Так выглядят все эрингусы, и основное их своеобразие – нереального бирюзового оттенка цвет глаз. Принимать они могут любой облик, но глаза всегда остаются родного цвета, так же как и естественный окрас. Характер – свободолюбивый, живут только в Ассоматийской долине, их волоски из шерстяного покрова используются в редких зельях, особенно тех, благодаря которым можно изменить внешность.

Навстречу мне встала с кресла, где занималась вышивкой, Керианэль, высокая и стройная эльфийка с длинными волосами цвета темного меда, и присела в реверансе.

Я почесала эрингуса между ушек. Тот довольно сощурился и замурчал, то и дело выпуская острые когти. Со шкафа донеслось хриплое карканье, и через секунду мое плечо чуть опустилось под привычной тяжестью Рикса, а у Кэсси вырвалось недовольное шипение – мой зверинец никак не мог прийти к мирному соглашению. Еще бы, нежить и светлое магическое существо – тут ни о какой дружбе и речи быть не может, но я все-таки надеюсь, что эти двое безобразников как-нибудь договорятся. Надеюсь я и на то, что найдется и третий безобразник вместе с одним противным вампиром – Химо и Крис. И тот и другой, по логике вещей и моих двухмесячных размышлений, еще должны быть живы.

От меня не укрылось, с какой настороженностью Кери покосилась на Рикса, который в данный момент неодобрительно смотрел на белоснежного ворона с бирюзовыми глазами, севшего на мое второе плечо. Это Кэсс выпендрился.

– Эй, ребят, вы же тяжелые! – возмутилась я, подходя к кровати, на краю которой сидела Ринь и что-то усердно вышивала на ярко-зеленой атласной ткани.

Стоило только ссадить с плеч воронов, как эльфийка тут же отложила вышивку, воткнула тонкую иголку с золотистой нитью в специальную подушечку и, пересадив Рикса к себе на колени, с улыбкой принялась гладить его по черным перьям. Ворон блаженно сощурился и насмешливо каркнул в сторону Кэсси. Тот, в свою очередь, с надеждой покосился на меня.

– Прости, Кэсс, – я не удержалась и хихикнула, – я в ванную.

Лежа в ароматной горячей воде, наблюдая за мельтешением белой рыбки у своих ног, я задумалась над тем, что, кроме Ринь и Ри, Рикса больше здесь никто не любит, и даже хватаются за оружие при виде него. Причин несколько: эльфы подсознательно чувствуют нежить, хотя Рикс и замаскирован по самое не хочу, и к тому же издалека здорово напоминает ворона того вампира. Именно вампира, а не Кристиана, – мы с Марком язык стерли, пока доказали, что и Криса подменили. Но доказали, и даже почти выяснили, в какой момент его подменили. Сопоставив все факты, а также воспоминания Марка, получилось, что подменили его после совершеннолетия Марка. Братик, занятый появлением фальшивой меня (тьфу, как мерзко звучит!), не особо замечал изменения в друге, а если и замечал, то списывал на то, что вампир просто рад возвращению той, которую уже давно любил.

То, что эта ехидная вампирская рожа меня действительно любила, стало для меня открытием. Нет, я помню его предложение, но кто ж его воспримет всерьез в таком возрасте? Сто лет для эльфа – это примерно восемнадцать для человека, где-то так.

В общем, из-за разгадки самой главной тайны в моей жизни и попытки привыкнуть к жизни при эльфийском дворе заботы об артефакте отошли на задний план. Но два месяца хлопот уже прошли, и я все чаще и чаще начинаю задумываться о том, что пора бы заняться поисками и уничтожением его второй половины. А для этого нужно узнать, что с первой, и поэтому придется бередить старые раны. Нужно связаться с Сайтосом. Но как это сделать? Пока я во дворце, эрхану сюда хода нет, а до возвращения Марка я не могу никуда смыться.

– Я не хочу о нем вспоминать. – Я со вздохом откинулась на бортик мраморного бассейна, выплеснув воду на пол. – Не хочу.

Бесполезно. Сколько бы я ни пыталась, сколько бы ни гнала воспоминания о сапфировых глазах, один только невинный намек на любого из демонов – и грудь сжимала боль. Я ревела, как баньши, по ночам, в своей комнате, пытаясь забыть Шайтанара. Но бесполезно, эльфийские чувства во сто крат сильнее человеческих. Зияющая, кровоточащая дыра в сердце еще больше жгла, вызывая все новую боль и слезы, накрывая чувством безысходности, когда я в который раз осознавала, что нам с ним не суждено быть вместе. Так больно мне не было даже от предательства близнецов.

– Хватит! – Я тихо и зло рыкнула, шлепнув раскрытой ладонью по воде.

Боль несколько отрезвила, и я, вытирая жгущие глаза слезы, скрыла невидимостью тонкий серебряный браслет на запястье – подарок кронпринца демонов, который так и не решилась снять, сама не зная почему.

Кстати, что касается метки на ауре – она осталась. Но только на ауре моей человеческой ипостаси, на ауре Хелли. Сейчас я по большей части эльфийская принцесса, а не вздорная магичка. Принцесса, которую один злобный принц так никогда и не простит, да и просто не узнает. Слухи не должны просочиться, в Эллидаре демонов нет (Таш сказал), а восприятие Рикса я подправила. Шайтанар не должен знать, пускай лучше злится на мое предательство, чем испытывает такую же боль, как и я. Он этого не заслужил.

Я помотала головой, пытаясь отогнать непрошеные воспоминания и слова Дерека о том, что я все решила за двоих. Да, решила, а что оставалось делать? Где мне нужно было его искать и, самое главное, что я могла ему тогда сказать? Я никогда не умела объясняться, я даже не всегда могу разобраться в собственных чувствах. Что я могла на тот момент? Близнецы в чем-то были правы: как и в случае с ними, вместо того чтобы попытаться поговорить и все выяснить, я просто все перечеркнула и сбежала. Но ведь сбежал и он. Сбежал и не вернулся.

«Эль, ну хватит. Сейчас опять погрузишься в воспоминания и напугаешь Кери своими краснющими глазами и отсутствующим видом», – мягко укорил меня Марк.

«Это ты сейчас обо мне или о ней волнуешься?» – хмыкнула я, выбираясь из ванны, а точнее, из небольшого мраморного бассейна в ванной комнате.

«Об обеих. Но в первую очередь о тебе». Голос брата в голове звучал спокойно, но заботливо, заставив меня улыбнуться и посмотреть на мир уже не так угрюмо.

Подхватив полотенце, я принялась вытирать мокрые волосы и мысленно спросила:

«Когда ты уже вернешься? Сегодня прибывают послы от светлых, мне неохота развлекать их в одиночестве!»

«Скоро, Эль. Думаю, дня через два-три, продержишься?»

«Постараюсь. И кстати, почему ты до сих пор не признаешься Кери, что любишь ее?» Удержаться от этого вопроса я ну никак не могла. Нет, а что такого? Пусть хоть кто-то будет счастлив, тем более что по статусу они друг другу подходят, да и Кери всегда краснеет, когда с ним разговаривает либо когда я упоминаю о нем. Они с детства к друг другу неровно дышат, а чего тянут дракона за хвост, до сих пор непонятно.

«Эль, ты знаешь, я тут несколько занят… Поговорим попозже, хорошо?»

«Хорошо, братишка. Только учти, я от тебя так просто не отстану!» Я хмыкнула, закутываясь в полотенце. Занят он, как же! Сидит у Холла в таверне, чаи гоняет и разговаривать насчет собственного смущения явно не настроен. Ладно, так уж и быть, отстану ненадолго.

«Вы так любезны».

Ой, а где это мой братик ехидства понахватался? Эх, вот я говорила, что меньше ему нужно было общаться с одним вредным ушастиком из моей личной охраны, так нет же…

– Принцесса, в гостиной вас ожидает лорд тер Сент, – сообщила мне Ринь, когда я вышла из ванной. – Он должен сопроводить вас в тронный зал, прибыла светлоэльфийская делегация.

– Ага, уже явились, значит, – вздохнула я. – Вот что за эльфы эти светлые, а? Почему нельзя было сразу в письме написать, зачем едут? Сиди теперь гадай…

– Таковы традиции, – пожала плечами Кери, аккуратно убирая в деревянную шкатулку швейные принадлежности. – У них так принято: самое важное они сообщают только лично.

– Ну это я знаю, – фыркнула я, закончив с облачением в нижнее белье за ширмой, которую Ринь приволокла-таки в мою комнату. – Но, как правило, в депешах дают хоть какой-то намек на известия, а тут тайна, покрытая мраком. Ай, ладно, упырь с ними, разберусь по ходу дела. Что там с платьем?

– Мы успели, – улыбнулась Кери, когда я вышла из-за ширмы.

В руках эльфийка держала белоснежное платье из тонкого шелка с довольно пышной юбкой, квадратным вырезом и длинными рукавами. На платье не было ни единого украшения, а вот на той накидке, что была расстелена на кровати, они присутствовали в изобилии. Зеленого цвета, атласная, с золотистой вышивкой, ее полагалось надевать поверх платья.

Для начала меня запихали в корсет, к которому, кстати, за два месяца я почти привыкла, а потом уже облачили в платье и накидку. Свободные, летящие рукава платья были схвачены в районе локтей золотистыми шнурками, нижние их края, расширяясь, спускались до колен, в то время как рукава никидки свисали чуть ниже локтя. Сама накидка спереди была почти до колен, а сзади доставала до пят, как и платье. На талии все это закреплялось плетеным золотистым поясочком.

Красиво, конечно, но не люблю платья. А туфли на каблуках тем более.

Волосы мне уложили в высокую замысловатую прическу, закрепив ее обручем с изумрудом и оставив небольшую прядь свободно лежать на спине, в уши вдели серьги с изумрудами, а вот колье не получилось навязать – ленту я отказывалась снимать, только поменяла цвет хрусталя. На пальцах красовалось два кольца: одно с маленьким дракончиком, а второе, фамильное, с цветком ванили.

В общем, я при полном параде, Лат, сидевший в гостиной вместе с Ри, тоже, значит, можно топать встречать лесных ушастиков. Ри, за исключением некоторых случаев, всегда щеголял в черной форме ранхаров и держался в непосредственной близости от меня, как правило чуть позади и по правую руку, дабы охранять мое бренное туловище. Латриэль сегодня был одет в белоснежную хламиду старейшин, правда с серебристой вышивкой, что означало его принадлежность к старейшинам, но показывало, что он только ученик, так сказать.

Так как в свои покои я отказалась возвращаться, соседнюю с ними комнату в башне, где когда-то жила Лин, переоборудовали в гостиную, несколько изменив интерьер и сделав двери в мою нынешнюю комнату, но цветовую гамму оставили той же. Здесь практически круглосуточно находилась Ринь, как и было положено прислуге, но иногда, пока я была в ванной или спала, компанию ей составлял аронт, ему нравилось общаться эльфийкой. Да и ее присутствие аронта, даже если он внаглую валялся в спальне на моей кровати, ни капли не смущало.

– Хм, а некоторым ушастым потрясающе идут платья, – якобы задумчиво произнес аронт, подпиравший стенку позади диванчика, на котором сидел Латриэль.

Лат скривился, так как панибратские слова из уст Ри его коробили и, несмотря на все мои увещевания, коих было немало, эльф продолжал считать, что такое отношение недопустимо. Лат – приверженец традиций, и похоже, его отношения к аронту уже никто не изменит. А это мне не очень нравится, если честно: Ри мне дорог, и хотелось, чтобы Лат это понял. К слову, Ри во дворце не любили, тут слух о том, что рядом с принцессой находится полукровка, да еще и отлученный от Дома, разлетелся быстро, вызвав бурю сплетен. А мне было чхать: Ри мой друг, и точка.

– Да, некоторым ушастикам платья бы пошли, – усмехнулась я, окинув оценивающим взглядом стройную фигуру аронта.

Тот состроил гримасу оскорбленной невинности:

– Фи, леди, что за намеки?

– А ты угадай, – хихикнула я. – Я тебя обещала обрядить в платье, и я это когда-нибудь сделаю! Лат, так что там с послами?

– На рассвете пересекли южную границу. – Эльф поднялся с дивана и направился к двери и, судя по ухмыляющемуся лицу аронта, бросил на него недовольный взгляд.

Ри же, подойдя к двери, ненамного опередив эльфа, распахнул перед ним дверь и, явно издеваясь, замер в поклоне. Лат вышел из гостиной, а я, проходя мимо него, дернула друга за кончик уха, чтобы сильно не наглел. Я понимаю, ему здесь не рады, но выходить за рамки все же не стоит, а то мало ли что. За своего ученика я голову оторву, но лишние проблемы все равно не нужны. К тому же, пока Марк в отъезде, дроу – единственное дорогое мне существо, которое в курсе моих проблем и всегда поддержит и посоветует, сказав напрямую, в чем я не права.

Близнецы и Хан уехали два месяца назад разбираться с гильдиями, перед этим я снабдила дроу противоядием, чтобы Летрак пришел в себя, – его способности и мозги были нужны сейчас империи как никогда. Насколько я знала, Хан сейчас в столице как доверенное лицо кронпринца, а близнецы и Летрак – в Эллидаре. Киртан и Дарт, которому эльфийские целители в лице Марка подправили сорванные голосовые связки (ятугар напелся на всю оставшуюся жизнь, когда брали половину артефакта), до сих пор в Академии. Там еще много кого, только, если честно, мне это и не особо интересно. Не мой это уровень – лезть в мировую политику. Моя задача на данный момент – разобраться с делегацией светлых и заняться уже поисками артефактов. Жалко, совместить нельзя, светлые эльфы от всего держатся в стороне, а от темных артефактов тем более.

До тронного зала я шла под руку с Латриэлем, Ри с серьезным непроницаемым лицом чуть позади меня, и двое стражей из внутренней охраны дворца в конце. М-дя, тут мне поневоле вспомнилось, как мы с близнецами и Лин дружной компанией слонялись по Академии – разница была велика.

В зале мы раскланялись со старейшинами. Когда я заняла свое место на троне (поправочка – это место Марка), с тоской поняла, что все это для меня непривычно, хотя я раньше этим жила. Отвыкла за столько лет, что поделаешь. Хорошо, хоть мне не нужно брать на себя правление страной, ибо точно вам говорю, это не по мне. Не могу я сидеть в четырех стенах и решать, как кому-то жить и что делать, даже если это касается всего лишь хозяйственных работ по дворцу. Эти обязанности, кстати, я сгрузила на Найрелиэль, мать Латриэля. Ну как сгрузила? Просто всецело доверила ей, благо она занималась этим и раньше, у меня и без этого хватало обязанностей. Да еще и тренировки никуда не исчезли, уроки танцев, политики, магии, в конце концов… Быть принцессой тяжко, однако. Но вроде ничего, справляюсь пока. Но почему-то привыкнуть к мысли о том, что вот так пройдет вся моя жизнь, не могу. Сидеть во дворце, хлопотать по хозяйству, устраивать балы, заниматься вышивкой… Тьфу, какая гадость! А ведь старейшины, похоже, именно такую участь мне и приготовили. Интересно, когда мне их обрадовать, что сидеть на одном месте я не буду?

Куда я денусь? Ха, к Киртану слиняю, там я все-таки ранхар, хотя титулом не ниже, чем здесь. Хм, а может, здесь во внутреннюю стражу затесаться?.. А что, интересная мысль!

– Наследный принц Светлого леса и всех суверенных земель лорд Диотарейтайлинайт ти Фаель… – провозгласил распорядитель, стоявший около дверей в тронный зал.

Признаться, дослушать имя светлого эльфа, который степенным шагом приближался к трону, мое скромное величество не соизволило, так как судорожно пыталось оставить челюсть на месте. Вопрос: он как с таким имечком-то вообще живет? Хорошо, хоть я все его титулы и прочее не стала слушать, а то бы даже мысли сломала!

Позади эльфа двигалась делегация – около десятка эльфов, одетых в традиционные белые одежды с небесно-голубой вышивкой в знак того, что прибыли с миром. Их я рассматривать не стала, хотя и так заметно, что половина среди них – охрана принца, если судить по зачехленным лукам за спинами, а вот на самом кронпринце я решила заострить внимание.

Итак, принц, не сильно высокий, одна штука. Стройная, гибкая и явно тренированная фигура одета в светло-синюю рубашку с воротником и кружевными манжетами, выглядывающими из-под рукавов белоснежного сюртука с длинными полами, тонкие облегающие брюки заправлены в высокие сапоги. На шее – темно-синий платок, подчеркивающий белизну кожи, а длинные, аристократические пальцы привлекают взор тем, что украшений на них, как ни странно, нет. Лицо его красиво: легкий излом бровей, раскосые глаза, тонкие губы, аристократические черты, и все это обрамлено светлыми волосами оттенка белого золота, длиной чуть не доходят до плеч. Выглядит молодо, по человеческим меркам лет на двадцать с небольшим хвостиком, но упрямый подбородок и выражение глаз говорит о том, что этот эльф как минимум разменял пару сотен лет. Кстати, о глазах. Я себе просто не верю! Они у него разноцветные, один зеленый, а другой голубой, клянусь любимыми тапочками!

– Принц Диотарейтайлинайт, мы рады приветствовать вас в королевском дворце Эвритамеля. – Вперед вышел Дориэль, стоявший слева и чуть впереди от трона вместе с Тайриэлем. Сразу за моим левом плечом находился Латриэль, а справа, чуть позади, – Ри. Стража выстроилась вдоль стены за троном и у дверей. Оланиэль тоже был здесь, но стоял у помоста.

– Пусть Хранительница Сайнарина оберегает вашу жизнь, – согласно нашим традициям ответил эльф мелодичным, словно хрустальным, голосом и чуть поклонился старейшинам, затем повернулся ко мне.

Я поспешила встать с трона, точнее, не поспешила, а медленно и грациозно встала и произнесла, приветливо улыбаясь и стараясь не сломать язык:

– Рада нашей встрече, принц Диотарейтайлинайт.

Ух, не сломала! Не зря же на имени магистра некромантии тренировалась весь первый и второй курс!

– Я столь же рад нашему знакомству, ваше высочество, – поклонился эльф, пока я спускалась по ступенькам, придерживая одной рукой юбку. Не хотелось мне наступить на подол и скатиться под ноги принцу, точно вам говорю!

Благополучно завершив короткий спуск, я остановилась в двух шагах от эльфа и подала ему руку, одновременно приседая в книксене. Мою конечность тут же облобызали, быстро и профессионально, согласно этикету, при этом так смотря в глаза… Ну-ну, эльфик, соблазнить меня пытаешься?

– Леди тер Алин, я восхищен вашей красотой. – Эльфийский принц расщедрился на комплимент, я же только улыбнулась: