Сделав два глубоких вздоха, я выглянула с другой стороны в поисках оружия, и к моим ногам тут же подкатился длинный узкий меч, выбитый из рук раненого эльфа в форменной рубашке и бандане. Он напомнил мне Дариена при нашей первой встрече. Эльф прислонился к борту и зажал окровавленными пальцами рану на плече. Я подняла оружие. Как оказалось, вовремя, потому что один из этих мастифов с короткими, как окорочка, ногами как раз замахнулся на раненого широким тесаком, и мой спонтанный тычок в бок не позволил завершить начатое. Раздался хруст. Только теперь под светом факела с близкого расстояния я разглядела, что не серебряная кольчуга блестела на странных воинах, а броня, покрытая рыбьей чешуёй. Мастиф замер, обернулся, взглянув на меня застывшим поражённым взглядом, и рухнул мордой вниз к ногам не менее поражённого эльфа.

Я не вернула меч хозяину. Если он сочтёт, что может драться, то у него висит на поясе пара ножей на этот случай, а я безоружная девушка в толпе монстров и мужиков. Впрочем, эти мысли пронеслись вихрем, пока я перепрыгивала через широкое тело в чешуе, а секундой позже меч в моих руках засвистел, потому что кто-то грузный с обвисшими щеками и жёлтыми выпуклыми глазами решил, что меня можно схватить, и протянул ко мне сардельки красных растопыренных пальцев. Я взмахнула мечом снизу вверх по диагонали, заставив его отпрянуть, потом ещё раз, наступая.

Он наконец понял, что голыми руками меня не взять, и вытащил из-за плеча меч. Я не испугалась. Адреналин уже бил по ушам, а стоило мне представить возвышающегося надо мной Артура, так этот гоблин и вовсе не казался препятствием. Я сделала выпад, целясь в живот, и мы с мечом испытали силу удара здоровяка. Он отбил мой меч, и я чуть не выпустила оружие, а до самой шеи по рукам пробежала болезненная вибрация.

Кто-то схватил меня за плечи, но не успела я начать вырываться, как он живо отпихнул меня в сторону и принял удар гоблинского меча на свой круглый деревянный щит. Худенький темноволосый парень, на чьём предплечье мелькнул знак эльфов. Я вновь подумала о Дариене и вздрогнула от удара меча по дереву. Парень заметил и засмеялся, он настолько хорошо владел оружием, что драка в его исполнении выглядела сольной партией из балета, не то что мой неуклюжий танец медведя на детском утреннике.

Но всё же я оказалась немного полезной, когда огляделась и чисто машинально заехала ногой в живот желтоглазому мастифу, спешащему на помощь соратнику. Тот отступил к борту скорее от неожиданности, чем от силы моего удара, а после опомнился и, скалясь, бросился на меня. Я отбежала в сторону и укрылась за мачтой. Повсюду стояла нелепая возня, звенели и скрежетали мечи, раздавались окрики и, насколько я могла судить по интонации, ругательства.

Широкоплечий эльф, чьи длинные волосы спутались за спиной, сидел верхом на развалившемся поперёк палубы гоблине и молотил того по лысой голове с завидной ритмичностью. От каждого удара гоблин поворачивал голову в противоположную сторону и хрипел. Тоже своеобразный жуткий танец.

От всего увиденного и услышанного по телу пробегала колючая дрожь, а по лицу стекал пот, несмотря на порывистый, треплющий паруса и мою рубашку ветер. Я облизала губы, и во рту стало солоно. Пах солью и ветер, хотя, может, я ошибалась, может, он пах вовсе не солью, а кровью, струящейся из ран, пропитывающей одежду и оставляющей на палубе бурые следы.

Я отпрыгнула, когда бросившийся на меня гоблин попытался, обогнув мачту, пырнуть мой бок. Ушла в сторону, а как только он попытался снова, увернулась, и тогда он убрал меч в ножны, взревел и кинулся на меня.

Ой, мама! Это мы уже проходили. На этот раз я не побежала, а встретила его своим мечом – теперь настала очередь гоблина уворачиваться от моих замахов, схватить ему меня не удалось, он пятился, а я наступала, уже не слыша окриков и ругани, не видя вокруг суматохи, для меня существовал теперь только противник, желтоглазый, с обвисшим лицом, ревущим голосом и огромными руками. Пламя установленных на мачте факелов отражалось в рыбьей чешуе красными языками, будто они облизывали это грузное тело, светящееся, как обвешанная гирляндой ёлка. Я зарычала от усталости. Взмахнула мечом ещё раз, почти загнав врага к самому борту, когда грубые руки сжали меня в тисках, не позволяя не то что двигать мечом, но даже вздохнуть. Меня подняли над палубой, а тот, кого я до этого гнала к борту, ловил мои пинающиеся ноги. Они хотели сбросить меня в воду? Или утащить на свой корабль?

Я билась, теряя силы вместе с кислородом, но раздавшаяся издалека сверху резкая команда заставила гоблинов остановиться. Они в нерешительности замерли, как и все остальные, отшвырнули меня в сторону, а потом быстро, отмахиваясь от подгоняющих их матросов, ретировались по шаткой лестнице на свой корабль. Кто-то, не удержавшись, свалился за борт и поднимался по канатам на чёрное судно.

Мою спину привычно зажгло, и я уже знала почему. Подняв голову, я увидела, как мужчина на верхней палубе смотрел на меня. Он согнул правую руку в локте, и наш корабль точно сорвался наконец с невидимой цепи и, царапая бортом по судну захватчиков, ринулся вперёд, подминая под себя волны. От толчка многие попадали, но седой капитан удержался на ногах и быстро выровнял штурвал.

Кто же он такой, этот черноволосый? Колдун? Он удерживал корабль силой магии, которую никому не удалось преодолеть, и я даже не заметила, чтобы кто-то пытался это сделать. Да уж, я слишком слаба в этом мире, слишком беспомощна против существующей в Альвое магической силы.

Команда засуетилась, ликвидируя последствия стычки, сбрасывая в воду тела мёртвых гоблинов и растаскивая раненых: чужаков, по всей видимости, в трюм, своих – в лечебный отсек. Я сидела на полу, потирая ушибленный локоть, всё ещё сжимая в руке меч, когда на меня обратили внимание и стали сходиться матросы. Пока мы дрались на одной стороне, всё было просто и понятно, но драка закончилась, и наступила пора для выяснения отношений. В какой-то момент, насчитав уже около десяти пар глаз, с интересом обращённых на меня, я даже пожалела, что мы больше не сражаемся, и нехотя поднялась на трясущиеся ноги. Эльфы переговаривались между собой и что-то спрашивали у меня, но язык онемел, и совершенно пересохло в горле, чтобы объясняться, да что там, я даже не могла произнести своё имя и только водила глазами по лицам в поисках знакомых с моего первого путешествия на «Летящем по волнам».

Растолкав впереди стоящих, ко мне подошёл тот худенький эльф со щитом, что помог мне в драке с первым гоблином.

– Мира? – спросил он с улыбкой, и я с облегчением закивала.

Я не узнала его сразу, увидев только в профиль, когда он отпихнул меня в сторону и щитом отбил меч противника. Он стал что-то объяснять эльфам, а потом протянул руку, чтобы забрать у меня меч. Я с трудом разжала пальцы. Их оказалось подозрительно много, а когда я подняла глаза на эльфа, то увидела сразу двух одинаковых парней и целую толпу за их спинами. Два чёрных с белой ладьёй флага мелькнули перед глазами и накрыли моё лицо.

– Мира, Мира, – кто-то позвал меня, голос был мне знаком, чернота рассосалась, и капитан с седыми усами и бородой улыбнулся мне. Он что-то мягко сказал, трогая мой лоб. Я поняла только, что мы скоро будем в Зеелонде. Жаль, что я не успела выучить эльфийский. В этот раз языковой барьер очень мешал, но неужели мы так быстро добрались или я проспала несколько дней? Я чувствовала, что согрелась, ноги больше не дрожали, голод и жажда не мучили меня, я лежала в каюте капитана, а на столике заметила бутылочки с жидкостями, чашку и ложку. Похоже, меня не так-то просто удалось привести в чувства.

Капитан вышел, а я попыталась сесть, голова не закружилась, значит, я смогу добраться до замка своим ходом, что невероятно радовало. Ещё немного, и я увижу Дариена. Будет ли он так же счастлив, как я? Ждал ли он нашей встречи так же сильно, как я? Нужно потерпеть, и всё прояснится, но терпеть было невозможно. Выглянув в круглое окошко, я увидела приближающиеся скалы Зеелонда. Его естественный причал уходил далеко в море, что позволяло морякам не использовать лодки, чтобы добраться до берега. Сердце запрыгало в предвкушении долгожданной встречи, я выскочила на палубу, махнув рукой матросам, и, как только корма опустилась, прошмыгнула мимо готовящихся к выгрузке груза эльфов и заспешила на берег, направляясь к воротам Зеелонда, что выделялись чёрным пятном на фоне серого камня.

Мысль о том, что скоро я увижу Дариена, узнаю, что с ним всё в порядке, согревала, несмотря на утреннюю прохладу и наступающий с моря ветер, но первым, кого мне посчастливилось встретить, оказался Баарион.

Я узнала его ещё издалека по гордой осанке, худому бледному лицу и волосам, спадающим белыми струями ниже груди. Он выехал из ворот на лошади и отдал какие-то приказы двум эльфам в такой же, как у него, военной форме цвета морской волны, тут же разбежавшимся в разные стороны. Я уже соскочила с моста и чуть сбавила шаг, борясь с волнением в груди, от которого сбивалось и замирало дыхание. Я хотела окликнуть Чёлку и помахать рукой, но у меня пересохло в горле от накатившей радости, воспоминаний и какой-то незнакомой тревоги, и когда я остановилась у моста, чтобы собрать себя в кучу, мой бывший беспощадный нянька-телохранитель меня заметил.

Мне показалось, он испугался. Потом нахмурился и ударил лошадь по бокам. Что это с ним?

Баарион летел на лошади прямо на меня, я отступила, а он даже не притормозил. Остановился резко, поставив лошадь на дыбы, спрыгнул на землю, подскочил ко мне и, схватив за руки, ткнул меня лицом в шёлковый лошадиный бок.

Я вскрикнула от боли в запястьях, когда он с силой скрутил их, сдирая кожу грубой веревкой.

– Что ты делаешь? – прохрипела я, выворачивая шею, – это же я, Мира. Баарион, прекра…

Договорить я не смогла, потому что в рот врезалась жёсткая ткань, стягивая губы, щёки и волосы на затылке так сильно, что у меня выступили слёзы на глазах. Что он творит? Что, вообще, происходит в этом мире? Тот, кто сдувал с меня пылинки и готов был отдать за меня жизнь, обращается со мной как с беглым преступником. Баарион молчал и методично действовал с каменным лицом, будто весь год оттачивал навык захвата человека, пешего и верхом, вооруженного и безоружного, а может, даже вполне конкретного. Когда он закидывал меня на лошадь, я уже плакала не только от боли, но и от обиды. Интересно, что ему на это скажет Дариен. Оставалось надеяться только на него.

Я и не заметила, как мы подобрались к самым задним воротам замка, в голове шумело от слёз, и я пыталась их подавить, чтобы не выглядеть плаксой, и хорошо, что волосы могли немного скрыть моё лицо от случайных прохожих. Баарион стащил меня с лошади и крепко сжал плечо, подталкивая к двери. Неужели он думал, что я попытаюсь сбежать, когда я целый год только и мечтала, как войду в Зеелонд и руки смеющегося Дариена оторвут меня от земли и закружат под радостное журчание водопада в центральном холле. И правда, я столько раз мысленно рисовала себе эту картину, что у меня никак не укладывалось в сознании вот это всё: прислужники Чиинаны, непонятный гнев Баариона и чёрный ход в замок вместо парадного. Кто я теперь в Альвое? Друг или враг народа?

Сразу за дверью оказался вырубленный в скале коридор, слабо освещенный двумя факелами. Стены тянулись далеко вверх, так что от шагов Баариона разлеталось звонкое эхо. В конце коридор разделялся на две части. Одна вела к свету на двор, где проходили тренировки воинов и где мы когда-то дрались с Баарионом на мечах, а другая – на тёмную лестницу, уходящую вниз. Именно на неё мы и свернули. Неужели подземелье?

Эта мысль дала ногам команду «стоп», и я остановилась у первой ступени, подняв на Баариона глаза. Он уверен, что нам туда? А как же Дариен? Он узнает о моем появлении? Не знаю, что из этого прочёл в моём взгляде эльф, но только сдвинул брови и указал на лестницу, не говоря ни слова. Я вздохнула и пошла вниз, глядя под ноги, чтобы не распластаться на камнях.

Подземелье мало чем отличалось от того, из которого я только что сбежала, вот только никаких стражей там не наблюдалось. Может, и сторожить было некого? Убедиться в этом мне не пришлось, потому что Баарион остановил меня у первой же клетки с выкрученными по спирали прутьями, погружённой во мрак. Пока он открывал дверь, я не сводила с него глаз и видела, как рука дёрнулась в попытке достать нож, но замерла на рукоятке, а потом он просто втолкнул меня внутрь и ушёл. Не оборачиваясь. Весело. Ничего не скажешь.

Ноги подкашивались, поэтому, разглядев у стены лавку, я побрела к ней, села и прислонилась к холодному камню стены. Сбежать из одной тюрьмы, чтобы сразу загреметь в другую. Да, Мира, это по-нашему. В Альвое мне не очень-то рады. От этой мысли снова в глазах встали слёзы, я с усилием несколько раз моргнула, и они соскочили на ресницы.

В коридоре заметались тени, и только потом я услышала быстрые шаги. Первым вошёл Дариен. В темноте я не могла разглядеть его глаз, но вот он приблизился, а Баарион, войдя следом, зажёг факелы на стенах, и огонь заплясал в глазах Дариена, но это были танцы на гвоздях, потому что таким взглядом с меня получилось бы содрать кожу.

Он смотрел на меня, я – на него. Свободная белая рубашка, тёмные брюки и высокие сапоги. И никакого оружия, никаких знаков отличия или украшений. Чем занимался правитель Зеелонда, когда воин сообщил обо мне?

Дариен присел на корточки, убрал от моего лица прядь волос и пальцами провёл по виску и щеке, отчего по телу пробежала дрожь, а потом сказал что-то на эльфийском, и, судя по интонации, это было что-то вроде: «Ну ты и сволочь». И это предназначалось мне.

Я отпрянула, но тут же упёрлась в стену, а его пальцы соскользнули на шею, нащупали шнурок и вытянули из-под моей рубашки «Сердце Мананнана».

Дариен две секунды смотрел на камень, потом поднял глаза на меня, и впервые я прочла в них страх. Он развязал узел у меня на затылке, и я обтерла слипшиеся губы об своё плечо.

– У вас обоих память отшибло, Дариен? – спросила я хрипло и откашлялась.

– Мира? Мира! – закричал он Баариону, и тот подскочил, плюхнулся на колени возле меня, вытащил нож и перерезал верёвки.

Я сидела шокированная происходящим и даже не дёрнулась. Они реально не узнали меня? Или что?

Дариен осмотрел мои руки в красных бороздках, потянул, заставляя подняться, и прижал к себе, поглаживая по волосам.

– Прости, прости, – шептал он, потом отстранился и оценил мой вид. Да, зрелище было так себе, и я могла представить, какие картины нарисовало его воображение. – Он тебе что-то сделал? – спросил он, кивнув в сторону застывшего мраморной статуей Баариона.

– Нет, – замотала я головой и усмехнулась. – Он встретил меня весьма учтиво.

– Но почему?

– Почему у меня вид, будто кошки драли? – продолжила я. – У этой кошки есть имя. Чиинана. Знакомо?

– Колдунья, что помогала Уузону, – подтвердил Дариен. – Я хочу знать всё, – сказал он, увлекая меня к выходу. – И мне тоже есть что рассказать. Может, ты простишь нас с Баарионом, если узнаешь.

– И что же это?

Да, мне не терпелось узнать, в чём крылась причина такого эльфийского гостеприимства, поэтому я остановилась и придержала Дариена в ожидании ответа.

Он развёл руками. Пламя всё ещё плясало в его глазах, но взгляд уже смягчился.

– Три дня назад ты пыталась меня убить.