…Ирка с сыном отправилась погостить у родственников в Италии. У ее троюродной тетки дочка вышла замуж за итальянца и проживала во Флоренции. Умные итальянцы предпочитают летом уезжать в страны с более приятным климатом, тогда как наши соотечественники обожают жариться на солнце в сорокапятиградусную жару. Оставив квартиру в полном Иркином распоряжении, итальянская парочка направилась познавать Скандинавскую природу с ее бесконечными дождями. Ирка же, забыв о сиесте, шастала по знойным улицам и ездила на автобусе к морскому побережью. Алеша жару переносил плохо, поэтому все дни поводил дома под присмотром итальянской няньки – соседки, матери трех детей, поэтому четвертый ей был не в тягость. По крайней мере, так считала Ирка, не особо вдаваясь в нюансы темпераментной речи женщины. Муж в путешествии участия не принимал, предпочитая оставаться дома. По словам Ирки, попугая ему нельзя было доверить, потому как друг друга они на дух не выносили. Она даже предполагала, что этот подлец способен извести птичку насмерть. Такой была его ненависть.

Итак, Иннокентий был перевезен в мою квартиру и водружен вместе с клеткой прямо на обеденный стол. Больше разместить его было негде. На ласковое «Кеша» он не откликался, предпочитая уважительное к себе обращение. По правде говоря, уважать его было особенно не за что. Мне кажется, более бесполезного существа на свете нет и быть не может.

Он с презрением осмотрел свое новое пристанище и смерил его хозяйку, то есть меня, холодным взглядом. Я могу его понять. Кто бы радовался, если бы насильно его переселили из многокомнатных хором в скромную однокомнатную халупу. Иннокентий явно не был счастлив подобным переменам в своей жизни. Он решил мстить.

Нужно заметить, что попугай этот был не милой маленькой птичкой, каким я себе его представляла. Ирка говорила, что это какаду, но я мало разбираюсь в птичьих породах. Когда-то я видела у одной знакомой попугая. Сидел он весь такой зеленый в симпатичной клеточке, кушал яблоко и тихонько чирикал что-то на своем птичьем языке. Теперь я знаю, что это был волнистый попугай. С какаду он не имеет ничего общего. Иннокентий был раз в десять больше той птички и яблоки кушать категорически отказывался, как и сидеть в клетке. Ростом он был примерно полметра, а когда распушал свой хохол на голове, становился и того больше. Клюв его выглядел устрашающе, как и лапы, снабженные огромными когтями. Меня Иннокентий не полюбил сразу и всячески это демонстрировал. Проходя мимо, он исхитрялся побольнее ущипнуть меня за ногу. Если он летал, то плоды его активной жизнедеятельности падали мне на голову или же в постель. Поэтому по дому мне приходилось ходить в шапке. Загнать его в клетку не представлялось возможным. Из списка продуктов, который мне оставила Ирка, предназначенных для кормления любимца, он практически ничего не ел. Зато хорошо питался из моей тарелки. Все ему было нипочем, птичий желудок работал, как часы. Ел он суп и кашу, не брезговал даже жареной курицей. Про себя я называла его каннибалом. Вдуматься только, ведь курица из того же отряда пернатых, что и Иннокентий. Жуть какая.

Удивительно, как у такой замечательной во всех отношениях женщины, как моя подруга, прижилось такое мерзкое животное. Когда я думала о том, что делить жилплощадь с монстром мне предстоит долгие два месяца, меня охватывала паника. Уходя на работу, я видела в кухонном окне большое белое пятно с желтым хохлом. Удостоверившись, что я не вернусь, он приступал к мщению. Наверное, он думал, что я специально забрала его у любимой хозяйки.

…Вечером в доме заставала полный разгром. Разбитая посуда, оторванные корешки книг, обгрызенные цветы. Признаюсь, от отчаяния меня даже посетила мысль оставить открытым окно, чтобы домашний тиран самостоятельно покинул пределы моего жилища. Я даже открыла ненадолго форточку на кухне. Но Иннокентий не был дураком, улетать не собирался. Он хитро посмотрел на меня и заглотил кусок копченой колбасы, отщипнув его от целого батона. Алеша был прав, попугай был весьма хитер и сообразителен. Я пыталась воздействовать на него не только строгим голосом, но и лаской. Эту заразу было ничем не пронять. Он смотрел на меня, как на низшее существо, не собираясь реагировать на нравоучения. Прошло почти две недели со дня подселения в мою квартиру неприятного соседа. Во что превратилась моя жизнь за это время, сказать страшно. Постель и одежда были обгажены паршивцем, ноги покрыты синяками, в квартире стоял полный разгром. Двух месяцев мне было не вынести. Умирать в расцвете лет тоже почему-то не хотелось. Я решила перехитрить пернатое чудовище: зная его нешуточную любовь к бразильским орехам, решилась раскошелиться на рынке, чтобы осуществить мой план. Достав из большого пакета орех и покрутив им у попугая перед носом, я демонстративно положила в клетку целую горсть. Иннокентий, предвидя недоброе, долго смотрел мне в глаза, пытаясь понять, что я замыслила. Чтобы скрыть свои нехорошие мысли, я направилась к раковине, якобы с целью мыть посуду. Не долго думая, Иннокентий шагнул в клетку. Дождавшись, пока он забудется, поглощая лакомство, и потеряет бдительность, я рванула к клетке и заперла дверцу на большой висячий замок, который специально для этого случая купила в магазине. Придя в ярость от моей подлой выходки, Иннокентий пробовал даже перекусить прутья клетки. Мне показалось, что ему это почти удалось. Он проклинал меня птичьими ругательствами. Если бы ему удалось вырваться на свободу, мне пришлось бы проститься с жизнью. Побушевав еще какое-то время попугай притих.

Я решила из клетки птицу больше не выпускать, чтобы раз и навсегда прекратить издевательства над собой. В конце концов, я – человек, и никакая животина не смеет превращать мою жизнь в ад. Иннокентий выглядел вполне спокойно и аппетит его свидетельствовал о хорошем самочувствии. Только однажды я стала замечать, что перьев на его теле стало вроде бы меньше. Или же они потеряли прежнюю густоту. Сквозь проглядывала бледная кожа. На столе, где стояла клетка, можно было найти его белые перышки. Посоветовавшись в аптеке, купила ему витамины, надеясь, что все восстановится. Виданное ли дело, чтобы попугай ел мясо и копченую колбасу. Человек от такой пищи облысеть может, не то что экзотическая южная птица. Чтобы восполнить нехватку витаминов и микроэлементов, я спустила на рынке почти всю зарплату, накупив всевозможных фруктов и овощей. Несмотря на мои старания, Иннокентий стремительно терял оперение. Теперь он больше напоминал кукушонка своей плешивостью. Я бы так и терялась в догадках, пытаясь установить причину облысения, если бы совершенно случайно не увидела, как попугай самостоятельно выщипывал у себя перья. Заметив, что я на него смотрю, Иннокентий прекратил самоистязание, но было уже поздно. План был раскрыт, как и метод его исполнения. Я была абсолютно уверена, что делал он это для того, чтобы навеки рассорить меня с подругой. Вот, мол, гляди, кого выбрала себе в друзья. Но как помешать хитрому птенцу в осуществлении задуманного коварства? Не приковывать его, в конце концов, наручниками. Наконец, попугай выщипал у себя все перья и стал похож на гадкого голого кукушонка синего цвета или ожившую вдруг магазинную курицу времен развитого социализма. Кто помнит, они тогда продавались исключительно с головой, которая болталась на голой, непомерно длинной шее. Будучи в то время маленькой девочкой, мне казалось, что нет ничего страшнее этого синюшного магазинного выродка. И теперь точно такая синяя птица сидела на моем столе в клетке, с немым укором смотрела на меня хитрыми глазами, ожидая мести любимой хозяйки за сотворенное с ним злодеяние. Нужно сказать, что никакой вины я за собой не чувствовала, потому что кормила кукушонка сверх возможностей моей зарплаты. Вскоре синяя птица моего несчастья совсем загрустила. Несмотря на жаркую погоду за окном и зной на кухне, его била мелкая дрожь. Очевидно, попугаи чувствуют себя не слишком хорошо без оперенья. Заглянув в детский магазин, я купила симпатичную вязаную кофточку и чепчик ей в цвет. Любезная продавщица, желая проявить участие, интересовалась, покупаю я для мальчика или для девочки. Когда я сказала, что это для попугая, она умерила свою любезность и отправилась о чем-то шептаться со своей напарницей.

Когда возник вопрос, как нарядить Иннокентия в обновки, я призадумалась. Возможно, воспользовавшись случаем, он попытается вырваться на свободу. Можно и глаза лишиться, если он применит холодное оружие, коим наградила его природа. Выглядел он не слишком агрессивным, поэтому я все же решилась. Когда открыла замок, птенец даже не отреагировал. Ему было все равно даже тогда, когда я засунула руку в клетку. Как же мне было неприятно дотрагиваться до голого существа. Казалось, что он непременно будет холодным и влажным. К радости моей он был теплым и сухим. Стараясь ничего ему не сломать, я запихала в рукава детской кофточки то, что еще недавно было крыльями и, нахлобучив чепчик на голову, завязала на его тощей шее тесемки. Другого выхода я не видела.

Вечером следующего дня вернувшись с работы, я застала Иннокентия лежащим на полу клетки. Он тяжело дышал, и вид его был ужасен. Медлить было нельзя. Что делать, я тоже не знала. Хотела было набрать знакомый номер неотложки, но кто же поедет спасать моего кукушонка? Схватив в ванной большое банное полотенце, я уложила на него Иннокентия, спеленав, как младенца. Выскочив на улицу, я попыталась поймать машину, еще не зная, куда ехать. Я долго махала руками у обочины дороги, но никто не спешил мне на помощь. Оно и понятно, кому охота тащить куда-то тетку с «младенцем» под конец рабочего дня. Я старалась выбирать машины попроще, чтобы соблазнить водителя если не собственным видом, то хотя бы возможностью заработать. Это в американских фильмах все легко. Выходит этакая красотка, показывает коленку и едет, куда ее душе угодно совершенно бесплатно. Про мою красоту я бы предпочла не распространяться.

Когда остановилась какая-то иномарка, я даже и подумать не могла, что это может относиться ко мне. В это время в кульке захрипел Иннокентий, и я, заливаясь слезами, пыталась ему помочь. Чем именно, я, конечно, не знала. Не представляя, как делать птицам искусственное дыхание, зажав попугаю клюв, я пыталась вдуть воздух в его нос. Я же знаю, что у людей нос и рот соединяются между собой. Скорее всего, попугаи имеют похожее строение. Очевидно, я ошибалась. От моих действий голова его только становилась больше, но в глазах радости не прибавлялось. Других способов оживления я не знала. Рыдая в голос, я не заметила, как сзади подошел кто-то.

– О Господи! – неожиданно вскрикнул незнакомец. – Что это у вас в кульке?

– Попугай. Непонятно, что ли? – любопытный человек сразу начал меня раздражать.

Мало того, что мир полон черствых людей и никто не пришел на помощь, когда я в ней так нуждалось, так еще пристают всякие с дурацкими вопросами.

– А вы зачем его надуваете? Вы не любите попугаев? – он заглянул в конверт, где Иннокентий безмолвно испускал дух. – Какой же он у вас страшный, почему-то лысый и в шляпе. Это вы его общипали?

– Да, я, – с вызовом сообщила я. – Собираюсь суп из него варить! А вы, гражданин, шли куда-то? Вот и идите. В добрый путь.

– Я-то подумал, что вы пытались остановить машину. Кажется, вы задушили бедное животное завязками от этой шапки, – сказал он и принялся развязывать тесемки на тонкой шее Иннокентия.

Развязать их не удалось – пришлось вырвать вместе с кусками от шапки. Мой попугай, набрав полную грудь воздуха, ожил.

– Может, стоит показать вашего питомца врачу? – предложил незнакомец. – Голый попугай – это что-то новенькое. Хотя уже вывели породу голых котов и собак. Вот и до попугаев добрались? А что, весьма гигиенично, протер тряпочкой и все. Ничего, что страшненький. Свой страшилка – это почти то же самое, что красавчик.

Я решилась прервать монолог веселого товарища:

– Вы знаете, где находится клиника для попугаев?

– Знаю, где находится ветеринарная. Могу даже вас туда домчать, чтобы еще чего не приключилось с вашим любимцем, – он еще раз глянул на голое существо и поморщился.

Нас с Иннокентием усадили на заднее сиденье, и машина помчалась вперед. В то время я мало соображала, что делаю, куда еду и с кем. В голове была только одна мысль: спасти моего мучителя. Машина тем временем выехала за пределы города и свернула с шоссе на небольшую дорогу, ведущую куда-то в лес. Я сидела и наблюдала, как мимо мелькают сосновые стволы. В голову лезли мрачные мысли. А вдруг водитель был маньяком – убийцей, и вез меня в лес, чтобы удавить и закопать в непроходимой чаще? Сейчас я была даже рада, что рядом со мной находился Иннокентий. Во-первых, потому что умирать вдвоем не так страшно. Во-вторых, я избавлю мир от пернатого чудовища. Меня несколько огорчало, что, занятая своими проблемами, я не смогла запомнить примет преступника, если все же останусь жива. Хотя это вряд ли возможно. В зеркало заднего вида я могла видеть только его глаза. Голубые, красивые.

Внезапно сосны расступились, и впереди показалось симпатичное здание, похожее на теремок. Большая вывеска информировала, что мы прибыли в ветеринарную клинику «Любимый питомец». Очевидно, насилие пока откладывалось. Еще поживем!

В холле клиники нас встретила приветливая медсестричка.

– Ой, – защебетала она и заглянула в конверт.

Я ожидала, что девушка сморщит нос от ужасного вида его обитателя. Не удивилась, даже если бы нам немедленно указали на дверь. Произошло неслыханное. Она засюсюкала, называя моего кукушонка миленьким и сладеньким и, прихватив его, устремилась вперед по коридору. Я еле поспевала за ней, удивляясь, с какой скоростью может перемещаться человек на пятнадцатисантиметровых шпильках. Уж я бы точно костей не собрала. Еще успела подумать и о том, сколько может стоить такая любезность и забота. Решила, что если не хватит наличности в кошельке, оставлю в залог Иннокентия, а сама поеду домой за деньгами. Самое ужасное, что дома денег тоже не было. Все мои нехитрые накопления ушли на питание Иркиного попугая. К тому же я слабо представляла, где нахожусь и как отсюда выбраться. Я попыталась не нервничать и решать вопросы по мере их поступления. Ну и влипла же я в историю…

Я зашла в кабинет, где меня сразу же усадили в мягкое кожаное кресло. Сомнений относительно цены за роскошь и удобства больше не осталось. Осмотрев Иннокентия, доктор приступил к расспросам: чем питалась птица, каково ее обычное настроение, в какие игры привыкла играть и не было ли раньше с ним чего подобного. Я огласила оставленный Иркой список продуктов, опустив рассказ о колбасе, курице и каше с маслом. Доктор качал головой, одобряя птичий рацион. Настроение Иннокентия я назвала обычным. Откуда мне знать, как вел себя паршивец в кругу родной семьи. Насчет игр я тоже мало что могла рассказать. Не жаловаться же мне на укусы и издевательства. Других забав кукушонка я не наблюдала. Видя мое смущение, доктор предположил, что я мало общаюсь со своим питомцем и это могло спровоцировать стресс. Мне ничего не оставалось, как признаться в том, что питомец мне не принадлежит. Получила я его, очевидно, в наказание за грехи от подруги, которая уехала в отпуск. Доктор аж подпрыгнул на стуле от радости, что его диагноз оказался верным. Заявив, что стресс всему виной, он принялся писать рекомендации и направления на процедуры, способствующие восстановлению нервной системы попугая. Кто бы так заботился о моей нервной системе.

Пока он писал, мне был выдан прейскурант, ознакомившись с которым мне неплохо было бы хорошенько полечиться от стресса. Когда же я получила на руки бланк с рекомендациями, печаль моя настолько усилилась, что захотелось немедленно смыться, оставив Иннокентия в надежных руках доктора, желательно навсегда. Помимо кучи лекарств, для укрепления нервной системы, иммунитета и роста оперенья, они не забыли направить мою синюю птицу на массаж и различные физиопроцедуры. Кто бы обо мне так позаботился. О массаже я могла только мечтать. Иммунитет тоже периодически давал сбой. Да и перья на моей голове росли жидкими и неухоженными, витамины им явно не помешали бы. Я бы не возражала в следующей жизни родиться птицей.

Не зная, как поступить, я начала что-то мямлить про зарплату, которую нам задержали и про то, что приду на процедуры в следующем месяце.

– Может, такие вопросы проще решать с вашим мужем? – поинтересовался доктор, видя мою нерешительность.

Откровенно говоря, я бы тоже не отказалась от такого способа решения вопроса. Только есть одна загвоздка – мужа у меня нет, никогда не было и вряд ли уже будет. Правда, доктору я этого не сказала. Неудобно как-то. Тетке почти тридцатник, до сих пор в девках. Права была мама, когда говорила, что никому я такая не нужна. Родители всегда правы.

Доктор снова выступил с инициативой:

– Так что, пригласить вашего супруга?

Теперь мне и самой было интересно, кого он имеет в виду, упоминая о каком-то эфемерном супруге. Я пожала плечами, в душе не надеясь на чудо. Наверняка в коридоре кого-то ожидает мужчина, которого по ошибке назначили мне в мужья. С другой стороны, можно было сказать, что мой муж, к несчастью, уехал и увез с собой толстый кошелек с огромными деньгами. Тоже неплохая возможность смыться, якобы отправившись за ним в погоню.

Сестричка выглянула в коридор и пригласила кого-то войти. В кабинете появился красавчик в клетчатом твидовом пиджаке, красных вельветовых брюках и шейном платке вместо галстука. Терпеть не могу шейные платки. Этого хлыща я видела впервые. Он смотрел на меня и улыбался. Я была уверена, что улыбка его была самая, что ни на есть издевательская. Он весь такой ухоженный, а я вся взмокшая и взъерошенная от напряжения, жары и мыслей о деньгах. Сижу, как дура, в старых джинсах и видавшей виды кофте. К тому же лак на ногтях облупился. Как все не вовремя.

– Тут ваша жена не может определиться, какие из выписанных мною процедуры желает сделать вашему любимцу. Может, вдвоем вам будет проще принять решение?

Я покрылась красными пятнами и по спине пробежала холодная струйка пота. Воображение уже нарисовало картину моего позора. Сейчас он как закричит, что я, мол, не его жена. И как все могли подумать, чтобы он, весь такой из себя, мог быть знаком с такой замухрышкой. Замухрышка, конечно, это я. Закрыв глаза, я ожидала, когда над моей головой прогремит гром и молния поразит меня в самую макушку.

– С удовольствием, – услышала я спокойный мужской голос. – Думаю, мы воспользуемся всеми рекомендациями без обсуждения. Где можно оплатить счет?

Сестричка забегала на своих каблучищах. Наверное, опасаясь, чтобы клиент не передумал. Я была уверена, помимо массажа и ингаляций, в счет они вписали какой-нибудь птичий маникюр и педикюр. Не удивил бы меня и временный парик, чтобы Иннокентий не увеличил стресс, глядя в зеркало на свое лысое отражение. Хапуги!

Иннокентия предложили оставить в стационаре для наблюдения. Я не возражала, тем более что и за него тоже заплатил меценат, называющий себя моим мужем.

Из клиники мы вышли под руку, продолжая изображать супружескую пару. Мужчина божественно пах дорогим парфюмом, что у меня закружилась голова. Машина у подъезда показалась мне знакомой. «Супруг» предложил присесть на переднее сидение, но я отказалась. Выдумав, что меня укачивает, уселась сзади.

«По крайней мере, смогу как-то подготовиться, сгруппироваться что ли», – думала я, перебирая в голове возможные варианты защиты.