Глава 4

Владимир

Возвращаюсь к детской площадке. Снимаю тачку с сигналки и забираюсь в салон. Пялюсь на молодых мамочек с колясками. Кто детей держит на руках, кто ведет за ручку.

Смотрю и пытаюсь представить отца с маленьким ребенком на руках.

Нет, не получается.

Тряхнул головой, завожу двигатель и выезжаю с парковки.

Еду. Куда, зачем и для чего, не понимаю. Выезжаю за пределы села по направлению в столицу. Пока никаких мыслей, и что делать дальше, пока не знаю.

Юлия эта никого не хочет видеть и знать ничего не хочет. Мне это на руку, собственно. Но согласно закону и тому, что написано в завещании, ей не отвертеться. А это проблема для меня и моих планов.

Уже отмотав половину пути, все же принимаю решение более четкое – вернуться домой. Поднять все по Синицыной и ее ближайшей родне. Да, помню, там бабка. Но мне нужно знать больше.

Набираю Петра Андреевича.

– Слушаю, Владимир, – отвечает почти сразу.

– Подскажите, я правильно понимаю, что Синицына не может отказаться от наследства?

– Вы правильно понимаете. Она – родитель наследника. Ваш отец все продумал. До совершеннолетия девочки ее мать не может продать долю или же ее передать. Я не знаю, кто его консультировал, но подсказали верно и так, что, даже если она очень захочет, ничего не выйдет.

– Я понял вас, – хочу сбросить, но нотариус задает вопрос:

– Вы ее нашли?

– Не стоило труда. Мой человек поднял адрес.

– Видела она вас? Как отреагировала?

– Она, судя по всему, не знала о гибели отца, – сказав, сразу же вижу голубые глаза, которые наполняются влагой.

Или хорошая актриса.

Тряхнул головой.

Наваждение какое-то.

– Она нужна будет здесь. Требуется ее подпись в бумагах. Я все подготовлю. Знал бы заранее, что вы к ней поедете, предупредил бы.

Эта новость мне не нравится.

– Привезти ее?

– Да.

– А если я отвезу документы ей для подписи? – предлагаю.

Это оптимально. Для меня.

– Нет. Мне нужно будет переговорить с ней лично. Объяснить ее права. Рассказать все, что касается наследства.

– Я понял. Подумаю, как это организовать, – и отбиваю звонок.

Более чем уверен, что девушка откажется ехать со мной.

В город въезжаю ночью. Столица встречает яркими огнями уличных фонарей и вывесок. Не тороплюсь домой. Мотаю круги по шоссе.

На телефон прилетают сообщения и пропущенные звонки.

Мать и Рус пару раз набирали.

Виола молчит. Как всегда, после ссоры.

Я сам не готов пока с ней разговаривать. И думать о нас пока нет желания. Голова и так пухнет от того, что происходит.

Да, папа, подкинул ты мне повод пораскинуть мозгами. А ведь все могло быть проще. Останься он жив, и я так же, как и всегда, пахал бы и ничего не подозревал.

Было проще.

Правильно говорят: меньше знаешь, лучше спишь.

Теперь я больше чем уверен, что придется испытать силу этой поговорки на себе.

В итоге принимаю решение ехать в офис. По пути набираю Огневу.

– Слушаю, – отвечает спустя пару гудков.

– Мне нужна более подробная информация о Синицыной. О ее матери, отце, бабке… Все, абсолютно.

– Да там все максимально просто. Уже пытался капнуть. Ничего особенного.

– Даже так? – усмехаюсь, заруливая на парковку у бизнес-центра.

– Мать из семьи рабочих. Родители оба работали на заводе. После школы училась в столичном вузе. Затем вернулась в родное село. Поработала на фабрике, да в сельском магазине. Замужем была. Но недолго. В те времена разводы были не распространены, но это не тот случай. Муж – местный тракторист-забулдыга. Спился. Мать Синицыной не так давно умерла. Сердце. В общих чертах.

Пока слушаю нач.беза. дохожу до своего кабинета.

– Да уж. Не радужная история жизни.

– Среднестатистическая.

– Ясно, – приземляюсь в кресло.

– Что-то еще?

– Что там по бабке?

– Ничего такого, что вас могло бы заинтересовать. Всю жизнь проработала дояркой в колхозе местном.

– Понял. Спасибо.

– Если что, я на связи, – и сбрасывает вызов.

А я продолжаю думать.

И мысли мои не дают мне покоя. От одного факта к другому прыгают. А связать составляющие не выходит.

– Ой, – и звук закрывшейся двери.

Тишина.

Почти.

Лишь еле слышно доносится шум из приемной.

Потираю глаза, пытаясь проморгаться и наконец сфокусировать зрение. Но в глаза словно самосвал песка всыпали. Надо бы каплями обзавестись.

Все тело болит, и я пока не готов делать резких движений.

Подо мной диванчик, явно непредназначенный для комфортного сна. От этого и болит каждая затекшая мышца. Подняться и ощутить себя семидесятилетним стариком? Перспектива так себе. Но делать нечего, новый день начался.

Все же собираюсь с силами и сажусь. Зарываюсь пальцами в волосы. Шея болит, от нее и голова словно чугунная.

Надо было в отель ехать. Но сил не было. Дорога вымотала, и работающий мозг закипал. То, что удалось уснуть – вообще фантастика.

Цепляюсь взглядом за часы.

Восемь утра.

Раздается стук, и дверь осторожно приоткрывается.

– Владимир Александрович, извините, – слышу тихий голос секретаря, – я не знала, что вы здесь. Я вам кофе сварила, будете?

– Да, спасибо, заходи, – наконец поворачиваюсь в сторону девушки.

Алиса, осторожно ступая по полу, почти на носочках, чтобы не стучать каблуками, подходит.

– Вам таблетка от головной боли нужна? – спрашивает, ставя передо мной на журнальный столик чашку с ароматным кофе.

– Я не пил, – отвечаю, взяв чашку.

– Ну… – мнется. – Извините.

Смущается.

– Спасибо за кофе, очень кстати.

– Вас спрашивал Огнев. Что ему ответить?

– Для него я не занят. Пусть приходит.

– А если придет Руслан Александрович? – внимательный взгляд.

– А вот ему делать здесь нечего. Придумай что-нибудь, – делаю пару обжигающих глотков и чувствую, как тепло разносится по телу. А вот пустой желудок предательски подает бедственные сигналы.

– Я пойду?

– Иди, – отпускаю девушку.

Но долго мне одному быть не приходится. Возвращается Алиса. И не с пустыми руками.

– Вы меня извините еще раз. Но лучше бы вам позавтракать, – и ставит на стол передо мной контейнер. – Бутерброды.

– Но…

– Не отказывайтесь. Минут двадцать к вам никого не пущу, – виноватая улыбка, и девушка, цокая каблучками, покидает кабинет.

От одного вида бутербродов желудок “заговорил”.

Отлично. Может, еда меня оживит?

Стоит только двери за девушкой закрыться, я тут же беру один.

Через пару минут, сытый и довольный, откидываюсь на спинку кресла, убрав руки за голову. Если не давать в мозг проникнуть мыслям о вчерашних проблемах, то все не так уж и плохо.

Но за дверью снова шум, и в кабинет врывается Виола.

Вот ее в столь раннее утро я не ожидал увидеть.

– Доброе утро, – проходится по кабинету и садится на край стола.

Ненавижу эту ее привычку, и она прекрасно об этом знает. Но сейчас полностью игнорирует мое недовольство.

– Я смотрю, ты не голодаешь, – хмыкает, зацепившись взглядом за полупустой контейнер. – Интересно, кто тебя подкармливает?

– Ну, уж точно не ты, – отвечаю ее же тоном.

– А разве ты не должен ночевать дома? Там, знаешь, и кормят, и спать укладывают.

– Виола, ты пришла скандалить? Так ты выбрала не лучший момент.

Снова стук в дверь, и в этот раз без извинений влетает мой братец.

– Нет, это что за проходной двор? – вскакиваю с кресла и подхожу к двери, выглядывая в приемную. – Алиса, фильтруй моих посетителей, прошу, – зло вырывается и захлопываю дверь.

Понимаю, сорвался и еще придется извиниться.

Но твою мать! Как работать?

– Ты с какого здесь? – спрашиваю Руслана, который вальяжно развалился в кресле напротив моего стола и тянет свои ручища к контейнеру с оставшейся парой бутербродов. Берет один и за раз половину съедает.

– О, – лыбится, жуя, – тебя тоже кормит Алиса? Мои любимые, – заглатывает остаток.

– Так это секретутка на тебя глаз положила? – избавляет мой стол от своей задницы и торопится к двери, но я успеваю перехватить девушку за руку, останавливая.

Хватит с Алисы претензий со стороны начальства и его близких.

– Прекрати уже строить из себя ревнивицу.

– Ви, ты серьезно? – ржет Рус. – Твой чурбан не смотрит на юбки. Его интересуют исключительно бумаги, деньги и – смотрит на меня, – еще раз деньги, – берется за второй бутерброд. – А Алиска мне делает их. Я частый гость в приемной брата. Так что не поднимай кипиш на пустом месте.

Даже не знаю, благодарить его или настучать по довольной морде. Потом разберусь, особенно – с какого хрена моржового он отирается в моей приемной.

– Ладно. Тогда кто мне объяснит, где ты был всю ночь? – пялится на меня Виола.

– Здесь, – отвечаю коротко, отпуская ее руку. – Работал. И с чего вдруг такое любопытство?

– Ты первый раз не ночуешь.

– Так в первый раз такие проблемы, – снова влезает этот чертов болтун. Язык бы ему в одно место. – Кстати, как поездка?

Невеста снова переводит на меня взгляд, в котором опять появляется подозрение.

Усмехаюсь.

Где та девушка, которая мне понравилась, когда первый раз увидел? Я что-то ее не узнаю.

– Такие это какие? Ты нашел этого ребенка? – спрашивает.

– Виол, лучше поезжай домой, вечером поговорим. Мне нужно разгребать этот беспредел, – вздыхаю устало.

Эффект от выпитого кофе как-то слишком быстро улетучился. Обидно.

– Нет уж. Рассказывай. Я никуда не уйду. Мне нужно знать, где ты был. А то…

– Договаривай, – вдруг дергаюсь. – Договаривай.

– У вас семья чересчур любвеобильная. Родители, вон, выдали один за другим, – усмехается невесело.

– Не нравится моя семья, Виола, ты знаешь, что делать, – все же беру ее под руку и выставляю из кабинета, закрывая за ней дверь.

– Жестко ты с ней. Но правильно, – подлизывается брат.

Мажу по нему предупреждающим взглядом и возвращаюсь на свое рабочее место.

Гребанное утро.

Глава 5

Юлия

Несколько дней как в тумане. Опустошена. Будто всю энергию из меня выкачали и забыли наполнить снова. Выходные, которые для меня с подругой рабочие, пролетели быстро. Лишь придя в воскресенье с работы, я не могла найти в себе силы, чтобы пойти погулять на детскую площадку с ребенком.

Болело все тело. Хотелось накрыться одеялом и уснуть. А проснуться и понять, что все как раньше. Мама жива. И надо идти в школу.

Утро понедельника не радует своей погодой. В выходные солнце жарило нещадно. А как единственный выходной, так небо затянуто тучами. Закон подлости какой-то… Хотя, чего я удивляюсь, давно пора привыкнуть. В какой-то момент моя удача отвернулась от меня, и все пошло по одному месту.

А ведь так хотелось погулять с дочкой.

Но, повернув голову к детской кроватке, улыбаюсь. Нет, я ошибаюсь и очень сильно. Вот моя удача.

Малышка сладко сопит, прижав к себе любимого зайку.

Потягиваюсь в постели уже с улыбкой на губах. Как мама говорила: где наша не пропадала?

Обязательно все наладится. Закончатся черные и серые полосы на моем пути и начнутся белые.

Поднимаю запястье перед глазами и смотрю на часы. Восемь утра.

– М-м-м, – стон срывается с губ.

Еще бы часик поспать. Но биологический будильник и так сегодня дал сбой. Обычно я уже в семь поднимаюсь. Да и малышка обычно в это время уже не спит.

Но видимо на наш сон благоприятно повлияла погода. Может, и хорошо, что пасмурно, и мелкий дождик стучит по окнам?

Осторожно поднимаюсь с постели и, сунув ноги в тапочки, выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь.

Бабушку в доме не нахожу. На кухне умываюсь и собираю волосы в пучок. На плите стоит остывший чайник.

Зажигаю конфорку, грею его снова. Заглядываю в холодильник и достаю все, что может пригодиться для приготовления каши для Лии.

Пока вожусь с готовкой, расслабляюсь и даже чуть припеваю.

А потом слышу голос дочурки из комнаты и тороплюсь к ней.

– Кто проснулся? Моя сладкая булочка проснулась, – сюсюкаюсь с ребенком, а дочь улыбается и тянет ручки.

Минут через десять умываю Лию, чистим с ней уже имеющиеся зубки и сажаю на ее стульчик. Принимаемся за завтрак.

– Проснулись уже? – в кухню заходит бабушка.

– Привет, ба, – здороваюсь и продолжаю помогать дочке есть кашу. – Ты где была?

– Да к соседке бегала. Помогала с живностью, – отвечает, моет руки и наливает себе чай.

Садится с нами за стол.

– Надо будет прополоть теплицу да картошку, – дает наказ.

Да, понимаю, что много всего по дому нужно делать. И бабушка не железная, да и не вечная. Но иногда так хочется отдохнуть. Просто целый день проваляться с малышкой в постели и смотреть мультики.

– Если дождь не помешает, то постараюсь все сделать, – отвечаю.

– На днях с тобой мужчину видели, кто это был? – вдруг спрашивает бабушка.

Я стараюсь вести себя спокойно, отвечаю:

– А кто видел, не сказал, кто это был? Самой любопытно, – усмехаюсь.

Малышка с удовольствием ест кашу.

– Ням, – причмокивает.

– Вот и я сказала, чтобы Гурьева линзы на очках своих поменяла, – успокаивается бабушка.

– Правильный совет дала.

Что сказать? Тут всем нужно сунуть свой любопытный нос. Узнать, что у кого и как. И разнести по всему селу в итоге слухи. Прям удивляюсь с некоторых людей. Неужели жить своей жизнью до такой степени скучно, что надо влезть в чужую?

Пока шел дождь, занималась теплицей. Как только перестало моросить, напяливаю резиновые сапоги и выхожу на картошку. Тут много работы. Но что поделать…

К вечеру выдохлась. Ноги гудят. А детеныш требует прогулки. Ну и как ей отказать?

С Лией быстро собираемся и, предупредив бабушку, выходим на улицу.

По дороге созваниваемся с Сашкой и встречаемся на площадке. Она идет гулять с младшим братом. Сама она из многодетной семьи и является самой старшей.

– Привет, Илюша, – здороваюсь с мальчишкой.

Он довольно улыбается.

– Пливет, – машет ручкой. – Ой, Сас, я кататься, – показывает на небольшую горку и вырывает ручку из ладони сестры, бежит к горке.

Я, как обычно, усаживаю малышку на ее любимые качели и, пока ребенок довольно болтает ножками, болтаю с подругой. Саша то и дело поглядывает за братом.

– О, смотри, – вдруг подруга отвлекается и куда-то смотрит мне за спину.

Я оглядываюсь, и мое сердце тормозит.