Предисловие к первому изданию

Я познакомилась с этой книгой и ее автором Анной Моц, когда та присоединилась к одному из первых дипломных курсов по судебной психотерапии, который я открыла в Портмановской клинике. На учеников всегда возлагаются большие надежды, все они мужественно и ответственно трудятся, но немногие становятся авторами книг, которые значительно продвигают понимание выбранной нами психотерапевтической области. Анна Моц – одна из таких немногих.

Как врач, обладающий подлинным талантом и смелостью, Моц дает нам, своим коллегам, много нового и ценного материала, касающегося работы с агрессивными женщинами. По ее мнению, женщины, которые не могут выразить вовне чувства разочарования и гнева, «используют собственное тело как наиболее мощное средство связи с окружающими и как свое главное оружие». Моц добавляет новое толкование понятия «самоповреждение», утверждая, что это «защита от вторжения, в котором женщина использует свое собственное тело, исключая при этом других».

В книге представлены случаи женщин, как завершивших лечение, так и находящихся в процессе реабилитации в связи с преступлениями, связанными с насилием против собственного тела, тел своих детей или тел партнеров. Описание Моц судебной экспертизы и профессионального взаимоотношения персонала, работающего в этих учреждениях, является ключевой частью вклада, который она вносит в наше понимание этой наиболее болезненной области судебной психотерапии.

Существует всего несколько сотен задокументированных примеров извращенного материнства. Однако шокирующее, вызывающее страх и замешательство, поведение таких матерей имеет чрезвычайно большое влияние. Оно отражается на их невинных и беспомощных жертвах, на растущем числе продажных и морально разлагающихся семей и сообществ, на всем обществе в целом. И это не только клинические сложности – это социальные, моральные, культурные, уголовные, правовые и бюрократические аспекты, затрагивающие почти каждого человека.

Как коллега по профессии я благодарна Анне Моц за описание психодинамики жены, которую избивают и которая затем становится мужеубийцей, и за описание того, как партнеры воспроизводят свои собственные подсознательные желания поменяться ролями. Долгосрочные эмоциональные и поведенческие последствия того, что дети стали свидетелями и жертвами родительского насилия, а также уязвимость самого обидчика-женщины описываются тонко и деликатно.

Моц предоставляет нам, своим коллегам-клиницистам, превосходные тематические исследования, теоретические рассуждения и профессиональные идеи. Но ее выводы и опасения выходят за рамки нашей профессии. За спокойным профессиональным голосом скрывается страстный призыв к врачам, с которыми мы сотрудничаем, незамедлительно проявить повышенное внимание к данной теме.

Теперь мы понимаем, что женское насилие было с нами в различных формах на протяжении всей истории человечества, но только в последние двадцать лет нашло место в психологической, социальной и политической повестке дня. Даже сейчас в этой теме наблюдается крайняя путаница, особенно в бульварной прессе и у широкой публики. Моц показывает, что слишком часто профессионалы, принимающие решения о будущем извращенных матерей и их детей-жертв, движимы своими собственными бессознательными ожиданиями, предрассудками, политическими требованиями, а также недостаточной профессиональной компетенцией. По этой причине хотелось бы раздать копии этой книги каждому депутату, социальному работнику, редактору бульварной прессы, местному руководителю, профессионалу, осуществляющему уход за людьми, юристу и полицейскому.

Очевидно, что книга, предназначенная в основном для врачей, не может влиять на решения, базу для принятия которых Моц так взыскательно и чутко документирует. При этом, поместив истории болезни в контекст межведомственного и внутриведомственного принятия решений, она освещает область судебной психотерапии очень глубоко и по-новому.

Как судебные психотерапевты мы обязаны давать объективные оценки рискам, которым жестокие матери подвергают себя, своих детей и общество в целом. Анна Моц, осознавая свою женственность, границы собственного тела, выражает личную эмоциональную реакцию на преступников и на их несчастных жертв. В центре внимания Анны будущее детей, подвергшихся жестокому обращению, а также стратегии по защите невинных людей, оказавшихся в трагической ситуации. Вместе с ней мы чувствуем тревогу и гнев в отношении лиц, принимающих в нашей сфере неадекватные решения.

Тематические исследования показывают, что жестокие и развратные матери сами подвергались серьезному сексуальному и/или физическому насилию. Во всех без исключения случаях извращенное насилие, совершенное женщинами, является результатом их собственного раннего опыта депривации и жестокого обращения. Следовательно, важность разработки и внедрения комплексных и деликатных лечебных программ для таких женщин неоспорима.

Существующие программы лечения, как правило, терпят крах, так как работают с последствиями предрассудков, проистекающих из разницы в нашем отношении к жертве и преступнику. Обычно внимание направлено на неизбежный цикл насилия, к которому прибегают представители обоего пола, но жертвами по-прежнему считаются женщины, а виновными – мужчины. Эта книга открывает нам новые горизонты, предоставляя свежее и смелое понимание страданий детей, которые из поколения в поколение причиняют им отчаявшиеся женщины, сами оказавшиеся в свои ранние годы жертвами жестокого обращения, и лишений.

Помимо неадекватности имеющихся программ лечения правонарушителей, стоит вопрос о несостоятельности существующих программ ухода и защиты для жертв, которые без надлежащего и всестороннего понимания могут легко стать преследователями.

Социальным работникам и психиатрам часто не остается ничего, кроме как еще больше укреплять и даже усугублять жестокое обращение и депривацию своих подопечных, в связи с чем перед врачами и лицами, принимающими решения, встают порой поистине чудовищные проблемы. Они могут не иметь выбора и отправляют десятилетнего ребенка, который подвергся жестокому обращению со стороны своей матери, на попечение местных властей и правоохранительных органов. Но как быть с тем, что именно в этой самой системе извращенная мать сама подверглась насилию и извращениям? Вот почему ситуация подталкивает нас в конце концов к необходимости создания такой «системы» (частью которой мы все являемся), позволяющей научиться отвечать на трагические дилеммы, с которыми мы сталкиваемся.

В этом контексте все мы должны участвовать в принятии решений и реализации стратегий, которые наше общество разрабатывает для решения совершенно новой проблемы, стоящей отныне на повестке дня. Это вызов всем нам, работающим в области медицины и ухода за больными, и особенно тем из нас, кто несет ответственность за определение правильного социального поведения и стратегий общества в работе с такими редкими, но страшными материнскими извращениями.

В заключение скажу, что у нас, коллег Анны Моц по судебной психотерапии, есть повод быть благодарными ей за создание такого интеллектуально содержательного и легкого для чтения труда, внесшего большой вклад в наши клинические знания о сложных корнях женского насилия.

Автор сделала даже больше, чем велит ей ее профессиональный долг. Она выявила системные проблемы, с которыми извращенные матери сталкиваются в наших клинических, социальных и уголовно-исполнительных программах. Таким образом она поспособствовала расширению знаний общества по этому важному вопросу в целом.

Эстела Вэллдон

доктор медицины, почетный доктор естественных наук; сотрудник Королевского колледжа психиатров, психиатр-консультант, психотерапевт в Клинике Портмана, почетный старший преподаватель судебной психотерапии в Университетском колледже Лондона

Предисловие

Взаимодействие права и психиатрии – увлекательная территория для исследований и одно из самых интересных направлений юридической практики. Еще двадцать лет назад в английском суде даже представить себе не могли, чтобы психиатрическая медицина или психологические науки заняли место в зале суда, – разве что в случае, если человек являлся сумасшедшим согласно известным «Правилам М’Нотена» (M’Naughten Rules) или страдал отклонением от нормы, которое уменьшало бы его ответственность за убийство. В остальных случаях суды не хотели доверять психиатрам.

Однако все изменилось. Я работала в системе уголовного правосудия более тридцати лет, и многие из моих дел были связаны с женщинами, которые совершили насилие. В результате у меня возникли тесные связи со многими психиатрами, которые помогли мне понять мотивацию и лежащие в основе преступлений психологические процессы. Благодаря работе таких преданных своему делу профессионалов, как Анна Моц, произошла революция в понимании данного феномена.

Большинство женщин, попавших в суд по обвинению в совершении уголовных преступлений, сталкиваются с жестокой реальностью двойного набора предрассудков. Насилие неизменно вызывает желание наказать за него как мужчин, так и женщин, но женщины, находящиеся под судом, сталкиваются с дополнительным клеймом как не оправдавшие надежд общества на то, что они станут «хорошими женщинами». Инфантицид, нападение на ребенка или на кого-либо еще – это вызов тому, чего мы обычно ожидаем от женщин. Суды часто особенно строго наказывают агрессивных женщин.

Долгое время обеспечение справедливости для женщин, убивших своих партнеров, даже когда имела место долгая история домашнего насилия, было сопряжено с трудностями. При том почти неизменно сами эти женщины оказывались жертвами либо насилия в детстве, либо еще какой-то формы жестокого обращения.

Боль наших клиентов потребовала кардинального сдвига в юридической сфере. Ошибки правосудия указывали на недостатки закона и демонстрировали, что уязвимые люди могут признаваться в преступлениях, которых они не совершали. Неправомерные осуждения показали, что оправдательные нормы закона больше создавались для мужчин. Провокация как защита часто не принималась в расчет для женщин, потому что перед лицом провокативного акта они не действовали немедленно, а испытывали замедленную реакцию ярости. Женщин, убивших своих детей, переполняло чувство вины и отрицание неспособности соответствовать женскому идеалу. После серьезных ошибок судебная система оказалась способна с большей готовностью признать, что суды могут извлечь выгоду из помощи тех, кто лучше понимает условия жизни человека и закономерности его психики. Как следствие, такие юристы, как я, смогли работать в сотрудничестве с психиатрами, психотерапевтами и другими специалистами для повышения осведомленности судов о том, почему женщины совершают насильственные преступления. В результате мы смогли добиться для них лучших решений.

На протяжении многих лет я писала о сильном прессинге, который заставляет женщин убивать либо своих детей, либо своих партнеров. Недавно я провела межвузовский опрос для Королевского колледжа педиатрии, где проследила истории внезапных ранних детских смертей, после которых группа женщин оказалась признана виновной в убийстве своих младенцев «на основании пониженной ответственности». Общественные ожидания по отношению к женщинам по-прежнему сильно отличаются от ожиданий по отношению к мужчинам, в то время как поведение женщин во многом зависит от их развития и социальной ситуации. Разобраться в этих тонкостях с помощью профессионалов – лучший способ обеспечить правосудие для всех, кого это касается, включая тех, кто стал жертвами таких преступлений.

Представленная здесь научная работа Анны Моц – жизненно важный источник информации для всех профессионалов, взаимодействующих с женщинами, склонными к насилию. Это замечательная книга, и я горжусь тем, что имею к ней некоторое отношение.

Баронесса Хелена Кеннеди

королевский адвокат

Благодарности

Желание написать эту книгу сформировалось у меня под влиянием клинической работы с множеством женщин, рассказывавших мне в течение последних восемнадцати лет об их собственном опыте – как в качестве жертв, так и в качестве виновников насилия. Я в долгу перед этими женщинами, чья откровенность, стойкость и красноречие вдохновили меня на то, чтобы попытаться понять причины их насилия.

В этом мне помогли курсы судебной психотерапии в Клинике Портмана, особенно взаимодействие с Эстелой Вэллдон, Дональдом Кэмпбеллом, Робертом Хейлом, Марианной Парсонс и Энн Захари.

Работы Хелены Кеннеди вдохновили меня содержащейся в них четкой критикой системы уголовного правосудия в отношении женщин-преступниц. Я очень благодарна ей за новаторские идеи.

Я благодарна также клиническим психологам Хелен Либлинг, Жаки Сараджян и Кэролайн Лавлок за чуткое понимание и освещение вопроса женского насилия. За внимательное чтение и глубокие комментарии хочу поблагодарить Тину Бейкер, Джоанну Баррелл, Теда Коулмана, Джеки Крейссати, Пола ван Хисвика, Бретт Кар, Памелу Кляйнот, Кейт Ив, Сэлли Лейн, Изабель Мензис Лит, Пола Монтгомери, Шейлу Редферн, Джеки Шорт, Майю Туркан, Джейн Ашер, Элайзу Вайнер и Эстелу Вэллдон.

Я очень благодарна моей покойной матери, Лотте Моц, чей интерес к моей работе и умные, проницательные и честные комментарии к первым главам были неоценимы; ее интерес и участие в этом исследовании были очень значимыми. Я в большом долгу перед моим супругом Найджелом Уорбертоном за его поддержку, энтузиазм и множество тонких комментариев, которые очень помогли мне на всех этапах написания книги. Я многим обязана также своему дяде Герберту Эдлису за его поддержку и интерес на протяжении всего этого проекта.

Я хочу поблагодарить Пола Валентайна, библиотекаря West London Mental Health NHS Trust, за большую помощь в получении многочисленных журнальных статей для этого исследования, а также Шарлотту Кулдри за аналогичную помощь в Оксфорде.

За моральную поддержку и интеллектуальное участие в этом проекте я также благодарю Жана Баррелла, Ричарда Беккетта, Гэвина и Маргарет Картледж, Денайза Каллингтона, Сару дю Фе, Сьюзан Эдлис, Мэгги Фишман, Элизабет Грокатт, Тиррила Харриса, покойную Кейт Хилл, Пэтси Холли, Дэвида Киркби, Дэвида Макмахона, Гарриет Монтгомери, Миссис Миллс Бертон, Айена Очилтри, Лизу Робинзон, Бена Росса, Филипа Ройса, Дэвида Шелтона, Джули Тартаковер, Кейт Томпсон, Сью Торп, Мэриан Восснер, Филиса Вайнера и Саскию ван дер Зи. Я благодарна Шону Хэнду за его понимание связи между насилием и сентиментальностью. Особую благодарность я выражаю Ханне и Джошуа Уорбертонам за их любовь, терпение и юмор.