Мои родители до сих пор считаются рекордсменами в нашем обществе по количеству рожденных в браке детей. Обыкновенно, в вампирских семьях не появляется больше двух детей. Например, как у Морганов. Грегори Морган – вообще единственный. Да, и Фредрик, конечно. Мои же родители постарались на славу: родили и вырастили пятерых детей! Двоих сыновей и трех дочерей. Теперь же, благодаря Маришке, мы породнились с кланом Морганом, и у родителей появился новый птенчик, греющий их сердца – долгожданный внук. Я была осведомлена о том, что наша мать эгоистично надеялась удерживать Мишу дома, но умная девочка показала характер и упорхнула в чужое гнездо. Уже не Мрочек. Миша Харальдсон. Звучит.

С некоторых пор родители стали намекать моему старшему брату Мартину на то, что «пора бы тебе стать серьезным и подумать о личной жизни». К счастью, Мартин всегда был богат на отговорки и заявил, что «судьба найдет его и без его вмешательства». Люблю его юмор.

Судьба вампира всегда находит нас сама. Даже если мы отчаянно надеемся не подпускать ее к себе даже на милю. Она может быть благословением. О, тогда вампир счастлив на веки вечные, ведь он любит того, кто любит его. Взаимность. Но во многих случаях судьба просто насмехается, кидает в сердце бессмертную пиявку, которая сосет нашу кровь так же, как мы выпиваем ее из вен человека. Любовь – отвратительная вещь. Мы можем сопротивляться ей, можем пытаться забыть о ней, стараться утонуть в океане развлечений, но в разуме сидит вечный образ. Как опухоль в человеческом несовершенном мозгу. И она растет, разрастается с каждым прожитым днем, наполняя душу сожалением и горечью. Страданиями.

Я должна сопротивляться. Я не желаю быть рабыней. Ничьей.

***

– Мартин! Надо же, не ожидала! – радостно воскликнула я, увидев брата, ожидающего меня прямо при выходе из терминала пражского аэропорта.

Мартин стоял, облокотившись о стойку почему-то закрытой кассы, и с улыбкой смотрел на меня. А я с улыбкой шагала к нему. Вскоре мы обнялись, поцеловались, он забрал у меня мой большой чемодан на колесиках, в котором я привезла свою лучшую камеру и подарки для племянника и Миши, мы сели в автомобиль и направились прямиком в замок Морганов. Для всех остальных, кроме Маришки, конечно, мое появление в кругу клана – уже подарок. А может, и эта праведница успела соскучиться по мне? За восемь лет. Не помню, по какой причине, но первые два Дня рождения Седрика я пропустила. Возможно по причине предвкушения скуки.

– Где ты остановился? – спросила я, когда мы коротко поделились друг с другом последними новостями из своей жизни. Коротко, ведь мы регулярно созванивались по скайпу, раз или два в месяц, заменяя слово «кровь» на «вино», и «убил» на «познакомился». Поэтому, когда Мартин говорил: «Вчера я познакомился с одним ирландским бизнесменом и пил с ним замечательное ирландское вино», я понимала, что вчера он убил какого-то ирландца и выпил его кровь. Как занятно было шифровать наши разговоры об охоте!

В последний раз я разговаривала с Мартином до съемок в Осло, и мне не пришлось долго выслушивать о том, как он успел развлечься за те шесть дней. Но я поделилась с ним своим коротким путешествием в Осло, подчеркнув, что, несмотря на обилие цыган и попрошаек, я влюбилась в этот город и купила там квартиру. Если хочет, может пользоваться ею, когда пожелает. Мартин ухмыльнулся и сказал, что подумает над моим предложением.

– Как и все. У Маришки и Маркуса, – ответил он на мой вопрос. – Миша и Фредрик тоже в замке. А впрочем, все в сборе, ждут только тебя.

– Как приятно, – с легким сарказмом протянула я, представляя, как придется обнимать всех подряд. – А родители?

– Прилетели еще вчера.

– Не удивлена.

– Брэндон тоже в замке.

Из моей груди тут же вырвался вздох удивления.

– Брэндон? – переспросила я, насмешливо приподняв брови. – С каких это пор он успел стал Мрочеком?

– Он – лучший друг Маркуса, – пожал плечами Мартин.

– Да, и при этом он отказался быть крестным отцом Седрика! – напомнила ему я.

Маришка настояла, чтобы ее сына крестили в католической церкви. Крестной матерью избрали, конечно же, Мишу (мое имя даже не было упомянуто в обсуждении), а крестным отцом должен был стать Брэндон. Но тот отказался, сказав, что образ жизни, который он ведет, делает его недостойным такого почетного звания.

Недостойный образ жизни. Он спит со смертными женщинами. Значит, по его умозаключению, недостойна и я. Узколобый мерзавец.

– У него была причина, и, честно говоря, я согласен с его решением не быть крестным Седрика, – сказал Мартин.

– Ну да, им стал его вечно замкнутый и серьезный дядя Седрик! – хихикнула я.

Но мысль о том, что Брэндон Грейсон сейчас находится там, в замке, что я увижу его, наполнила меня нервным отрешением.

Свадьба Маришки. Гости. Веселье. Брэндон.

– Ты в порядке? – вдруг услышала я голос Мартина, заставивший меня вернуться в реальность.

Я моргнула, прогоняя причиняющие мне боль воспоминания.

– Я всегда в порядке, Мартин, – спокойно ответила я, прекрасно скрывая бурю, что разрывала теперь мою грудь. – Просто задумалась. Так что Брэндон? Все так же холостяк?

– Он влюбился, но предпочитает быть один. Жаль, что он больше не устраивает охоту в его поместье. Черт, было весело…

– Подожди! Стоп! Брэндон влюбился? – Эта новость ошарашила меня.

Кто бы подумал! Он влюбился! Кажется, земля сотряслась от этой новости.

Брэндон. Этот ужасный вампир. Я думала, в нем нет места для любви. В нем живет только жестокость и похоть.

– Удивительно, правда? – Мартин коротко рассмеялся. – Когда Фредрик сказал мне об этом, я не поверил. Но Маркус подтвердил. Ты знаешь Брэндона – он считает это чувство слабостью и предпочитает не обсуждать эту тему. Ни с кем. Даже с Маркусом.

– Да, это понятно, но кто она? – Я должна была узнать ее имя. Должна!

Но я точно знала, что это – не я.

– А вот это – большая тайна. Никто не знает, кто эта завоевательница. Он ни разу не произнес ее имя.

– Не может быть, чтобы никто не знал, кто она! Я уверена, что Маркус прекрасно осведомлен об этом! – с сарказмом сказала я.

Я была раздражена: такая новость, но никто не может рассказать о том, что за женщина пленила Брэндона! Какая из вампирш? Их сотни! Кто из них теперь обладает сердцем этого мерзавца? Да и хочет ли она им обладать, этим черным грязным сердцем?

– Ошибаешься, Маркус не знает, это точно. Единственное, что нам известно – дама не отвечает ему взаимностью, – серьезным тоном сказал Мартин.

Смысл этой фразы дошел до меня лишь через несколько секунд. Затем я откинула голову назад и громко рассмеялась. Смех разрывал мое горло.

Какая ирония. Он любит ее, а она его – нет! Как смешно! Смешно! В его сердце живет пиявка! О, как он наказан за свою любовь к жестоким играм! За свой «недостойный» образ жизни! Какой кошмар для него познать это всепоглощающее чувство и не иметь возможности на взаимность! Он заслужил. Заслужил!

– И давно? – вновь спросила я Мартина, когда волна смеха во мне улеглась.

– Этого тоже никто не знает. Но он прекратил свои игры в поместье восемь лет назад. Думаю, это можно считать точкой отсчета, – ответил Мартин.

– Точкой отсчета… – тихо сказала я. – Кто бы подумал.

И мы замолчали. Я не могла больше разговаривать. Моя планета остановила свое движение и распалась на куски. Мой мозг застыл.

– Может, он влюбился в Маришку и поэтому молчит? – вдруг вырвалось у меня.

– Нет. Маркус спрашивал его, и тот ответил, что она – не из клана Мрочеков. Это все, – бросил на это мой брат.

Я вновь рассмеялась.

– Какое облегченье, черт подери! – Мои губы растянулись в язвительной улыбке.

– К счастью, да. Не хотел бы, чтобы объектом его воздыхания была одна из моих сестер. Он неплохой вампир, но он не способен на чувства. Мне так кажется, – серьезным тоном, тихо сказал Мартин.

– К счастью, – тихо повторила я.

***

Небо было затянуто густыми волнообразными тучами. Мы подъехали к огромному замку Морганов, и я в который раз удивилась тому, почему они все еще обитают в этом каменном склепе. Согласна, этот старинный замок красив и величественен, он окутывает сознание смотрящего на него какой-то необъяснимой мрачной тайной. Хотя, смертные в праве так думать: в этом мрачном замке обитают убийцы. Вампиры.

Я любила технологии. Новый дизайн, открытия, Новую эру. Все, что делает жизнь легче и интересней. Например, моя мощная, совершенная камера, с которой я не расстаюсь на съемках. Я всегда интересовалась искусством фотографии, но даже пятьдесят лет назад, так ничтожно мало, не могла найти ни одной приличной камеры, что разочаровало меня и оттолкнуло от желания заниматься фотографией. Тогда я предпочла просто веселиться. Но когда появилась первая цифровая камера, я взялась за свою мечту и начала карьеру фотографа. Но стать известной личностью, известным фотографом было нелегко, ведь талант к фотографии есть даже у простейших. У смертных. Поэтому я начинала как помощник смертного, но известного фотографа Дэвида Мойса – одного из самых талантливых фотографов последних тридцати лет. Что сказать, я была девочкой на побегушках, но потом этот старый дурак влюбился в меня, и я стала его музой. Он хотел снимать меня как модель, но я твердо отказалась: мне претит даже сама мысль об этом. Позировать. Улыбаться на камеру. Быть кем-то, кем я не являюсь. И я ушла от Дэвида, с которым меня не связывало ничего, кроме работы, и открыла небольшую фотостудию, в которой снимала юных моделей, желающих заполучить недорогое, но качественное портфолио. Так начался мой путь от помощника фотографа до известного модного фотографа, к которому клиенты записываются на месяцы вперед. При этом у меня нет помощников. Я работаю одна – только я знаю, что нужно сделать для той или иной фотографии, как воплотить идеи, как обработать, как поставить свет. У меня нет команды, которая путается под ногами. И в этом моя особенность. Я даже сама делаю макияж и одеваю моделей. Если, конечно, это – не заказ очередного богача, желающего «сделать подарок» своей протеже – в этом случае, они одеваются и красятся, как хотят. Хоть, как мартышки. Плевать.

Но замок Морганов стал бы прекрасным местом для фотосессии. Так и вижу: хрупкая модель в почти прозрачном платье выглядит призраком на фоне этой мрачной готики. Стоит ли спросить разрешения Маркуса? Но кто будет моделью?

Миша. Да, стоит попробовать. Она так красива и нежна… Нет. Это может скомпрометировать ее в будущем… Может, та японская модель-альбинос, которую я снимала год назад? Она отлично впишется в эту…

– Мария!

Этот громкий возглас заставил меня отвлечься от того, что я уже видела в воображении, а я не люблю, когда меня прерывают во время создания воображаемой картины.

Но это была моя младшая сестра Миша. Ей я позволяю все. Она бежала ко мне по вымощенной дорожке, обутая в белые кеды.

Я счастливо улыбнулась.

Миша. Как обычно резва и энергична. Юбка ее короткого белого платья развивалась, а ее длинные золотистые, как у меня, волосы красиво танцевали на ветру. Она прекрасна, моя маленькая сестренка. Она намного лучше меня. И я не желаю, чтобы она узнала о том, что я сплю со смертными. Упасть в ее глазах – самое невыносимое, что может случиться со мной.

Миша подбежала ко мне, и мы сжали друг друга в долгом объятии.

– Мария! Я так рада! Ты, наконец-то, приехала! Почему ты ни разу не приезжала? – радостно протараторила Миша, отстраняясь от меня и хватая меня за руки.

– Вопрос в том, почему ты сама ни разу не приезжала ко мне в Торонто! – со смехом ответила я, сжав ее ладони в своих. – Ох, дружочек, как же я скучала по тебе!

– Так скучала, что даже не соизволила приехать на мое двадцатипятилетие? – обиженным тоном сказала Миша. – Были все! Все, кроме тебя! Это нечестно с твоей стороны!

– Ну, прости, прости, каюсь. – Я вновь обняла ее, а она с жаром ответила на мои объятия. – Ты такая красивая, Миша, даже не верится, что тебе уже не девятнадцать… Ведь тебе было девятнадцать, когда мы виделись в последний раз?

– Да, но совсем скоро мне будет двадцать семь лет! И ты должна поклясться, что будешь приезжать на каждый мой День рождения!

– Хорошо, клянусь, только не обижайся.

Миша счастливо рассмеялась, схватила меня за руку и повела за собой к широким ступенькам, ведущим к главному входу в замок. Она почти бежала, а я старалась не отставать от нее на своих высоких каблуках. Я обернулась, чтобы посмотреть, что делает Мартин: он доставал мой чемодан из багажника своего автомобиля.

– Нет, Мартин, положи обратно, я остановлюсь в отеле, – сказала я ему.

– Что? – Миша вдруг резко остановилась, и я врезалась в нее. – Почему в отеле?

– Потому что мои отношения с родителями и Маришкой не такие радужные, как твои, – объяснила я. Солгала. Родители и Маришка не имеют никакого отношения к моему желанию уединиться в отеле. Пусть они и слышали сейчас мою ложь, но я просто не могла находиться здесь. Не могла.

– Но это всего лишь…

– Нет, Миша, и не настаивай.

Мой резкий тон смутил ее. И я тут же пожалела об этом. Миша – очень легкая мишень, хрупкая. Она всегда принимает все на свой счет.

– Прости. Пожалуйста, не настаивай, хорошо? – ласковым тоном попросила ее я. – У меня есть на это причины.

– Просто я думала… Я так давно не видела тебя… Ведь ты так скоро уедешь! – пробормотала Миша, опустив взгляд на дорожку.

– Да, я вылетаю обратно завтра утром, – тихо подтвердила я. – Но я обязательно прилечу на твой День рождения, обязательно!

– Ну да. Через два с половиной месяца! – обиженно буркнула Миша.

– Два месяца – это ничто, ты же знаешь.

– Тогда ты должна пообещать, что прилетишь минимум на неделю!

– Обещаю, маленькая вымогательница.

Миша широко улыбнулась.

– Но как твои дела? – Я поспешила перевести разговор на другую тему.

– У нас все волшебно! Мы перебрались в Стокгольм.

– Это я знаю, Мартин сказал мне. Что еще?

– Пока ничего интересного. Правда.

– А что твой муж?

– О! Фредрик получил приглашение от королевского оркестра Швеции играть на никельхарпе! – Глаза Миши засияли от гордости.

Я помню его игру на этом странном инструменте. Он виртуоз, не поспоришь. Но я отлично знала Фредрика.

– И он отказался, – утвердительным тоном сказала я.

– Да… Но это было бы здорово… Знаешь, мы даже немного поругались на этот счет… – Миша поморщилась.

Я знаю, как она любит Фредрика, и что каждая размолвка для нее – как гром среди ясного неба.

– … но потом помирились. Просто я так хочу, чтобы его талант не пропадал зря!

– Думаю, он так не считает! – со смехом отозвалась я.

– Нет, конечно… Кстати, ты знаешь, кто будет праздновать с нами? – вдруг спросила Миша.

– Мартин сказал мне. Брэндон? – мрачно ответила я.

– Нет… Брэндон уехал буквально пять минут назад…

– Да? – перебила я сестру. – Прости. Почему?

– Маришка сказала, что Седрик и Брэндон не переносят друг друга, – печальным тоном пояснила Миша. – И, когда Седрик увидел Брэндона, у него вдруг появились очень срочные дела. В итоге Брэндон вручил малышу Седрику подарки и уехал. А Седрик вдруг сказал, что его важные дела можно решить завтра. Вот.

Мир снова обрел краски. Он уехал. Я не увижу его. Не буду вынуждена улыбаться ему и говорить фальшивые фразы. Какое облегченье. Он уехал.

Но оставаться у Морганов на всю ночь я не буду. В двенадцать покину вечеринку, а в восемь ноль шесть лечу в Торонто.

– И что за причина их обоюдной неприязни? – поинтересовалась я.

Седрик и Брэндон не переносят друг друга. Это очевидно. С каких пор? Насколько я помню, на свадьбе Маришки эти двое даже перекинулись парой слов и совершенно не вели себя так обособленно, как сейчас.

– Не знаю, но Маркус сказал, что они всегда не ладили… Ладно, пойдем! Ты же еще ни разу не видела Седрика? Только на фотографиях? – Миша вновь схватила меня за руку, и мы почти побежали к входным дверям.

Сущая правда. Я ни разу не видела племянника. Но Миша присылала мне его фотографии каждый месяц, поэтому в памяти моего ноутбука было около тысячи фотографий с Седриком: Седрик пьет кровь из бутылочки, Седрик играет с волосами тети Миши, Седрик сидит на руках у отца и строит гримасу, Седрик бегает по двору, Седрик… Кажется, нет такого рода деятельности, которой не делал бы Седрик на фотографиях. Но все эти фото я получала от Миши. И ни одной – от Маришки. Плевать. Меня это не трогало.

Мы торопливо поднялись по широкой каменной лестнице в огромный главный зал замка, и на меня тут же обрушились объятья Мсцислава – второго моего старшего брата.

Миша упорхнула к своему мужу.

– Ах, вот ты где! И не соскучилась, видно, за девять лет! – со смехом сказал мой брат.

– Соскучилась, хотя, правда, и скучать было некогда! – весело отозвалась я и окинула его оценивающим взглядом. – Черт, я и забыла, какой ты красавчик! Но эта бабочка тебе не к лицу, сними ее немедленно!

– Это подарок мамы на мой последний День рождения. Если я сниму ее, она будет опечалена, и сердце ее разорвется, – театрально шепнул мне Мсцислав.

– Если тебе не нравится эта бабочка, дорогой, просто сними ее. Не обязательно носить ее только для того, чтобы порадовать меня, – тут же послышался шутливый голос нашей матери.

Я бросила взгляд на присутствующих: мама стояла рядом с Маришкой недалеко от нас. Она поймала мой взгляд и тепло улыбнулась мне.

Маришка же лишь приподняла брови, словно говоря: «Явилась-таки!».

– Ох, спасибо, мам, но я, правда, не ношу бабочки, – облегченно вздохнул Мсцислав и тут же стянул со своей шеи дурацкую черную бабочку. – В следующий раз подари мне шарф, и я буду чрезвычайно доволен.

– Нет уж, шарф купишь себе сам, а я дарю только бабочки! – парировала мама на эту остроту.

Мы непринужденно рассмеялись.

Как хорошо, что даже у моих родителей иногда проявляется чувство юмора.

– Мама, ты и так выглядишь как наша ровесница, куда ты еще хорошеешь? – сказала я, подходя к ней.

Моя мать была прекрасна. И Маришка была ее копией. Как и Мартин.

Я, Миша и Мсцислав были похожи на отца.

– Это не моя вина, дорогая. Моя красавица дочь. Еще одна. Как же я люблю вас, мои девочки. – Мама порывисто обняла меня, и я сжала ее в ответном объятии.

Теперь, когда я знала, что она не порицает меня за то, что я сплю с мужчинами (вампирами, естественно), я чувствовала к ней уважение. Но моя мать не знала, что помимо вампиров я сплю еще и со смертными. О, она будет разбита этой новостью. Но она никогда не узнает об этом. Я прекрасно храню свои секреты.

– Привет, Маришка, я тоже рада тебя видеть, – с сарказмом сказала я сестре, которая так и стояла, сложив ладони на животе и просто смотря на меня.

– Привет. Честно говоря, мы ждали тебя еще на первый День рождения Седрика, но, видимо, племянник не так важен для тебя, как твоя карьера. Кстати, поздравляю тебя, ты ведь теперь знаменитость, – спокойным тоном ответила мне Маришка.

Чертова язва. Умеет зацепить за живое.

Я хотела, было, ответить ей цепкой остротой насчет ее прекрасной манеры встречать долгожданных гостей, но усталый взгляд мамы, знающей, что между мной и Маришкой нет ничего, кроме неприязни, остановил меня от этой затеи. Поэтому я натянуто улыбнулась.

– Замечательное платье. Ты, как всегда, очень элегантна, – сказала я сестре.