Барон маленькую девочку видел со смешными косичками и глазами матери. Серыми, почти черными. Они бы эхом отражались в портретах друг друга. Одна росла, а другая хорошела.
Он бы любовался ими издалека.
Если бы остался жив.
Правды хотелось больше, чем дышать. Забраться бы в чужую душу, разгадать все загадки и найти там то, чего не видел тридцать лет. Нигде, ни у кого. Любовь – это где-то там далеко.
В глаза ему смотреть не хотелось. Черные они, серые или карие, как у большинства темноволосых людей, какая разница? Его лицо я запомнила, фоторобот, если что, составить смогу.
Он был под стать своим амбалам. Высокий, крепкий, гладко выбритый. В строгом деловом костюме, как у бизнесмена, и с таким же взглядом. Мне сразу вспомнились волки с Уолл-стрит. Их надменное равнодушие и высокомерие. Он буквально смотрел на меня, как на грязь.
А что такое? Лабораторная мышь оказалась не того окраса? Грудь у меня маленькая? Или рожа недостаточно породистая?
Обладатель запонок на манжетах рубашки медленно склонил голову на бок и хмыкнул.
– Я ожидал… большего.