Я усмехнулся, чувствуя прилив злости. Снова схватил её:
– Трону. Я тебя трону. Какого хрена ты ушла? Ты можешь хоть раз по-человечески объяснить, что я сделал не так? Что я по жизни делаю не так?
Через краткую паузу Марк усмехнулся. Расслабился, снова начиная гладить меня под майкой – почти совершенно без подтекста, просто рисуя круги на коже, но это всё равно меня заводило.
– На что это ты намекаешь, маленькая извращенка. Маленькая, – он снова поцеловал меня, – сводящая меня с ума, – ещё раз, – недотрога.
– Королева… снежная… ледяная… снежинка моя, – шептал Марк между поцелуями, больше похожими на метки, почти болезненными и невыносимо приятными в своей остроте. Он теперь целовал меня в шею, ключицы, задрал майку, его руки гладили моё тело. – Моя сказочная…
Я дёрнулась, пытаясь выбраться, но Марк припечатал рукой стену, блокируя путь.
– Что с тобой, мать твою, такое?.. – спросил он жёстким голосом. – То отталкиваешь, то ревнуешь так, что из дома уходить собралась. Ты меня с ума сведёшь
Она бы, наверное, не успокоилась, но Марк дёрнул меня на себя, припёр к стенке своим телом, словно боялся, что я сбегу, нащупал в заднем кармане портмоне и вытащил оттуда несколько купюр. Не глядя, сунул блондинке:
Я метнулась к раскрытой двери. Ни минуты больше не хочу здесь находиться. Замешкалась у порога, надевая кеды – и Марк нагнал меня, схватил за руку. Я подняла на него глаза, зрение туманилось из-за выступивших слёз. Марк сверлил меня взглядом, и в этом взгляде было так много всего: непонимание, неприкрытое желание, бешенство, безмолвный крик – что я замерла, как мышь перед змеёй.
Королева днём сидела «в конторе», а по ночам у меня дома. Удивительно, но меня совсем не напрягало её присутствие. Наоборот. Уже на следующий день я буквально впал в ступор, когда вернулся в отчищенную до блеска квартиру. У Королевы тогда был выходной, и она весь его посвятила наведению порядка. Всё-таки женщины – это что-то с другой планеты. Мне бы и в голову не пришло начать убирать в квартире чувака, который просто дал мне у себя пожить.