Цитаты из книги «Я признаюсь»

Я замолчала. Я улыбалась. – Что же он сделал? – Он зевнул. Он зевнул, и меня это рассмешило. – А потом? – Потом ничего. Потом я бросила мужчину, с которым мне было скучно, ради мужчины, который меня смешил.

Я наверняка неправа, говоря подобные банальности, но это именно то, что я вижу вокруг себя. Что мы совершенно не равны перед лицом жизни. Скорее даже перед лицом смерти. Женщина меньше боится смерти. Может быть, именно потому, что она сама дает жизнь? Не знаю. Все, что я говорю, звучит чудовищным клише, но другого объяснения я не вижу. Что бы ни делала женщина, что бы она ни решала, что бы только она ни сломала да ни выбросила, мне кажется, жизнь все равно остается на ее стороне. Словно этакий большой домашний зверь, который всегда держится руки, которая его кормит, пусть даже это самая грубая и неласковая рука.

Молчание. – Я тебя утомила? – забеспокоилась ты. – Нет. Вовсе. – Тогда помоги мне. Потому что я уже не уверена, что хочу продолжать… – Ты хочешь или не хочешь? Молчание. – Хочу. А еще я хочу курить. Нет ли у тебя чего-нибудь погрызть? – Можешь курить, если хочешь. – Нет. Я пытаюсь бросить. Вдруг у тебя есть какие-нибудь орехи, которые надо колоть? Или миндаль? Или семечки, или что-то еще, требующее долгой и кропотливой возни? – Э-э-э… нет. Есть хлопья, если хочешь. Кукурузные с медом или пшеничные с шоколадом. – Супер. Тащи шоколадные. – Только без молока! – уточнила ты мне вдогонку, когда я была уже на кухне и размышляла о том, посмею ли вернуться к тебе с новой бутылкой. Я не посмела. Ладно. Две пиалы с шоколадными хлопьями без молока. Безалкогольная диета для изувеченных душ Пантеона. Великим дамам благодарная психиатрия. Я снова уселась напротив тебя, мы молча жевали хлопья, а потом я тебе помогла. – Давай. Рассказывай, с чего это вдруг ты чувствуешь себя убогой.

Восемь лет подряд я мечтала о жизни более стабильной, более приятной, более… Да, более приятной. Более эгоистичной. О жизни для себя. О жизни, которую можно было бы взять в охапку и сказать: «Вот это все мое, здесь мой дом, не входите. А если я вас принимаю, то будьте добры придерживаться моего ритма и больше не спрашивайте меня никогда, какой сегодня день недели»

Субботний вечер – это хороший момент. То, чем славятся многодетные семьи: шумные застолья, сердечность, смех, перебранки, примирения, домашняя кухня, пироги, раскладные-раздвижные столы, бесконечно удлиняемые, потому что там, где хватает места на десятерых, хватит и на двенадцать, а если хватает на двенадцать, то и двадцать уместятся. Да, на выходные за столом собиралось человек по двадцать, в среднем.

«Если ты все потерял, вспомни, что честь осталась»

– У тебя много времени? – Вся ночь, – ответила я, – вся ночь.

Мы смотрели друг на друга. Я предложила тебе ромашкового чая (алкоголики избегают алкоголя) (и именно благодаря этому их легко узнать), ты спросила, нет ли у меня чего-нибудь покрепче (да ладно), нет, а хотя, вот уж кстати, кажется, у меня оставалась где-то бутылка виски. Подумать только, какая удача. Я налила нам полные стаканы (мы в меблирашке, у меня нет стаканов поменьше), и со своими «ромашками» в руках мы откинулись назад, ты – к своему пузатому зверю, я – к своей стене. Мы пили.

Я заметила тебя, потому что ты была красивой. Я стояла, облокотившись о стойку и борясь с ночным недосыпом, читала новости дня, слушала болтовню своих соседей по сахарнице и наблюдала за тобой в зеркале над баром. Ты всегда сидела там, в глубине зала, на одном и том же месте. Я любовалась твоей внешностью, осанкой, манерой держаться, элегантностью, руками, мне нравилась твоя веселость, улыбчивость и эта твоя манера быть здесь и в то же время где-то очень далеко отсюда, словно ты только что покинула объятия любимого или же готовишься к встрече с ним. Сексуальная, на вид умная, само совершенство, однако что-нибудь в тебе всегда было несообразным – прядь волос, воротничок, сборка, слишком свободный браслет часов, видавшая виды сумка, выбившийся из шлевки пояс, складка, круги под глазами – что-то, делавшее тебя… хотела было написать «неотразимой», но это чересчур очевидно. Фатальной. Да-да, фатальной. С тех пор как существует Париж, о парижанках уже столько всего напридумано, сказано да понаписано, и теперь, глядя на тебя, я говорила себе: вот, это об этом, это о ней. Это все о ней, и нет ничего верней.

Однажды наступает момент, когда вдруг понимаешь, что выпить (и все связанные с этим помыслы: бороться, противостоять, торговаться, уступать, отрицать, продвигаться, сражаться, вести переговоры, ходить гоголем, сдаваться, раскаиваться, наступать, отступать, колебаться, падать, терпеть поражение) – это твое основное занятие.