Пришлось вставать, брать ноги в руки, а руки в ноги и как-то готовиться к труду и обороне начальственных рубежей. Но все сегодня валилось из рук. Видимо, из-за ног, в этих руках зажатых.
Шеф, таблеточку, – тоном заботливой нянюшки сказала я, подступая к Белянскому с капсулой.
Следователь моргнул, посмотрел на меня и сделал то, чего я меньше всего ожидала, – открыл рот.
– Ладно, – сдавленно произнесла я, осматриваясь по сторонам и быстренько отправляя зеленую таблеточку в начальственную пасть, – глотайте.
Шеф запустил пятерню в волосы и остервенело почесался. Огромный пес, воодушевленный примером, повторил это движение за Белянским, отчего эти двое стали похожи, как братья.
Блин, я будто дома оказалась, где по утрам рискуешь быть размазанной о стенку пробегающим мимо табуном бизонов, а за завтраком лучше не щелкать клювом рядом с двумя прожорливыми младшенькими, – негромко произнесла я, слыша отчетливый топот. – Здравствуй, родная дикая природа! Здравствуй, дом с мужиками в нем!
Я не грезила принцами и мифическими «долго и счастливо». Я ведь не героиня романа! Но мне хотелось видеть рядом человека, которому я могу доверять и который вызывал бы у меня эмоции. А пока попадались лишь те, кто мог бы, наверное, стать знакомым (в разной степени приятности этого знакомства) или
Классик однажды сказал о несчастных и счастливых семьях. Но не бывает полностью счастливых или совершенно несчастных семей. Зато бывают среднестатистические. Я родилась именно в такой.
все мы, женщины, немного ведьмы. Мы успеваем больше, чем реально возможно. У нас по семь рук, которыми мы одновременно варим, стираем и убираем, временами отвлекаясь на утирание носов. Мы находим потерянные носки без всякого колдовства, хотя мужчины считают иначе. И мы не теряем присутствия духа, пусть порой на нас и накатывают приступы меланхолии или депрессии.