Глава 6
Тяжелый человек

В восемь часов утра Лев Астраханский вошел в спальню, намереваясь улечься спать, однако Надежда потащила его на кухню:

– Тебе нужно поесть. Одни глаза на лице остались. Да еще щетина.

– Я устал и хочу спать… – сказал Лев, надеясь от нее отвязаться.

– Поешь, а потом поспишь.

– Времени мало. В двенадцать – оперативное совещание.

– Завтрак займет всего десять минут, – рассудительно проговорила Надежда, надела фартук и достала из холодильника яйца.

– Ну, хорошо, налей пока чаю. – Лев сел и устало потер лицо. – Мне и правда нужно побриться. – Потом, немного помолчав, проронил: – Прости меня, Надя…

– За что? – Она обернулась.

– За то, что грубо с тобой говорил. Все дело в том, что я не умею совмещать работу и личное. Понимаешь?

– Понимаю. – Надежда разбила яйца на раскаленную сковородку и подошла к столу, чтобы взять соль.

Лев обхватил ее руками и прижал к себе. Уткнувшись носом в фартук, промычал:

– Знаешь, как я тебя люблю…

Она опустилась на стул рядом с ним:

– Ты никогда об этом не говорил.

– А теперь сказал. – Лев улыбнулся. – Об одном прошу, не донимай меня на работе. В двенадцать соберется оперативная группа. Ребята третий день рыщут по округе, опрашивают жильцов. Придут усталые, раздраженные…

– Понимаю. Не волнуйся, беспокоить не стану.

– Где там яичница?

Надежда поставила перед ним тарелку.

– Посолить не забудь.

– Не забуду.

– Знаю тебя, проглотишь как есть. И хлеб возьми.

– Слушаюсь.

Надежда села на подоконник и, глядя, как ест Астраханский, проронила:

– Иван Макарович сказал: нашли второй труп…

– Не полностью…

– То есть как?

– Одной ноги нет. Всю ночь в земле ковырялись.

– Опять расчлененка?

– Опять.

– Где нашли?

– В нескольких метрах от первого захоронения.

– Жуть… – Надежда нервно вздрогнула. – Страшно сознавать, что все это рядом с нами. Как только представлю…

– Поменьше фантазируй, – перебил ее Лев.

– Думаешь, что их убили одни и те же преступники?

– Скорее всего – да. Время захоронения совпадает. Пакеты одни и те же. Характер расчленения тот же. Однако не исключаю и другой вариант.

– Получается, в соседних домах живут одни упыри… – пробормотала Надежда.

– Вот-вот… А я о чем говорю.

– Как страшно жить.

– Повторяю: поменьше об этом думай. Не преумножай своих скорбей. – Лев прожевал последний кусок и поднялся на ноги. – Все! Теперь иду спать.

– Вторые останки чьи? – спросила Надежда.

– В каком смысле?

– Мужчина или женщина?

– Ясно, что мужик… Степень разложения, как и в первом случае, очень высокая. Визуально не опознать. Что еще?.. Рост, скорее всего, маленький, глаза голубые.

– Ты шутишь? – оторопела Надежда. – Тело разложилось, а глаза сохранились?

Лев недовольно поморщился:

– Тебя действительно интересуют детали?

– Раз начал – договаривай.

– Внутри черепной коробки нашли стеклянный вставной глаз.

– Как вообще обнаружили второе тело?

– У женского трупа не хватало руки. Искали руку, а нашли еще одну голову. И уж потом – все остальное.

Надежда махнула рукой:

– Лучше иди спать!

Лев обнял ее за талию и вкрадчиво заглянул в глаза:

– А ты?..

– Я тороплюсь на работу.

Уже через полчаса Надежда приехала в ателье и сразу отправилась в закройную к Соколову. Он кроил зеленую ткань с желто-лиловыми полосами.

– Хотела попросить, а вы уже сделали, – улыбнулась она.

– Заднее полотнище брюк Балыковой. Завтра будут готовы. Заказчице Виктория уже позвонила.

– Прекрасно! – улыбнулась Надежда.

– Не радуйтесь раньше времени… – Соколов смотал рулон оставшейся ткани и положил его на стеллаж.

– Что-нибудь случилось? – насторожилась она.

– Боюсь, мы не успеем закончить вашу коллекцию к сроку.

– До показа еще две недели. Успеем.

– Не разделяю вашего оптимизма. Мне катастрофически не хватает времени, слишком много заказов.

– Если нужно, я сама стану кроить.

– У вас и без того много работы. Вы взяли на себя львиную долю примерок.

– Ну, хорошо. Тогда скажу, чтобы вам помогла Вилма. Она хоть и вредная, но мне не откажет.

– Господи упаси! – воскликнул Соколов, и его словно отбросило в сторону. – Только не ее!

– Да что в этом такого?

– Она тяжелый человек.

– Но почему вы так напугались?

– В ее присутствии я перестаю чувствовать себя мужчиной. А это для меня оскорбительно. Она сама таскает рулоны. Ходит так, как будто вбивает в пол гвозди.

– Господи! Ну и что?

– Вы хоть раз видели эту даму на каблуках или в юбке?

– Нет, никогда.

– По мне, Вилма Карклиня в большей степени мужик, чем те, кого она обшивает.

– Но это не мешает ей быть хорошим закройщиком, – сказала Надежда.

– Вот и пусть себе кроит мужские костюмы, – смиренно проговорил Соколов. – А в моей закройной ей делать нечего. Уж как-нибудь сам управлюсь.

– В таком случае нагружайте Раису.

– Раиса – всего лишь помощница, стоит на подрезке. Ей тоже хватает работы, – сказал Соколов и напомнил: – Пальто Калмыковой уже закончили. Кто пойдет на готовку?

– Давайте я.

– Калмыкова придет в половине первого.

– Все сделаю. Не волнуйтесь.

За этим разговором их застала Ираида Самсоновна. Войдя в закройную, она подставила дочери щеку и попутно сделала замечание Соколову:

– Валентин Михайлович, отчего у вас на полу так много мусора?

– От работы… – не глядя на нее, пробурчал Соколов.

– Неужели трудно смести в одну кучу и выбросить в корзину? В конце концов, позовите уборщицу!

– Ваша уборщица и так как раб на галерах…

– Почему? – не поняла Ираида Самсоновна.

– Драит вестибюль, коридоры и склад фурнитуры.

– Вы слышали? – Ираида Самсоновна оглянулась на дверь и перешла на шепот: – Говорят, нашли еще один комплект расчлененных останков.

– Не кажется ли вам, уважаемая, что слово «комплект» в данном контексте неуместно? – спросил Соколов.

– Сказала и сказала! – отмахнулась она и продолжала, глядя на дочь: – Я ходила к той яме…

– Зачем? – удивилась Надежда.

– Должна же я знать, что творится вокруг, иначе в один прекрасный день нас всех здесь перережут.

– Вы, как всегда, преувеличиваете… – срезонировал Соколов.

– Там, у трансформаторной будки, вырыта яма и все огорожено. Полицейские никого не пускают, но желающих полюбопытствовать много.

– Ты испачкала туфли…

– Где? – Ираида Самсоновна опустила глаза. – Не вижу!

– Шучу, – улыбнулась Надежда. – Туфли у тебя чистые.

– Да они просто сияют чистотой! – подтвердил Соколов.

– Идем! – Ираида Самсоновна взяла дочь под руку и вывела из закройной. – Когда вы вместе, ведете себя как два хулигана.

– У меня хорошая новость! – объявила Ираида Самсоновна, когда они вошли в кабинет Надежды. – Я нашла прекрасную фабрику для серийного пошива нашей коллекции.

– Зачем? У нас уже есть три проверенные фабрики. Контракты заключены, после показа начнем отгрузку сырья, – проговорила Надежда.

– Их хоть и три, но они слишком маленькие. Предлагаю всю партию шить на одной фабрике.

– Но мы еще не знаем, какие объемы закажут оптовики.

– Так или иначе, шить все равно придется. – Породистое лицо Ираиды Самсоновны излучало несокрушимую уверенность. – Ну что? Как насчет фабрики?

– Где она находится? – спросила Надежда.

– В Брянске. Вернее, в его пригороде.

– Не далековато? Логистика будет невыгодной.

– Все сырье завезем на одной машине. Это ли не выгода, Наденька?

– А если подведут?

– Подвести может кто угодно.

– Мне нужно подумать, – проговорила Надежда. – Возможно, придется туда поехать.

– А это уж как решишь. Знаешь, что в половине первого явится Калмыкова?

– Мы с Соколовым договорились, что я пойду на готовку.

Ираида Самсоновна постучала пальцем по стеклу своего телефона:

– Осталось десять минут. Не опоздай.

Убедившись, что пальто Калмыковой в примерочной нет, Надежда сама отправилась за ним в швейный цех. Она вышла из гостиной в коридор и у складской двери, за которой шло оперативное совещание, замедлила шаг.

Ее обогнали двое молодых мужчин.

– Здравствуйте! Позвольте пройти…

В момент, когда она поравнялась с дверью, они туда уже заходили. Через раскрытую дверь Надежда увидела Льва Астраханского, и ее как будто оцарапало. Рядом с Львом сидела Анастасия Кириллова, и его рука лежала на спинке ее стула.

Дверь захлопнулась.

– Что за глупость так ревновать… – пробормотала Надежда.

Через минуту она забрала из швейного цеха готовое пальто Калмыковой и намеренно быстро прошла мимо двери, за которой был ее Лев.

В дамской гостиной Надежда появилась одновременно с Калмыковой.

– Все готово, проходите. – Она пропустила заказчицу в примерочную, зашла туда сама и закрыла дверь.

С помощью Надежды Калмыкова надела пальто и оглядела себя в зеркале. Потом покрутилась и, наконец, произнесла:

– Вы хорошо поработали. Я очень довольна.

– А я очень рада. – Надежда высказала это с неким облегчением. Передавая клиенту готовую вещь, она всегда волновалась. – Виктория примет у вас доплату и упакует пальто.

– Не убегайте так быстро! – остановила ее Ольга Петровна. – На прошлой примерке вы пообещали уделить мне время для разговора.

– Тогда давайте пройдем в гостиную, – предложила Надежда.

– Отчего бы нам не поговорить здесь, в примерочной? Здесь все располагает к уединенному разговору.

– Тогда я попрошу Викторию принести нам по чашечке чаю. – Надежда хотела выйти, но Калмыкова пообещала:

– Разговор будет недолгим.

– Ну, хорошо. – Надежда помогла снять пальто и пригласила ее присесть. Сама села напротив.

– Как я уже говорила, у меня есть одна просьба. Или, если хотите, деловое предложение, – сказала Калмыкова.

– Вот как? Слушаю.

– Хочу предложить вам работу.

– Заинтриговали… – улыбнулась Надежда.

– У меня есть внучатая племянница. Она – сирота, и я вот уже несколько лет ее опекаю.

– Мне очень жаль…

– Не будем углубляться в подробности, я пообещала, что разговор будет коротким. Девочка учится в школе-пансионате полного дня. Это платное образовательное учреждение, которое берет на себя функцию семьи по воспитанию ребенка и находится за городом, в нескольких километрах от Москвы.

– Девочка постоянно живет там? – спросила Надежда, и голос ее потух. – Но ведь для ребенка это…

– Прекрасно! – подхватила Ольга Петровна. – Разумеется, я забираю ее на Новый год, иногда на Пасху. Как вы понимаете, я немолода, опыта воспитания не имею, своих детей нет. Для девочки так даже лучше. Она обожает оставаться в пансионате.

– Ну, если вы так считаете.

– Разумеется, мне это влетает в копеечку. И все же, чего не сделаешь для родни.

– Да-да, понимаю. Я здесь при чем? – поинтересовалась Надежда.

Но Калмыкова будто ее не слышала:

– Я принимаю активное участие в жизни школы-пансионата и вхожу в попечительский совет. Нам предложили новую школьную форму на следующий учебный год, – нахмурилась Калмыкова. – Я посмотрела образцы, и, должна заметить, это какой-то ужас.

– Хотите, чтобы я придумала новую?

– Не только придумали, но и сшили.

– Должна признаться, что у меня сейчас много работы, – поспешила объясниться Надежда.

– А кто говорит, что все нужно сделать сейчас? До сентября успеете, и все будут довольны.

– Вы не понимаете. Через две недели у меня показ новой коллекции для закупщиков. От этого показа зависит весь финансовый год. Да еще текущие заказы… Нет. Решительно – нет. Не смогу.

Выслушав Надежду с видимой скукой, Калмыкова проронила:

– Ну, вот закончите с коллекцией и займетесь школьной формой.

– Ольга Петровна, – Надежда приложила руку к груди, – честное слово, не получится.

– Вы не можете мне отказать, я уже пообещала, – гневно возразила Ольга Петровна.

– Что?..

– Я обещала директору школы, что вы все сошьете, и она отказалась от своего подрядчика. Вы же не поставите меня в неудобное положение, не оставите детей без школьной формы?

– Как же вы могли пообещать, не спросив? – Надежда покачала головой. – А вот теперь вы ставите меня в безвыходное положение. Чтобы выполнить этот заказ, мне нужно чем-то пожертвовать.

– Дорогая Надежда Алексеевна, – Калмыкова проникновенно заглянула в ее глаза и прикоснулась к руке. – Когда вы увидите сумму заказа, то в корне пересмотрите позицию и найдете, чем можно пожертвовать. Завтра на электронную почту ателье пришлют официальное коммерческое предложение из школы-пансионата.

– Мне трудно вам обещать.

– А я и не тороплю. Посоветуйтесь с матушкой. Ираида Самсоновна практичная женщина, послушайте, что скажет она.

Закончив разговор, они вышли из примерочной в гостиную. Виктории на месте не было, но там стояла Ираида Самсоновна. Пока она паковала пальто, на выход через вестибюль прошло несколько человек из следственной группы, и Калмыкова проводила их удивленным взглядом.

– Послушайте, откуда в вашем ателье столько молодых спортивных мужчин? Все шьют костюмы «биспоук»?

– Это полицейские, – тихо проронила Надежда. – Пришлось выделить комнату для следственной группы.

– Ах вот оно что! История с расчлененным трупом? Вы, должно быть, в курсе событий?

– Вовсе нет! – Надежда невольно отстранилась. – Но откуда вам это известно?

– Да вы же сами рассказали мне об этом на прошлой примерке, – напомнила Калмыкова.

– А я и забыла… – Покосившись на дверь, Надежда заметила идущего по вестибюлю Астраханского. Рядом с ним шагала Анастасия Кириллова. Разволновавшись, она одернула мать: – Ну, что ты так долго копаешься…

Наконец Ираида Самсоновна протянула Калмыковой пакет:

– Прошу вас…

– Благодарю. – Ольга Петровна забрала пакет и, попрощавшись, ушла.

Проводив ее взглядом, Ираида Самсоновна многозначительно обронила:

– Обиженный человек скорее обидит другого.

– Ты сейчас про кого? – поинтересовалась Надежда.

– Про тебя. И твоего Астраханского.