Глава 5

Нике удалось уйти только через час. Наталья умоляла остаться с ночевкой, уверяя, что ей с непривычки страшно в новой квартире. Ника мягко отговаривалась тем, что ребенок ни за что без нее не заснет, на подвыпившую хозяйку этот довод не действовал. Та сердилась, капризничала, и выпустила гостью только, взяв с нее твердое обещание увидеться на днях. «Как она изменилась за пять лет! – думала Ника, спускаясь в лифте. – Никогда не была такой капризной и трусливой, разболтанной… Что на нее повлияло – ленивая сытая жизнь, общение с душевнобольной хозяйкой?»

Она прошла мимо старенького «форда» Ярослава, не заметив его. Услышав отрывистые звуки клаксона, Ника обернулась:

– Ох, ты здесь еще?! Меня ждешь?

– Садись, – тот жестом пригласил ее в салон. – Не мог же я бросить тебя вдали от дома, в таком виде!

– В каком? – она уселась рядом с ним, открыла сумку и достав пудреницу, погляделась в зеркальце. – Немножко раскраснелась.

– Немножко перебрала, – уточнил он, выруливая со двора и сигналя заигравшимся на проезжей части детям. – Женщины на удивление не самокритичны в этом вопросе.

– Тебе-то какое дело? – возмутилась Ника. – Ворчишь потому, что ничего не добился. Они еще мягко тебе отказали! Я боялась, что вышвырнут и меня заодно…

Тот мотнул головой, не сводя глаз с дороги:

– Ольга боится заработать репутацию шпионки, и она права – с ее работой лучше помалкивать. А вот почему уперлась твоя подружка? Какое ей дело до того, расстроится бывший хозяин или нет? Она, часом, в него не влюблена? Ты его видела, хоть на фотографии?

Ника засмеялась, вспомнив, что когда Наталья бывала влюблена, об этом немедленно узнавал весь университет.

– Она ничего не умеет делать тайком, ей нужна публика. Зря выбрала журналистику, ей бы актрисой стать… А насчет фотографий, кстати!

История с пропавшими альбомами заинтересовала Ярослава так, что он свернул на обочину, остановил машину и заставил Нику все повторить. Сейчас, начиная понемногу трезветь, она и сама уловила в этой истории нечто странное.

– И пропали только альбомы?

– Ольга говорит, да. Кажется, она женщина педантичная, заметила бы другие пропажи. Наташа считает, что у Ольги ворует кто-то из новых коллег, но я не думаю… Кому нужен чужой альбом?

– Тому, кто заинтересован в его содержимом, – ответил Ярослав. – Такие вещи воруют у звезд, или у тех, на кого хотят собрать компромат.

Он извлек из сумки большое зеленое яблоко и задумчиво надкусил его. Ника давно заметила, что яблоки были для ее нового знакомого тем же, что сигареты для курильщика – они помогали ему думать.

– Обокрадены сразу обе женщины, кражи одинаковые, значит, крал у них кто-то один. И еще там, в доме у банкира, – проговорил он, наконец, опуская стекло и выбрасывая огрызок на обочину. – Но кому нужны их альбомы?

– Может, кто-то из прислуги собирает такую коллекцию? – предположила Ника, отчего-то сразу вспомнив серое морщинистое лицо шофера, отвозившего ее за город. – Люди чего только не собирают. Я недавно искала материалы для статьи о коллекционерах, такого начиталась! Например, миллионер собирает кусочки мыла из отелей по всему миру, и чем дешевле отель, тем ценнее для него это грошовое вонючее мыльце. Некоторые собиратели прямо скажем, извращенцы – воруют грязное белье, ношеную обувь… А у некоторых принцип – чтобы все экземпляры коллекции были украдены, а не куплены.

– Ну да, и овдовевший банкир туда же! – фыркнул Ярослав. Он повернул ключ в замке зажигания и старенький «форд» снова влился в поток машин. – Я хотел бы посмотреть на него.

– У тебя еще не отпала охота заниматься этим делом? – Ника опустила стекло со своей стороны, теплый ветер затрещал длинными концами косынки, повязанной у нее на голове. Сегодня косынка была лиловой с кремовыми разводами. – Ты хочешь поднять шум вокруг гибели этой женщины, а злодеем выставить психиатра… Но если тот ни в чем не виноват? Ты же ничего не знаешь, судишь о нем с чужих слов. Эти женщины его терпеть не могут. Ты можешь оказаться в глупом положении.

– Вот поэтому я и хочу познакомиться с ним лично! – заявил Ярослав, останавливая машину у светофора. – Ты со мной?

Его худое подвижное лицо сейчас было очень серьезным, и Нике вдруг показалось, что этот упрямый чудаковатый парень намного старше ее.

– Мне нужна твоя помощь!

Оказалось, у Ярослава уже имеется план по добыче информации. Генрих Петрович наверняка, имел другую врачебную практику, кроме погибшей жены банкира, а значит, не было ничего невозможного в том, чтобы войти в ряды его клиентов.

– Клиенток, – уточнил он. – Здесь нужна женщина, ты отлично сыграешь богатую нервную дамочку. Я хочу понять, какими методами он пользуется, чтобы входить в доверие к богатым людям. Ведь муж Ксении отказался от любых других врачей!

Первым движением Ники было наотрез отказаться – ввязываться в авантюры вообще было не в ее правилах. Она хотела сказать «нет», но отчего-то смолчала, продолжая слушать Ярослава. Хмель совсем прошел, его выдуло теплым вечерним ветром, бившим в окно машины, и то, что говорил ее спутник, уже не казалось ей невозможным.

– Завтра позвонишь подруге и спросишь фамилию этого Генриха Петровича. Не знает – пусть поинтересуется у бывших коллег, кто-то же там остался, в этом заколдованном замке! Узнаем фамилию, и я тебе через пять минут найду его: где и когда принимает, сколько берет, как давно практикует.

– И я пойду к нему на прием, – иронично улыбнулась женщина. – Но я понятия не имею, как себя ведут богатые нервные дамочки!

– Да как все женщины на свете! – в сердцах воскликнул он. – Жалуйся, что тебя не понимает муж, что после рождения ребенка ваши отношения остыли, тебе одиноко, жизнь превратилась в сухую схему…

– Откуда ты знаешь? – невольно вырвалось у нее. Ника тут же смолкла, смущенно отведя взгляд. Ярослав после паузы сказал, что проблемы, в сущности, у всех людей одинаковые.

– Просто у некоторых больше денег.

– Кстати о деньгах, – ее щеки все еще горели от неловкости, Ника краснела легко. – Кто будет оплачивать эти сеансы?

Но и здесь у Ярослава был готовый ответ. Оказалось, что он располагал небольшой свободной суммой – по его расчетам, этого должно было хватить на десяток сеансов, пусть даже самых дорогих.

– А там посмотрим! Главное, чтобы ты согласилась! – жизнерадостно заключил он. – Будешь спокойно решать за мой счет свои настоящие проблемы, они есть у всех, стыдиться тут нечего. Хуже, когда человек отрицает, что они у него есть. Есть такие, особо стыдливые… Доводят себя до инвалидности, потому что боятся откровенничать. На сеансы будешь брать с собой диктофон. После каждого свидания с Генрихом отсылай запись мне. Дам инструкции, как с ним держаться, на что наводить разговор… Думаю, будет интересно!

– И накладно, – напомнила практичная Ника. – Ты же понимаешь, что даже если получится материал, этих расходов тебе никто не компенсирует. Не жаль денег?

– А на что мне их тратить? – рука Ярослава потянулась к бардачку, где он хранил запас яблок. Ничего не обнаружив, психолог разочарованно фыркнул: – Вот черт, забыл купить! Знаешь, когда кончаются фрукты, я прямо места себе не нахожу. Мне важно знать, что они у меня есть. Не возражаешь, если остановимся у какого-нибудь магазина?

Ярослав как будто подшучивал над своим пристрастием, но Ника видела – ему не по себе. Она улыбнулась:

– Что ты! Приятно видеть, что кто-то западает на полезные вещи. Вот если бы тебе была нужна бутылка…

– Когда-то была нужна, – сразил ее Ярослав. – Что было, то было… Жил, как в дурном сне, любимую работу потерял, семью измучил… Жена ушла, и правильно сделала. Дочери уже пятнадцать лет, вижу Таньку раз в полгода – чаще не хочет. Она ведь росла рядом с таким папой… – он покачал головой, не сводя глаз с дороги. – Я пять лет как чист, а она все равно, не может принять меня новым, не видит другим… Встречаемся – в глаза не смотрит, цедит что-то сквозь зубы. Ни денег, ни подарков не берет, можешь судить, как я ей приятен! Я все надеюсь, что с возрастом она меня простит, но иногда просто не верится… Ты как думаешь?

Ника вздохнула:

– Пас. Я же не знаю, как что ты вытворял. Может, и не простит.

– Спасибо за правду, – кивнул он. – Ненавижу сопливые утешения. Вон, кстати, магазин, купишь мне два кило яблок?

И почти насильно сунул ей деньги – расстроенная Ника хотела заплатить за яблоки сама:

– С какой радости ты будешь меня угощать? На что мне одному тратиться?

В магазине Ника успела обдумать предложение Ярослава, и вернулась в машину с готовым ответом. Робкая, домашняя сторона ее натуры противилась тому, чтобы ввязаться в авантюру, но Ника слышала и более сильный, явный голос, который убеждал согласиться. «Жизнь превратилась в схему», – сказал Ярослав, сам того не подозревая, поставив ей диагноз. «В самом деле, превратилась! – признала про себя женщина. – Все так привычно, предсказуемо, просто и… И я больше так не хочу! Я чувствую себя старой, а ведь мне и тридцати нет!»

– Получай! – она уселась рядом с Ярославом и протянула ему пакет.

– Спасибо, – он выхватил яблоко покрупнее и жадно впился в него зубами. С хрустом прожевав первый кусок, признался: – Давно обо мне никто не заботился, а как хочется! Как думаешь, может, стоит жениться? Не поздно?

– Сколько же тебе лет?

– Тридцать пять.

– По нынешним меркам, рано, – авторитетно заявила женщина. – Есть кто-нибудь на примете?

– В том-то и беда, что есть, – шутливо вздохнул тот, расправляясь с яблоком. – Признаться, мне нравишься ты… Ну, согласна?

– Выйти за тебя замуж?!

– Пойти на прием к Генриху Петровичу! – он остановил машину. – Приехали. Если откажешься, придется идти самому, а этого бы не хотелось. Расколоть он меня не расколет, но почуять брата-психиатра может. Этот Генрих, судя по отзывам прислуги, хитрая лиса! А вот если придет милая молодая женщина в беде, он покажет себя во всем параде. Такие врачи-герои привыкли властвовать над пациентками, и не слишком высоко ставят их умственные способности. Тут-то их и надо ловить!

– Будем ловить! – с неожиданной смелостью ответила она и протянула потрясенному Ярославу руку: – Не могу отказаться, искушение уж очень велико!

В первую минуту он молча тряс ее ладонь, не в силах подобрать слов, а когда набрался духу, признался, что совсем не верил в ее согласие.

– Ты мне казалась слишком… Самодостаточной, что ли? Такие женщины на авантюры не идут. Ты выглядела слишком счастливой, чтобы во все это ввязаться!

– Именно – выглядела, – она с трудом высвободила руку и приоткрыла дверцу машины. – В моей жизни давно уже ничего не происходит. Я согласна на все, с одним условием, что это не опасно. У меня ребенок, и рисковать собой я не могу.

Ярослав, выскочив из машины и провожая ее до подъезда, клятвенно пообещал, что как только ему почудится опасность, он немедленно освободит Нику от данного слова.

– Только опасности нет! – сказал он на прощанье, когда она уже открыла дверь подъезда. – Ты же не в лабиринт к Минотавру пойдешь, а на банальный сеанс психоанализа. Если боишься, пойду с тобой, посижу в приемной под видом мужа. Так даже больше узнаем. Главное, добудь мне фамилию!

Фамилию Генриха Петровича – Каляев – Ника узнала без труда, сразу по прибытии домой, позвонив Наталье. Перезвонила Ярославу, тот назвал ее умницей, и пообещал скорую встречу с Генрихом Петровичем.

– На всякий случай, будь готова уже завтра, – ошарашил он сообщницу. – Оденься на работу как-нибудь… Ну, сама сообразишь, здесь я не советчик. Ты должна сойти за жену банкира, как минимум. Главное – не трусь!

– А я и не трушу! – ответила она, изрядно струсив. Попрощавшись и положив трубку, Ника встретила внимательный взгляд мужа. Олег даже не подумал выйти из кухни, где она говорила по телефону. Женщина нахмурилась, вопросительно глядя на него:

– Что-то хотел спросить?

– Многое, – сурово ответил он. – А ты ответишь?

– Что случилось, Олег? – раньше она смягчала его капризные вспышки ласковым словом, поцелуем, но сегодня у нее не было настроения. – Я что, вернулась слишком поздно?

– Наверное, надо радоваться тому, что вообще вернулась! – бросил он. – Конечно, я не имею права тебя упрекать. Я же согласился все воскресенье просидеть с ребенком!

– В чем дело? – у нее вспыхнули щеки. – В чем ты меня обвиняешь? Не хотел сидеть дома, позвал бы свою маму! Она никогда не отказывалась посидеть с Алешкой!

– А, теперь и моя мама годится! Ты на все согласна, чтобы пропасть на целый день и вернуться пьяной! – когда Олег повышал голос, он внезапно становился визгливым и вздорным, и до ужаса походил на голос его матери в минуты возбуждения. Ника закрыла глаза и досчитала до десяти – сперва в прямом, потом в обратном порядке.

– Я не пьяна, – ее голос слегка дрожал, когда она собралась с силами, чтобы ответить. – Не больше, чем это допустимо после новоселья у подруги.

Олег в сердцах схватил ее за плечи и встряхнул так сильно, что сбившаяся на бок косынка сползла с ее головы и упала на пол:

– Кто этот тип, который высадил тебя из машины?!

– Господи, – пробормотала она, с ужасом глядя в его искаженное гневом, ставшее вдруг чужим лицо. – Ты меня ревнуешь? Ревнуешь к коллеге? Я должна оправдываться, что он тоже был приглашен и я разрешила себя подвезти? Может, мне бросить работу? Я ведь каждый день его там вижу! Приди в себя, Олег!

Ей казалось, что она приводит веские возражения, которые должны образумить мужа, но он впал в ярость. Ника отвернулась от Олега, продолжавшего изрыгать ругательства вперемешку с упреками, налила себе кружку остывшего чаю и жестом показав мужу, чтобы тот ушел с дороги, прошла в комнату.