– А почему Настьке нельзя? Ее папаня, дядь Миша, говорят, не пил. Кроме того, наследственные болезни как раз передаются ходом шахматного коня – от дяди к племяннику или племяннице… Как в «Мастере и Маргарите» говорится? – И она цитирует близко к тексту: – «Ивану приходилось рассказывать всякую чушь про дядю Федора, пившего в Вологде запоем». А ее папаша, мой дядя Миша, он, ты сама говорила, выпивал умеренно.

– Хватит уже умничать, Юлия Батьковна, – поморщилась мать. – Скажи спасибо, я вам гонять на курорты не запрещаю. Можно подумать, вы там тверезые сидите.

– Это не «курорты», а экспедиции, – важно заявляет Юля. – В поисках перспективной работы или влиятельных женихов.

– То-то вы из последней «экспедиции» через три дня вернулись.

– А что делать, если работодатель сволочь оказался?

– Ага, и женихов влиятельных вы много нашли. Глядите, как бы в подоле чего не привезли. Или трепак.

– Фу, мамаша! – высокомерно морщится Юля. – Как вы грубы!

* * *

Ночью того же дня девушки лежат в своих кроватях в доме – скромной беленькой мазанке.

Слышно, как в соседней комнате похрапывает мама, она же тетя Ира. Подружкам и названым сестрам не спится. Они ворочаются, каждая на своей кровати. Противно тикают ходики. Откуда-то издалека брешут собаки. Орет оголтелый ранний петух.

– Как думаешь, что будет, – спрашивает младшая, Юля, – когда мать узнает, чем мы с тобой занимаемся?

– Авось не узнает.

– Сколь веревочке ни виться…

– Перестань каркать. Все будет хорошо. Мы с тобой поднимем еще денег, а потом оставим матери клад, а сами усвистаем в теплые края. По-настоящему теплые. Карибы, Канары, Мальдивы… Спи давай. Кошка сдохла, хвост облез. Кто промолвит, тот и съест. – И Настя поворачивается на бок, лицом к стене, и вскоре засыпает.

И является ей кошмар, который время от времени настигает ее, преследуя с пятилетнего возраста.

* * *

Видит она во сне следующее.

Изобильный южный дом. Три этажа. Во дворе – бассейн.

Девичья комната – светелка. Она богато уставлена: с мобилями, картинами, специальными детскими обоями. На полу – ковер с принцессами. В углу – ящик с игрушками. Любимые куклы и плюшевые зверьки расставлены на столе. Белеют двери собственной туалетной комнаты и гардеробной.

Девочка лет пяти – это юная Настя – спит в кроватке в обнимку с плюшевым дельфином.

Вдруг снизу, с первого этажа, где вечерами сидят у телевизора родители и откуда так уютно слышится его бормотание, раздается хлопок двери. Затем – резкие мужские голоса.

Девочка в своей кроватке дергается и просыпается. Глаза ее широко открыты.

А снизу несется взволнованный голос отца. Слов не слышно, но он разгневан.

В ответ – несколько резких ударов. Шум падающего тела. И сразу же – истошный крик матери.

Девочка – будто кто-то специально учил ее этому – не кричит, не плачет, не зовет на помощь. Она вскакивает, деятельно пробегает босичком по полу (она в пижамке) и забирается в гардеробную. И все, что происходит в доме в дальнейшем, она только слышит, но ничего не видит.

Вслед за вскриком матери раздается удар, затем второй, и падает еще одно тело.

А потом звучат выстрелы. Первый, второй, третий. И – совсем уж отчаянный женский крик. Который – бабах! – и обрывается.

Девочка, что сидит в гардеробной, беззвучно плачет, вздрагивает – но не издает ни звука.

А потом она слышит голоса мужчин. Они поднимаются по лестнице. Они все ближе.

Наконец, дверь в детскую растворяется. Девочка сквозь деревянные жалюзи гардеробной видит мужские силуэты.

– Где эта маленькая сучка? – спрашивает один, замечая разобранную пустую постель.

– Сбежала! – отвечает второй. Он распахивает дверь в ванную. Смотрит там за душевой занавеской с игривыми мультяшными дельфинами – девочки нет.

В этот момент где-то далеко на улице слышится вой милицейских сирен. Они приближаются.

– Ходу, Лысый, – говорит первый. – Наплевать на девчонку. – Он тащит за собой второго к выходу.

Но тот мимоходом всаживает две пули в гардеробную – они легко пробивают решетчатые дверцы, но, слава богу, не попадают в маленькую Настю. Та беззвучно плачет.

* * *

В этот самый момент Настю, уже взрослую, тормошит Юлька. Девушка дергается, просыпается и садится на кровати.

– Что, опять? – спросонья переспрашивает она.

– Да.

– Ох, все тот же сон. Такой кошмар! Спасибо, что разбудила.

– Ничего, ничего. – Юля садится на кровати рядом и обнимает сестру за плечи. – Все прошло, все давно минуло.

– Но маму с папой не вернешь.

– Зато у тебя теперь есть я. И тетя Ира.

– А ты помнишь, как меня впервые сюда привезли?

– Нет, я тогда еще слишком маленькая была.

– Скажи, я ведь не забыла, мы с родителями богато жили. Дом трехэтажный, бассейн, все дела. А если моих предков убили – почему не я это унаследовала? Почему мы так живем – ну, скромно?

– Не знаю.

– Может, у теть Иры спросить?

– Ну, спроси.

– А может, ты разузнаешь? Тебе она все-таки родная мать. А если я буду выяснять, как-то неудобно получится, вроде я недовольная. Или на чужое претендую.

– Почему чужое? Мать моя тебе – родная тетка.

– Все равно лучше ты узнай, при случае. Как она в хорошем настроении будет.

* * *

Совершенно о другом идет разговор в то же самое время в совсем другом месте – в полуночном кабинете, бог знает где.

Первый говорит:

– Я предлагаю оперативный эксперимент.

– Ловить на живца? Как ты себе это представляешь?

– Известно как. Оперативные работники под прикрытием выезжают в район. Там всячески привлекают к себе внимание подозреваемых. И задерживают в момент совершения нового преступления.

– Ты представляешь себе, что такое Черноморское побережье? От Адлера до Анапы протяженность километров триста. Сотни пляжей. Десятки городов и поселков. Тысячи кафе. Я понимаю, конечно: операм под прикрытием там работать слаще, чем здесь, в Кубанске. Но они до морковкина заговения будут наших красоток пасти, и не факт, что выпасут. Поэтому идея хорошая, но невыполнимая.

– И?..

– Надо работать через машины. Где-то они ведь их сбывают? Есть ведь точка, где подельники их разбирают на запчасти. Или реализуют.

– А может, прямо гонят на Кавказ, с документами. А там их – ищи-свищи. Нет, хоть пару оперов я бы на Черноморское побережье в рамках следственного эксперимента отправил.

* * *

На осеннем пляже расположились двое мажоров.

Шезлонги, зонтики, коктейли.

Оба парня – красавцы. Молодые, высоченные, стройные. Лет двадцати пяти – двадцати семи. И сразу, еще без одежды – по плавкам, что ли, а может, по говору, по жестам, – видно, что москвичи. И скорее всего, из высших слоев общества. Словом, люди не бедные. Об этом даже солнцезащитные очки свидетельствуют. У первого – от «Диора», причем явно не на китайском рынке купленные; у второго – от «Кензо».

Как и в любом обществе – как и среди наших героинь, Насти и Юли, – один из парней в этом дуэте выступает явным лидером. Второй ведомый. Если переводить их взаимоотношения и статус на язык, допустим, табели о рангах Российской империи, то первый скорее соответствует коллежскому секретарю, а второй – секретарю губернскому. Если же трансформировать их в звания современной армии, то первый, пожалуй, тянет на капитана, а второй – на старшего лейтенанта. Первый и крупнее, и мускулистей, и лицом красивее. Вдобавок у него пара шрамов – на спине, в районе печени, на правой груди, и еще отметина на лбу. Шрамы, в соответствии с поговоркой, отнюдь не портят, а только красят его.

Первый из мажоров зовется Артемом. Второй – Андреем.

В дополнение к их парному портрету следует добавить, что у первого (главного, именуемого Артемом) под рукой, на полотенце, лежит фотоаппарат с длиннофокусным объективом. Он его время от времени, отставив коктейль, берет в руки – и выпускает целую серию щелчков, целя в основном в окружающих его на пляже персонажей. Так как объектив телевизионный, то никто на пляже не замечает, что попал в память аппарата – ни мужчина, застегивающий купальник своей супруге – столь толстой, что кажется, будто он надевает на нее сбрую; ни кавказец, настолько поросший черным волосом, что создается впечатление, будто он одет в каракулевую шубу; ни две юные полненькие провинциальные девы, обгорелые на солнце до состояния молочного поросенка.

Сами молодые люди, нимало не стремясь к тому, обращают на себя внимание пляжа своей столичностью, модностью и очевидной молодостью. Не одна матрона украдкой вздыхает, при взгляде на них, по своей утраченной боевой молодости. Не одна юная дева приободряется, старается подтянуться (где надо), а где надо, наоборот, выпятиться и принять самую выгодную и наиболее соблазнительную позу. Не одна как бы случайно дефилирует мимо шезлонгов, занимаемых Артемом и Андреем, причем выбирая ракурсы, в которых выглядит самым выгодным образом.

Однако парни вроде бы не замечают столь очевидных тщаний – а может, и впрямь не замечают? Может (закрадывалась даже кое у кого из числа отдыхающих на пляже мысль), оба принадлежат к касте, что имеет столь широкое распространение на Западе – а теперь и нас потихоньку начинает завоевывать? Может, они не просто двое – а пара? Хоть, если вглядеться, ничто вроде не указывает на подобную возможность – нет в арсенале парней никаких томных взоров или жеманных поз, – но чем черт не шутит, может, и в суровый богатырский казачий край пролезло нечестивое поветрие? Иначе почему они вдвоем? И никакого внимания не обращают ни на одну из прекрасных полуобнаженных дев в купальниках?

В том числе не замечали эти двое и наших героинь. Юные Настя и Юля, которые привыкли быть и чувствовать себя звездами, разумеется, обратили внимание на тех, кто теперь отвоевывал у них первые позиции в неофициальном рейтинге «звезд пляжа». Однако никаких действий девушки пока не предпринимали – так же вольготно расположились в шезлонгах, скромно попивали соки через трубочку и время от времени отшивали пляжных приставал, которые пытались добиться их благосклонности.

Но когда молодые люди встали и принялись одеваться – а время шло к семи вечера, и солнце стремительно клонилось за поросшую целебной сосной гору, – Настя едва заметно кивнула Юле. Та, впрочем, и безо всяких сигналов все поняла. Поднялась, зябко закуталась в полотенце, а затем исподволь приблизилась к красавцам – находясь, впрочем, в приличном отдалении. Те, подхватив рюкзак, один на двоих, отправились к выходу с пляжа. Следует заметить, что в одетом состоянии оба парня выглядели не хуже, чем в плавках. Знатоки могли бы опознать среди их носильных вещей поло из «Ральф Лорена», сандалии от «Балдинини», шорты от «Ганта». Те же встречные, кто в вопросах моды был невежественен (как в целом наши героини), – те, по крайней мере, обращали внимание, насколько просто, стильно и дорого молодые люди смотрятся.

Юля довела их куда следовало, а вернувшись назад, на пляж, в азарте прошептала подруге:

– У них «Ауди», А-шесть, красная!

И обе стали спешно собираться.

* * *

Вечер девушки начали с того, что обошли все имеющиеся в курортном поселке кафе. Поселок, почему-то названный греческой буквой Гамма, надо заметить, был совсем иным, нежели тот, где они «работали» в прошлый раз. Этот оказался еще более камерным, чем первый. Ни единого санатория или даже Дома отдыха здесь не значилось – только пара турбаз, в которых отдыхающие ютились в домиках без удобств. Сейчас, по случаю осени, базы стояли полупустыми. Немногочисленные отдыхающие обретались в основном в частном секторе. Кое-кто из экстремалов жил в палатках. Дни проводили на пляже, а если задувал ветер или разыгрывался шторм, гуляли по окрестностям. Вечера проводили, сидючи в кафе.

Все заведения жались к морю. Все они были открытыми, без стен, располагались под навесами, поэтому не надо было заходить внутрь, чтобы понять, кто сидит за столиками.

В самом последнем по счету неподалеку от входа стояла та самая красная «Ауди» со столичными номерами. Юля кивнула Насте: «Смотри…»

И впрямь, парни, что привлекли их внимание на пляже, вдумчиво поглощали кто бифштекс, кто мясо в горшочке. Они при этом время от времени поднимали глаза от своих блюд, сканировали, кто и что вокруг.

Девушки вошли в кафе, огороженное железными столбами, которые поддерживали крышу. Уселись. Не спрашивая меню, заказали по коктейлю.

Как известно, мужское брюхо, когда голодно, совершенно равнодушно к девичьим чарам. Но когда москвичи (будем пока называть их так) насытились, то начали обращать внимание на наших героинь. Да и Настя посылала в их сторону недвусмысленные сигналы: взгляды, улыбочки, покручивание пальчиками локонов.

Сигналы были поняты правильно.

Артем и Андрей встали и подошли к столику девчонок. Юля решила применить свой трюк с фотографированием и, пока представители сильного пола еще только к ним приближались, попыталась незаметно снять на телефон и того, и другого.

Заигрывать с девчонками начал тот, кто был младшим в паре – по типажу и внутреннему состоянию – Андрей:

– Знаете ли вы, что вы – самые красивые девушки не только поселка Гамма, но и всего Черноморского побережья?

– Знаем, – хихикнула Юля.

– Вы тоже парни бравые, – сразу сокращая дистанцию между ними, отвесила ответный комплимент Настя.

– Поэтому вы нас фотографируете? – улыбнулся, пристально глядя, старший – Артем.

– Как и вы нас, – парировала Настя. – Все видели, как вы это делали. Сегодня, на пляже.

– Будем считать взаимное фотографирование символом обоюдной симпатии, – вклинился Андрей. – Хотите, устроим вам настоящую фотосессию? Мой друг Артем – профессиональный фотограф и известный блогер.

– Темновато сейчас для съемки, – хихикнула Юля.

– У нас на квартире выставим прекрасный свет.

– Попридержите коней, мальчики! – усмехнулась Настя. – Ага, профессиональная фотосъемка. Могу представить. Снимите кофточку, приспустите бретельку…

– А вы откуда знаете, как бывает? Есть опыт?

– Кино смотрела.

– Кино? Какое кино, интересно? – хмыкнул Артем. – Обычно так, как вы описываете, фильмы для очень взрослых начинаются. Да, Андрюха? Любите порно, девочки?

– Ой, что-то вы такие бо́рзые, ребята! Только встретились, сразу: профессиональная съемка, порно! Пойдем-ка мы отсюда, Юлька! Друзья явно взялись за дело по-столичному. Типа, раз – и на матрас. Мы люди провинциальные, такую скорость не понимаем.

– Вы привлекательны, мы чертовски привлекательны, – процитировал известный советский фильм Андрей. – Так чего же время терять?

– Нет, братцы. Мы так не умеем. Пошли, Юлька! Будьте любезны, счет принесите, пожалуйста!

– Мы заплатим.

– И не надо нас покупать!

Настя резко встала из-за столика, подошла к стойке бара, подозвала официанта и заплатила по счету. А потом, не глядя на парней, устремилась к выходу из кафе.

Юле ничего не оставалось, как броситься следом, оставив парней за столиком.

* * *

Когда они вышли на набережную – пустынную в столь поздний час, – Юля зашипела:

– Что ты делаешь?! Куда бежишь? Какая клиентура замечательная! Тачка миллиона три стоит!

– Не надо, Юлька.

– Что – не надо?

– Не надо с этими мажорами связываться. Что-то с ними не так.

– Не так – что именно?

– Не знаю, но сердцем чую: засада какая-то.

– Странная ты сегодня.

– Не странная, а мы же договаривались: воруем тачки только у жуликов и воров. Как делал твой любимый герой, Смоктуновский – Деточкин. И еще женатиков наказываем.

– И что?

– А то, что какие эти парни коррупционеры? Явно нет. И неженатые, скорей всего.

– Какая разница! Думаешь, сами на «Ауди» нагорбатились? Ага, известный блогер – подумаешь! Наверняка на папашкины деньги лимузин прикупили, значит, не они, так папаша – коррупционер. Вот пусть и пострадает – через сыночка своего. Я их ведь обоих сняла – давай для начала пробьем, кто они да кто у них папки-мамки. Сразу вылезет какой-нибудь судья или начальник газового хозяйства.

* * *

В этот раз в новом поселке, где они оказались в первый раз в своей жизни, девочки сняли для себя не сторожку или гостевой домик, а однокомнатную квартиру в панельной многоэтажке. Когда-то, в шестидесятые, ее построили для персонала местных турбаз – решили для них квартирный вопрос.

Вода до четвертого этажа (где поселились девочки) доходила лишь тонкой струйкой, душ поэтому не работал, и, чтобы помыться, следовало изворачиваться под краном. И душно тут было даже ночью, даже сейчас, осенью, – зато имелись и плюсы. Например, мощный вай-фай.

Юля загрузила в спецпрограмму фотографии Артема. Закрутилось колесико поиска, однако на выходе – ни одного совпадения.

Проделала то же самое с Андреем – результат оказался аналогичным.

– Ты видишь? – прокомментировала Настя. – Не так все с этими парнями просто. А ты номер их машины записала?

– Обижаешь.

– Пробей.

В компьютере Юли имелась база ГИБДД – важнейшая вещь при их «ремесле».

Юля пробила номер красной «Ауди». Хозяин нашелся. То был некий Александр Николаевич Кудряшов 1957 года рождения.

Оба парня как-то совсем не тянули на шестидесятилетних.

– Что на этого Кудряшова Александра Николаевича в Сети имеется?

Юля задала поиск, но не нашла ни одного упоминания, ни даже фотографии – со стариками в Интернете почти всегда так бывает.

– Я тебе говорю: что-то с этими парнями странное.

– Что дальше будем делать?

– Давай так: об этих забудем и попробуем здесь завтра других каких-нибудь склеить.

* * *

Но когда приходит утро, Юля беззаботно спит, завернувшись в простынку и отвернувшись к стене.

Настя просыпается раньше и решает не будить подругу.

Выпивает на кухоньке кофе и выскальзывает из квартиры.

Осеннее утро бархатного сезона прекрасно, что там говорить. Народу на курортах совсем мало в сравнении с летом, и солнце не печет, как прежде, а ласкает, и за заборами частных домов висят, вдохновляя и веселя, гроздья винограда или плоды созревшего инжира.

На пляже народу немного. И Настя сразу замечает вчерашних парней. Точнее, замечает одного – того, кто лидер, – Артема. И тут она понимает – точнее, впервые отдает себе отчет, зачем она пришла сюда сегодня. Одна.

И почему вчера отказалась по ним работать.

Все очень просто. Он ей нравится. Очень нравится.

Не обращая, разумеется, на парня, по условиям извечной девичьей игры, ни малейшего внимания, Настя все же боковым зрением не просто замечает его, но и видит все, что он делает, каждое движение.

Она сбрасывает с себя сарафан и шлепки, оказывается в купальнике и бежит по бетонному мостику, выдающемуся далеко в море. Не останавливаясь, с налету, обрушивается в воду красивой рыбкой.

* * *

Артем в то же самое время замечает ее. Делает стойку. В самом буквальном смысле – приподнимается на своем шезлонге и, не отрываясь, глядит на Настю: как она несется по мостику, а потом прыгает.

– Чего там? – лениво спрашивает товарища его спутник, второй номер – Андрей.

– Она.

– Кто?

– Вчерашняя наша девица из кафе.

– Черненькая?

– Нет, светленькая.

– И что тебе до нее?

– Я ее хочу.

– У-у, – с пониманием урчит его спутник. – Флаг тебе в руки.

Ничего не отвечая, Артем вскакивает с шезлонга и тоже бросается в море.

Настя уже далеко, и плавает она хорошо. Гребет равномерно, кролем.

Артем принимает вызов. Он спортивный парень, и хоть плаванием никогда не занимался, сила его мускулов и физкультурная закалка дают ему надежду настигнуть девушку.

А та уходит от берега все дальше.

Спасатели на нашем Черноморском побережье обычно работают через пень-колоду, а осенью и вовсе не реагируют на заплывающих за буйки.