Она с силой вдавила педаль. Машина рванулась вперед. В зеркале заднего вида виднелся светофор, который все еще мигал желтым глазом. Не зная, куда ехать, она боялась спросить незваного пассажира. Тот же сидел молча.

Дайнека лихорадочно перебирала в уме все возможные варианты спасения, а заодно пыталась сообразить, откуда он взялся. Хотя что тут соображать? Пока она пялилась на «Мерседес» застенчивого импотента, а потом разговаривала по телефону, парень и заскочил в машину.

Она вовремя вспомнила, что специалисты по заложникам рекомендуют завязывать с похитителями доверительные отношения. Говорят, это помогает обозначить себя как личность, а не как объект для насилия. «Спокойно», – сказала сама себе и, собравшись с духом, спросила:

– Как тебя зовут?

– Джамиль, – ответил парень, не глядя на нее.

«Мама дорогая! Вот я попала!» – запаниковала она, но вслух сказала:

– А я – Дайнека.

Стараясь незаметно рассмотреть пассажира, она все же встретилась с ним взглядом. Сразу же запомнились не сами серо-голубые глаза, а взгляд: сначала острый, как укол, а потом мгновенно отстраняющийся и безвозвратно уходящий в себя.

Парень стащил с головы бейсболку, и Дайнека увидела светлые волосы. «Джамиль? Что-то не похоже, – мелькнула у нее мысль. – Но уже обнадеживает».

Они проезжали мимо узорчатых ворот Ботанического сада, когда он сказал ей:

– Не бойся, я сейчас выйду.

Почувствовав, как отступает страх, Дайнека почти непринужденно спросила:

– От кого бежал?

– Расскажу в другой раз.

На душе у нее окончательно полегчало. Было видно, зла странный пассажир не замышляет. Скорее, очень устал. Какое-то время они оба молчали.

– Где остановить? – наконец не выдержала Дайнека.

– Все равно, – ответил парень не слишком любезно. – Да вот хоть здесь…

Он вышел. На сиденье осталась лежать тысячная бумажка. Дайнека улыбнулась, затем подняла глаза, пытаясь определить, куда их занесло. Настроение мгновенно испортилось: совсем рядом чернели ворота Владыкинского кладбища.

Машина, казалось, сама тронулась с места и закружила по улочкам в поисках нужного направления. Неожиданно впереди обозначилась фигура ее недавнего пассажира. Парень брел по улице, словно не зная, куда податься. Дайнека притормозила:

– Садись, довезу до дому.

– Не надо, я сам.

– Садись, за все «уплочено», – пошутила она.

Джамиль открыл дверцу и сел на прежнее место. Девушка уже сориентировалась и направилась в сторону Останкинского центра.

– Ну, говори, куда ехать.

– Не знаю.

Дайнека остановилась, прижалась лбом к рулю.

«Господи, ну за что мне все это…»

Потом она выпрямилась – и огни ночного города весело побежали навстречу автомобилю. Полагаясь на естественный ход событий, Дайнека больше не гадала, чем закончится ночное приключение. Вернее, не боялась его продолжения.

Она напомнила о незаконченном разговоре:

– От кого ты убегал?

– Так… Ничего особенного, – ответил Джамиль.

– Тогда почему бежал?

– Пожить еще захотелось.

– А-а-а… Слушай, откуда такое имя? Вроде ты русский.

– Родился в Алма-Ате, у родителей было полно друзей казахов. Вот папа с мамой и сообразили… – Помолчав немного, он добавил: – Это уже потом все стали врагами.

– И давно ты в Москве?

– Недавно.

– Так и жил в Алма-Ате? – спросила Дайнека.

– Нет. Оттуда мы уехали сразу, когда все началось. – Джамиль отвечал нехотя.

– Что началось?

– Ну, знаешь, когда идешь по улице, а в спину тебе могут камень бросить. Или морду набить ни за что. Или приходишь на тренировку, а для тебя места в зале не находится.

– Ты спортом занимался?

– Было дело.

– А теперь?

– А теперь нет.

– Не получилось?

Джамиль развернулся к ней всем телом, как будто что-то его сильно задело:

– «Не получилось» – это не про меня. Я чемпионом Европы был. – И, помолчав, добавил: – Чего-то добиться в спорте – это в обмен на жизнь, как сделка с дьяволом. Только все равно он тебя обманет…

Дайнека поежилась – уж очень мрачно прозвучали его слова. За разговором она не заметила, как снова подкатила к своему дому. Остановилась в арке, едва не ткнула бампером мужчину, вывернувшего из-за угла.

– Пошли ко мне, что ли, – вдруг предложила она в надежде, что парень откажется.

– Пошли. Но я хочу, чтобы ты знала: я никогда не плачу… за это. – Джамиль прямо посмотрел ей в глаза.

– Да пошел ты!

– Ладно, не парься. Я ж не знал. Меня не каждый день просто так в гости зовут.

Поставив машину на сигнализацию, она пошла к подъезду. Джамиль направился следом. У забора мелькнула тень. Дайнека напряглась, однако, разглядев маленькую собачку, зачем-то подняла голову – у Нины светились все окна.

Открывая свою дверь, она подумала, что скоро придет Нина, и хорошо бы к тому времени распрощаться с нежданным гостем. Недоброе предчувствие заставило ее развернуться и шагнуть к соседней двери, оказавшейся почему-то приоткрытой.

Сквозь зияющую щель на лестничную площадку выплескивался яркий свет из прихожей. Дайнека распахнула створку и увидела лежащую у порога Нину. Вокруг нее растекалась красная лужа, похожая на вино…

– Эй, ты как? Давай, вставай! – Голос Джамиля доносился издалека.

Дайнека открыла глаза, осознавая, что ничего не отменяется – Нина мертва.

– Не пугай меня. Ну и что мне тут делать с вами, с двумя? – Джамиль поднял Дайнеку и прислонил к стене. – Стоишь?

– Стою.

Он наклонился к Нине, приложил пальцы к ее шее и замер.

– Вызывай полицию, а мне здесь оставаться нельзя.

В следующую минуту она услышала его удаляющиеся шаги, а в приоткрытую входную дверь просунулась настороженная собачья морда.

– Тишотка… – прошептала Дайнека. – Тишоточка-а-а…

Она заплакала навзрыд. В эту минуту собака показалась ей единственным существом, способным оказать хоть какую-нибудь поддержку.

Дворняжка нерешительно вошла в прихожую. Медленно переставляя худые лапы, подошла к Дайнеке и ткнулась холодным носом в ее ногу. Потом подняла голову и, глядя в глаза, дружелюбно замотала хвостом.

Нина лежала у самого входа. Одна рука, сжимая мобильник, была вытянута вперед, а другая неестественно вывернута. Открытые глаза, казалось, грустно смотрели на собаку.

Дайнека не могла преодолеть себя и подойти ближе. Она видела все как будто со стороны: лежащую у двери мертвую Нину, ее собаку и себя, онемевшую от ужаса. Было невыносимо бездействовать, но сил сдвинуться с места не находилось.

Когда оцепенение наконец прошло, Дайнека, готовая броситься вон из квартиры, безотчетно направилась сначала в гостиную, потом, не останавливаясь, в смежную с ней спальню. Интуиция явно подсказывала ей эти действия. Тишотка потрусила за ней.

Дайнека села на кровать и осмотрелась. Увидев включенный компьютер, сама не понимая зачем, подошла и пошевелила мышку. Темный экран немедленно ожил. Электронный почтовый ящик был открыт. Она щелкнула по надписи «Входящие» и внимательно просмотрела имена респондентов. Среди последних особенно часто повторялось имя Virgilius. Верхнее сообщение, датированное сегодняшним числом, было прочитано. Дайнека уже собиралась открыть его, как вдруг Тишотка сорвалась с места и с воем выскочила из комнаты, увлекая ее за собой.

В прихожей собаку словно отбросило в сторону, она испуганно поджала хвост и юркнула в приоткрытую дверь.

Поначалу рванувшись за собакой, Дайнека замерла, не осмеливаясь переступить порог гостиной. Ей неожиданно пришло в голову, что здесь, совсем рядом, за стеной, затаился человек, убивший Нину. Теперь он ждет ее…

Каждой клеточкой своего дрожащего от испуга тела девушка ощутила его близость и неожиданно поймала себя на мысли: все, что сейчас происходит, уже было.

Было? Но когда?

«Во сне», – пришел четкий ответ.

Это открытие потрясло ее, и она уже знала, что будет дальше, но не была уверена, хватит ли у нее мужества пережить весь тот ужас еще раз.

Дайнека понимала, что сама загнала себя в западню. Бежать отсюда было некуда. Единственный путь к спасению – приоткрытая входная дверь, манившая ее, как та призрачная прогалина из страшного сна. Тогда ей так и не удалось до нее добежать.

При виде мертвой подруги Дайнека судорожно всхлипнула:

– Вот оно…

И обреченно шагнула вперед.

Уставившись на дверь, Дайнека стремилась к этой желанной цели, но тело не повиновалось ей. Хотелось бежать, да сил хватило только на то, чтобы оторвать от пола отяжелевшую ногу и сделать замедленный шаг. Исчезли краски, все вокруг показалось смазанной картинкой на черно-белом экране телевизора. Холод прошелся по пальцам рук и онемевшему лицу.

Теперь наяву повторялся ее ночной кошмар. Задержавшись на этой мысли, она вспомнила страшного человека и его проникающий в душу взгляд. Решив, что лучше умереть, чем увидеть его еще раз, Дайнека из последних сил рванулась вперед, с трудом преодолевая собственную немощь.

«Как муха на липучке…» – сострило ее второе «я». Первое было поглощено борьбой за выживание.

Опасаясь повернуть голову или хотя бы скосить глаза, она все же боковым зрением увидела в зеркале силуэт мужчины. Тот стоял в тени коридора, ведущего в кухню. Едва Дайнека заметила его, силуэт, как призрак, растаял в темноте. Мысль, что и это она однажды видела, снова пронзила ее сознание.

Она не помнила, как оказалась у себя дома. Спаслась ли она? Ведь убийца видел ее, и то, что он дал ей уйти сегодня, могло означать лишь отсрочку расправы. Несколько секунд Дайнека переводила дыхание. Потом бросилась к телефону – вызывать полицию.

Очень скоро в дверь позвонили. Полицейский пригласил ее пройти в соседнюю квартиру, и Дайнека удивилась тому, что наряд приехал так скоро. Позднее этому нашлось страшное объяснение.

Женщина-следователь по фамилии Песковец, прибывшая в составе оперативно-следственной группы, с привычной неторопливостью записывала ее показания. Вокруг ходили занятые делом люди, раздавались телефонные звонки, переставлялись стулья. Происходило все то, что Дайнека много раз видела в кино.

Была поздняя ночь. Она чувствовала себя совершенно разбитой.

Стол, за которым составлялся протокол, стоял у самого окна. Дайнека изредка останавливала взгляд на стене дома напротив. В знакомом окне, несмотря на темноту, угадывался чей-то силуэт. Похоже, человек давно наблюдал за страшной круговертью в квартире Нины.

– Когда вы обнаружили тело? – Женщина задавала вопросы, не отрывая глаз от листка.

– Сегодня…

– Я спрашиваю о времени, – с раздражением пояснила следователь.

– Простите. Около одиннадцати.

– Точнее не припомните?

– Ну, может быть, минут двадцать двенадцатого.

– С вами еще кто-нибудь был?

Дайнека на секунду замешкалась, представляя, как рассказывает следователю: «Да, со мной был неизвестный мужчина… Я подцепила его на улице и привезла к себе домой… Нет, фамилию узнать не успела и не знаю, где он живет…»

– Нет. Я была одна.

Из прихожей раздался голос Аэлиты Витальевны:

– Я знала, что все так и закончится! – Рыдания заглушали ее слова.

Дайнека слышала обрывки разговоров:

– Мать разговаривала с потерпевшей по телефону перед самым убийством, в момент, когда все случилось… Она и вызвала полицию…

– Удар по голове тупым тяжелым предметом…

Забывшись, Дайнека не сразу сообразила, что следователь обращается к ней. Она перевела взгляд на худую белесую особу, сидевшую за столом.

– Чего? – Ее голос прозвучал непривычно грубо и неинтеллигентно.

– Распишитесь, говорю, пожалуйста. Вот здесь. И здесь. Вам придется к нам подойти.

– Да, да… – пробормотала Дайнека.

Аэлита Витальевна сидела на кухне одна. Она плакала, горестно раскачиваясь из стороны в сторону. Увидав Дайнеку, протянула руки и, когда та подошла, прижалась к ней, оставаясь сидеть на стуле. Девушка обнимала ее за плечи, ощущая, как вздрагивает под руками полное тело.

– Людочка, ты видела? Ты видела ее?

Дайнека прислушивалась к себе, страшась переступить ту грань, за которой начинается фальшивое участие в чужом горе. Но скоро забыла про опасения, потому что горе было не чужое, а ее собственное…

На лестнице сидел папа Сема, сутулый и лысоватый. Скучая, он разгадывал кроссворд. Дайнека подошла к нему:

– Послушай меня! – Дайнека впервые назвала отчима Нины на «ты». – Иди к жене и позаботься о ней. Хотя бы сделай вид, что сочувствуешь.

Она едва не влепила ему пощечину. Почувствовав это, Семен Семеныч отшатнулся.

Дома Дайнека сначала бесцельно слонялась по комнатам, подолгу стояла у раскрытого окна. Потом подошла к портрету Нины, висевшему на стене в гостиной, и застыла, вглядываясь в ее лицо.

Рисунок будто угасал вместе с жизнью Нины. «Наверное, именно так экстрасенсы определяют по фотографии, жив человек или нет… – Эта мысль неожиданно пришла ей в голову. – А ведь и в самом деле, зеркало души пустеет…»

Дайнека ощутила, как тяжесть на сердце становится невыносимой. До этого момента боль утраты не затрагивала совести и вдруг вонзилась именно в нее. Это комплекс вины – неожиданно осенило ее. Возникшая догадка означала, что трагедию можно было предотвратить. Но как?

– Абсурд! Я не могла остановить время.

Однако воспоминание о вещих снах усилило ощущение вины. Она получила Предупреждение и должна была выполнить свою миссию. Но не выполнила.

Отныне жизнь разделилась на две части: одна – до смерти Нины, другая – после. Была, правда, еще одна жизнь: когда мама была рядом…

Дайнека подошла к телефону и набрала номер. Голос отца был заспанным и растерянным:

– Людмила, что-нибудь случилось?

– Спи, папа. Извини, что разбудила. Я позвоню тебе завтра.

Не в силах заснуть, она пошла на кухню. Увидев вчерашнюю бутылку вина, заплакала. Достала начатую бутылку водки, налила в кружку и выпила.

А потом, лежа в кровати, долго еще всхлипывала, перебирая в памяти события последних дней и те давние, о которых обычно старалась не думать.

Ночь выдалась сумрачная и душная, как перед грозой.

...

4 5 6

Стандарт