Хороводы в моей группе водились под детские песенки. Авторов я знала неплохо, как и их нетленные произведения, знакомые в основном по мультфильмам.

– Вы очень милая и непосредственная, – ответил Евгений на перечень любимых мной композиторов. – Вы как дитя.

Иннокентий был до утра заперт на кухне. А мы в этот вечер о музыке больше не говорили.

⁂

Роман наш развивался стремительно. Через неделю Евгений уже переехал ко мне вместе с тремя чемоданами. В двух из них лежали аккуратно сложенные костюмы и рубашки. В третьем были книги и множество папок с нотами. Евгений сам разложил свои вещи, не прибегая к моей помощи. Я подумала, что это очень хорошо, когда мужчина самостоятельный.

Иннокентий вел себя как сирота-приживалка, боясь причинить малейшее беспокойство. Он постепенно обрастал перьями и выглядел довольно прилично. Его клетку мы переставили на балкон, потому что Евгений считал недопустимым находиться птице там, где питаются люди. С балкона попугай наблюдал за всем, что происходит во дворе, иногда комментируя происходящее. Еще через пару недель Евгений сказал, что хочет вернуть птицу хозяевам. В общем-то, я была с ним согласна. Брала я птицу на небольшой срок, а прошло уже больше двух месяцев. В конце концов, за Иннокентием мог бы присмотреть Иркин муж. Насколько я понимаю, уже бывший. Хотя, может, он об этом еще не догадывался. Я очень надеялась, что все же он не настолько жесток, как было мне рассказано ранее.

Иркина жизнь в солнечной Италии бурлила со страшной силой. Первый ее возлюбленный Джулиано, по мнению Ирки, оказался подонком и ничтожеством. Причины такой перемены отношений я не знала, потому что рассказывать все подробно по телефону было бы дорого. Но я подруге верю. На ее счастье подвернулся некий Марио, в миллион раз порядочнее прежнего ухажера, к тому же гораздо щедрее. Поэтому Ирка сейчас с ним. Только сердце ее не на месте, потому что появился на горизонте некий Ромео, которому она очень симпатизирует. Все у нее очень запутанно. Однако возвращение на Родину снова откладывалось, ведь личная жизнь превыше всего. Евгений в проблемы моей подруги вникать не хотел. Собрав попугая вместе со всеми его пожитками, он отправился по месту прописки Иркиного мужа. Я увязалась с ним, чтобы у того не было никаких лишних вопросов. Мужа своей подруги я никогда раньше не встречала, но симпатии к нему не испытывала. Какая может быть симпатия к человеку, который так бесчеловечно издевался над моей лучшей подругой?

Дверь нам открыл довольно молодой мужчина приятной наружности. Именно так бы я подумала, не знай, что это всего лишь личина, которую он надевает для посторонних. Иннокентия он принял без вопросов. Поинтересовавшись лишь, чем его кормить. Нам он предложил чай, но мы отказались. Он был очень огорчен, что его любимая Ирочка все еще не дома. Он сообщил, что она нашла работу в Италии, поэтому и решила задержаться, чтобы подкопить немного денег. Я слушала его, открыв рот. Очевидно, он совершенно не в курсе, что переведен в разряд бывших. Скорее всего, он это заслужил, хотя и выглядел милым и интеллигентным.

Я очень переживала за подругу, представляя, как сложится ее жизнь, если и этот итальянский жених окажется не слишком положительным человеком. Мне даже было немного стыдно за собственное счастье. Все же она заслуживает его больше, чем я.

Жизнь моя проходила, как в прекрасном сне. Я старалась встать пораньше, чтобы к моменту, когда проснется мой любимый, был готов завтрак. Как оказалось, я имею слабое представление о том, что предпочитают мужчины по утрам. Хорошо, что Евгений сразу высказал свои предпочтения, это облегчило мою задачу. Это же нетрудно сварить овсяную кашу, яйцо всмятку и намазать маслом бутерброд. Кофе он варил сам, потому что я, словно безрукая, всегда умудрялась его переварить. Пока он завтракал, я успевала погладить рубашку, которая подходила к его сегодняшнему костюму. Затем он принимал душ, брился и уходил на работу. Я вдыхала запах его одеколона, и голова моя кружилась от счастья.

Теперь я чувствовала себя очень значимой. Жизнь моя как-то сразу обрела смысл. Евгений называл меня своей музой. Немного женщин удостаиваются такой чести – быть музой гения. В том, что мой любимый – гений, я не сомневалась.

Настал очень важный для меня день. Евгений решил познакомить меня со своими родителями. Критически осмотрел он мои наряды, наметив в ближайшую субботу поход в магазин. Мы отправились не на какой-то рынок, а в самый модный в городе торговый центр, где на шести этажах размещались эксклюзивные магазины с потрясающими нарядами. Он и здесь вел себя как истинный профессионал. Не прибегая к услугам продавцов, нашел подходящее по размеру платье, подобрав в тон ремень и туфли на невысоком каблуке. Мне показалось, что платье в цветочек меня несколько полнит и добавляет возраста, но Евгений сказал, что это как раз то, что будет приятно увидеть его маме. В отделе сумок мне была куплена прелестная новая сумочка розового цвета. Правда, розовый мне несколько не по душе, но я в этом деле понимаю мало. Очень хотелось произвести на маму моего жениха должное впечатление. Даже моя напарница Тамара Максимовна сказала, что поход к его родителям – дело очень ответственное. Эти будущие свекрови, по ее мнению, способны так настроить сына против невесты, что свадьбы может не быть вовсе. Этого бы я не пережила. Женечка стал единственным смыслом моей жизни, и разлуки с ним мне не перенести. Поэтому я решила сделать все, чтобы мама его меня приняла. До похода к родителям оставалась еще целая неделя, и за это время я решила похудеть. Стройных девушек свекрови воспринимают лучше, так мне казалось.

К назначенному дню я еле держалась на ногах от слабости. Вычитав в интернете рецепт экспресс диеты, я всю неделю ее придерживалась. В рецепте говорилось, что организм нужно усушить, чтобы тело не выглядело грузно и мышцы обрели рельеф. Я не уверена, что вообще имею мышцы, потому что всегда была очень далека от спорта, но вот грузности было хоть отбавляй. Поэтому я приступила к сушке. Воды рекомендовалось пить самую малость, да и то, только тогда, когда чувствуешь сильную жажду. Питаться рекомендовалось стеблями сельдерея и салатными листьями. К концу недели я была похожа на обитателя лагеря. Понятно, что не пионерского. На утро торжественного дня я была записана в парикмахерскую. К счастью, эта была не привычная мне парикмахерская за углом, где над моей головой издевались все мастера по очереди, добиваясь в своем умении потрясающих результатов. Евгений записал меня в дорогой салон, где над прической трудились не меньше двух часов. Потом визажист опытной рукой сделал из моей измученной физиономии пышущую здоровьем красавицу. Я внимательно следила за каждым его движением, надеясь научиться чему-то. Но он, как фокусник, почти не прикасаясь к моему лицу, сумел изменить его до неузнаваемости.

Заехав за мной, Евгений был приятно удивлен произошедшей метаморфозой. Оглядев меня со всех сторон, он остался доволен.

Родители проживали в центре города. Купив в цветочном павильоне букет астр, мы направились туда пешком, припарковав машину в паре кварталов от дома.

– Вообще-то мама не любит, когда ей дарят цветы, – Евгений с сомнением смотрел на букет.

– Но нужно же что-то подарить, когда идешь знакомиться, – я не представляла, как можно явиться в гости с пустыми руками.

Поднявшись на лифте на третий этаж шестиэтажного кирпичного дома, Евгений позвонил в обитую черным дерматином высокую дверь. Таких дверей я раньше никогда не видела, она была раза в два выше моего роста. Сразу видно, что дом старый и проживают в нем непростые люди. Дверь нам открыла невысокая женщина в невообразимой чалме на голове. Именно так я представляла себе служителя культуры. Какую именно должность занимала мама Евгения в театре, я не знала. Расспрашивать было как-то неудобно. Мне представлялось, что она непременно должна быть ведущей актрисой.

Величественным жестом нас пригласили войти. Даже небольшая узкая прихожая казалась больше за счет высоченных потолков. В моей квартире не нужно прилагать больших усилий, чтобы достать до потолка. Здесь же пришлось бы воспользоваться лестницей, чтобы заменить перегоревшую лампочку.

Поздоровавшись, Евгений поцеловал мать в щеку, прежде чем нас представить.

– Знакомься, милая. Это моя мамочка Амалия Модестовна, – он с нежностью обнял ее за плечи. – Это Клавочка, моя подруга, – представил он меня, рассматривая вместе с матерью, словно видел впервые.

Признаться, чувствовала я себя весьма неуютно. От пристального внимания мне показалось, что я еще больше увеличилась в размерах и теперь занимала почти все пространство прихожей. Я казалась себе слоном в посудной лавке – такая же нескладная и неловкая. Не зная, куда определить ставшие вдруг помехой руки, я заложила их за спину. Несколько секунд пристального ко мне внимания показались годами.

– Это тебе, мамочка, – Евгений вручил купленные цветы.

– Право же, не стоило тратиться, – устало ответила Амалия Модестовна. Приняв букет из рук сына, положила его на столик в прихожей. – Цветы – это бесполезная трата денег. Лучше бы вы купили себе что-то полезное.

Конечно же, она была права. Только я впервые очутилась среди таких известных людей и не имела представления, как себя вести. Стараясь сделать это незаметно, я рассматривала хозяйку, пытаясь узнать в ней известную мне актрису. Увы. Уровень культурного развития был настолько низким, что известных мне актеров можно было пересчитать по пальцам.

– Аркаша, спускайся, у нас гости, – позвала Амалия Модестовна мужа.

Он не слышал призыва, поэтому она направилась в кабинет. Мы последовали за ней. Таких кабинетов мне раньше видеть не приходилось. Стены небольшого пространства занимали стеллажи, заполненные книгами. Посреди комнаты помещался лишь письменный стол и небольшое старое кресло с подставкой для ног. Сам Аркадий Аркадьевич сидел на лестничной ступеньке где-то под потолком. Он был так увлечен чтением, что ничего не видел и не слышал вокруг себя. Когда жена позвала еще раз, он вздрогнул и поспешно сунул книгу на верхнюю полку.

– Здравствуйте, милая девушка, – ласково обратился он ко мне, поспешно покидая свой насест. – Так вот кого скрывал от нас Женечка. Понимаю, понимаю, такое сокровище нужно прятать, чтобы никто не украл.

Он нежно пожал мою руку и долго ее не отпускал, наблюдая, как щеки мои начинают полыхать от смущения.

– Иди переодень рубашку, – Амалия Модестовна дернула его за рукав, чтобы он выпустил мою руку. – Когда-нибудь свернет себе шею на этой лестнице.

Мне показалось, что она была недовольна его словами. Однако следует быть менее придирчивой, как-никак это – моя будущая семья.

Обедали в большой комнате, расположившись за старым дубовым столом. Вся мебель в квартире была старинная, необычная. Резные ножки, бронзовые рамы, золоченые подсвечники. И запах в квартире тоже был весьма необычным. Пахло книгами, хорошим табаком, старыми вещами и еле уловимыми нотками женских духов. Квартира хоть и имела высокие потолки, но была настолько небольшая, что было непонятно, где все члены семейства могли размещаться, чтобы друг другу не мешать. В кухне, чтобы не отдавить друг другу ноги, могли разместиться только два человека. Спальня вмещала лишь небольшую кровать и шкаф. В углу еле умещалось небольшое зеркало и стул на гнутых ножках с бордовым бархатным сидением. В гостиной, где располагались мы, основное пространство занимал стол. По периметру комнаты была расставлена всевозможная мебель. Мое внимание привлек диван. Наверняка он тоже был очень старым. Спинка его, обитая кожей, была настолько высокой, что полностью скрывала сидящего. Сейчас такой мебели уже не делали. Сиденье было твердым и неудобным. Мне при наличии весьма объемной пятой точки сидеть было крайне жестко. Про библиотеку, больше напоминающую клетку Иннокентия, я уже говорила.

– А где твоя комната? – поинтересовалась я у Евгения.

За столом повисла пауза.

– Почему, собственно, у Женечки должна быть собственная комната в этой квартире? – Амалия Модестовна выглядела возмущенной.

Опять я ляпнула что-то не подумав. Но ведь я не имела в виду ничего плохого, никаких претензий к имуществу моего жениха. Однако же мне показалось, что у родителей на этот счет сложилось другое мнение.

– До встречи с вами, дорогая, он проживал со своей женой Аленой. После развода переехал к вам. Здесь проживаем мы с Аркадием Аркадьевичем.

Ни про какую Алену до этого дня я слыхом не слыхивала. Мой Женечка был женат и ничего об этом не сказал. Видимо, по лицу читалось все, что происходило у меня внутри, потому что Евгений, склонившись к самому уху, прошептал:

– Только не надо устраивать сцен и портить людям настроение. Веди себя прилично, – глянув в мои вытаращенные глаза, добавил: – Моя милая.

Я почувствовала себя так, что была готова провалиться на месте. Он обманул меня. Как он мог! Я почти не слышала, о чем шел разговор за столом. В голове появлялись картины, где мой Женечка обнимает какую-то чужую, незнакомую мне девушку, называя своей женой.

Обед закончился, и хозяйка отправилась на кухню убирать в холодильник оставшуюся еду. Аркадий Аркадьевич относил туда же посуду, собирая тарелки со стола, ставя их друг на друга стопками. Женечка тоже поспешил на кухню, чтобы помочь. Меня оставили одну в обществе телевизора. Я переключала каналы, не понимая, что происходит на экране. Веселые лица раздражали. В груди образовался какой-то плотный комок, не давая привычно дышать. Внутри болело. Выключив телевизор, я облокотилась на спинку дивана и закрыла глаза.

Я слышала, как на кухне журчала из крана вода. Потом услышала голос Жени. Очевидно, он обращался к матери:

– Ну, как тебе она?

– Что я могу сказать. Клава, она и есть Клава. Но если тебе нравятся такие, что поделать. По крайней мере, я буду знать, что кто-то о тебе позаботится. Хотя мог бы подобрать что-то поинтереснее. Она такая крупная, и нос у нее большеватый. А размер обуви какой? Наверняка сорок второй.

Она засмеялась, представляя мою ногу сорок второго размера. Но это не так! У меня самый обыкновенный тридцать восьмой размер. Она не забыла упомянуть про мои жидкие волосы и большую попу. Так стыдно, что я слышала их разговор. Мне снова захотелось провалиться сквозь землю. Ком в груди увеличился в размере. Я это отчетливо чувствовала. Почему я не ушла, не знаю. Возможно, от полученного шока произошло временное помешательство.

Провожали нас, как самых дорогих гостей. Амалия Модестовна обняла меня, как родную, обещая, что теперь наши встречи будут случаться чаще. Немного подвыпивший Аркадий Аркадьевич принялся целовать меня в щеки. Жена еле сумела его оттащить.

Может, их слова мне только послышались. Не может быть, чтобы вся их приветливость оказалась лишь маской.

До машины мы брели молча. Я не решалась начать разговор. Женя выглядел раздраженным. Искоса я поглядывала на него. Таким я видела его впервые.

– И долго ты собираешься играть в молчанку? – первым начал он.

Ни в какие игры я не играла, но отчего-то сразу устыдилась.

– Неужели ты не понимаешь, что мне было больно говорить о моих прежних отношениях? Это так трудно понять? Почему обязательно нужно упрекать человека его прошлым? Женщины бывают такими жестокими, что способны делать очень больно.

Не понимая, каким образом это произошло, но я вдруг почувствовала себя жестокой женщиной, которая причиняет боль любимому человеку. Запинаясь и мямля что-то невнятное, я пыталась объяснить Евгению, что он ошибается на мой счет. Что я не хотела его ни в чем упрекать и не делала этого. Он меня не слышал. Шел быстрой походкой вперед, и его слишком прямая спина заставляла меня дрожать от страха, что он чего-то не поймет, наши прекрасные отношения рухнут в одночасье. Мое недолгое счастье испарится, словно его и не было. Не понимая как, я уже просила прощения, пытаясь забежать вперед, чтобы увидеть в его глазах, что обида прошла и все возвращается в прежнее счастливое русло. Я обещала, что больше не буду его обвинять и постараюсь вести себя с ним более мягко. Объясняла, что у меня еще нет опыта совместной жизни, поэтому все и делаю коряво и неправильно. Когда он улыбнулся, мне показалось, что вечернее небо озарило вдруг яркое солнце. Мне хотелось рыдать от счастья. Мое сгоревшее счастье вновь воскресло, как птица Феникс.

Вечер закончился так сладко, как еще никогда в моей жизни. Теперь я понимала, когда говорят, что нет ничего лучше примирения после ссоры. Я так его любила, что от нежности мое сердце разрывалось на части.

⁂

Семья – это самое важное для человека. Я искренне так считала. Теперь узнала, что это еще и большая ответственность. Даже представить трудно, какой эгоисткой была я раньше. Семейная жизнь учила меня сдерживать эмоции и с пониманием относиться к привычкам и потребностям своего партнера. Нужно сказать, что это не так просто. Утешало одно: мой любимый был со мной совершенно откровенен. Не каждая женщина удостаивается такого доверия. Я понимала это и очень ценила. Теперь Женечка не скрывал, что время от времени захаживает к своей бывшей. Он говорил, что ей иногда нужно помочь по хозяйству. Лампочку вкрутить или почистить пригоревший утюг. В последний раз он ходил туда, чтобы отнести лекарства, потому что Алена простудилась. Я пробовала объяснить Жене, что с подобными трудностями каждый в состоянии справляться сам, даже привела себя в пример. Теперь мне даже стыдно об этом вспоминать. Я мыслила как настоящая эгоистка. Женя меня устыдил. Ведь не все такие сильные, как я. Бывают женщины менее приспособленные к тяготам жизни, и без помощи им не обойтись.

– Если ты будешь меня упрекать, я перестану с тобой делиться и буду все делать тайно. Ты считаешь, что так будет лучше?

Конечно, я должна быть довольна тем, что человек делится со мной всем, что его волнует. Я была уверена, что сумею победить свой эгоизм и начну думать не только о себе, но и о других. Только почему-то в моей груди не переставало болеть. Иногда мне даже казалось, что наболевший ком разорвет грудную клетку, потому что занимает слишком много места. Я рассказывала о своей боли, но Женя посоветовал мне сходить к врачу, а не нагружать его моими бабскими проблемами.

– И почему это женщины любят жаловаться и канючить, портя другим настроение. Сходи к врачу, если у тебя что-то болит. Нечего загружать других своими надуманными проблемами. В конце концов, милая, я же не доктор.

Конечно, он прав. Как может он помочь. Нет ни своей клиники, ни карманного устройства для снятия кардиограммы. Неужели я превращаюсь в тоскливую тетю, жалующуюся на бесконечные недуги. И это в начале нашей совместной жизни… Что же будет потом? Нужно срочно брать себя в руки и становиться веселой хотя бы в глазах любимого.

Мои родители пригласили нас на ужин. Теперь, когда дело шло к свадьбе, они решили познакомиться с будущим родственником. По такому случаю мы купили большущий букет и торт. Для папы Женя выбрал бутылку хорошего коньяка.

Я сразу поняла, что мой выбор родители одобрили. С мамой они очень быстро нашли общий язык, да и папа, обычно сдержанный в разговорах, смеялся и острил. Я была очень счастлива. Представляла себе нашу семью в будущем. В мечтах мы были счастливы. После ужина, помогая маме на кухне, я услышала о моем женихе много хороших слов. Но и без них знала, что он идеальный и мне в жизни очень повезло.

– Ты должна ему соответствовать, – советовала мама. – Он такой красавчик, любая будет юбкой перед ним мести, лишь бы понравиться. Ты же понимаешь, что внешность у тебя довольно средненькая. Таких – пруд пруди на каждом углу. Так что старайся, не потеряй свое счастье.