними тапочками. Удивительно, что он их вообще снял, я раньше думала, что эти сабо – неотъемлемая часть его сущности. Как копыта у кентавра. – Кажется, Юлькин пришла! – слышится из кухни радостный мамин голос. – Юлькин, иди сюда! Смотри, кто к нам прилетел! Будто я не знаю кто. Вообще-то так говорят про птиц, когда они садятся на подоконник: «Смотри, кто прилетел!» Или, например, про ангелов. Но у мамы вообще такая странная манера выражаться. Да и сдается мне, что он для мамы с папой и есть что-то наподобие ангела. Ну, как минимум, небожитель. Я иду на кухню, и запах по пути становится устрашающим. Такими духами, густыми и вязкими, как мед, обычно пахнет от старых бабушек интеллигентного вида. Ну и еще от него. Кажется, меня уже тошнит – я всегда была очень чувствительной к запахам. – Евгений Олегович, смотрите, как она вытянулась! – волнуясь, кричит папа. Мне становится за него неловко. Папа вечно из всего делает драму, даже из моего роста. – Здравствуйте, Евгеолегыч, – вежливо здороваюсь я, но он не удостаивает меня ответом. Такие заурядные вещи, как я и мой рост, ему совершенно неинтересны. – Ваши котлеты, Людочка, это симфония ля-бемоль Рахманинова! – не говорит, а поет Евгений Олегович, грациозно взмахивая длинной, как у павиана, рукой. Другой он не менее грациозно отправляет в рот большой кусок котлеты на вилочке. – Особенно в композиции с этим вот острым соусом! Белиссимо! – Да?! – как ребенок, радуется мама. – Это потому, что я в фарш кабачки и сахар добавляю! Юль, ты что замерла? Бери стул, садись за стол! Но на моем стуле уже сидит Евгений Олегович, поэтому я говорю: – Спасибо, я не голодна. Можно, я пойду к себе?

«подобное притягивает подобное»

«…но именно благодаря Элис я понял одну простую вещь: то, против чего мы боремся, усиливается. То, чему мы сопротивляемся, преследует. Но есть другой способ справляться с душевной болью: заключить с ней мир и действовать из другого состояния – гармонии сознания. Из спокойствия. Не воевать против. Но жить за…»