Нахмурившись, я с нарочитым шумом протопала мимо. В голове завертелись тревожные мысли. От садика до дома брата пять минут неспешным шагом. Мелодия не самая популярная, из советского фильма про неуловимых мстителей. Кто еще, кроме Стаса, захочет по десять раз на дню слушать, как «Громыхает гражданская война, от темна до темна…»? Да еще эти шорохи и поскрипывания… Бывало, по ночам на территории садика собирались подростки. Но они ни от кого не прятались: ржали на всю округу, слушали рэп на переносных колонках. И пахло от них купленным в складчину «Фараоном», а не дорогим табаком. Подозрительность пересилила страх: я сделала широкий круг, бесшумно переступая кедами на мягкой резиновой подошве, и вернулась к беседке с другой стороны. Опустилась на корточки, заглянула в щель между рассохшихся досок задней стены.

Ни черта не видать. Единственный фонарь горел над крыльцом у главного входа, остальная территория садика была погружена в плотную, пахнущую шиповником и мокрой землей темноту. Понятно только, что в беседке стояли друг напротив друга двое мужчин. Оба высокие. Один худой и сутулый, очень похожий по силуэту на Стаса. У второго выправка куда лучше, а еще он одет не по погоде – вроде бы в одну майку без рукавов. Незнакомец чиркнул зажигалкой – короткая вспышка осветила лицо. Парень лет двадцати пяти. Длинный подбородок, выступающая вперед нижняя губа, старомодная стрижка, как у Цоя или Брюса Ли.

– Сроки для раздумий подошли к концу. Мы дали тебе достаточно времени, – незнакомец обладал приятным голосом, очень спокойным. Но что-то неуловимое в его интонации давало понять: тема этих раздумий была посерьезней, чем выбор поляны для шашлыка.

– Мне кажется, вы не до конца понимаете, – тихий бесцветный голос принадлежал Стасу. – От меня ничего не зависит. У меня маленькая должность, мне никто не доверит вести дело такого масштаба. Попробуйте поговорить с Брониславом Иннокентьевичем.

– Не прибедняйся, Стасик, – в голосе собеседника послышалась насмешка. Тень пошевелилась – незнакомец привалился к стене плечом, ленивым жестом поднося сигарету к губам. – Что мне твой Иннокентьевич. Делами он давно не занимается.

Я сразу поняла, о чем речь. Стас, хоть и заканчивал последний год в магистратуре, уже работал помощником судьи. Кадров в Нижне-Волчанске катастрофически не хватало: все, кто помоложе и поумней, давным-давно свалили в столицу региона. Остались одни старожилы. Начальнику Стаса, упомянутому Брониславу Иннокентьевичу, до пенсии оставалось меньше двух лет. Он и раньше умом не блистал, а с возрастом начал все забывать и путаться в делах. Держали его, во-первых, потому что жалко, пусть уж с миром доработает человек, а во-вторых, из-за медали «За служение правосудию», хорошо смотревшейся в отчетах. Дела за него вел Стас, Бронислав Иннокентьевич только важно супил брови и подписывал, где галочка. А все его профессиональные консультации ограничивались старческим похлопыванием по плечу («Работай, сынок… Я всю жизнь работал, и ты работай…») и еженедельным отчетом о том, что поспело в огороде.

– Может, тебя не устраивает цена? Назови свою.

– Речь не о деньгах, – брат неуверенно покачал головой. – Это просто неосуществимо. Даже если дело действительно передадут в наш суд, вы представляете, как тщательно оно будет разбираться на каждом этапе? Какой вызовет резонанс?

– Представляю, Стасик, еще как представляю. Но это не твоя забота. Для тебя умные люди подготовили пошаговую инструкцию, ничего самому придумывать не надо. – Незнакомец щелчком отшвырнул бычок в кусты. – Мне нужен ответ. Прямо сейчас. Или твое место займет кандидат посговорчивей. Слышал, как в народе говорят: «Ныне полковник, завтра покойник».

Брат отступил на полшага и втянул голову в плечи. Происходящее нравилось мне все меньше, зато налет таинственности окончательно исчез. К помощнику судьи и раньше подкатывали отдельные личности, требуя вернуть отобранные за езду в пьяном виде права или замять дело о грабеже. Обещали отблагодарить («Мамой клянусь, дорогой, в накладе не останешься!»), угрожали («Ты че как не мужик, э! Выйдем поговорим!»), прессовали, но Стас в таких случаях становился только злей. На наглых наводил ментов, щедрых отправлял к Иннокентьевичу. Старик деньги брал охотно, поил визитеров коньячком, выслушивал душещипательные истории и ничего не делал, понимая, что жаловаться взяточникам все равно некуда. В союз защиты прав потребителей, что ли, пойдут?

– Давай, Стасик, не томи.

Незнакомец демонстративно размял шею, склонив голову сбоку на бок, и попер на Стаса, заставив того неуклюже попятиться. Дело начало принимать нехороший оборот. Стас, конечно, единоборствами занимался и в армии служил. Да только когда это было? Уже ни формы, ни навыков не осталось. А незнакомец на Брюса Ли походил не только дурацкой стрижкой – в его пружинистой походке чувствовались сразу и сила, и грация, как у хорошего танцора. Видала я такого на прошлогоднем чемпионате: по рингу перемещался мягко, а не уследить. Главного соперника за два раунда укатал. Пришлось мне отлипнуть от наблюдательной щели и, низко пригибаясь к земле, на цыпочках переместиться ближе ко входу.

И тут Стас сглупил. Ему бы прикинуться простаком, уступить: «Да какие вопросы, братишка, договоримся», а на следующий день пересчитать купюры на камеру, пока в соседнем кабинете ждет сигнала наряд. Но брат решил вспомнить стрелки на школьном дворе. Ударил быстро, без замаха, целя в голову. На долю секунды силуэт незнакомца превратился в смазанное пятно. Вот он еще стоял напротив Стаса, а вот уже поднырнул под выброшенную руку, приблизился и пробил двоечку в ответ. Стас согнулся пополам, выталкивая из горла булькающий хрип. Противник не остановился, добавил ногой под дых. В моей голове что-то щелкнуло – беседка превратилась в крохотную кухню, место незнакомца занял пьяный батя, а взрослый Стас обернулся тощим испуганным подростком, отчаянно пытавшимся не зареветь. Больше не таясь, я метнулась в беседку, на ходу выдергивая шокер. Незнакомец успел оглянуться на шум, но шокер прозевал – я сделала ложный выпад правой, а сама исподволь ткнула в бок левой. В темноте вспыхнула голубоватая искра разряда. Не дожидаясь, пока противник свалится на пол, я схватила задыхавшегося Стаса за рукав и потянула за собой.

Некоторое время мы бежали, наворачивая кренделя среди качелей, вкопанных в землю шин, гипсовых Чебурашек и кустов. Перемахнули через забор, миновали целый квартал. Я неслась впереди, за спиной, шумно дыша, поспевал Стас. Кто знает, вдруг у того типа имелись друзья, поджидавшие в припаркованном неподалеку автомобиле? На такие встречи редко приходят в одиночку. Наконец, брат не выдержал – остановился, привалившись спиной к березе, попытался отдышаться.

– Ну дела… Ты здесь откуда?

– В гости шла, – я обеспокоенно посмотрела на его посеревшее лицо. – Ты как?

– Нормально, жить буду, – брат пощупал живот, со страдальческим видом сведя к переносице брови.

– Это что за хрен был? У тебя неприятности?

– Да нет, все как обычно. Друг у него по пьяной лавке пешехода сбил, насмерть. Восемь лет светит, вот и суетится. Разберусь, не переживай.

Сказано было сразу, без раздумий. Но тон подслушанного разговора как-то с объяснением не вязался. Простой народ, не имевший опыта серьезных разборок, не умел вести беседу ровно. То угрожал, то поминал малых деток, то снова пытался быковать. Этот же парень не выглядел взволнованным. Он явно был уверен, что решение проблемы – всего лишь вопрос времени.

– А почему ты сомневаешься, что дело передадут в наш суд? – я уцепилась за первую попавшуюся нестыковку.

– ДТП произошло в соседнем регионе, водитель прописан там же. А жертва из Нижне-Волчанска. Сейчас материалы гоняют по инстанциям, скорее всего, вообще не у нас разбирать будут. Пошли домой.

Я молча кивнула, постаравшись заглушить внутренний голос, настойчиво шепчущий: «Брехня, как есть брехня». Жил Стас в хорошей панельной девятиэтажке, из редкого в нашем городе новостроя. Мы поднялись на третий этаж, брат отпер дверь, вежливо пропустив меня вперед. Я стянула кеды, пристроила их на коврике у порога и прошла на кухню. Для съемной хаты здесь было довольно уютно – застеленный пледом угловой диван, горшки с фиалками, целиком заполнившие подоконник. Заглянула в холодильник: кастрюля с борщом, яйца и кусок заветренной колбасы. В морозилке заросла пушистым инеем ополовиненная пачка пельменей. Но ее я видела и в прошлый приход, а было это, дай бог памяти, ранней весной. Я вытащила кастрюлю и поставила разогреваться на плиту. Сама забралась с ногами на диван, уткнувшись подбородком в обтянутые пошарканными джинсами колени. Стас вышел из ванной, вытирая лицо несвежим вафельным полотенцем.

– Чай будешь? – не дожидаясь ответа, брат полез в шкаф, доставать чашки и заварочный чайник. – Есть ромашковый, есть с чабрецом.

– Давай ромашковый, говорят, помогает успокоиться.

– Врут, – хмыкнул Стас. – Не с нашей жизнью. Ты-то себя как чувствуешь, отважная воительница Сейлор Мун?

– А мне что сделается? Я несу возмездие во имя борща! – в кастрюле как раз тихо забурлил суп, выпустив легкое, пахнущее овощами и говяжьим бульоном облачко.

Мы поужинали, немного поболтали о том, о сем. К обсуждению скоротечной драки не возвращались, будто ничего не произошло. Мы с братом умели переключаться. Долго обсасывать страдания и беды – это как погружаться в теплое болото, заросшее вместо тины обидами на судьбу. Квартиру Стас снимал однокомнатную, поэтому допив чай и помыв посуду, я постелила себе на кухонном диване. Завернулась в плед, воткнула наушники с музыкой, закрыла глаза. Только-только задремала, как скрипнула балконная дверь и потянуло холодом – Стасу захотелось курить. На балконе он пробыл долго, по ощущениям, не меньше четверти часа. Я снова начала засыпать, когда брат вернулся, выпил воды из-под крана и пошлепал обратно в комнату. Но так и не лег, а продолжил шататься беспокойным призраком по квартире. Несколько раз выходил на лестничную площадку – лязгала железом входная дверь. Кажется, с кем-то говорил по телефону, даже повышал голос. Я еще подумала сквозь сон: похоже, у брата завелась девушка, любительница выяснять отношения по ночам.

Утром что-то переменилось. Это чувство накрыло меня с головой, как только я разлепила глаза и попыталась нащупать телефон, чтобы выключить будильник. Стас с очень странным выражением лица смотрел в окно, рассеянно прижимая к груди скомканную рубашку.

– Ты себя нормально чувствуешь? Может, больничный возьмешь?

– А? – Брат обернулся на звук моего голоса. На его подбородке проступила сизая щетина, глаза запали от недосыпа. – Да нет, все нормально.

– Смотри, всех денег не заработать.

Стас вяло кивнул и скрылся в ванной, откуда сразу донеслось фырканье и звук льющейся под сильным напором воды. Я сползла с дивана, натянула футболку и штаны, включила чайник. В шкафчике нашелся растворимый кофе, в холодильнике – четыре яйца. А в мусорной корзине, куда полетела