Цитаты из книги «Академия Стихий. Покорение Огня»

подобием стеснительности не страдал и останавливаться точно не собирался – он стянул с меня шелковую сорочку раньше, чем я успела осознать последствия. Его ладони тут же накрыли мои груди, легонько сжали. Стон, который сорвался с моих губ, был исполнен таких эмоций, что я на миг испугалась – просто не узнала себя в этот момент. А Глун воспользовался этой секундной растерянностью, чтобы подхватить на руки и уложить на кровать. Это была точка невозврата

словно я каждый божий день пробиваю сильнейшую защиту, установленную на аудитории, и уничтожаю зеркала. Бли-ин!– И как это понимать? – спросил норриец тихо.Я медленно пожала плечами. Потом все-таки не выдержала и закусила губу в надежде сдержать подкативший к горлу нервный смешок. Черт! Это ж надо было та

Король нашего факультета… страдал. Нет, даже не так. Он – Страдал! Причем до того красиво, до того натурально, будто вокруг не товарищи по учебе, а номинационная комиссия «Оскара» и все-все режиссеры Голливуда, вместе взятые.

Ну-ка, повтори, – потребовал он. Я устала и жутко хотела спать, а еще пребывала в диком стрессе. Тем не менее причину настороженности разгадала. И чуть не взвыла! А Глун безжалостно ухватил за подбородок и добавил:– Хотя нет, можешь не повторять. Просто дыхни.Я… подчинилась. Да, вот так, запросто. Слишком хорошо понимала, что запах Эмиль уже учуял и выбора соответственно нет.Ну а когда факт моего пьянства подтвердился…– И для этого вы трое нарушили правила и сбежали из академии? – глядя, как на душевнобольную, поинтересовался Эмиль. – Для того, чтобы попить пива?Быть дурой в его глазах совсем не хотелось, но я все равно кивнула. И не постеснялась уточнить: – Не трое, а четверо. С нами еще Дорс был.

оба наших мелких родились с талантом управлять всеми четырьмя стихиями.

«Милая девушка, а я, знаете ли, очень хочу жить.

И именно это удовольствие заставляло меня стонать и извиваться, впиваться ногтями в мужскую спину и умирать каждую секунду.

Вы дату свадьбы выбрали или еще нет? Не выдержав, я пихнула «синего» локтем и зашипела снова:

вам сколько? – вновь не сдержалась я. Глун усмехнулся, прищурил глаза и ответил далеко не сразу…– Тридцать один. Черт! Я, конечно, примерно так его возраст и определяла, но все равно удивительно.

Странно? Угу. Но вполне объяснимо: просто Эмиль фон Глун – романтик, причем настоящий. А может ли настоящий романтик взять и забить на тот факт, что предмет его фантазий эти самые фантазии