Она приняла приглашение, положила на камень сложенное в несколько раз полотенце, и села рядом. Книгу она бросила возле, обхватила руками коленки и уставилась невидящим взглядом в прибрежную воду. Посидели немного молча.

– Хемингуэй, – Дмитрий посмотрел на книгу.

– Не знаю, зачем взяла, – честно ответила Ира. – Вообще его не люблю. В восьмом классе я пыталась прочитать «Старик и море», чтобы произвести впечатление на отца. Это было крайне утомительно и непонятно. С тех пор отношения у нас не складываются.

– С отцом? – улыбнулся Дмитрий.

– Нет, – Ира улыбнулась в ответ. – Только с Эрнестом.

– Я, пожалуй, к нему более лоялен, – он взял книгу. – Может быть, у него недостаточно чувственности. Все-таки он был человек военный, и жизнь описывал без романтизации.

– Да уж, моя склонность к романтизации меня точно погубит, – вздохнула девушка.

– У тебя что-то случилось, да?

Ира чуть заметно кивнула.

– Не хочешь обсуждать?

Ира прикусила губу.

– А знаешь, все-таки романтикам лучше живется, интереснее что ли, – мужчина смотрел вдаль, чтобы не смущать Иру. – У меня вот мышление «по инструкции»…

– Это как?

– А ты когда покупаешь новую технику, читаешь инструкцию?

– Нет, – рассмеялась, – я сначала тыкаю куда попало, а потом разбираюсь, почему все поломалось.

– Воот, – он многозначительно поднял вверх указательный палец, и лукаво ухмыльнулся. – А я тот вымирающий вид людей, для которых производители продолжают печатать свои мануалы. И вся жизнь у меня такая. Пока решение не подтвердится рационально, ничего не могу делать. А так хочется экспромта, неожиданности. Наташа моя такая, увлеченная, романтичная натура. Что она во мне нашла? Может и правда противоположности притягиваются. Я читаю ей инструкции, она мне – Ахматову. И Женя тоже в нее. Вот и сейчас похоже влюбился, задумчивый стал, загадочный, будто в шпионов играет, видно, что места себе не находит. Завидую им. И у тебя все наладится, – он легонько щелкнул ее по совсем сникшему носику. – Ты красивая, молодая, умная девчонка.

– Спасибо. Но иногда мне кажется, что лучше вообще без романтики.

– Может и так. Знаешь, это же во многом надуманная история. Все это рыцарство, настоящая любовь и прочее. Раньше семья была нужна, чтобы выжить. Держались вместе большими племенами, охраняли потомство. Теперь уже нет такой необходимости. И многие начали осознавать, что одним гораздо лучше. Иначе не было бы так много разводов.

– Так странно, мы всегда в поисках настоящей любви, как смысла жизни, а как только найдем, начинаются проблемы, и мы уже думаем, как от этого сбежать. Круговорот… А у вас случалось желание жить одному?

– Было, – Дмитрий тоже решил не лукавить, – и до сих пор иногда бывает. Представляю, как я мог бы жить в своем полном распоряжении. Может быть, перешел на удаленную работу, уехал постоянно жить вот так, у моря, писал бы книги. Но Наташа мой надежный друг. Мне с ней интересно, весело, уютно, надежно. И для меня это важнее, чем быть одному. Я нахожу свое одиночество здесь. Местные рыбаки уже, наверное, давно высмеяли меня, но мне так не важно это мнение, и так дорога возможность побыть наедине с собой и морем, что я готов это стерпеть.

– Здорово. Мне кажется, у вас хорошая семья.

– Для этого, пожалуй, у всех должно быть личное пространство. И поддержка.

– Вы правы, – они помолчали немного, в паре метров от них закричали недовольно пузатые чайки, Ире вспомнился Чехов, и непонятно почему на душе стало немного легче. – Спасибо вам большое за компанию, из вас все-таки хороший собеседник, – сказала она.

– И тебе спасибо, Ириш. Выше нос! Прислушайся сначала к себе, что по-настоящему тебе подсказывает душа. А потом мчись сломя голову.

– Хорошо, – Ира встала.

– Можешь оставить книгу мне, если тебе не нужна, я полистаю.

– Забирайте, вряд ли я до нее доберусь.

Она свернула полотенце, и нехотя отправилась обратно к дому.

*

У ворот Ира столкнулась с невысокого роста девушкой. Она прислонилась к прохладной стене и была сосредоточена на мобильном телефоне в своих руках. Ире не понравилось ее чрезмерно разукрашенное в такую жару лицо, слишком короткое платье, и главное, возмутительно загорелые ноги. Она процедила сквозь зубы «добрый день», не глядя на нее и не дожидаясь ответа, открыла дверь и столкнулась с Женей. Он озадаченно посмотрел, замешкался, а когда стоящая рядом девушка протянула «ну сколько можно тебя ждать», едва заметно пожал плечами, и нарочно наиграно обнял ее, обернулся, но убедился только, что Ира уже внутри, и калитка закрыта.

Женя тут же выпустил Марину из объятий. Она посмотрела обиженно, но промолчала.

– Может возьмем велики, и в лес поедем? – спросил вдруг Женя.

– Ну нееет, – Марина надула губки. – Какие велики, зай, я же в юбке. Да я и не умею.

– Ясно.

– Может ты меня в другой раз научишь?

– Из меня учитель так себе.

– Ну и пожалуйста, мне вообще плевать на эти железяки. Вот если бы ты у папы машину одолжил…

– Эти железяки, надо понимать, ты любишь.

– А пойдем в кафе? В центре пиццерия такая классная.

– Пойдем, – вздохнул Женя. Он никак не мог смириться с тем, что первая красавица школы и его первая любовь вызывала сейчас в нем столько раздражения. Он поглядывал на нее, и не понимал, в какой момент наивное создание, которое в прелестном выпускном платье распевало трогательную песню о последнем звонке перед всей школой, превратилось вдруг в пустышку, с вечно надутыми в наигранной обиде губами. Женя не понимал – он тогда не мог разглядеть в ней настоящую сущность, или то, что он видел сейчас было новой маской?

Шли молча, Марина обхватила пальчиками с красными коготками крепкое запястье парня.

– Скажи, а почему ты так долго не звонил? – спросила она.

– Да дела были.

– Какие дела, каникулы же? Или эта с розовыми волосами – дела?

– Что? Нет, конечно. Отцу нужна была помощь.

– Ну я так и не подумала бы, она же явно старая, но так на тебя зыркнула, как будто ты ей денег должен.

Женя промолчал.

– А то в тот раз погуляли, ты и пропал, – она прижалась к нему плотнее. – А я соскучилась.

– Да? Ну… не знаю. А ты как вообще тут, чем думаешь заниматься?

– Мать хочет меня в институт сплавить, – она состроила недовольную гримасу. – А че мне там делать?

– А сейчас что ты делаешь? Работаешь где-то?

– Я маник делаю, и работать всю жизнь я все равно не собираюсь. Выйду замуж, муж мне салон подарит. Буду начальницей и всегда при доступе к красоте. Красота же! – она рассмеялась показавшейся ей удачной тавтологии.

– Раньше вроде думала на актерский пойти?

– Ну… передумала.

– А если не выйдешь замуж? Не хочешь, чтобы у тебя независимость была от чужого кошелька? – не унимался Женя.

– Как это – «не выйдешь» – ее прелестные бровки подскочили. – Я?

– Мало ли. Надо рассматривать и такой вариант.

– За тебя пойду замуж, как разбогатеешь, – она неестественно громко рассмеялась, откинув назад гриву густых волос и обнажив ровные зубы. Женя в ответ только покривился.

– Или че, не возьмешь меня? Слишком глупая я для такого ученого мужа? Тебе заучку подавай?

– Ты не глупая, конечно. Но все-таки странно планировать свое будущее исходя из того, что от тебя почти не зависит.

– Че?

– Слишком много условий. Вдруг ты влюбишься в небогатого человека, или долго не сможешь найти подходящего кандидата, или он откажется покупать тебе салон. Мне кажется, благоразумнее надеяться на себя и что-то предпринимать. Можно и самой открыть салон, в кредит, например. И не зависеть ни от кого.

– Я подумаю, – всем своим скучающим видом Марина давала понять, что этот разговор пора заканчивать. – А ты смотри, не проворонь свое счастье, пока меня не увел какой-нибудь московский бизнесмен.

– Угу, – буркнул Женя.

Оставшийся путь шли молча.

– Марин, ну а чем ты увлекаешься? – молодой человек сделал еще одну попытку, когда они уже сидели за столом террасы той самой пиццерии, в которой завтракала Ира. Через один столик от ее. Так что они могли наблюдать тот же вид, только уже в лучах закатного солнца.

– Ну чем…, – она задумалась, ковыряя ногтем расслоившееся ламинирование на странице меню. – Спорт, конечно… Что еще…Море!

– Может быть ты что-то интересное читала за последнее время?

– Конечно читала. Ты слышал, что фэйс-билдинг это полная туфта? Говорят, что от него даже наоборот больше морщин появляется!

– Что это вообще такое?

– Ты чтооо, – она протянула. – Это же последнее слово в косметологии. Было, во всяком случае. Типа ты делаешь упражнения разные, и вообще не стареешь.

– М-да… Интересно. А из книжек? Хоть из современного что-то? Хоть «Тринадцатую сказку»? Хоть что-нибудь?

– Женя, какие сказки. Ты сдурел там в своем универе. У меня вся жизнь сплошная страшная сказка, а ты мне что-то про книжки рассказываешь.

– Ладно, – он откинулся на спинку стула, обреченно глядя поверх балкончика на уходящую вдаль оранжевую полосу заката.

– Слушай, а твой отец включил тебя в долю медцентра?

– Ты откуда про центр знаешь?

– Мать сказала. Тоже мне, великая тайна.

– Это не тайна, просто я помню, что тебе не рассказывал.

– Так что?

– Нет, я и не просился. От меня там пока никакого толку. Не заслужил.

– Все равно, ты ж его сын. Может включит еще.

– Меня это не особо волнует. Я сам собираюсь свою жизнь строить. Не всегда же на шее у родителей висеть.

– А что в этом такого, если есть возможность, – она пожала полуголым плечиком, что чуть не слетела бретелька. – Если бы у мамки был свой бизнес, я и не подумала бы работать.

– Не сомневаюсь, – тихо ответил Женя.

– Вы готовы? – к ним подошла официантка, держа наготове карандаш с блокнотом.

– Да, девушка, я буду «Цезарь» и картошку-фри, и красное вино, – Марина нагнулась к Жене. – Если ты, конечно, не вздумаешь этим воспользоваться, – она хихикнула.

– Марин, тут люди, – шикнул на нее парень. – Будьте добры, мне, пожалуйста, пиццу «Маргарита» и кружку темного пива. Спасибо, – он улыбнулся и протянул два меню. Девушка скрылась за барной стойкой.

– Ты что, меня стесняешься?

– Что за глупости, просто мы в общественном месте. К чему здесь такие проявления?

– Нормальные у меня проявления, – девушка снова обиженно надула губки. Очевидно, она полагала, что это лучшее воплощение ее мимики. – Ты совсем другой стал после того, как уехал. Совсем чужой, что ли. Испортил тебя город.

– Не знаю, три года прошло, многое изменилось. Ты зато, я смотрю, совсем не поменялась.

– А это плохо?

– Не пойму. Мне кажется, это естественно, что люди меняются, узнают новое, развиваются.

– Хочешь сказать, что я не развиваюсь?