– Мне приятно, что я ей нравлюсь, но второе чувство – раздражение. Дура какая-то. Как я могу догадаться, что надо сделать шаг, если я не знаю о ее чувствах? Вот теперь знаю, и мне приятно.

Меняемся ролями.

– Ой, мне тоже приятно, что я нравлюсь.

– Про томаты работать будем?

– Нет, там то же самое. Давай лучше про майонез.

Вторая часть сессии похожа на первую, однако Вера, поняв суть работы с метафорой, гораздо быстрее осознает модель своего взаимодействия с людьми.

– Опиши майонез. Какой он?

– Он мерзкий, липкий, жирный и тяжелый. Если его съесть, то будет долго неприятно.

– И кого это напоминает в твоем окружении?

– Я вот сейчас подумала: это, наверное, про начальника моего. Он старше меня намного и вечно пристает. Так, флиртует, типа, а на самом деле липко и противно. То за жмет меня где-нибудь, то слова какие-то скажет двусмысленные, намеки.

– И что ты чувствуешь?

– Отвращение и гнев.

– Скажи это, обращаясь к нему.

– Я чувствую к вам отвращение, гнев, унижение и страх. Я злюсь, потому что ваши ухаживания очень настойчивые и унизительные для меня, как будто я предмет и за меня все решено! И я боюсь вам об этом сказать, потому что думаю: а вдруг мне все это кажется, вдруг я все придумала и этим вас обижу. А на самом деле за моими ощущениями ничего не стоит плохого. Мне бы хотелось, чтобы мы с вами оставались в отношениях начальник – подчиненный и не переходили этих границ.

– Сейчас побудь начальником и послушай.

Повторяю Верины слова.

– Ну-у… Мне двояко. С одной стороны, возмущение: как она может так прямо вслух мне в лицо такие обвинения кидать. А на втором месте страх, так как, значит, я действительно подал повод. И не важно, было ли что-то липкое за этим, – важно, что она это почувствовала, а значит, что-то неправильное в поведении у меня было.

– И что, если так?

– А сейчас вина.

– Ну, попробуй повиниться.

– Извини меня за мое поведение.

– Нет, не так. Когда ты просишь извинения, ты переносишь ответственность за свои действия на другого: он должен что-то сделать, чтобы у тебя прошла вина. Нет, правильно – это выразить свое сожаление и взять ответственность за разрешение ситуации в свои руки.

– Поняла. Тогда так: «Я сожалею о том, что вел себя таким образом, что это выглядело как домогательства.

Мне и в самом деле ты нравишься, но я пересек черту и вел себя недопустимо. Я бы хотел вернуть отношения в рабочее русло и регламентировать общение должностными инструкциями. Я буду руководить, а ты выполнять работу».

Меняемся ролями, Вера выслушивает меня. – Мне это подходит, чувствую облегчение.

Когда Вера назвала свой симптом, я сразу поняла, что сессия будет посвящена проблеме взаимодействия: во-первых, я сама всю жизнь страдаю от кожной аллергии, которая проявляется, однако, не всегда, а лишь в определенных жизненных ситуациях, во-вторых, кожный покров обеспечивает нам осязательный контакт с внешним миром и реагирует на раздражение извне, так что, допустив, что заболевание имеет психосоматический характер, а проблемные чувства возникают лишь в общении с другими людьми, я должна была помочь Вере найти в своем окружении конкретных раздражителей.

Аллергию вызывали три продукта. Два из них, перец и томат – овощи красного цвета, Вера изобразила очень похожими, поэтому естественно было предположить наличие между ними связи. В беседе подтвердилась моя догадка о том, что и красный цвет, и богатый метафорическими значениями перец выражают переживания, связанные с сексуальным влечением. Третий же продукт – майонез – совсем иной, однако для его изображения был выбран желтый цвет, который упоминался в разговоре об овощах: желтые перцы тоже вызывали аллергическую реакцию, меньшую, впрочем, чем красные. Я предположила, что речь идет о сходной проблеме, окрашенной иными чувствами, и оказалась права: дело оказалось в отвращении и страхе, которые Вера испытывала при контакте с сексуально заинтересованным ею начальником.

Осознав и выразив переживания, связанные с обеими проблемами, Вера обрела внутренний покой. Придя на занятие через две недели, она сообщила, что у нее прошла аллергия на майонез и желтые перцы, а реакция на красные овощи существенно снизилась.

Сессия «Воспаление нерва»

Работая над психосоматической проблемой, можно предложить клиенту изобразить и озвучить свой симптом, наблюдая, каким образом восприятие и реакции человека связаны с течением болезни. Этот способ хорош для тех, кто склонен принимать на себя роль обессилевшей жертвы и отрицать свою ответственность за изменение собственного состояния.

Показательна сессия Жанны, 39 лет, посещающей мою группу в течение года. Она пришла на занятия, когда переживала острую созависимость в связи с любовью к мужчине вдвое моложе себя. Жанна – верующая замужняя женщина, имеющая в браке сына, – очень страдала от того, что Бог послал ей испытание внебрачной любовью, и всеми силами пыталась выйти из замкнутого круга «люблю – не могу не любить – но должна быть в семье – не должна любить – но люблю». Примерно после полугода терапии Жанна оказалась готова преодолеть болезненную привязанность к молодому человеку и начать жить самостоятельной жизнью.

Надо сказать, что зависимость Жанны от возлюбленного была очень сильной. Знакомство произошло в учебном центре: она пришла туда на спортивные занятия, а он работал там тренером. Со временем их отношения пришли к тому, что женщина стала буквально заменять молодому человеку и мать, и сиделку, и наставницу: когда тот был болен, она приходила в больницу ухаживать за ним, когда здоров – готовила и приносила ему еду, заказывала для него такси за свой счет… Такое положение и радовало, и одновременно тяготило Жанну, поскольку она понимала, что молодой человек привык к заботе и стал нагло пользоваться ее ресурсами. Наконец настал момент, когда Жанна осознала, что эта связь опустошает их обоих, разрушительно действует на ее отношения с мужем и сыном и подрывает работу в учебном центре.

И вдруг ее буквально подкосило воспаление корешка седалищного нерва – она не могла ни сесть ни встать без острой боли. Жанна пришла на терапевтическое занятие, чтобы разобраться в том, что скрывается за ее болью, и, по возможности, облегчить симптом.

Сначала я попросила ее изобразить симптом и показать, как он влияет на тело, приложив рисунок к больному месту. Жанна приложила его к правой ноге и сказала, что чувствует тянущую боль, когда пытается сделать хоть один шаг.

– Шаг куда?

– Чтобы уйти от него в свою жизнь.

Затем Жанна произнесла монолог, обращенный к симптому: она сказала, что готова уйти от возлюбленного, и обвинила в своей «обездвиженности» болезнь. И снова резкая боль не дала ей ступить ни шагу. Для меня стало очевидно: Жанна не осознает, что только она сама ответственна за свой уход. И я дополнила работу элементом психодрамы, предложив женщине принять роль симптома:

– А давай теперь ты побудешь симптомом и посмотришь, что ты делаешь для того, чтобы слиться со своим симптомом и делать себе больно. Для кого ты такой же якорь, привязанный к ноге?

Жанна выбрала участника группы для роли «неизвестного человека», а сама взяла его за ногу и начала тянуть, приняв неудобную для себя согбенную позу.

– Что ты чувствуешь в этой роли?

– Унижение – как будто я вынуждена стоять враскоря ку и склоняться, чтобы держать и тянуть его.

– Зачем?

– Ну, не отпускаю…

– Почему не отпускаешь?

– Потому что, если уйдет, мне будет очень одиноко и горько. Как же я буду жить?

– И как же ты будешь жить?

– Распрямлюсь, это уж точно! Я все поняла: это не он в меня вцепился, а я в него и корячусь изо всей силы, чтобы держать: еду ношу, ухаживаю, жалею… Фу, как противно…

– Меняйтесь ролями. Послушай текст из его роли.

– Ну, я слушаю, ничего не чувствую, кроме того, что, если она отцепится от ноги, у меня равновесия меньше будет, я упасть могу. Она как бы и тянет меня и держит одновременно. Но я чувствую досаду какую-то… Чего прицепилась?

Обмен ролями.

– Злюсь! Я бы не прицепилась, если бы не была нужна. Теперь совсем не хочу его держать, хочу встать и распрямиться.

Встает и смотрит ему в глаза.

– Знаешь, я сама выбрала за тобой бегать и осчастливливать. До меня наконец дошло, что для тебя это было насилием, а не помощью, а для меня – унижением. Я прекращаю это сейчас. И иду своей дорогой, а ты – куда хочешь.

Обмен ролями.

– С одной стороны, облегчение, а с другой: «Э-э-э, куда?

А я?»

Обмен ролями.

– Ты теперь сам. И я сама. Прощай.

Через неделю после сессии Жанна сообщила мне, что лечащий врач отменил ей прием обезболивающего, а еще через две недели симптом полностью прошел.

Эта сессия – пример того, как, сталкиваясь с трудностями взаимодействия, человек неосознанно выступает сразу в двух ролях: страдальца и болезни. В подобных случаях, если цельная стратегия преодоления проблемы не очевидна, можно поэкспериментировать, рассматривая ситуацию поочередно из каждой роли-субличности. Так мы и работали с Жанной: увидев возведенные Жертвой непроходимые баррикады психологической защиты, я предложила клиентке принять роль Симптома, чтобы, пережив ее в психодраматическом контексте, она смогла осознать модель своего поведения в реальной жизни. Ей это удалось – Жанна поняла, что взаимодействует с молодым человеком так же, как симптом взаимодействует с ее телом, – и она получила возможность взять на себя ответственность за стратегию «якоря на ноге» и изменить ее, распрямиться и, посмотрев собеседнику в глаза, выразить свои подлинные чувства, не прячась за личиной спасительницы. Терапия оказалась целительной как для души, так и для тела.