Глава 3. Страсть

Утро было странным. Все как в тумане. Сладкие поцелуи, ласки, и снова – только прикосновения, и ни шагу вперед. Никакого секса, пока я не научусь им доверять. Не раскроюсь перед ними. Что ж, это отлично, делать это втроем мне страшновато. Да и мне не привыкать к депривациям различного рода. Уж чего-чего, а этого в последние годы моей жизни было немало.

При этом выпускать меня из постели никто не планировал. Аран положил голову мне на живот, а я удобно устроилась на руке Дана в качестве подушки. А тот зарылся в мои волосы, разбирая пряди, разглядывая их на свету. Тихо. Спокойно. Сейчас уже мысль о том, что я теперь вещь и принадлежу сразу двум весьма неоднозначным измененным не так уж и пугала. Она вообще не могла пробиться ко мне.

Братья мирно переговаривались, решая текущие вопросы. Поразительное взаимопонимание. Между людьми всегда есть какая-то конфликтинка, скользкая темка. Все мы друг друга хоть сколько, хоть совсем чуть-чуть, но раздражаем.

Это не про Свенсонов. Добиться такой гармонии даже с самим собой – почти невозможно, как по мне. Но измененные в целом, и эта парочка в частности те еще специалисты в вопросах недостижимого и нереального.

–– Ника, – все так же разглядывая мои волосы задумчиво протянул Дан, – расскажи, что тебе больше всего нравится в мужчинах?

Я вздрогнула. Конечно, они это заметили, но никак не отреагировали. Пугающий вопрос.

–– Никогда об этом не задумывалась.

–– Подумай, – чуть повернул голову Аран, ровно так, чтобы заглянуть мне в глаза и очаровательно улыбнуться.

–– Страсть. Огонь в глазах. Внутренняя сила. И люблю красоту.

Я проигнорировала поднятую бровь Ара и продолжила откровенничать.

–– Да, мне нравятся красивые, привлекательные мужчины. Хорошо одетые, с правильными, гармоничными чертами, отлично сложенные. Вкусно пахнущие. Сильные, – я посмотрела в потолок, – это нормально. И не хочу за это оправдываться.

–– Красота не вечна, – Дан еле ощутимо коснулся губами моего виска, – и весьма субъективна.

–– Не буду спорить, – легко согласилась я, – симпатии и склонности вообще не подвести под общий знаменатель. Уверена, найдется тот мужчина, который сумеет меня поразить внутренней красотой при не выдающейся внешности. И он будет для меня идеалом и я буду желать его куда больше подтянутых и сексапильных самцов…

–– Нет, не будет, – мягко оборвал меня Аран, – никаких мужчин рядом с тобой, кроме нас, не будет. И ты никого, кроме нас, не будешь желать.

Противно. Обидно. Унизительно. Он напомнил мне о моем положении. Зачем? Зачем тогда вообще задавать мне такие вопросы? Действительно, какая разница, что и кто мне нравится, чего я хочу, если это объективно неважно и не интересно никому. Моя нормальная жизнь закончена.

Хотя, вот кому я вру… она завершилась задолго до трибунала, задолго до моего предательства. Задолго. Она закончилась в пригожий, солнечный денек. Тогда я согласилась прогуляться. С очень привлекательным мужчиной. Высоким, красивым, безукоризненно сложенным и чудесно одетым. Именно тогда все и кончилось. Вот и сейчас я лежу с прекраснейшими существами, поражающими воображение своим совершенством. Круг замкнулся.

–– А вы всегда мечтали заниматься политикой? – решила взять инициативу в свои руки.

Дан тихо рассмеялся, Ар повернулся на бок, чтобы поймать мой взгляд.

–– Ты так давно уже тут живешь, и совершенно ничего не знаешь о нашем мире, – Дан снова коснулся губами моего виска, – как у нас рождаются дети?

–– Искусственно, – потупилась я, – родители сдают биоматериал и далее это дело уже репродуктологов. Малыш растет в искусственной матке. А после рождения воспитывается… – а вот где, кстати, он воспитывается…

–– В целом верно, – Ар перевернулся на живот, подпер подбородок одной рукой, неторопливо выводя второй узоры на моем животе, – вот только ты упускаешь кое-что. Биоматериал сдают идеально подходящие родители. С определенными склонностями, которые усиливаются от поколения к поколению. Лидерство, например, высокий интеллектуальный уровень, гибкость мышления… в целом эти качества основные для политика. Потому вы и естественные, что все происходит естественным путем. Папа полюбил маму, сделал ей маленького и родилось что родилось. И ребенок растет, развивается свободно, ищет себя.

Дан вернулся к моим волосам. Ему доставляло видимое удовольствие перебирать пряди, проверять их гладкость на ощупь.

–– У нас все не так, – продолжил измененный, – изначально пара подбирается таким образом, чтобы создать нужного делу Инору человека. В нашем случае политика. И в любом случае, просто так измененный на свет не появится. И свободы выбора, открытого пути у него нет. Нужны рабочие? – рождаются рабочие. Военные – значит военные. Ученые. Деятели искусства и культуры. Врачи, – он вздохнул, – все это часть системы. Отлично отлаженной и работающей системы. Тем более, что создание измененного – дело затратное и сложное. Просто так никто этого делать не будет.

Я молчала. Не знаю, что ответить. С одной стороны это… правильно, рационально. Никаких сложностей в жизни, делай что должно, ты для этого рожден, не надо мучить себя выбором… а с другой… никакой свободы, никакого права выбора, ничего. Ты винтик в общем деле. И правда, как я успела заметить, измененные поклоняются своему божеству, делу Инору. Ведь именно во имя его они и были созданы по лекалам и шаблонам. Ничего личного. Ничего твоего.

–– Ты расстроилась? – заглянул в глаза измененный, вздохнул, – естественные часто расстраиваются, когда осознают реальное положение дел. Но поверь, мы не страдаем, не испытываем эмоциональных сложностей. Просто мы отличаемся от вас.

–– Мне все равно кажется это грустным. Вы… вы чувствуете себя счастливыми?

Мужчины рассмеялись, ничего не стали отвечать. Я повернулась на бок, лицом к Дану и посмотрела в глаза. Не знаю, зачем, но хотелось быть с ним ближе. И с Аром, который прижался лбом к моей спине.

–– Трагедию можно найти в чем угодно, – прошептала я, – гораздо сложнее найти смысл.., – я замялась.

–– Мы тебя поняли, – так же тихо ответил Аран.

Возвращаться в правительственный комплекс было откровенно страшно. Завтра надо идти на работу, что-то рассказывать, почему меня не было. И почему мне поставили имплант. Да и вживлять в себя чужеродное тело как-то нервирует. А без него я не смогу работать, жить. Но я благодарна Свенсонам. За то, что я смогу жить почти нормальной жизнью, а не просто запертая в их комнатах.

И снова, на выходе из модуля меня буквально взял на руки Аран. Все же смотрят. Но я героически сдержалась, не сжалась, не дернулась. Все равно скрыть то, что я у них живу, не выйдет. Пусть лучше думают, что у нас большая любовь, а не… то что есть. Потому, когда Дан взял меня за руку, я благодарно сжала его ладонь. Повернулась и улыбнулась ему, как смогла искренне и тепло.

Действительно, все пялились. Те самые измененные, которые буквально роботы, машины, как мне всегда казалось, которые никогда не позволят лишний раз проявить эмоции. Пялились, рассматривали не отрываясь. Верно, придется привыкать. Я еще крепче сжала ладонь Дана и теснее прижалась к Арану. Все хорошо. Мы идем в медотсек, там имплант и все. Я смогу ходить и без сопровождения.

Медик смотрел на меня с интересом. Он уже был проинструктирован о том, что конкретно нужно со мной делать. Приятный, высокий мужчина, но не такой внушительный как мои или… так, Свенсоны уже стали моими. Приехали. Хотя, все верно, это мои хозяева, все так и есть.

–– Доминика, как я понимаю, это первый ваш имплант? – вежливо уточнил врач. Это чистая формальность, у него на экране моя карточка.

–– Да.

–– У вас могут быть некоторые побочные эффекты, слабость, головокружения. До завтра вам лучше побыть в стационаре…

–– Мы сами проследим, – перебил врача Аран.

– Хорошо, – не стал спорить измененный.

Он жестом пригласил переместиться в медтекс. После определенных событий мне трудно находиться в этой капсуле. Страшно и почти физически больно. Но я сильная, справлюсь, а легкое волнение спишут на логичный страх перед установкой импланта. Ведь все знают, что естественные боятся таких вмешательство, не любят их и по возможности избегают.

Свенсоны решили поставить полноценный имплант. У нас такие используют пилоты и все, кому приходится пользоваться заемной вычислительной мощностью и управлять механизмами методом полного погружения, то есть, подключаться к компьютерам напрямую. Он вживляется прямо в нервную систему. Значит побочка будет неслабая. Значит и бояться можно совершенно спокойно, никто не догадается.

Знакомый запах успокоительного, оно распыляется почти перед каждой процедурой. Повело. Теперь установка захватов. Конечно же, человек фиксируется, это часть процедуры. Часть процедуры. Все в порядке. Легкий страх и волнение, это не паническая атака. Надо взять себя в руки. И держаться. Но то ли увидев нешуточную панику в моих глазах, то ли соблюдая протокол, врач увеличил дозу успокоительного и я провалилась в подпространство, полубытие.

*****

Их запах стал знакомым. Как и привычка к воздуху из окна, а не прошедшим через систему кондиционирования. И мягкие простыни. И чувство, что рядом кто-то есть. Не пугающее, наоборот, согревающее. Ох, как бы мне не обмануться…

–– Доброе утро, – Дан сидел в кресле, развалившись. Он отложил коммуникатор и встретил мой взгляд.

–– Доброе. Я выключилась прямо там?

–– Дааа… – протянул измененный, – напугала нас всех, но это просто от нервов, – он поморщился, – надо было тебя лучше подготовить, неженка.

Я вскинулась. Ничего я не неженка! Дан рассмеялся на мою реакцию и неторопливо поднялся с кресла. Да, я точно пришла в себя. Ибо не могла не любоваться на него. Красивый. Совершенный. На нем были только спортивные шорты. О, Космос, да я ж с ума сойду!

–– Ты маленькая, славная, милая неженка, – тихо протянул он, нависая надо мной, – и это невероятно заводит.

Измененный коснулся моих губ своими. Вздрогнула. Не поцеловал, подразнил. Вздохнул. Заглянул под простыню, которой я была укрыта. Вздохнул еще выразительнее. Потерся щекой о мою шею и аккуратно забрался под простыню, прижавшись.

–– Тебе пока требуется покой.

–– Как всегда невовремя, – уткнулась в подушку.

–– Зато на работу можно и не идти, – устраиваясь удобнее констатировал измененный.

–– Во всем есть свои плюсы. А где Ар?

–– Он, в отличие от некоторых, обязан трудиться.

–– Но ты здесь…

–– Ненадолго. Решил разобрать документы дома, чтобы ты не проснулась одна. Да и могут быть проблемы с настройками и адаптацией… – он поморщился, – словом, я тут заменяю медсестру, что-то вроде этого.

–– Спасибо.

Дан уставился на меня. Внимательный. Но ничего не сказал, просто кивнул. Логично, что я должна быть благодарна за заботу. И за спасение. Только во мне не было этого. Неловкость. Вот как можно описать мои ощущение. Понимание подвоха.

–– А когда… ммм… мы сможем… перестать обеспечивать мне покой? – я была бы не я, если бы не спровоцировала.

–– Врач сказал смотреть за твоим состоянием, и если день продержишься без головокружений, тремора, резких перепадов настроения и прочих симптомов, пройти тестирование на корректную работу импланта, и, – он усмехнулся, – можно проверять на прочность другие… так скажем, твои механизмы.

Меня бросило в жар. Да, я бы совсем не прочь проверить те самые механизмы. Настолько не прочь, что готова уже перебороть все свои страхи и быстро, пока Дан не понял, что происходит, забраться на него, оседлать и показать, как же я сильно и страстно и безумно, оо, как же я хочу секса. Прямо сейчас. И с ним, да, конечно.

–– Ника, – прошептал мне на ухо измененный, – тебе правда нужен покой. Постарайся успокоиться, – он помедлил, – хочешь, я уйду?

Я помотала головой.

–– Тогда успокаивайся. А если будешь умничкой, полежишь спокойно, а потом сходишь со мной прогуляться, пройдешь тесты, то вечером… – он лизнул мою шею, – мы тебя порадуем, – и уткнулся в ключицу, – договорились?

–– Договорились, – с трудом выдавила я.

А после выпросталась из-под простыни и решительно направилась в душ. Потому что успокоиться и лежать в постели с одним из двух самых привлекательных мужчин во вселенной – это слишком далеко друг от друга. И почему мне все равно кажется, что я наступаю на те же грабли… вот только если в прошлый раз у меня был ну хоть какой-то выбор, то сейчас его решительно нет. Я могу или принять ситуацию и доверять братьям, или нет.

А вот плану, предложенному Даном, сбыться оказалось не суждено. К вечеру у меня начались головокружения, я даже разок эффектно шлепнулась в обморок. Так что тесты перенесли на завтра, сетуя на слабенькую нервную систему "этих естественных". Меня напичкали препаратами и отправили отсыпаться. На этот раз в одиночестве.

Я открыла глаза в темноте. Кажется еще ночь. И снова открытые окна, просачивающийся рассеянный свет, приятный холодок, запахи. В моем новом положении безусловно есть плюсы. А еще рядом со мной, такой теплый, большой, спит… интересно, это Дан, или Аран? Не хочется будить, да и какая разница?

Но было уже поздно, он почувствовал что я проснулась, а может и слишком шумно поворачивалась, чтобы получше его рассмотреть. Мужчина потянулся, сладко зевнул и на меня посмотрел Он. Я зажала рот обеими руками лишь бы не закричать. Слезы брызнули из глаз. Только не это! Как Он меня нашел?!

–– Проснулась, – он говорил с привычной мне ленцой, насмешкой, лукавый.

–– Что ты здесь делаешь?

–– И даже не скажешь, что соскучилась по мне? – с напускным разочарованием протянул Он. – А вот я скучал, – не дождавшись ответа продолжил, – жаль, что я тебя отпустил.

–– Ты меня вышвырнул и подставил! – прошипела я.

–– Разве тебе плохо сейчас, – поднял бровь, – зато ты послужила Терре.

–– За что именно терранский трибунал был готов меня приговорить к смерти…

–– Но ты же жива.

–– Не твоими трудами.

–– Значит, ты хотела бы вернуться? – подмигнул, – так это я могу без проблем организовать, – и расхохотался.

Какое счастье, что это все же сон. Вот первая мысль, которая меня посетила, пока я все не могла отдышаться от ужаса, сидя на кровати в холодном поту. Кошмар. Просто кошмар. Такой же, как и многие. Реалистичный, но не реальный. Это все лишь мои страхи и не более того. И хорошо, что я одна. Свенсонов не было. На коммуникаторе на прикроватной тумбочке мигал огонек.