Глава 30

Мысли об уходовых средствах для бороды не покидали мою буйную головушку. Рано утром после тренировки я позавтракала и, взяв с собой Прошку, пошла прогуляться по Тверской. Хотелось заглянуть в магазины, чтобы иметь хоть какое-то представление о товарах и услугах этого времени. Я, конечно, понимала, что даже если здесь и удастся найти экзотические масла, то стоить они будут приличных денег. Но в России должны были быть масла из местных растений эфироносов. Увлекаясь всеми этими «пахучками», я всегда интересовалась историей их происхождения.

Мои предположения оказались верными. В аптеке я обнаружила эфирные масла миндаля, мускатного ореха, корицы, кориандра, шафрана, ванили, розы, апельсина, мяты, чабреца и многих других. Естественно, они отличались в цене, но для меня это было не критично. Начинать нужно всегда с малого. По-другому большие дела не делаются.

За базовое масло я взяла конопляное, а к нему мятное и чабреца. Еще купила настойку красного перца, специально для тех бород, которым требовался рост. Батюшке с накладной бородой она точно потребуется.

– А вам для чего маслице-то? – старый аптекарь с улыбкой посмотрел на меня. – Для волос? Они у вас красивые, на золото похожи.

– Для бороды, – ответила я, весело наблюдая, как увеличиваются в размерах его глаза. – Чтобы росла густая и блестящая.

– Вы думаете, что борода украсит ваше милое личико? – шутливо поинтересовался мужчина. – Мой вам совет: оставьте все как есть. Могу предложить средство для отбеливания кожи. Мне кажется, это нужнее молодой девице.

Я понимала, что он шутит, но все-таки прояснила ситуацию:

– У нас с дядюшкой парикмахерская недалеко отсюда.

– Ваш дядюшка Тимофей Яковлевич Волков? – догадался аптекарь.

– Да. Меня зовут Елена Федоровна Волкова, – представилась я, и он вдруг всплеснув руками, воскликнул:

– Стриж? Это о вас говорят?

– Обо мне, – мне не удалось сдержаться тяжелый вздох. Похоже, эта кличка прилипла ко мне навсегда. – Вы уже тоже слышали?

– И видел! Наш Яичкин своими усами произвел в обществе переполох! Экая вы выдумщица, Елена Федоровна! И где только науку эту освоили?

– Что ж я вам все тайны раскрою? – шутливо ответила я. – Приходите к нам красоту наводить.

– Всенепременно! – мужчина протянул мне пузырьки в бумажном пакете. – Меня зовут Никита Мартынович, милая. Вы тоже заглядывайте почаще.

Мы попрощались, я вышла на улицу. Но как только мы с Прошкой отошли от аптеки, меня окликнули:

– Елена Федоровна! Вы настойку красного перца забыли! Чтобы борода росла!

Я обернулась и увидела аптекаря, машущего мне рукой. Вот растяпа!

– Прошка, а ну-ка вернись, – попросила я. – Шустренько.

Мальчишка побежал к Никите Мартыновичу, а рядом со мной совершенно неожиданно прозвучал знакомый голос:

– Добрый день, Елена Федоровна.

Я удивленно обернулась и увидела Сергея Фролова, сына купца. Он стоял в нескольких шагах, глядя на меня веселыми глазами. Мне даже показалось, что он вот-вот рассмеется.

– Добрый день, – я нахмурилась. – Чего это вы на меня так смотрите?

– Еленочка Федоровна! Вот! Настойка ваша для бороды! И чево, от нее прям до пупа волосища вырастут? – запыхавшийся Прошка сунул мне пузырек и только потом увидел Сергея. – День добрый, барин!

Плечи Фролова затряслись от хохота. Молодой человек опустил голову, пряча лицо, а когда поднял, я увидела, что на его глазах выступили слезы.

– Что такое? – мне стало не по себе. Может, у меня грязное лицо? Прошка сказал бы…

– Прошу прощения, Елена Федоровна, – выдохнул Сергей. – Могу я поинтересоваться: для чего вам настойка?

– Бороду отпускать надумала, – ответила я с абсолютно невинным выражением лица. – Знаете ли вы, что бородатые мужчины чаще изменяют супругам, чем бородатые женщины своим мужьям?

Молодой человек пару секунд молча смотрел на меня, а потом захохотал.

– Господи, Елена Федоровна давайте уйдем отсюда, иначе на нас уже обращают внимание!

– Мы уже возвращаемся домой, – я не рассматривала его в открытую, но отметила, что Фролов одет с иголочки. Аккуратный элегантный мужчина больше походил на дворянина, чем на сына купца. Но это, скорее всего, объяснялось тем, что он долгое время находился за границей.

– Позвольте проводить вас, – как и в первый раз предложил Сергей. Посмотрев в его веселые глаза, я не стала отказывать. Пусть идет, если ему так хочется.

Прошка побежал вперед с покупками, а мы не спеша пошли по тротуару.

– Так значит, вы живете у дядюшки? – молодой человек завел разговор.

– Тимофей Яковлевич дядюшка моего покойного мужа, – ответила я, с интересом наблюдая за его реакцией. – После его смерти мы с дочерью переехали к нему.

– У вас есть дочь? – удивился Фролов. – И сколько ей?

– А почему это вас удивляет? Танечка еще младенец.

– Не обижайтесь, Елена Федоровна, – спохватился Сергей. – Просто вы совсем девочкой выглядите.

– Такая уж у меня стать, – мне вдруг снова стало обидно. Вот почему было не засунуть меня в тело видной девицы? Чтобы рост и размах рук были соответствующими… Нет же… рыжий дрищ на кощеевых ножках. Сразу вспомнился прикол из прошлой жизни: «Маша всегда мечтала играть роль Джульетты, но из-за маленького роста и странной формы позвоночника она играла канделябр,».

– Что Богом дано, всё прекрасно, – вполне серьезно сказал Фролов. – Себя любить нужно.

– Вы себя, значит, любите? – я взглянула на него, приподняв брови.

– Не путайте любовь к себе с самолюбованием, – Сергей усмехнулся. – Этого во мне точно нет.

У калитки мы на минуту остановились, и я заметила, как он бросил быстрый взгляд на парикмахерскую, из-за угла которой выглядывало мое непрезентабельное жилище.

– Как вам живется с дядюшкой, Елена Федоровна?

– Хорошо мне живется, – меня почему-то задел этот вопрос. В нем чувствовался намек на то, что Сергей увидел. – Не хоромы, но и за это спасибо. Пойду я. Всего доброго.

Фролов что-то хотел сказать, но не стал. Он поклонился и пошел обратно в сторону Тверской.

И тут из парикмахерской раздался громкий рёв. Кто-то так голосил, что в ответ на этот вой слабо залаял Туз. И это притом, что изможденная псина не лаяла, даже когда во дворе шастали чужие.

Я бросилась туда, боясь представить, что могло приключиться.

По залу бегал Прошка, схватившись за лицо обеими руками, и орал как резаный. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что случилось. На тумбочке стоял открытый пузырек с перцовой настойкой.

– Ох, ты ж! А ну, стой! – я схватила Прошку и оторвав его руки от лица, увидела, что оно пылает как советское знамя. – Не ори! Пошли со мной!

Захватив на кухне кусок мыла, я подтащила мальчишку к бочке с дождевой водой и умыла его. Но лицо продолжало пылать, словно он не просто размазал по нему эту чертову настойку, а втирал ее!

– Морда-а-а гори-и-ит! – продолжал реветь Прошка. – Без кож-и-и-и остану-у-усь! Слезе-е-ет ве-е-едь!

Выбежавшая следом Евдокия испуганно наблюдала за нами, не переставая креститься.

– Водка есть? – спросила я и она кивнула. – Неси!

Повариха вынесла полбутылки, но стоило мне ее взять в руки, как Прошка заголосил еще больше.

– Не стану-у-у пи-и-ить!

– Да кто ж тебя заставляет?! – я смочила тряпку водкой и протерла ему лицо. – Сейчас жечь перестанет!

Этот прием я знала, потому что иногда использовала перцовую настойку при растяжении мышц.

Спирт действует на капсаицин как растворитель.

Когда мальчишка немного успокоился, я поинтересовалась:

– Ты зачем настойку брал?

– Думал быстрее мужиком стану! – обижено всхлипнул Прошка. – Борода полезет!

Мы с Евдокией принялись хохотать, а он опять завыл, зло топая ногами.

– Пойдем со мной, – повариха подтолкнула его к двери. – У меня средство есть хорошее. Чтобы кожа не слезла. Ох, горе луковое! Бестолковое!

Глава 31

Минодора сидела у зеркала, рассматривая себя так пристально, словно видела в первый раз. Приложив к голове искусственный цветок, она через секунду отшвырнула его в сторону прямо на недоеденную булку.

– С ним щеки еще краснее делаются… Нет. Надобно что-то нежное… Вот чтобы как царевна-лебедь…

Девушка тяжело вздохнула, вспомнив статного Сережу. Он вчера проходил под ее окнами, и сердечко бедной Минодоры затрепыхалось с невиданной силой. Ей ужасть как хотелось страстных поцелуев и признаний. Она бы красиво смущалась и говорила: «Ах, Сережа, прошу вас, оставьте! Не дай Бог, кто увидит, разговоров не оберешься!». А он бы отвечал: «Не могу остановиться, милая Минодора! Гляжу на вас, и душа соловьём поет! К ногам вашим весь мир брошу! Сейчас же к Василию Гавриловичу пойду руки просить! Иначе гореть мне в огне неутоленной страсти веки вечные!».

Купеческая дочь прерывисто вздохнула, прижала к груди пухлые ручки и прикрыла глаза. И тут в дверь постучали.

– Да кто там?! – раздраженно отозвалась девушка. – Покоя нет!

В комнату дочери вошел купец Жлобин и с умилением взглянул на Минодору, сидящую у зеркала. – Ты чего пригорюнилась, голубка моя? Личико смурное, в глазах тоска… Ну, ответь батюшке?

– А чего хорошего? Скукота! – недовольно ответила девушка. – Ни тебе гостей, ни танцев! Совсем вы меня с маменькой измучили!

– Ох, ох, ох! Не серчай, моя красавица! – добродушно засмеялся Василий Гаврилович. – Я тебе хорошую новость принес.

– Какую? – Минодора с любопытством повернулась к отцу. – Не томите, батюшка!

– Виделся я вчера с Иваном Ивановичем Фроловым. Они ведь нас ждут сегодня к ужину. Не забыла? – купец присел рядом с дочерью. – Платье самое лучшее надень.

– Да помню я об ужине, – девушка с надеждой смотрела на Жлобина. – Что за новость?

Конец ознакомительного фрагмента.