Стоило вернуться и услышать рассказ из уст самой Ирены Мнишек, но Глеб видел ее состояние и решил, что должен позволить женщине прийти в себя.

– И что же?

– Во-первых, у нее с Новаком был роман, – торжественно сообщил Влодек и замолчал, выдерживая театральную паузу и стреляя в коллег взглядом.

– А во-вторых? – поторопил Ковальский.

– Этой ночью Новак был у рейяны Мнишек и ушел от нее примерно в половине пятого.

– Это интересно, – согласился Глеб. – Дальше.

– По словам рейяны, Клара Новак ничего не знала о романе отца. Казимир Новак не спешил рассказывать дочери, хотя роман длился больше года, – продолжил выдавать сведения Влодек.

– И почему же? – удивился Давидовский. – Они взрослые люди. Он разведен, она…

– Вдова, – подсказал Влодек.

Мужчины вернулись в дом Новаков.

– Вот именно. Два свободных человека. Что тут скрывать?

– Ну… Сам Новак сказал рейяне, что не хочет тревожить дочь, – ответил Завацкий. – Если не ошибаюсь, с момента развода рейян Новак не был замечен в каких-либо любовных связях. Не думаю, что он все еще любил свою бывшую жену, больше похоже на то, что он излишне любил дочь и не желал причинять ей боль появлением в доме другой женщины.

Глеб кивнул. Он плохо знал аптекаря, но любой видел ту заботу, какой Новак окутывал своего единственного ребенка.

– Не думаю, кстати, что рейна Новак воспротивилась бы, – высказал свое мнение Влодек. – Она производит впечатление спокойной девушки и любящей дочери. Вряд ли бы она ревновала отца.

– Она ведь уже совсем взрослая? – уточнил Давидовский. – Сколько ей? Восемнадцать?

– Почти двадцать, – проявил осведомленность Влодек прежде, чем на вопрос ответил Ковальский.

– Похоже, Новак собирался подождать до замужества дочери, – предположил Вольшек.

– Но у девушки нет романтической привязанности к кому-либо! – воскликнул Влодек.

– И откуда ты все знаешь? – фыркнул Ковальский, чувствуя странное тепло в груди.

– В нашем сонном болоте все всё знают, – отмахнулся Влодек Завацкий. – Одно дело – кто-то незначительный, неприметный, другое – Клара Новак.

– Да, – согласился с этим Вольшек. – Ее ведь называют первой красавицей Броцлава?

Глеб не ответил, но сдержанно кивнул.

Никто и никогда не проводил официального смотра местных красавиц, но любому, если спросить, на ум первой приходила именно Клара Новак.

Она стала выделяться еще лет пять назад, когда из худенькой девочки с темно-каштановыми волосами превратилась в изящную, стройную девушку. Мало с кем общалась, любила гулять в одиночестве, носила неяркие платья с цветочным рисунком, но удивительным образом каждый считал ее милой, доброй и обаятельной рейной, способной украсить собой любой, даже самый мрачный день. Странно, но не ходило слухов о завистницах, как не было и слухов о счастливчиках, которые завоевали благосклонность красавицы.

– Итак, Новак ночевал у Мнишек, – вернул всех к прежней теме Глеб, чтобы не думать о Кларе. – Дочь Новака об этом ничего не знала. Скрывая свой роман, аптекарь стремился вернуться домой до пробуждения рейны Новак.

– Именно, – покивал Влодек.

– Он уходил каждую ночь? – предположил Ковальский.

– В том и дело, что нет, – ответил управленец. – У них не было какого-то определенного… графика свиданий.

Глеб хмыкнул и призадумался. Один из жандармов подал следователю описные листы и приложил пальцы к фуражке.

– Благодарю, – рассеянно сказал Ковальский и зашуршал бумагами, просматривая собранные сведения.

– И что рейяна Мнишек? – поторопил Влодека Давидовский.

– Она не заметила за Новаком ничего необычного, – ответил младший член команды. – Рейян вел себя как и всегда. Не переживал, не торопился домой. Ушел тоже в свое обычное время – вскоре после того, как молочник развез молоко по домам. Рейяна ничего не слышала, и ничего ее не насторожило до того момента, пока в ее дверь не постучал почтальон.

– Ничего удивительного, – отмахнулся Глеб. – Здесь повсюду жилые дома. Аптека – просто исключение. Булочник обитает через три улицы, лавки расположены ближе к реке. И в пять, и в шесть утра здесь слишком мало прохожих, чтобы кто-то что-то заметил.

Управленцы покивали, и Влодек спросил:

– Но где Клара? Ее нет.

– Думаете, ее похитили? – напрягся Вольшек.

– Да тут не поймешь! – отмахнулся Завацкий. – Все слишком запутано.

– Давайте где-нибудь присядем и обсудим, – предложил Глеб и направился к дому Новаков.

* * *

Дико хотелось кофе, но пришлось довольствоваться кружками с водой, которую принес Завацкий. Разложив листы на столе в гостиной Новака, Глеб долго и задумчиво их читал, пробегая взглядом по строчкам, заполненным летящим почерком одного из жандармов. Управление магконтроля Броцлава было настолько маленьким, что спецам нередко помогали подчиненные шефа жандармов, благо представители правопорядка города несли свою нелегкую службу в одном здании.

– Что мы имеем? – спросил Ковальский, взглянув на коллег.

– Что? – спросил Давидовский, с отвращением хлебнув из кружки. – Влодек, где ты это взял?

– В самоходе^[2] управления, – ответил Завацкий и с большим энтузиазмом влил в себя воду. – Валялась там фляжка. Ты же сам велел, чтобы у нас с собой всегда была вода.

– Да, но надо же ее хоть иногда менять, – возмутился Давидовский, отставляя кружку на стол. Вода плеснула и мигом намочила пару листов.

– Чтоб тебя, Вольшек! – вспылил Ковальский.

Смахнув капли, Глеб вновь просмотрел описные листы и, сверкнув на коллегу хмурым взглядом, откинулся в кресле.

– Надо опросить жителей, – чуть виновато сказал Влодек и заглянул в свой блокнот. – На этой улице больше двадцати домов. Еще соседние улицы, откуда просматривается свечение…

– Да, я уже послал людей, – прервал его Давидовский. – Будет быстрее, если этим займутся жандармы. Но вот с молочником и его помощником мы должны побеседовать лично.

– Как и еще раз с почтальоном. И рейяной Мнишек, – решил Глеб, глянув на коллег. – Сейчас оба не в лучшем состоянии, но позже могут вспомнить какие-то детали, способные пролить свет в этом деле.

– Запутанное дельце, – покачал головой Вольшек. – В наших краях что-то подобное – редкость.

Ковальский согласно кивнул. Восемь лет назад он совсем молодым следователем прибыл в Броцлав, мечтая о славе и приключениях, но попал в самое настоящее болото.

Родился и вырос Глеб в Лиене и искренне надеялся, что после академии вернется в родной город, чтобы вступить в ряды тамошних управленцев. Да и родители ждали сына домой, с терпением приняв его выбор не в пользу магнауки. Но в академии рассудили иначе, направив одного из своих отличников в сонный городок на пути в Лиен, дабы заполнить образовавшуюся там кадровую брешь.

Сначала Ковальский пылал энтузиазмом, готов был в любой момент прыгнуть в казенный самоход и помчаться хоть на другой конец города в дождливую холодную ночь, но на деле работа в управлении почти всегда сводилась к многочисленным благостным отчетам в столицу и приему жалоб у населения. Маги-преступники обходили городок стороной, а обычные злодеи не желали порадовать спецов даже магическим оружием. В итоге настоящее дело, да еще и убийство, ввело большую часть команды управления магконтроля в легкий ступор.

– Да, запутанное, – рассеянно согласился Глеб и закинул руки за голову.

Кофе хотелось все сильнее. Стоило вернуться в управление и сварить себе порцию любимого напитка, но дело не ждало промедления. Часы на стене деликатно тренькнули, возвещая начало нового часа. Восемь. Прошло всего два часа, но магконтроль уже отстал на эти два часа от убийцы, который при помощи какого-то зверского магического инструмента сумел оставить в груди Казимира Новака несколько оплавленных отверстий, совсем немного отливающих зеленоватым свечением.

– Значит, опрашиваем жителей, ищем свидетелей и?.. – поторопил коллег Влодек.

– Давайте разберем то, что нам уже известно, а дальше решим, – предложил Ковальский и вновь склонился над листами.

– А нам что-то известно? – скептически уточнил Давидовский.

– Конечно! – улыбнулся Глеб. – И довольно много. Мы многого не знаем, но в целом картина произошедшего достаточно ясна.

Управленцы переглянулись и скептически воззрились на своего коллегу.

– Хорошо, давай расскажи нам свои выводы, – предложил Вольшек, передвигая описные листы к себе. – Я ведь видел все то же самое, так почему мне не слишком ясно, что же случилось?

– Мне тоже, – признал Глеб и взъерошил свои темно-каштановые, с рыжим отливом волосы. – Я не знаю, где Клара Новак. И это очень меня беспокоит.

– Думаете, ее похитили? – выдвинул неприятное для всех предположение Влодек Завацкий.

– Я очень надеюсь, что нет, – признался Глеб. – Но пока прошло совсем немного времени. Остается лишь надеяться, что произошедшее настолько напугало девушку, что она убежала. Если так, то вскоре мы ее отыщем.

Давидовский хмыкнул и озвучил то, что Ковальский и сам знал, но от чего старался отмахнуться:

– Обычно люди в панике кидаются к тем, кого хорошо знают. Если бы рейна Новак побежала к кому-то из соседей или к какой-либо подруге, то о произошедшем мы узнали бы раньше, ведь любой здравомыслящий человек вызовет жандармов, услышав о нападении. – Вольшек вздохнул. – Но если Клара Новак стала свидетельницей убийства…

Все помолчали, не желая договаривать очевидное. Не хотелось верить, что этим утром убили не только безобидного аптекаря, но и его юную красавицу-дочь.

– Она и стала свидетельницей, – хмуро сообщил коллегам Ковальский.

– Правда? – удивился Завацкий. – Как ты узнал?

– Все на поверхности, – пожал плечами Глеб. – Ты ведь осматривал дом?

– Естественно, мы с Вольшеком прибыли сразу же, как с нами связались жандармы.

– Ладно, расскажи нам все, – предложил Давидовский.

В их троице начальником по всем документам числился именно Глеб Ковальский, но управленцы редко вспоминали о субординации. Да и Давидовский служил в магконтроле лет на пятнадцать дольше Глеба, застал еще предыдущего начальника Броцлавского управления, а потому испытывал к своим более молодым коллегам немного покровительственные чувства.

– Итак, – сцепив пальцы в замок и сосредоточившись, проговорил Ковальский, – рейян Новак был влюблен в рейяну Мнишек. Их отношения развивались, но они старались не выносить их на публику. Именно поэтому аптекарь всегда возвращался от своей пассии до того, как просыпалась его дочь. Ночевал у рейяны Мнишек Новак не каждую ночь, но всегда уходил примерно в то время, когда молочник заканчивал объезжать местных жителей.

– Молочника зовут Яцек Кочма́рек, – вклинился в рассказ Влодек. – Он поставляет молоко на Черво́ну и Бя́лу дро́гу. Исходя из слов рейяны Мнишек, молочник бывает здесь через день и всегда оставляет молоко и забирает пустые бутылки примерно в четверть пятого.

– С ним обязательно нужно поговорить, – покивал Глеб и продолжил: – Значит, примерно в половине пятого или чуть позже Казимир Новак покинул дом рейяны Мнишек и вернулся к себе. Ни одна из дверей не взломана, открытые окна и форточки только на втором этаже: в спальнях хозяев, но подозреваю, что убийца вошел не в окно, а вслед за Новаком через дверь аптеки.

Давидовский и Завацкий молча покивали, соглашаясь с предположением коллеги.

– Напал ли убийца сразу же? – сам у себя спросил следователь. – Не думаю. Похоже, между аптекарем и его убийцей произошел разговор. Об этом свидетельствуют следы на теле. Вы ведь видели продольные подпалины на одежде?

Управленцы покивали.

– И этот разговор был настолько громким, что разбудил рейну Новак. Девушка спустилась на первый этаж, желая узнать причину шума, и, возможно, стала свидетельницей части спора и убийства рейяна Новака.

– Стоп, – прервал Глеба Давидовский. – Откуда такой вывод?

– Туфля, – коротко пояснил следователь. – Комнатная туфля рейны Новак, которую я заметил под стеллажом в торговом зале.

– Но ведь она могла потерять ее уже потом, – высказал свое предположение Влодек. – После того, как убийца совершил злодеяние и ушел. Ее мог разбудить вовсе не шум спора, а магический выброс. Новаки, конечно, обычные люди, но и обычные люди способны чувствовать воздействие, если находятся в его эпицентре.

– Нет. – Глеб покачал головой. – Нет. Девушка спустилась раньше. До того, как убийца взялся обыскивать дом. На туфле налет зелья. Да и обыск… Убийца не смог бы обыскать дом так, чтобы девушка не проснулась. Нет, она спустилась перед или сразу после убийства, но до того, как наш преступник занялся обыском.