Глава 2

Александр зашевелился ближе к утру, когда я уже почти перестала следить за временем. Сначала он лишь тихо застонал, а потом вдруг сел на диване, глаза ещё мутные, не видящие, лицо красное, как будто его лихорадило. Я хотела отойти, но он вдруг начал говорить, словно продолжая какой-то свой ночной бред:

– О, как классно сидим, – промычал он, оглядываясь, но явно не видя ничего вокруг.

Я застыла, наблюдая за тем, как он пытается поднять руку, будто действительно ищет рюмку, но находит лишь пустоту. В этот момент он не был тем человеком, которого я когда-то любила.

Вдруг его взгляд стал более осмысленным, глаза медленно прояснились, и он, наконец, заметил меня. Уставился, будто пытаясь понять, кто я и что делаю здесь, и в следующий момент уже протянул ко мне руку.

– Алена… сгоняй за пивом, а? – прохрипел он, словно это была самая обычная просьба. – Голова раскалывается, не могу больше…

Я молча пошла на кухню, открыла холодильник и достала оттуда бутылку пива, которая осталась после его последней вечеринки с друзьями. Подала ему её, не говоря ни слова. Он ухватил бутылку жадно, словно спасение в пустыне, и тут же, ударив её об край журнального стола, с характерным щелчком сорвал крышку.

Пиво пенилось, стекало по горлышку, но он даже не заметил этого. За пару секунд Александр осушил бутылку, как будто это была вода. Я наблюдала за ним с какой-то странной смесью отвращения и жалости, не зная, что больнее – видеть его таким или осознавать, что он, возможно, уже никогда не будет другим.

Александр тяжело вздохнул, опустив опустевшую бутылку на пол.

– Вот это я хорошо отдохнул, – проговорил он с удовлетворением, потянувшись, будто только что вернулся из лучшего отпуска в своей жизни. – Надо бы повторить на следующей неделе. Классно было. А ты как меня домой приволокла? – он наконец обратил на меня внимание, подняв взгляд, в котором уже не было и следа раскаяния.

Я почувствовала, как внутри всё закипает от злости. До этого момента я ещё держала себя в руках, но его спокойное, даже довольное выражение лица было последней каплей.

– Твои коллеги тебя как тряпку кинули домой, – поправила я с той же едкой иронией. – Видимо, даже у них терпения не хватило дальше тебя тащить.

– Ты несправедлива, Алена, – пробормотал Александр, раздражённо потерев лицо. – Мне ведь тоже нужен отдых после работы. Ты же знаешь, она у меня непростая, тяжёлая. Постоянное напряжение, ответственность.

Я не выдержала и рассмеялась горько, устало. Этот смех был не от радости, а от бессилия и злости, которые я пыталась держать в себе слишком долго.

– А ты думаешь, вести дом и воспитывать ребёнка – это лёгкая задача? – спросила я, глядя на него так, будто видела впервые. – Думаешь, в этом нет ни напряжения, ни ответственности? Я каждый день тяну всё это одна, пока ты… отдыхаешь со своими друзьями.

Александр недовольно поморщился и усмехнулся, как будто услышал что-то нелепое и совершенно не заслуживающее внимания.

– Сама хотела семью и ребёнка, – бросил он холодно, без тени сочувствия. – Вот и справляйся теперь. Это твои проблемы, не мои.

– Саша, так ведь нельзя, – устало выдохнула я, сдерживая слёзы и злость, которые подступали к горлу. – Я ведь не насильно тебя женила на себе. Мы оба этого хотели, мы вместе приняли решение.

Он вдруг усмехнулся, в его взгляде мелькнуло что-то колкое и злое, как будто мои слова его задели.

– Не насильно? – повторил он, чуть повысив голос. – Алена, ты вообще себя слышишь? От меня же не отлипала, буквально повсюду за мной ходила! Сначала бросила свою работу в родном городе и потащилась за мной в Москву, как будто другой жизни у тебя не было. Жила со мной до брака, как полноценная жена, во всем угождала, лишь бы я тебя не бросил. Ты хотела этого, ты сама создала эту иллюзию семьи задолго до того, как я сделал тебе предложение.

Я замерла от его слов, но он не остановился.

– Даже когда мы расстались тогда, – продолжил он с насмешкой, – ты не смогла долго выдержать, снова вернулась, умоляла, чтобы мы сошлись, чтобы у нас всё получилось. И что, теперь ты мне будешь говорить, что это я во всём виноват?

Внутри меня словно что-то оборвалось. Его слова были как ледяной душ, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с обидой и гневом, чтобы ответить.

– Серьёзно? – сказала я, горько усмехнувшись. – Да, я ушла за тобой, потому что любила. Но кто был тем, кто пришёл ко мне после расставания, Саша? Кто стоял под моими дверями, звонил мне каждую ночь, говорил, что "нагулялся" и просил вернуться? Ты был! Ты стоял и умолял дать тебе ещё один шанс! Я тебя не держала, это ты умолял быть вместе!

Его лицо помрачнело, он отвернулся, но я видела, что мои слова задели его.

– Ты даже не помнишь, когда у меня был день рождения, – начала я, ощущая, как в груди закипает давно накопившаяся обида. – Ты перестал дарить мне цветы, перестал видеть во мне женщину. Мы живем вместе, но ты будто бы не замечаешь меня. Когда в последний раз мы говорили, смеялись, делали что-то вдвоем? У нас уже три месяца не было секса, Саша! Три месяца! Потому что мы даже не спим в одной кровати! – мои слова срывались, голос дрожал, но я уже не могла остановиться. – Ты вообще понимаешь, насколько одиноко я себя чувствую рядом с тобой?

Александр хмуро посмотрел на меня, его глаза сузились, словно он обдумывал, что ответить. И в этот момент он произнес то, чего я боялась услышать больше всего:

– А ты не задумывалась, почему так? Может быть, потому что у меня на тебя уже не стоит?

Эти слова словно ударили меня в живот, я ощутила, как внутри всё оборвалось, как будто земля ушла из-под ног. Сначала я не могла даже осознать, что он сказал, просто стояла перед ним, ошеломлённая и униженная.

Провалилась в воспоминания, вернувшись в тот момент, когда мы впервые расставались в Москве. Это был один из тех вечеров, когда он пришел домой под утро, пьяный и уставший после очередной ночной гулянки с друзьями. Я сидела на диване, замирая от ожидания, слушая, как он хлопнул дверью и, пошатываясь, прошёл в прихожую. Мы уже неделю жили как соседи – почти не разговаривали, не смотрели друг на друга, будто между нами выросла невидимая стена, от которой не было спасения.

В тот момент я больше не могла терпеть. Собрав всю свою решимость, я вышла ему навстречу, перехватив его у двери, и сказала, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо:

– Саша, так больше нельзя. Мы живём, как чужие люди. Ты приходишь, уходишь, а я… я не понимаю, почему ты так со мной? Я не хочу быть просто соседкой в этом доме!

Он резко обернулся ко мне, его взгляд стал холодным и тяжёлым. Вздохнул с раздражением, провёл рукой по лицу, будто отмахиваясь от надоедливой мухи, и неожиданно грубо выпалил:

– Знаешь, Алена, ты мне надоела. Не вижу я в тебе свою жену, ясно? – Его слова были как пощечина. – Надоело, что ты постоянно что-то от меня хочешь, требуешь, чтобы я был кем-то, кем я не хочу быть. Если тебя что-то не устраивает, то валяй, проваливай. Никто тебя здесь не держит.

Я застыла, ошеломлённая его словами. В этот момент он казался мне абсолютно чужим, жестоким и холодным, и я поняла, что стою перед человеком, который больше не хочет ничего общего со мной.

После того разговора я собрала свои вещи в полном молчании. Внутри было пусто, как будто все чувства и эмоции выжгло дотла его холодными, грубыми словами. Я взяла первый попавшийся билет до Анапы – домой, к родителям, туда, где, как я надеялась, смогу найти хоть какую-то поддержку или хотя бы передохнуть от этого кошмара.

Дорога тянулась бесконечно, а я всё прокручивала в голове последние минуты нашего разговора, пыталась понять, где именно мы свернули не туда, почему всё рухнуло так неожиданно. Мне казалось, что стоит приехать домой, к маме и папе, и всё станет проще, что они обнимут меня, скажут, что я всё правильно сделала, что в жизни ещё всё будет хорошо.

Но всё оказалось иначе. Когда я переступила порог родительского дома и села за кухонный стол, пытаясь рассказать обо всём, мама лишь покачала головой и вздохнула:

– Алена, ты ведь так долго с ним встречалась, и теперь вот так просто уйти? – Она с укором смотрела на меня, словно это я была виновата в том, что всё разрушилось.

– Но, мама, он больше не любит меня, мы стали чужими, – я пыталась объяснить, надеясь, что она поймёт, но в ответ получила лишь очередной вздох и короткий взгляд отца.

– Девушке в жизни нужен один мужчина, – строго сказал папа, не отрывая взгляда от газеты. – А ты так легко всё бросила. Так не делается.

Прошло полгода, и я начала привыкать к мысли, что жизнь без Александра идёт своим чередом. Постепенно боль утихала, раны затягивались, и я училась жить для себя, заново выстраивая свою реальность. Родители по-прежнему не понимали моего решения, но мне уже не было так больно от их неодобрения. Я нашла работу, встречалась с подругами, и постепенно воспоминания о нём стали чем-то далёким, как будто из другой жизни.

Но однажды, возвращаясь вечером домой, я увидела его. Он стоял у подъезда, тот самый Александр, которого я когда-то так сильно любила, и поначалу мне даже показалось, что это наваждение. Взгляд был усталым, но в глазах горела решимость, которую я давно не видела. Он ждал меня, как будто всё это время рассчитывал, что я выйду к нему. Когда я подошла, он посмотрел на меня с такой болью и надеждой, что я невольно остановилась.

– Алена, пожалуйста, – тихо сказал он, – дай мне шанс. Я всё понял, я был дураком. Прости меня.

Я ничего не ответила и прошла мимо, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Но на следующий день я увидела надпись перед домом, выложенную из десятков роз: "Алена, прости". Слёзы сами собой навернулись на глаза, а в душе что-то затеплилось, напомнив мне о той девочке из девятого класса, которая когда-то мечтала об этом мальчике-непоседе. В тот вечер он снова ждал меня с охапкой красных роз, стоя у подъезда, словно всё это время он шёл ко мне сквозь наши ссоры, разочарования и обиды.

– Я не могу без тебя, – прошептал он, глядя мне в глаза. – Я всё осознал, Алена. Я готов начать всё с начала, если ты дашь мне шанс. Я обещаю, что всё будет иначе.

Я смотрела на него, не в силах сдерживать слёз. Всё, что я так долго старалась забыть, вдруг вернулось, и я поняла, что, несмотря на боль, на обиды, на всё, что произошло, я всё ещё люблю его. И тогда, медленно кивнув, я шагнула навстречу, в этот раз надеясь, что мы действительно сможем начать всё сначала.

Если бы я тогда могла заглянуть в будущее, если бы хоть на мгновение увидела, что случится с нами через семь лет, я бы поступила иначе. Я бы не позволила себе поверить в его слова и обещания, не поддалась бы на тот сладкий обман, который так ловко плёл Александр. Я бы не стала прощать и принимать его обратно, а собрала бы все свои силы и уехала как можно дальше, в другую страну, подальше от всего, что связывало меня с ним. Я бы ушла так далеко, чтобы он никогда не смог меня найти, чтобы даже не знал, в каком я городе или стране.

Но тогда, стоя перед ним у подъезда, я не знала этого. Я видела лишь мужчину, которого всё ещё любила, который обещал всё исправить и начать с чистого листа. В тот момент его слова звучали так искренне, его глаза горели той самой надеждой, которая, как мне казалось, давно угасла между нами. Я позволила себе поверить, что всё действительно может быть иначе, что у нас есть шанс. И, приняв его в тот вечер, я не знала, что впереди нас ждёт ещё больше боли, предательства и разочарований.